Хроники Запятнанных могил

Илья Фогелль, 2020

Кто бы мог подумать, что внутри самой тьмы расположился огромный и удивительный мир. Причём, как оказалось, значительно крупнее, чем тот, что мы привыкли видеть вокруг себя изо дня в день. Однако несмотря на величину, этой мистической составляющей нашей вселенной, узнать про её существование не так то просто. И для нашего героя, это тоже становиться удивительным открытием, когда он приходит в себя в собственном гробу. Содержит нецензурную брань.

Рассказ 003

Знаете, говорят, что раньше было лучше. Трава была зеленее, еда вкуснее и всё в том же духе. Лидия думала в этом ключе настолько давно, что казалось, всегда окружающая её действительность была не такой, как ей бы этого хотелось. Возможно, это складывалось из того, что она чрезвычайно вредная особа, или же, быть может, вина в её слишком долгой жизни. Лидия, женщина статная, гордая, если не сказать высокомерная, принадлежала к одному из древних вампирских родов, берущих своё начало ещё где-то возле сотворения мира. Сама вампиресса, конечно же, не так стара, но пятый век уже минуть успел. За это время ей на пути повстречалось множество разнообразных, интересных и не очень, личностей. Некоторые впоследствии стали закуской, другие же присягнули на верность и продолжили свой путь уже в тени. Но никогда до этого Лидия не встречала такого, как он.

Им оказался странного вида мальчонка, беспризорник. По понятным причинам героиня нашей истории не могла иметь потомство. Правда, она и при жизни относилась к этой мысли с осторожностью, даже домашнее животное для неё было обузой, что уж говорить о человеческом детёныше. Странным внешний вид мальчика был не по причине наличия у него неких увечий или мутаций. Дело было в другом. В его взгляде, будто у израненного временем и обстоятельствами существа, присутствовало нечто притягательное.

— Госпожа, — учтиво обратился к графине её подручный, когда она замерла, устремив свой взгляд в непроницаемую темноту переулка. Ни один смертный не смог бы увидеть там зажавшегося в углу мальчишку лет одиннадцати. Он крепко сжимал в мозолистых худых пальцах наполовину ощипанного мёртвого голубя.

— Подожди, Лука. — Она смотрела на беспризорника в оборванной одежде, но при этом видела в его уставших глазах силу, которую нечасто можно было встретить в человеке.

— Госпожа, — несколько более настойчиво повторил её спутник. — Нас ждут.

— Плевать, — резко ответила Лидия и, не колеблясь, шагнула в сторону мальчика. — Это они хотели созвать нас вне очереди. Значит, подождут.

Не обращая внимания на причитания Луки, она, со всей присущей ей аристократичной выправкой, подошла к маленькому обозлённому созданию. Он смотрел на незнакомку уверенно, не отводя взгляда, даже когда женщина встала перед ним практически вплотную. Настолько близко, что подол её строгого, но вместе с тем сексуально выразительного, античного чёрно-красного платья касался ног мальчика. Тьма переулка полностью скрывала их от глаз прохожих.

— Пойдём со мной, дитя, и я позволю тебе стать частью чего-то большего. — Она сама не верила в то, что произнесла. Можно было подумать, что вампиресса находилась под неким посторонним влиянием, но нет. Это было её желание, собственное. Ей действительно захотелось принять этого мальчика в свою вампирскую семью. Он был необычным для неё, другим, не таким, как все прочие люди, которых она рассматривала исключительно в качестве еды.

Помолчав ещё несколько секунд, она протянула тонкую холодную руку ладонью вверх и замерла, пристально и надменно всматриваясь в глаза беспризорника. Он не шевелился. Вампиры, в ряду прочих способностей, также имеют очень острый слух, но даже древней и опытной графине было сложно различить биение его сердца, настолько спокойно и ровно оно работало. Это, учитывая сложившуюся ситуацию, поражало её ещё больше.

Время для бессмертного существа — структура относительная. Секунда или час, не было никакой разницы, когда ты разменял уже несколько сотен лет. Поэтому неизвестно, сколько они так простояли, высматривая во взгляде друг друга какой-нибудь подвох, но закончилось всё тем, что мальчишка встал и взялся за протянутую ему спасительную руку.

— Оставь его здесь, — сказала она, недвусмысленно намекая на дохлого голубя. Мальчик с некоторой жалостью взглянул на свой возможный ужин, и его сердце дрогнуло. Это немедленно подметила Лидия. — Не переживай, теперь у тебя будет только лучшая еда из возможной.

Мальчишка опять пристально уставился в глаза незнакомки, пытаясь угадать, обманывает она его или же говорит правду. Решение было принято быстро, и они, выйдя из тени переулка, смешавшись с потоком редких людей, ушли, оставив испорченное прошлое на грязном асфальте.

Когда графиня привела ободранного мальчишку в семейный особняк, то сразу дала ему имя — Джодокус. Усадив мальца за обеденный стол, она строго-настрого наказала Луке следить за ним и обязательно накормить. Никто не смел сказать ей ничего против, даже древние вампиры считались с её мнением, что уж говорить о тех, кто ей прислуживал.

Минуло несколько лет. Бывший беспризорник, словно вылупившаяся из кокона бабочка, превратился в прекрасного юношу. А благодаря тренировкам с вампирскими учителями был ещё и сильнее любого обычного человека, и это несмотря на то, что он сам всё ещё оставался смертным. Подобное сильно выделяло его из общей массы, ведь порой он мог дать фору некоторым молодым вампирам. Которые любили, в силу своего скотского темперамента, сказануть лишнего. Юноша, в свою очередь, проявлял чувство такта и чаще всего ставил кровососов на место, используя лишь слова. Реже приходилось демонстрировать силу, но в этом случае Джодокус брал хитростью и умело давил на больные точки клыкастых собратьев.

