Дневники Анны. Часть первая

Игорь Чубанов

Стихотворная проза жизни с элементами фэнтези. «Настольная книга» исключительно для дамского чтения… либо «психологические измышления тантрического сумасшедшего» для всеобщего любопытства женского.Взаимоотношения людские… вне политики, вне религии: материальность мыслей, чувств экстрасенсорность…Раздел третий: монологи замужней Анны о метаниях собственной души своей девичьей…

Фотокомментарий №0006

Такой мой Stasiк интересный иногда —

вынь да положь ему всё то, что есть у Анны:

«Ты в зеркало сначала глянь! Вид там не странный?

Ах, ну, конечно… видите ль, не навсегда!

А я теперь облик представить не могу

твой, человеческо-людской, с мужским лицом!»

Ей-богу, был бы Зверь обычным подлецом,

так бы и выпрямила Stasом кочергу!

Но стоит Stasу в зеркало всерьёз вглядеться…

я бабьим страхом начинаю холодеть —

до ужаса смертного (проще умереть!)

и никуда от взгляда этого ни деться,

ни спрятаться, ни скрыться — хоть глаза зажмурь!

Только всё бесполезно: тут я не «рулю»

(пропасть к себе бездной влечёт…), Анной молю:

«Stas, выключай скорей тантрическую «дурь»,

иначе я не знаю, что будет со мной,

если не перестанешь так в глаза смотреть:

будто в сталь превращается мягкая медь

и чья-то смерть к себе зовёт, взмахнув косой…»

Теперь понятно, почему я не решаюсь

со Stasом встретиться, в зрачки смотря любовно?

Этот Зверюга — ангел впрямь и демон словно!

Вот потому на Stasа стервой и бросаюсь…

А что касается того, что интересен

мой Stasiк иногда, как вскользь упоминала…

так я его как-то у офиса встречала

(кстати, по Письмам этот факт уже известен),

только не помню — какой осенью случилась

та наша встреча: тротуар… ограда… дом,

в котором мы всем офисом как бы живём?

Я так обрадовалась, что даже скривилась,

наперерез Stasiку путь переходя

к офису, — от парковки — через тротуар;

если б не мой солнечного лета загар,

я шла бы бледная как смерть… и в белом вся!

А так… лицо сделав примерно «кирпичом»,

я не спеша пред ошарашенным Зверюгой

прошла к себе — хоть дождь сменился б вьюгой —

Stas не заметил бы! Но Анна тут причём?

Павой проплыв мимо какого-то там Зверя,

я грациозно за ограду завернула;

ну, было дело… глазками Анна стрельнула,

возможно — стрельнула: невелика потеря

для ударения во всём языке русском;

тут прелесть вся — в сладости ощущенья;

вернее, Волкодлаку — за Тантру! — отмщенье,

пусть и готовился мой Stasiк к «перегрузкам»…

Так не увидел же никто Анны «прокола»;

да и людей поблизости не оказалось!

«Вдруг не заметит Stas?» —

мне так тогда казалось…

Короче, всё: зыркнула Анна для прикола!

А как тут женщине иль бабе удержаться?

Чай, на затылке иль пониже «окон» нет,

чтоб я, прощаясь, плакала Stasу во след…

Ну не со Зверем же должна была остаться?

Анну «ресепшен» — с нетерпеньем! — ожидал:

и так я замедляла время, как могла…

Если бы Stas окликнул — сердцем умерла

или напротив: Зверь нарвался б на скандал!

Совсем запамятовала… Анна одета

была в короткую — по пояс, — куртку бабью:

«топик» же не напялишь в дождь, с осени хлябью?

Октябрь всё-таки не середина лета…

Но главное — легинсы или джинсы, бабы:

с такою вещью гардероба все мы дружим,

а с сочетаньями вообще живём-не тужим,

мужчин — походкой! — превращая в «баобабы»,

настоль деревенеют мужской взор и взгляд,

когда мужчины в спинку нам, почти… глядят:

наши округлости их, знаем, так пьянят,

что будто мы не слышим, как о нас галдят!

И кто бы смог замужней бабе запретить

джинсовой тканью перед Stasом похвалиться,

округлостями в Волкодлака зрачки влиться,

пока я буду по ступеням восходить

к олимпу славы женской иль к триумфу даже,

если от Аннушки Stas взгляд не отрывает?

Шансик такой лишь один раз в жизни бывает!

Момент упустишь — выглядеть придётся гаже…

Приличья рамки я, конечно, соблюла:

сам муж предосудительности не найдёт;

Stasiк торчал столбом, как суслик-идиот…

пока я, дверью хлопнув, внутрь не зашла!

Кстати, из тамбура в фойе я перейдя,

уставилась на Stasа «невидимкой» как бы…

Ну как не дать тут барабан иль флаг хотя бы

Stasiку, всей колонны впереди идя

празднично-майской,

как тогда, при «коммунизме»?

Настолько Хищник мой в восторге пребывал,

что вся охрана стала рваться на скандал,

рядом со мной вскипая в «энтузиазизме»:

спиной иль грудью защитить, прикрыв от взгляда,

порочащего Stasом собственность почти…

Конец ознакомительного фрагмента.