Сага о Мрачных Водах. Глубины Пепла

Илья Сергеевич Ермаков, 2023

Первый призрак Перламутра повержен, но это только начало настоящей войны. Остальные призраки готовы поставить весь Перламутр-Бич на колени. И они не одиноки в этой битве. Скальду, Энтони и Айседоре предстоит опуститься на самое дно Сапфирового моря и узнать, что скрывают Мрачные Воды. Подводный мир путает в своих течениях все: добро и зло, плен и свободу, власть и рабство. Новые враги выйдут на тропу войны. Порой погоня за местью и справедливостью может привести к фатальным последствиям, которые необратимо изменят привычный ритм жизни раз и навсегда. Какие опасности таят глубины Пепла? Кто станет Королевой морских сердец? На чьей стороне играет Верховная матерь? На этот раз никому не выйти сухим из воды…

Глава 8. Последнее пророчество

— Считаешь, это хорошая идея? — Элеонора ван Касл напряженно выглянула в окно, оценив долгий подъем по извилистой каменистой тропе.

— Другого плана у меня нет, Элен, мы должны проверить, — ответил Альбедо.

— Ты прав, — кивнул Хоакин, — если мы где и найдем другие семиотики, то только у нее. С тремя мечами нам не победить. Нужно больше оружия. Врагов у нас стало слишком много. Зло набирает силу. Лига Призраков не остановится ни перед чем на пути к власти над Перламутр-Бич. Они долго скрывались, оставаясь в тени, и копили силы для нападения.

Элен не могла успокоится. Она поежилась в сиденье, сложив руки на груди. Мысли путались в голове. Оставалось слишком много вопросов, требующих ответов.

— Семь лет, — произнесла она, — что же их так долго задерживало?

— Может, они ждали приказа? — предположил Альбедо.

— «Приказа»? — переспросил Хоакин. — Чьего? На кого ты намекаешь? Верховная…

— Да, она самая. Уверен, что Каме известно о ней больше, чем кому-либо еще. Кроме нее нам не к кому обратиться за помощью. Если кто и знает что-то о Верховной Матери, так это она.

Хоакин вдавил педаль газа сильнее, поднимая автомобиль все выше и выше по извилистой скалистой дороге.

Элен выглянула в окно еще раз и заметила крапиву. Обваленные стебли. Жалящая трава скошена. Зелеными гниющими стогами крапива лежала на земле.

Окропленная кровью.

Кровью птиц.

Черные перья. Перья ворон.

— О, нет…

Стоило ей это сказать вслух, Альбедо сам обратил внимание на скошенную крапиву, обсыпанную черными перьями и мертвыми птицами, разорванными на куски. Там голова, там тельце, там крыло. Клюв. Лапка. Глаз.

— Их искромсали, — ужаснулась Элен.

Хоакин вдавил педаль газа сильнее, ускорив подъем. И чем сильнее они приближались к хижине Оракула, тем больше мертвых птиц лежало на земле.

Недалеко от домишка начался частокол из пустых окровавленных кольев.

— На эти колья прежде были насажены головы сов, — вспомнил Альбедо, — Энтони рассказывал.

— Их сняли, — задумалась Элен, — зачем?

— В знак мести и протеста, — предположил Хоакин, — по всей видимости, кто-то наведался к Каме раньше нас.

— Хочешь сказать, что она…

— Я не знаю, Элен. Не могу сказать наверняка. Нам придется проверить все самим. Если ее уже нет, то нам ничего не остается — будем действовать сами и рассчитывать только на свои силы.

Хоакин Мартинес подъехал ко двору хижины Камы и остановил машину. Трое вышли. Элен осмотрелась: все в крови. Крапива повалена на землю. И вокруг лишь мертвые вороны с вырванными из голов глазами.

— Их лишили глаз, лишили зрения. Точно так же, как зрения лишилась сама Кама. Их заставили повторить судьбу своей хозяйки.