Несмотря на то, что мальчика таки коснулась тень, он всё ещё был на границе. Но вот уже совсем скоро должна состояться церемония официального посвящения в семью. Это обстоятельство было очень важно, ведь вампиры, особенно древние, жуткие консерваторы, которые трясутся над своими обычаями больше, чем христиане над Библией. Мероприятие обязательно должно проходить в присутствии вампирского князя, а также лиц, к нему приближённых, на территории клана, где было выдвинуто требование об обращении смертного в члена семьи.

Оставалось три дня до новолуния. Джодокус точно знал, что ему предстояло делать во время церемонии. Помимо тренировок высокомерного взгляда перед зеркалом, ему также было необходимо выучить клятву и несколько основных правил, принятых главами клана. Но юноша и так знал каждую запятую в этих текстах и мог позволить себе немного расслабиться. Он любил периодически проводить время в одиночестве, бродя по городскому парку глубокой ночью. Иногда ему встречались ищущие приключений глупые молодые парочки, снующие между редко посаженных деревьев. Время от времени он слышал отдалённые всхлипы и крики о помощи, но никогда не откликался на эти призывы. Жизнь подле кровососущих тварей из тени заставила его изменить своё отношение к людям ещё сильней. Несмотря на то что он являлся человеком, таковым парень себя уже давно не считал. Винить его было сложно, ведь всего лишь через какие-то три дня он полностью преобразится и сможет зажить полноценной вампирской жизнью.

Мельком взглянув на часы, Джодокус скривил в недовольстве правую половинку рта и, резко развернувшись, ускорил шаг. Он ещё успевал на метро, но только в том случае, если поторопится. Иначе придётся звонить Луке, которого мальчик воспринимал как своего наставника и относился с большим уважением. По правде страшным было не то, что учитель будет разочарован его недальновидностью, Джодокус не хотел волновать свою приёмную мать, графиню Лидию. Последнее время она была сама не своя, сильно переживала за предстоящее обращение сына. Для неё всё это было в новинку — заботиться о ком-то. Вообще было непонятно, откуда взялся этот материнский инстинкт. Хотя, возможно, если прислушаться, в момент их встречи в том самом переулке можно было расслышать лёгкий смешок Госпожи Вселенной. Но кто сейчас это вспомнит.

На платформе было немного людей. Джодокус внимательно осмотрел каждого, как его учили, чтобы точно знать, есть ли среди них представители тени. Пока он ещё человек, монстры могут представлять для него опасность, особенно учитывая, что от него смердит вампирами. Из восемнадцати присутствующих парень был не уверен только в двух. Но два не десять, может, они не станут ничего делать, пока рядом смертные. А на улице уже можно и убежать в случае чего. Джодокус был не робкого десятка, но своих способностей не завышал. Он точно знал, что против большей части жителей тени без подручных средств обычному человеку выстоять не получится.

Подошедший поезд метро был на удивление полон людей. В голове юноши мелькнула мысль, что он, оказывается, не один такой запоздалый и не способный следить за временем. Это немного успокоило его, но чуть позже пришло понимание, что он уравнял себя со смертными, а ведь его учили другому. Он им не ровня и должен быть лучше, более осторожным, замечать такие детали, о которых никто и не подумает, находить решения, невозможные для большинства.

Вагон тронулся, выдернув Джодокуса из его размышлений, и помчался в тёмный тоннель. Лёгкий гул и периодическое мерцание в окнах гипнотизировало, заставляя забыть о времени, вводило в некий транс, расслабляя всех, кто в этот момент находился в поезде.

Парень очнулся через… Хм. Да чёрт его знает, через сколько. Просто в какой-то момент он осознал, что времени прошло слишком много. Но сколько точно, не мог знать даже он, хотя его тренировки подразумевали развитие внутренних часов, чтобы успешно определять время суток. Для вампира крайне полезная функция.

Помимо него в вагоне ещё находилось несколько человек, гораздо меньше, чем было до того, как он потерялся во времени. Внимательно осмотревшись, юноша увидел, что, кроме двоих, все остальные дремали, монотонно покачиваясь в такт движения поезда. Двое неизвестных стояли в разных концах вагона и смотрели на Джодокуса. Они были одеты в строгие серые костюмы, подобно офисным работникам. Из всего наряда выделялся разве что синий галстук, а лёгкая улыбка на их затемнённых плохим освещением лицах, видимо, должна была выглядеть устрашающе. Но, повторюсь, парень был не робкого десятка. Он уже имел дела с жителями тени и хоть не был сильнее их, совершенно точно не боялся встречи с ними. Особенно когда ситуация была без выбора. Джодокус был готов к бою, но первым атаковать не собирался, он ждал хода противников. Они же в свою очередь не торопились, просто продолжали смотреть и улыбаться.

Неожиданно поезд начал замедляться. Остановившись полностью, он издал тяжёлый протяжный металлический всхлип и затих. Вслед за этим открылись дверцы вагона, обнажая, казалось, непроницаемую тьму. Через секунду из этой темноты вышел человек, одетый в строгий костюм цвета мокрого асфальта, кожаные чёрные туфли, белую рубашку с жёлтым галстуком. Незнакомец по-хозяйски устроился на сиденье напротив парня, закинув ногу на ногу, и расстегнул единственную пуговицу пиджака.

