Кающихся грешников нельзя отталкивать

Ирина Бухарина

Как часто слепо любящие матери лучше знают, какой должна быть жена их сына. А сыновья, боясь ослушаться суровых матерей, идут у них на поводу. Раскаяние приходит поздно, но любимые женщины не прощают и только через годы понимают, что всё могло быть иначе, ведь кающихся грешников нельзя отталкивать. Об этом повесть Ирины Бухариной «Кающихся грешников нельзя отталкивать». Кроме неё в книге несколько рассказов о любви, об эмоциях и поступках любящих мужчин и женщин.

Ссора

Сергеев поссорился с женой. Нельзя сказать, что они не ссорились раньше, всякое бывало за двадцать лет совместной жизни, ссорились, конечно, и даже ругались, злились друг на друга часа два, а потом как-то так получалось, что обида забывалась, впрочем, как и сам предмет ссоры, иногда даже и вспомнить не могли, с чего всё началось. Думали потом вместе, чего психовали, кто первый начал, то ли он выпивший пришёл, и она завелась, то ли сам на неё рассердился, что зачем-то перекрасила волосы в рыжий цвет, который он терпеть не мог. В общем, если разобраться, всё это мелочи. Но на этот раз что-то зацепило так, что жена заявила вдруг:

— Всё, ты мне надоел! Поеду отдохну от тебя к маме.

Сергеев вспомнил, что в молодости многие жёны, недовольные мужьями, тоже уезжают к маме, во всяком случае, так показывают в телесериалах. Но у них до такого никогда не доходило. Да и вообще, жили они мирно и дружно. Ссоры эти, о которых он вспоминал, были редкостью. Ему всегда казалось, что они с Машкой понимают друг друга с полуслова, а, может быть, даже без слов — только он подумает о чём-то, а она тут как тут — то же самое вслух скажет.

Они оба любили свой дом, своих детей, которые уже выросли и жили отдельно. А когда-то они все вместе ездили на море, в лес по грибы, вместе строили дачу. С женой любили путешествовать по разным незнакомым местам. Не за границей, нет, здесь в России полно всего интересного. То поехали в поезде на Байкал, ехали неделю, смотрели на страну, день побыли на озере, попробовали легендарного омуля, полюбовались красотой и величием огромного водоёма и тут же отправились обратно. Как-то поехали на Валдай к истокам Волги, и потом путешествовали по реке от истоков до устья, а в другой раз по каналам из Волги в Питер. Они любили бродить пешком по Москве, открывая для себя знакомые по литературе места, а то и совсем не знакомые здания, но удивительно прекрасные в своей архитектуре прошлых веков.

Они читали одни книги, были завсегдатаями библиотек, музеев, новых выставок. А иногда просто гуляли по московским паркам, меняя маршруты — Нескучный, Измайлово, Сокольники, современный, полюбившийся им обоим Музеон.

Что же случилось? Почему вдруг такая ссора, перешедшая в её отъезд? Как всё началось? Он мучительно пытался понять, что произошло. Может быть, накопилась какая-то усталость? Может, при всём их взаимопонимании они наскучили друг другу, как-то отдалились?

Дома жена всё время занималась какими-то делами — готовила, возилась со стиральной машинкой, что-то вязала, зашивала, гладила. На прикроватной тумбочке всегда лежало несколько книг с закладками, читала то одну, то другую под настроение. В последнее время стала больше смотреть телевизор, то какие-то, на его взгляд, тупые сериалы, то канал «Культура», где вечно шли литературные беседы, старые спектакли.

Он пытался иронизировать над ней:

— Смотришь каналы для домохозяек?

В принципе вопрос был риторическим, ему было не так уж и важно, что там она смотрит, потому что у него появилась в последнее время другая страсть — интернет. Он и сам не заметил, как подсел на эту увлекательную штуку. Жена ворчала, что он, ещё не умывшись, хватался за компьютер, что часами сидит в туалете, забыв, зачем там оказался, потому что читал какую-то дребедень в своём гаджете.

Он оправдывал себя, что читает только ту информацию, которая нужна ему для работы, делал закладки на сайтах «Хорошие новости», « Новинки техники» и прочих. Но она, подходя к нему неслышно, когда он поздно вечером на кухне сидел уставившись на экран, видела, что читает он всё подряд.

— Неужели ты не понимаешь, что интернет — это помойка. И этими помоями ты забиваешь себе голову? — говорила жена.

— Ну ты же смотришь свои тупые сериалы, — реагировал муж.

— Я смотрю не все сериалы, есть среди них и неплохие, — парировала жена.

— А я читаю только то, что мне необходимо, — упирался муж.