— И кто это мог сделать? — Хоакин взглянул на Элен, рассчитывая услышать ее мысли.

— Призрак.

Альбедо первым подошел к двери покосившейся хижины. Дверь изранена трещинами и забрызгана кровью. Слегка приоткрыта.

— Пошли.

Альбедо приготовил револьвер, заряженный жемчужиной. Он осторожно пнул носком ноги дверь, и та легко поддалась. Легкого касания хватило, чтобы дверь в процессе открытия сорвалась с петли, и грохнулась на пол, подняв облако пыли.

— Вот проклятье!

Альбедо прокашлялся и заглянул внутрь.

— О, боже… — ахнула Элен, когда проследовала за ним.

Весь дом Оракула Камы обращен в жестокий хаос и беспорядок. Все осыпано кровью. Повсюду разбросаны мертвые разорванные вороны. Разбитая посуда. Порванные крапивные рубашки. Сломанная мебель: разваленные стулья, покосившийся стол, обваленные шкафы и полки. Ворохи разодранных книг и клочков разорванной бумаги. И со стен, с потолка — отовсюду стекает белая водянистая молочная субстанция.

— Алойш, — догадался Хоакин, — он пришел отомстить Каме за то, что она помогла одолеть Присциллу Пирс.

— Месть? — Элен переглянулась с напарником.

— Разумеется. Именно Кама дала ребятам крапивные рубашки и подсказала, где искать Скальда. Без нее Энтони и Айседора не победили бы. Из-за нее погибла одна из них. Более того — пророчества. Лига понимала, что Кама слишком опасна. Она много знает. Будущее. На нашей стороне был сильный партнер. Ее поспешили устранить. Видите… даже тела не оставили.

— Ее не могли похитить? Чтобы пытать и выбивать из нее пророчества для своей выгоды?

Хоакин не ответил.

Альбедо прошел вперед, к центру комнаты. Он заметил деревянный посох Камы, разломанный надвое.

— Это ее посох.

А потом, осматривая беспорядок, его взгляд наткнулся на еще один труп.

— Господи боже…

Альбедо подошел к углу комнаты и присел на корточки перед кошачьим трупом.

— Ох, какой ужас! — воскликнула Элен. — Алойш не пожалел никого. Он убил всех. Теперь я начинаю с тобой соглашаться, Хоакин. Скорее всего, он поглотил ее и убил, не оставив тела. Оставлять Каму живой слишком рискованно. Тем более этот чудовищный акт совершен в знак мести.

— Осмотритесь здесь, возможно, нам удастся найти целые крапивные рубашки или семиотики. Нам будут полезны любые находки.

Следуя распоряжению Альбедо, все трое разошлись по маленькой комнатке и стали рыться в ворохе хлама, бумаги и зеленой ткани.

Сам Альбедо не сомневался в том, что Кама мертва. Он мог лишь представлять себе ту ярость, в которую пришли оставшиеся Призраки, когда узнали о смерти Присциллы Пирс. Разумеется, они захотели устранить того, кто помог свершится этому убийству.

Осматривая все вокруг, Альбедо наткнулся на деревянный стол, на крышке которого заметил высеченную ножом надпись.

— Посмотрите на это.

Хоакин и Элен, оставив временно поиски, присоединились к другу. Трое собрались у стола, на котором начертаны слова: «Океан сразит сушу».

— Что это, Альбедо? — спросил у него Хоакин.

— Пророчество. Ее последнее пророчество.

— Звучит неутешительно, — сглотнула Элен, — как думаете, все ли пророчества сбываются?

— Кама еще не ошибалась, но я подозреваю, что всякое будущее можно изменить, — с каплей надежды в голосе ответил Альбедо.

— Думаешь, что пророчество можно отвести? — переспросил Хоакин. — Но это слишком яркое и слишком понятное. Думаешь, пророчества, которые высказаны так ясно будут шаткими и подвижными? Обычно именно туманные пророчества больше всего поддаются коррекции.