— Привет, — начал он. — Джодокус, я правильно понимаю? — Человек говорил спокойно, но не громко, его речь звучала уверенно и чётко, не вызывая желания напрячь слух.

— Да, это я. — Небольшое волнение чувствовалось в голосе парня. Однако даже сейчас он держался неплохо для смертного.

— Это хорошо, значит, я не промахнулся. Ты ведь ещё человек? — Вопрос незнакомца заставил волну мурашек пробежать по телу Джодокуса. Облегчённо улыбнувшись, почувствовав эту лёгкую дрожь, незнакомец продолжил: — Отлично, успел. Тогда у меня к тебе есть предложение. Замечу сразу, ты волен отказаться, и в этом случае тебя не будет ждать скорая расправа, ты просто отправишься домой и преспокойно пройдёшь свою церемонию. Но если ты согласишься, то сможешь спасти множество невинных жизней, и при этом, конечно, сохранишь свою.

— Почему тебе было важно, что я ещё человек?

— После обращения есть шанс, что твои способности не сработают или у них не хватит мощности для того, что мне необходимо.

— Но я даже не понимаю, о чём ты говоришь. У меня нет никаких суперспособностей.

— Ты неправильно меня понял, тебе делать ничего не придётся, — усмехнулся незнакомец. — Ты нужен мне в качестве проводника, усилителя, если можно так сказать. В этом заключается твоя сила. Ты можешь усилить мои способности к поиску многократно, и я смогу спасти человека, очень важного, для особенного дела.

— И всё, это всё, что тебе от меня нужно? — От такого заявления Джодокус даже немного расслабился.

— Почти, мне бы также не помешало ещё одно маленькое одолжение, но думаю, что в этом случае ты можешь пропустить свою инаугурацию.

— Какое ещё одолжение? — Интерес внутри молодого парня практически заставил задать этот вопрос. Горячая кровь жаждет приключений.

— Да ничего особенного. Человек, которого мне нужно найти, это девушка, ей удалось сбежать из самого опасного места во всех известных мирах. С помощью неё я могу найти дверь среди тени, через которую можно попасть в этот мир и вытащить оттуда всех, кто там томится.

— Но ты потерял её? Эту девушку.

— Всё верно. Когда-то давно, когда я нашёл её, за ней охотились все твари из тени. На ней было что-то вроде метки. Она, словно маяк, притягивала их. Мне удалось спрятать её, но недавно защита спала и тень вновь нависла над ней. Я не успел буквально на несколько минут, кто-то уже поймал её.

— Зачем ты мне всё это рассказываешь? — Подобная излишняя откровенность обескураживала парня.

— А почему я должен что-то скрывать? Это не секретная информация, особенно для жителя тени. К тому же мне нужна помощь не в уничтожении мира, а в спасении людей. Под этим даже Иисус подписался бы.

— Я не могу вот так просто согласиться. Мне нужно подумать. — Не то чтобы парень хотел, что называется, съехать с темы. Но доверять этому непонятному не пойми кому он тоже не торопился.

— Знаешь, где мы сейчас находимся? В данный момент. — Вопрос незнакомца заставил Джодокуса задуматься.

— В метро? — Парень неуверенно выдавил из себя какую-то глупость, на что его собеседник отрицательно покачал головой.

— Мы внутри твоего сознания. Технически ты, конечно, и правда в вагоне метро. Спишь. Не волнуйся, свою станцию не проедешь. Сейчас в реальности время достаточно замедленно, чтобы мы могли плодотворно поговорить.

— Если ты обладаешь такой силой, почему тебе просто не заставить меня, зачем упрашивать?

— Я мог бы, действительно. Но тогда у меня тоже ничего не получится, точнее, риск провала очень велик. Я могу промахнуться, попасть в пустое пространство, без окон и дверей, или мало ли куда ещё. Конечно, это не проблема — найти выход, но у меня нет столько времени.

— Точно, девушка в опасности, — подвёл итог парень.

— Именно так. Я ограничен в самом важном ресурсе, который нельзя восполнить, вернуть, даже в долг никто не даст.

— И что, я твой единственный вариант?

— Не зазнавайся, красавчик. Ты далеко не единственный усилитель на этой планете. Просто самый доступный в данный момент. Можно сказать, тебе повезло и мне. Обычно таких как ты к себе забирают церковники или другие подобные им ещё в младенчестве. Но точно не старше школьного возраста. После этого их уже не достать, там защиты как в Форт-Ноксе.

Парень глубоко задумался. Ему, конечно, льстило быть особенным, а именно таковым он себя сейчас и считал. Но всё-таки внутренний голос говорил — здесь что-то нечисто.

— А что я получу взамен? — Меркантильная сторона Джодокуса взяла верх над остальными желаниями.

— Альтруизм нынче не в моде? Понимаю. — Незнакомец даже выражение лица не поменял, он был готов к подобному повороту событий. — Хочется сказать, проси что хочешь. Но на самом деле мне не то чтобы нечего тебе дать. Просто я ничего тебе давать не собираюсь. У меня есть резервные варианты, которыми я могу воспользоваться. Да, они несколько сложнее, мне потребуется потратить кучу сил, точнее, больше, чем если бы ты мне помог. Но варианты есть. Я же сказал, не зазнавайся.

— Тогда, полагаю, наш разговор можно считать законченным? — Ущемлённая гордыня внутри парня пылала адским пламенем.