Упрекать его в чём-то другом ей было сложно, да и невозможно, пожалуй. Он не пил, не курил, цветы, правда, не носил, но регулярно мыл за собой посуду, выносил ведро и часто ходил по магазинам. Ну а к тому, что капал кран на кухне и кое-где выцвели от времени обои, она уже привыкла. Кому сказать, не поверят — муж положительный, а жена наезжает, не даёт посидеть в интернете.

Ей хотелось обсудить прочитанную книгу, а он и не успел прочесть. Зато, когда пытался объяснить ей суть происходящих перемен в климате планеты, она почему-то не хотела его слушать. Она стала намекать ему, что человек, мало читающий художественную литературу, становится бездуховным. А он злился, считая себя вполне духовным человеком и говорил ей, что невозможно жить в современном мире, не понимая процессов, которые происходят вокруг.

Она издевалась и приводила в пример анекдот:

— Кто у вас глава семьи?

— Конечно, муж. Жена ведь моет, стирает, убирает, а он решает глобальные мировые проблемы.

В первые два дня, когда жена уехала, Сергеев даже не очень переживал, думал — отдохнёт от дома день-другой и вернётся. Еды она наготовила, дома стояла тишина, никто не мешал ему шерстить интернет — пандемия коронавируса, глобальное потепление, выборы президентов и парламентов, демонстрации феминисток и локальные войны, — столько всего происходит в мире.

Начитавшись, задумался, а что-то жена не возвращается и даже не звонит. Первому звонить не хотелось. Решил, не посмотреть ли телевизор, что там она находит всё время на канале «Культура». Он включил канал, где шла передача о поэте Евгении Винокурове, читали его стихи. Он стал слушать:

«Присядет есть, кусочек половиня,

Прикрикнет: — «Ешь!», я сдался — произвол.»

Он вдруг вспомнил и ярко представил, как жена, когда садится за стол обедать, берёт кусочек хлеба и, прежде чем есть, всегда разламывает его на две части. А он сам обычно долго возится — моет руки, достаёт специи, приносит из комнаты телефон. Тогда она, не вытерпев, прикрикнет, бывало — ешь давай! И он прекращает возню, берёт ложку и начинает есть.

А артист в телевизоре продолжал:

«Она гремит кастрюлями, богиня,

Читает книжку, подметает пол.»

Ему показались несочетаемыми слова богиня и пол, как-то это не совмещается, возвышенное «богиня», с таким обыкновенным «подметает пол». А сам тут же вспомнил, как просыпается по утрам от позвякивания посуды на кухне и на душе становится приятно от того, что она где-то рядом, варит кофе, напевая что-то тихонько.

И в результате следующая строка поэта поразила его совсем:

«Бредёт босая, в мой пиджак одета,

Она поёт на кухне поутру…»

Поэт как будто подслушал его мысли, а, может, это он угадал, что скажет автор стихотворения дальше — она поёт на кухне поутру. И поутру, и вечером, когда готовит ужин, подпевает включённому радио.

— Что это? Как можно в простых словах передать столько чувств, нарисовать такую картину, которая оказалась мне так близка, — думал Сергеев.

А дальше было совсем и непонятное, и трогательное одновременно:

«Любовь? Да нет! Откуда?! Вряд ли это.»

— Конечно, какая любовь, просто уже привычка, уже не юношеское восприятие, уже родство, совместное бытие, — более спокойно подумал Сергеев.

Но последняя строка стихотворения просто убила его своей простотой и правдой:

«А просто так: уйдёт — и я умру.»

В сердце что-то защемило, и Сергееву стало страшно. Он подумал, что так и есть, если жена уйдёт от него совсем, он просто не сможет жить без неё. И ещё он думал, какая сила в небольшом по сути стихотворении, которого он раньше никогда не слышал, какая удивительная правда.

Ему захотелось узнать, как называется это стихотворение. Передача уже закончилась, он не успел прочитать титры и стал придумывать название сам. Наверное, всё просто — «Жена». А, может быть, более возвышенно — «Богиня», ведь у автора прозвучало это слово, хоть и мимоходом как-то. А, может быть, Евгений Винокуров назвал стихотворение «Любовь». Потому что, хоть он и оговаривается, что вряд ли это, но ведь на самом деле это всё и есть любовь.

Он стал лихорадочно набирать в компьютере имя автора и долго искал так поразившее его стихотворение, потому что не точно запомнил первые строчки. И нашёл. Стихотворение называлось очень просто «Она». И Сергеев понял автора — это Она и жена, и любовь, и богиня, и та, без которой жизнь не в жизнь.

И такими мелкими и дурацкими увиделись ему их с Машкой ссоры, глупые обиды, приставания друг к другу с ненужными вопросами и фраза эта её, сказанная назло, «Надоел ты мне», что он схватил телефон, набрал её номер и, услышав родной голос, тихо сказал:

— Машка, приезжай скорее, а то я без тебя умру.