— Хоакин, что ты от меня хочешь? Я не Оракул и не пророк. Я не спец по таким предсказаниям. Я понятия не имею, как это пророчество пришло к Каме. И мы даже не можем быть уверены, что это ее слова. Может, это послание от Алойша? Может, это он после убийства нацарапал эти слова, чтобы напугать нас? Об этом ты не подумал?

— Из океана на нас готовится атака, война с морем, — задумалась Элен.

— Ох, мой мальчик… мой Энтони… не стоило мне позволять ему идти туда… ох, не стоило…

Элен обняла Альбедо со спины и попыталась успокоить:

— Не бойся. С ним Айседора и Скальд Серпентес. Они не дадут Энтони в обиду. Вот увидишь. Вместе они будут сражаться до конца. И никто никого не предаст, в какой бы паршивой ситуации они ни оказались. Они скоро вернутся и расскажут нам о том, что готовит дно Сапфирового моря для Перламутр-Бич. Дай им время, Альбедо. У них все получится.

Слова Элен помогли Альбедо успокоиться. Они вселили в него надежду на лучший исход. Он доверяет Айседоре и доктору Скальду, а значит, должен доверять Энтони. И верить ему. Верить в то, что его племянник сильнее, чем он, Альбедо, считает.

— Давайте еще что-нибудь поищем.

Поиски возобновились.

Хоакин принялся рыться во всех шкафах и ящиках. Элен разгребала разорванные крапивные рубашки.

— Страшно представить то, что здесь случилось, — сказал Альбедо, изучая разорванные книги, — как Алойш ворвался сюда к ней… как разнес все в пух и прах… как поглотил ее своей силой и убил… как ее вороны накинулись на него, а он их просто уничтожил несколькими ударами… такая ярость, такая злость… такая сила…

— Мы победим его, Альбедо, вот увидишь, — пытался взбодриться Хоакин, — им не выстоять против нас. Да, они сильные, но у нас уже получилось однажды дать им отпор. Сделаем это еще раз.

А потом раздался радостный крик Элен:

— Нашла!

Она подняла в воздух три свертка зеленой ткани и развернула их один за другим.

— Крапивные рубашки? — Хоакин взглянул на них, продолжая вскрывать один ящик за другим.

— Да, вроде все три целые и не порванные. Они нам пригодятся. Хоть что-то уцелело…

Но это было лишь начало находок.

— И не только это уцелело… — прошептал Хоакин.

— Что там? — Альбедо подошел к нему.

Хоакин стоял на коленях перед открытым ящиком, из которого вытекал золотистый свет.

Альбедо, увидев клад, найденный Хоакиным, застыл в изумлении.

— Немыслимо…

Элен присоединилась к ним, свернув рубашки.

— Ох, сколько ж их тут?! Неужели Алойш не отыскал их?

— Разве удача бывает такой? — Хоакин не верил своим глазам. — Целых пять мечей… пять семиотиков… поразительно! И все это время они были у Камы? Значит, она хранила у себя их все это время. Они пролежали здесь… семь долгих лет…

Хоакин осторожно взял один из мечей за рукоять и вынул из ящика.

— Клинки как на подбор. Ничем не отличаются друг от друга. Такие же, как наши. Идеальное оружие. Слишком идеальное, чтобы его как-то менять. Удивительно. И как она пронесла их мимо «Харона»? Целых пять мечей утащила из-под носа Ордена Печатей. Ну, ты даешь, Кама…

Хоакин принялся собирать все оружие и складывать на стол рядом с таинственной надписью, высеченной в дереве.

«Океан сразит сушу».

Это не давало Альбедо покоя, а потому он продолжил поиски. Он надеялся среди мертвых птиц, порванных рубашек и разодранных книг найти что-то еще, что помогло бы им победить в войне против Призраков Перламутра.

Пока Элен и Хоакин погружали свои находки в машину, Альбедо рылся в хламе, заполнявшим дом Оракула.