— Жаль, конечно, но, с другой стороны, много времени я не потратил. Так что ничего страшного. — Встав с сиденья, незнакомец подошел к открытому проёму во тьму и, шагнув туда, исчез в этой кисельной черноте.

Джодокус успел лишь моргнуть, после чего на юношу разом обрушились все звуки метро. Он даже немного вздрогнул от такого неожиданного пробуждения. Осторожно осмотревшись и убедившись в отсутствии подозрительных личностей, он, грузно выдохнув, не переставая думать о произошедшем, продолжил путь домой.

Семейный особняк, которым правила графиня Лидия, располагался на окраине города. Массивным готическим памятником он возвышался на крупном холме посреди высохшей поляны. Обрамлённая полуголыми деревьями, редко посаженными Матерью Природой, с высоты птичьего полёта поляна выглядела как неровный бассейн с разбросанными по дну жёлтыми осенними листьями. Добраться до этого места можно было только своим ходом. Поэтому, выйдя на конечной станции, будущий вампир вызвал такси.

Скоро должен был начаться рассвет, на горизонте уже появилось лёгкое зарево, когда машина подъехала к закрытым воротам. Рассчитавшись с водителем, парень быстро, но осторожно прошмыгнул на территорию особняка и, кутаясь в пальто, стараясь защититься от пронизывающего ветра, дошёл до входной двери. Он знал, что при попытке открыть её раздастся неприятный скрип, который немедленно даст знать всем, кто ещё не успел отойти ко сну, — кто-то пришёл. Задержав дыхание, он осторожно приоткрыл тяжёлую деревянную дверь, немного, ровно настолько, чтобы проскользнуть в тёмную парадную.

— Ты опоздал, — громогласный голос Луки, как свинцовая картечь, впился в Джодокуса.

— Я не специально. Ты же знаешь, — парень ответил не сразу, ему было несколько стыдно за то, что он не следил за временем.

— Снова ходил туда? — На этот вопрос молодой сорванец лишь бесшумно кивнул. Наставник, мотнув головой, медленно выдохнул: — Глупый ребёнок. Немедленно в свою комнату, время уже слишком раннее, чтобы тебя наказывать. Но после заката готовься, обязательно получишь свою порцию.

Джодокус обречённо поплёлся к себе. Лука проводил его холодным взглядом старого вампира, в глубине которого всё ещё скрывалась некая отцовская забота. Подобные эмоции были для него в новинку. Последние несколько лет он только и делал, что удивлялся, насколько сильно можно быть привязанным к одному существу, переживать за него и желать заботиться о нём. Недовольно хмыкнув своим сентиментальным мыслям, Лука поспешил лечь спать.

В особняке проживали не только обращённые в вампиров, но и обычные люди. Они по большей части следили за порядком и выполняли роль прислуги, пока их хозяева отсыпались в комнатах без окон. Апартаменты кровососущей половины семьи располагались под землёй. Это было настоящее архитектурное творение: пять этажей вниз, каждый из которых занимал примерно гектар площади. Впервые его построили ещё до того как электричество вошло в широкие массы. Тогда на месте мрачного здания стояли несколько деревянных домиков и небольшое поместье, под управлением вампирского графа Абрама Дикольцкого. После того как его жестоко свергла Лидия, поместье снесли вместе с домиками и руками смертных построили этот особняк. Подземная часть также подверглась масштабному ремонту, к слову, не единожды. На сегодняшний день это было чуть ли не самое технологически оснащённое вампирское убежище. Графиня не жалела ресурсов для этого дела, ведь безопасность семьи была превыше всего.

Над всей этой красотой жили смертные, которые были полностью преданы вампирам. Естественно, не бесплатно. Люди получали от них в дар чрезвычайное долголетие путём употребления крови старших членов семьи. Подобная процедура позволяла смертному прожить сотни лет. Правда, со временем они всё равно увядали, постепенно превращаясь в мерзких вурдалаков. Бледная старческая обвисшая кожа, излишне худощавое тело были основными признаками. В этом облике они могли протянуть в лучшем случае пару сотен лет. Но без постоянного получения новой порции вампирской крови вурдалаки быстро иссыхали, пока полностью не превращались в пыль. Иногда смертных обращали в полноценных вампиров. Этот факт позволял крутить ими, как только могло вздуматься их владельцам. Шанс получить вечную жизнь подстёгивал людей исполнять любые запросы высокомерных кровососов.

Джодокус в свою очередь, хоть его и учили обратному, относился к смертным по-человечески. Не как к прислуге, которую при желании можно было пустить под нож, если этого слишком сильно хотелось. Он был серьёзен с мужчинами и изящен с дамами. Они в свою очередь, с осторожностью поглядывая на вампиров, могли даже заговорить с будущим кровавым принцем. Да, естественно, все в семье прекрасно знали, что Джодокус является первым среди равных. Равными ему были те, кто по каким-либо причинам мог претендовать на титул, в случае если Лидия решит отойти от дел или, например, расширить зону влияния. Для этого ей потребуется наместник или преданный барон. Но несмотря на это, зависти среди вампиров одной семьи не было. По сути, каждый из них имел возможность претендовать на титул. В случае если кто-то был не согласен с выбором лидера, его прежде должна была поддержать треть семьи, а после случался поединок насмерть. Победитель получал титул и все регалии. Никто не противился результату поединка, ведь, повторюсь, вампиры — жуткие консерваторы и очень сильно чтят свои собственные законы и правила.

Наконец настало новолуние. В эту ночь, самую тёмную из всех ночей за лунный цикл, состоится посвящение смертного в ряды вампиров. Однако радость от предстоящего события не смогла перебить воспоминание того разговора с незнакомцем. Парень думал о пропавшей девушке, удалось ли её спасти? Где-то в глубине остатков его человеческой души клубок плотоядных червей грыз сомнениями и стыдом. Но осталось недолго, после обращения ему уже будет плевать на каких-то там смертных с их проблемами.

Круглая зала, в центре которой находилась небольшая сцена, а от неё на возвышении кольцами расположились девять рядов для гостей, была заполнена полностью. Первые три ряда, ближайшие к центру, традиционно занимали старшие вампиры. Князь Рудольф Кишкодёр со своей свитой и его приближённые графы. На остальных местах сидели члены семьи графини Лидии. Сама же вампиресса и её будущий молодой барон стояли на сцене в ожидании, когда пройдёт достаточно времени, прежде чем князь соизволит вынести окончательное решение по вопросу принятия нового члена в семью. В самом центре стоял ритуальный алтарь, на котором всё и произойдёт.

Рудольф внимательно, со всем присущим ему как древнему вампиру пренебрежением осматривал молодого парня, пока тот зачитывал клятву. Для князей подобные мероприятия были чуть ли не единственным местом, где можно было показать свою причастность к жизни клана. В остальное время такие как он занимались чёрт-те чем, честное слово. Устраивали охоту на людей днём. Спорили, кто глубже нырнёт посреди Тихого океана или кто быстрее поймает горбатого кита, используя только штопор. В нынешнее время обстановка в тени была относительно спокойной. Войны кланов давно закончились, и вампиров уже никто не истреблял, как в Средние века. Более того, они даже умудрились договориться со многими охотниками, и теперь ведут с ними торговлю. Из-за всего этого популяция вампиров сильно увеличилась, и князьям уже не требовалось лично присутствовать на большинстве мероприятий. С принятием решений вполне себе справляются и графы.

— Лидия Владленовна, позвольте поинтересоваться, — неожиданно бодрый голос князя разорвал тишину, образовавшуюся после прочтения клятвы. — Вы когда выбрали этого, без сомнения, чрезвычайно талантливого юношу, для того чтобы обратить в одного из нас, руководствовались какими критериями?

— Ваша Кровавость, — учтиво начала графиня, сдержанно поклонившись. — С самого первого, случайного мимолётного взгляда на него я почувствовала, что он тот, кто нужен нашему клану.

— То есть вы утверждаете, что вам хватило одного лишь взгляда, чтобы принять решение?

— Так и есть, Ваша Кровавость.

— Что ж. — Князь на некоторое время задумался, опять погрузив зал в тишину. — И что же он сможет привнести в жизнь клана положительного, чего не смог привнести никто другой до него?

— Всё то время, что он жил среди нас как смертный, он проявлял высокую активность при обучении. Неукоснительно чтил наши традиции. А результаты его боевых тренировок выше всяких похвал…

— Самородок получается, — прервал князь перечисление очевидных достижений. — Скажи, юноша, тебе это вообще зачем? — Все затихли от такой неожиданности. Обычно к кандидату никогда не обращались, тем более сам князь.

— Ваша Кровавость. — Голос Джодокуса немного дрожал. Волнение было ожидаемым, поэтому Рудольф не обращал на это внимания. — За всю мою жизнь ни один человек не сделал для меня ничего хорошего. Я не знаю своих биологических родителей, поскольку они отдали меня в детский дом. Оттуда мне пришлось сбежать, так как жить на улице оказалось гораздо безопасней. Меня били, унижали и даже несколько раз хотели изнасиловать, но я не сломался. Мне не за что любить людей. Они думают только о своём благополучии и ни о чём более, прикрываясь благими намерениями и улыбающимися масками, пряча за спиной оружие и руки, запачканные в крови. Но когда меня нашла госпожа Лидия и я взглянул в её глаза, у меня не было сомнений, что она мне поможет. Так и случилось. Я обязан ей жизнью, а значит, буду обязан жизнью вам, Ваша Кровавость. И я клянусь служить интересам клана до тех пор, пока буду жив.

Договорив, Джодокус слегка наклонил голову вниз, направив свой взгляд на носки туфель князя, и замер. Одного слова Рудольфа будет достаточно, чтобы изменить судьбу мальчика навсегда, вне зависимости от того, какое решение он примет. Секунды переросли в минуты, а князь всё молчал. Присутствующие терпеливо ждали дальнейшего развития событий. Не сказать, что это было чем-то судьбоносным, да и сильно важным тоже назвать сложно. Однако традиции есть традиции, и руководствуясь ими, быстро такое решать нельзя. Наконец князь встал и не спеша подошёл к краю сцены.

— Подними голову и представься.

Парень дрогнул от этой фразы и, резко переведя взгляд на глаза князя, испугался ещё больше, но отворачиваться не стал.

— Джодокус, Ваша Кровавость. — Казалось, что у него сейчас голова взорвётся от напряжения.

— Что ж, Джодокус. Вперёд. — Недвусмысленно указав рукой на алтарь, Рудольф подошёл к его изголовью.

Парень с опаской взглянул на Лидию. Её лицо выражало странную эмоцию, которую до этого ему не приходилось наблюдать. Тем не менее она чуть заметно кивнула головой в сторону князя, и парень занял место на алтаре. Холодный камень немедленно забрал тепло со всего тела. Лежать на ровной твёрдой поверхности было не очень удобно, однако все мысли Джодокуса находились в другом месте. Он не чувствовал холода, не слышал ничего. В его ушах пульсировала кровь, сердце отбивало последние удары. Скоро всё закончится, так или иначе.