Опустившись на пол, он осматривал одну книгу за другой, один пергамент за другим. И поиски даром не прошли.

— Ты идешь, Альбедо? — вошел в дом Хоакин. — Здесь больше ничего нет. Что ты ищешь? Нам пора возвращаться.

И он как раз нашел кое-что. Возможно, не совсем то, что хотел найти, но потраченное время стоило того.

— Идите сюда.

Альбедо поднялся на ноги, держа в руках тетрадь с черной кожаной обложкой.

— Что это ты нашел? — Элен заинтересованно подошла к Альбедо и взглянула на тетрадь.

Альбедо открыл ее, пролистал страницы.

— Судя по всему, это ее дневник.

— Записи Камы? О чем? Может, там мы найдем пророчества? — предположил Хоакин.

Все заинтересовались находкой.

— Пророчеств здесь не будет, но зато… в этой тетради написана история Камы о ее путешествии через Проход… в иное измерение.

Всю дорогу на поверхность Скальд думал только об одном: «Только бы меня не нашли». Он скрывался среди улочек города Одд, пробирался через обломки кораблей и огромные раковины, служившие жителям города домами. Он ушел подальше от дороги, ведущей на кварцевые шахты. Скальд предположил, что Омут может искать его там. У Омута есть доступ ко всем местам здесь, на дне.

И только в Пепельные Глубины может попасть лишь ректор Лорд Сеера.

В остальном Омут по приказу декана Мунлеса может обчистить весь Одд, войти в каждый дом, чтобы обыскать его и найти тех, кто укрывает преступника с поверхности.

Врага с суши.

«Айс… Энтони… простите меня…».

Скальд уходил все дальше от Одда. Дойдя до края, до скалы, он поплыл вверх. Достигнув Ущелья, Скальд решил не проплывать через него снова, а поплыть выше, к самой поверхности.

Одд остался далеко внизу. Подводный город с его яркими золотистыми огнями — светящимися рыбками, — с его удивительными постройками, уровнями и чудными жителями, прибывшими сюда из иного мира в роли первых поселенцев. Все они искали здесь новой жизни, а попали в рабство Академии, которая обрекла их на работу в кварцевых рудниках.

Власть. Влияние. Социальный строй. Иерархия. Правила и приказы.

Тяжелый труд не только на шахтах, но и в Академии. Студенты, вынужденные ставить эксперименты и создавать оружие для своего ректора, который затеял войну с поверхностью.

«И Айседора сейчас у него в руках… у этого самого ректора! Из-за меня! И почему я позволил нам пойти туда? Почему полез в это дерьмо? Почему мы не вернулись, как хотел Альбедо? Ох… Энтони… что же они сделают с ним? Отведут в Перекрестки? Поставят опыты? Сделают из него оружие? Черта с два! Его нужно срочно вытаскивать оттуда… немедленно!».

Когда Скальд всплыл на поверхность, вода вышла из легких. И воздух снова стал основной дыхания. Внутренние системы перестроились и вернулись к прежней работе.

Скальд чуть не потерял сознание — так долго он еще никогда не дышал под водой. Он использовал крапивную рубашку лишь однажды, чтобы выбраться из подводной пещеры Присциллы Пирс через Колодец, где она его держала, закованного в цепи.

Скальд, глотая воздух, как нечто чужеродное, постепенно привыкая к прежнему дыханию, лежал на спине и качался на волнах, держа семиотик в руке.

До берега далеко, а Мэтью Симонс давно уплыл. Скальд оказался один в открытом море. И путь лишь один — плыть к берегу. Самому. Без помощи.

Но теперь он не боится того, что находится на дне. Тайна раскрыта. Он знает, откуда взялись чудовища, убившие Мису. Он знает, почему нельзя есть рыбу, если не хочешь стать зомби-рыбоедом. Он знает, что за дельфина отыскал Хоакин Мартинес и поместил в свою лабораторию, а потом убил.

Конец ознакомительного фрагмента.