Князь в это время взял с полочки под изголовьем чашу и острое как бритва каменное лезвие. Резким движением он располосовал себе руку от кисти до локтя и, пока она заживала, подставил под струю крови чашу, наполнив её примерно наполовину. Джодокус лежал с открытыми глазами, внимательно наблюдая за действиями князя, точнее, за теми, которые ему удавалось увидеть из такого положения. Он точно знал, как должен проходить ритуал. Конечно, факт того, что его проводил сам князь, а не Лидия, несколько настораживал парня, но не настолько, чтобы это его беспокоило. Скорее он переживал по поводу результата. Мало было просто захотеть стать вампиром, и получить разрешение тоже было недостаточно. Сам ритуал обращения заключался в том, что вампир, передающий силу, должен был прочитать специальное заклятье над своей кровью и дать испить её. После чего начинался процесс преобразования, который мог закончиться очень по-разному. Сначала смертный умирал в мучениях, так как кровь вампира — это, по сути, яд. Но если она была правильно заговорена, то человек мог превратиться в нового, полноценного жителя тени. Тогда все будут счастливы, зарежут какую-нибудь девственницу или пяток для праздника и погуляют с размахом. При неудачном раскладе возрождения не произойдёт, в этом случае его просто закопают в сырой земле с почестями и какое-то время погрустят. При самом неудачном стечении обстоятельств новообращённый оживёт, но вскоре превратиться в гуля, и тогда придётся его убить, как бешеное животное, чтобы заразу не разносил.

— Открой рот, дитя, — сказал князь, закончив заговаривать свою кровь. — Прими эту силу, которую я дарую тебе, и переродись же в подобного нам. — После этого он вылил содержимое в Джодокуса.

Ощущения от вампирской крови были странные. Она была похожа на чистый спирт, обжигая рот, язык и гортань, жидкость затекала в тело парня. Он рефлекторно попытался начать откашливаться, но Рудольф свободной рукой закрыл ему рот, зажав голову словно в тиски. От обжигающей боли и попавшей частично в лёгкие вампирской крови Джодокус хрипло выл из-под ладони князя. Уже через несколько секунд боль стала настолько невыносимой, что он перестал себя контролировать и, схватившись за руку Рудольфа, пытался убрать её со своего лица. Но, увы, все эти попытки были тщетны, силы, мягко говоря, не равны. Вскоре агония прекратилась, и Джодокус затих, умер.

— А теперь подождём, — сказал князь, попутно подойдя к графине и обняв её, добавил: — Скоро мы узнаем, достоин он нашей крови или же нет.

— Я уверена, он достоин.

— Думаю, ты уже поняла, что если дитя очнётся, то отправится со мной? — Рудольф сказал это негромко, чтобы только Лидия услышала его.

— Но как же так? — Страх того, что Джодокуса заберут у неё, был с самого первого дня, но она до последнего надеялась на обратное.

— Ты ведь не думала, что я позволю оставить при себе такого редкого человека? — Князь был не дурак, он тоже чувствовал в парнишке силу, которая могла пригодиться ему в княжеских развлечениях.

— Могу я надеяться, в таком случае, на большую благосклонность, Ваша Кровавость? — Лидия не собиралась препираться с Рудольфом, его слово всегда было законом. Но при этом она, конечно же, не упустит своей выгоды.

— А ты коварна. — Князь даже немного улыбнулся от такого вопроса. — Мне кажется, в ближайшем будущем мы сможем начать работу в одном интересном направлении. Но поговорим об этом после, когда закончим здесь.

— Спасибо, Ваша Кровавость, вы не пожалеете, — отступив на шаг назад, учтиво произнесла Лидия.

Пока двое старших вампиров вели политическую беседу, Джодокус очнулся. Сначала он сел. Оглядевшись вокруг, парень с удивлением осознал, что теперь ощущает мир несколько иначе, нежели когда он был человеком. Но понять, что именно не так, ему было ещё сложно. Требовалось время и хорошие учителя. К счастью, у клана оба эти пункта были в достатке.

— Поздравляю тебя! — громогласно провозгласил старший вампир, подойдя к алтарю и взяв парня за руки. — Я, Рудольф Кишкодёр, князь вампиров клана медведя, нарекаю тебя отныне и до конца времён Джодокусом Кишкодёром!

Весь зал взорвался радостными возгласами и звонкими аплодисментами. Правда, сам Джодокус не разделял подобного эмоционального подъёма.

— То есть как Кишкодёр? — В зале будто все вымерли после этой фразы. Образовалась настолько гробовая тишина, что если прислушаться, можно было услышать, как растут деревья вокруг поляны.

— Вот так, дитя. — Князь внезапно воспринял подобное спокойно. — Сегодня мы переднюем здесь, но завтра после заката отправимся в новый для тебя дом.

— Но я не хочу никуда уезжать. Мой дом здесь, — принялся настаивать на своём юноша.

— Не переживай, ты привыкнешь. К тому же, это ведь не темница, ты сможешь навещать Лидию, когда у тебя будет свободное время. Да и она, думаю, не откажется иной раз заехать в гости к тебе.

Молодой вампир сидел с отрешённым выражением лица и не понимал, что происходит. Его разум не мог поверить в то, что его так жестоко обманули. Его предали. Огонёк негодования зажегся внутри него и принялся стремительно разгораться.

— Ты знала об этом. С самого начала ты всё знала, что меня заберут, не оставят здесь, но всё равно продолжала убеждать, что мы всегда будем вместе друг у друга, будем рядом! — под конец фразы Джодокус практически перешёл на крик.

Лидия не знала, что сказать. Чувство вины было настолько велико в ней, что она сама считала себя предательницей. Не было таких слов, чтобы извиниться, или она просто не знала их. Ей ведь никогда не приходилось извиняться, по крайней мере искренне. А сейчас она хотела сказать что-то, чтобы он её простил, но губы лишь сжимались и разжимались, не открывая рта. Она, та, кто мог вырезать целую деревню людей, спасовала перед одним человеком. Что же случилось? Может, в ней что-то сломалось?

Нет. Всё оказалось гораздо проще. Джодокус, как его нарекла сама Лидия, был не просто уникален, он оказался тем, кого в определённых кругах называют усилителями. Но и это было не всей правдой. Усилители делились на два типа: пассивных, тех, кого использовали для увеличения силы своих способностей против их воли; и активных, которые уже самостоятельно могли влиять на то, на что хотели, в том числе на эмоции.

Госпожа Вселенная, что же ты наделала! Доведя парнишку до этой точки в истории, она сотворила самого настоящего монстра. Активные усилители и так были крайне опасны, их старались истреблять ещё в младенчестве. Невозможно было представить, на что способен такой человек в теле вампира. Было невозможно.

— Вы все поплатитесь за это! — Может, Джодокус и не хотел поступать таким образом, но он же подросток, выращенный в нестабильной среде, обученный в обществе вампиров, которые об эмоциях уже давно забыли. Никто не учил его контролировать эту силу.

Тем не менее, с чувствами у вампиров всё было в порядке. Злость, страсть, похоть, страх и прочие животные инстинкты замечательно в них уживались. Большая часть кровососов, конечно, контролировала их, не позволяя звериному выпячиваться наружу. В ряде семей за бесконтрольность даже наказывали. А теперь представьте: пара сотен вампиров различного возраста и уровня силы становятся жертвами обиженного активного усилителя, который даже не знает, что творит. Тлеющие угли эмоциональных отголосков прошлых жизней раздулись в неконтролируемое пламя. Обезумевшие от этого переизбытка давно не используемых черт, клыкастые перестали отличаться чем-либо от жестоких и ненавистных гулей. Они принялись рвать на куски всех, кто попадался на глаза. Вампирская кровь лилась рекой, вся зала в мгновение ока окрасилась в красный.

Джодокус впал в некое подобие транса, его собственная сила стала для него ловушкой, заперев сознание парня глубоко и крепко. Сейчас он был не более чем источником опасности, причем неизвестно, остановится ли он когда-нибудь. Ведь благодаря особенности вампирской крови никто не мог даже предположить, каким окажется результат.

Князь, трое графов, пришедших с ним, и сама Лидия смогли противиться первой волне эмоционального усиления Джодокуса. Но они прекрасно понимали, что их стойкость будет сломлена, это лишь вопрос времени. Необходимо было срочно покинуть зону поражения. Рудольф, как самый сильный и опытный, невзирая на кровавое побоище, творившееся вокруг, уверенным шагом направился к выходу из зала, по дороге раскидывая потерявших контроль младших членов клана. Графы следовали за ним след в след.

Хоть и державшая себя в руках, Лидия понимала, что она не сможет помочь ничем, уходить ей не хотелось. В отличие от остальных её одолевало раздувшееся чувство вины. Оно буквально отравляло графиню. Заметив среди мешанины из тел обезумевшего Луку, отрывающего голову собрату, она заплакала. Сотни лет ей не удавалось проронить ни слезинки, а тут, словно они всё это время копились в ней, ждали, чтобы потоком хлынуть из глаз. Упав на колени, она поднесла руки к лицу. Грусть вперемешку с печалью, стыдом и обидой окончательно захватили её сознание, погрузив Лидию в самую настоящую истерику.

Выбраться из особняка удалось лишь Князю и двум его графам. Одного они потеряли по дороге, он не смог выстоять перед жаждой человеческой крови. К слову, люди, проживающие там, также подверглись влиянию силы Джодокуса. Только когда троица дошла до края поляны, Рудольф остановился.

— Что будем делать, Ваша Кровавость? — отдышавшись, спросил один из графов.

— Придётся звать чистильщика. И я знаю только одного такого, кто может с этим справиться. — Параллельно достав сотовый телефон, князь совершил звонок.

— Какие люди! — ответил удивлённый возглас на другом конце провода. — Рудольф. Так понимаю, по делу?

— Всё так, у меня образовалась проблема. Ты сейчас свободен?

— Оставайся на месте. — Не успел князь спрятать телефон обратно в карман, как в нескольких метрах от него прямо из воздуха открылся разлом, через который вышел чистильщик. Он был одет в спортивные штаны, тёмные кроссовки, плотную осеннюю олимпийку, застёгнутую на замок до самого горла. Подстриженная под станок голова, была не покрыта. — Снова здорова. А теперь более подробно.

— Парень, по всей видимости, оказался усилителем, а мы по ошибке его через ритуал провели.

— Ох, чёрт. И он не сдох? — уже зная ответ князя, чистильщик сразу продолжил: — Так. Хорошо, у меня была пара приёмов, но про обращённых усилителей я разве что читал. Сам не сталкивался.

— Хорош цену набивать. — Рудольф точно был не в духе, и не только из-за Джодокуса. — Говори сколько и приступай.

— Оу, к чему такая спешка? — Чистильщик внимательно посмотрел на князя и, улыбнувшись, добавил: — Ты боишься, что об инциденте узнают ордены или Комитет? Не переживай, они получают информацию, как правило, или после меня, или одновременно со мной. А я всё узнал только что от тебя, значит, пока что всё на мази.

— Хорошо, если так. — Князь не боялся огласки, но лишняя бумажная волокита ему была ни к чему. — Так ты возьмёшься или нет?

— Да конечно, без вопросов. Но стоить это будет немало, сам понимаешь, я рискую здесь больше обычного.

— Сколько? — слегка поскрипывая зубами, процедил князь.

— Как насчёт того, чтобы ты был мне должен? А когда мне что-нибудь понадобится, тогда и расплатишься.

— Подобное не в моих правилах. — Рудольф хорошо понимал, это не большая цена за избавление от проблемы в лице усилителя. Но неизвестность…

— Пойми. Сила этого парнишки может быть несоизмеримой. Я просто могу не вернуться оттуда. Риск чрезвычайно велик. Но из-за того, что я такой хороший парень, а ты отличный клиент, который подкидывает мне хоть и редкую, но интересную работёнку, я жестить не буду, клянусь. Но цена будет такой и никакой другой.

— Ладно, я согласен. — Выбора у князя большого не было, этот чистильщик и вправду один из лучших и, возможно, самый опытный из оставшихся.

— Вот и славненько. — Резюмировал специалист по решению проблем и, развернувшись в сторону особняка, уверенно зашагал к центральному входу.

Ещё на подступах в нос ему ударил стойкий запах металла, даже за столь короткое время вся округа успела провонять кровью. Вероятно, это мероприятие всё равно получит огласку, особенно в определённых кругах. Но если ему удастся устранить причину, то получится избежать катастрофических последствий.

Чем ближе чистильщик приближался к дому, тем больше он ощущал негативное воздействие ауры Джодокуса на свой организм. Хорошо, что ему не было нужды волноваться по этому поводу. Контроль собственного разума было первым, чему обучались чистильщики. Однако даже его многолетний опыт сейчас был подвергнут большому испытанию.

Внутри особняк уже не вызывал желания остаться до утра. Скорее, бежать без оглядки. Обстановка напоминала скотобойню, всюду была кровь, будто её разливали из вёдер, и ошмётки человеческих, и не только, тел. Напряжённости добавляло отсутствие полноценного освещения. Обезумевшие вампиры в припадке ярости побили большую часть осветительных приборов. Всё-таки их нелюбовь к свету была усилена в разы.

Чистильщик уверенно двигался по особняку, точно зная, куда идти. Он уже бывал здесь по другим делам. Неожиданно аура Джодокуса начала слабеть, да ещё и с такой скоростью, что не успел специалист добраться до зала, в котором проводился ритуал, как она совсем пропала. Переступив через вывороченные с корнем двери и обходя изуродованные трупы вампиров, Чистильщик спустился к сцене. Он видел в темноте не хуже любого другого представителя тени, поэтому сразу заметил скрюченную фигуру Лидии, сжимающую в своих объятьях тело Джодокуса.

Графиня рыдала в истерике, захлёбываясь в собственных эмоциях, и хотя аура парня не работала, это было не важно. Боль, которую она испытывала, была настоящей, несмотря на то, что и зародилась благодаря постороннему вмешательству. Чистильщик неотрывно и с особым вниманием осмотрел обоих. Парень был мёртв, без сомнений, она убила его, сломала шею. Оттого и вся эта горечь, которая теперь отравляла её и без того не здоровую душу. Лидия не сразу заметила постороннего, сперва украдкой, затем уже не стесняясь заплаканных глаз, она посмотрела на него.

— Семён. Я знаю, зачем ты здесь. Убей меня, прошу! — Кто бы мог подумать, что бессмертное существо можно так легко сломать.

— Хорошо, Лидия, я сделаю это. — Захаров открыл разлом и, шагнув туда, вернулся через минуту с канистрой бензина и пистолетом. Звонкий, оглушающий выстрел избавил графиню от участи быть сожжённой заживо. А огонь… Огонь избавит от улик, чтобы последствия силы Джодокуса не вызвали лишних вопросов. Чистильщик не стал встречаться с Рудольфом лично, покинув особняк через очередной разлом, он написал князю сообщение: “Я закончил. Советую вызвать пожарную команду на всякий случай. И не забудь, теперь ты мне должен”.

Знаете, говорят, что раньше было лучше. Трава была зеленее, еда вкуснее, но ведь это не так, правда? Дело не в том, что где-то там, в прошлом, есть уголок невиданного совершенства. Это всего лишь наши мечты, в нашей памяти сохраняются воспоминания о вкусе хлеба, звуках музыки, запахе любимого человека. И всю жизнь мы пытаемся повторить их, вновь почувствовать давно забытые эмоции. Со временем человек стареет, теряет здоровье и возможность делать то, что мог позволить себе в молодости. Поэтому и получается, что раньше было лучше. Но ведь и сейчас не хуже, просто по-другому, и если мы не будем готовы измениться под эти обстоятельства, то они сожрут нас.

Лидия слишком долго прожила в шкуре вампира. Она забыла, что такое привязанность и как ей пользоваться. Новая-старая эмоция поглотила её, не позволив здраво мыслить. Это привело к тому, что усилитель стал вампиром. Возможно, самым опасным среди прочих. Но этого мы так и не узнаем, или…