Тайна шести браслетов

Ирина Владимировна Винокурова, 2019

Сюжет романа разворачивается в небольшом селении, в котором появляются сектанты. Жестокий кровавый обряд жертвоприношения разрушает привычный уклад жизни. Герои по роковой воле случая оказываются далеко друг от друга. Но в день трагедии они узнают о родовом предании. Жизнь героев проходит в невероятных, порой опасных приключениях. Любовные перипетии также захватят их в свои сети. И только в конце долгой тяжелой дороги им откроется истинное назначение родового предания и тайна шести браслетов. Магия, ритуалы, колдовство, обряды, приключения, которыми пронизан сюжет романа, способны увлечь любого неискушённого читателя.

Глава 7

Побег

Шли годы, и вот уже из маленькой нескладной девочки, Адель превратилась в настоящую белокурую красавицу. Ее приемный отец Иван делал все, что было в его силах, лишь бы Адель жилось хорошо и счастливо. Но она ни на минуту не забывала своих родных, частенько прося отца Ивана съездить к ней в деревню, узнать новости. Да только новостей не было. Дом заколотили, а в деревне считали всех членов этой семьи погибшими. Но Иван ничего об этом Адель по-прежнему не рассказывал, отговариваясь, каждый раз одной фразой: «Новостей нет, может быть в следующий раз что-то проясниться».

Сводный брат Адель — Кристиан с первых дней привязался к приёмной сестричке. Он полюбил ее, как родную сестру, которой никогда у него не было. Никому не позволял даже словом напоминать Адель, что она приемная. Взрослея, Кристиан стал понимать, что любит ее гораздо сильнее, чем просто сестру. Ему становилось плохо, когда Адель грустила и радостно, когда та заливалась смехом.

Как-то Адель подарили гитару в день её рождения, и с тех пор она с ней ни на минуту не расставалась. Нотная грамота, как и предметы в школе давались ей легко, а звонким голосом она была наделена с рождения. Частенько, взяв гитару, набрав картошки и хлеба, Адель и Кристиан уходили в лес, к небольшому озеру, где у костра проводили целый день до вечера. Они запекали картошку в углях, ломтики хлеба нанизывали на прутики, обжаривая их над костром. Иногда они брали с собой ещё кусочки грудинки, которую также любили коптить над углями. Это были их лучшие деликатесы на таких пикниках.

— Кристиан, — отложив в сторону гитару, как-то спросила Адель, — а ты мог бы ради меня рискнуть своей жизнью?

— Ты меня обижаешь, — ответил он, — не только могу, но и с удовольствием сделаю это. А зачем тебе?

— А убежать со мной из дома ты решился бы?

— Убежать?! Тебе плохо с нами живется? — не понял Кристиан, — Ты только скажи, что не так, я все сделаю ради тебя. А если кто обидит — разберусь и с ним.

Адель в ответ только улыбнулась, не сказав больше ни слова о побеге из дома. И беседа их плавно перетекла совершенно в другое направление.

Про оброненную Адель фразу о побеге, Кристиан вскоре и вовсе забыл, да и не придал в тот раз её словам никакого значения.

Прошёл месяц. Адель сидела на траве на заднем дворе дома, притянув к себе колени и обвив их руками и своими белокурыми локонами. Взгляд ее был устремлен далеко вперёд. Туда, за линию горизонта, где была неведомая ей земля, незнакомые люди, места, манящие своей таинственностью и надеждами. Кристиан тихо подошел сзади к Адель и опустил руки ей на плечи. От неожиданности и застигнутая врасплох, она вздрогнула. Это прикосновение в доли секунд вернуло ее из мира грез в тот мир, который являлся для нее реальностью. И этот реальный мир всё ещё был наполнен разрывавшими сердце тяжкими воспоминаниями далёкого детства. Новая семья, каким бы вниманием и заботой не окружала Адель, но всё же так и не стала для неё родной. Адель не переставала жить, хотя бы мысленно в кругу своей родной и единственной семьи.

Раньше, глядя в безоблачную даль, она ждала, что вот-вот на горизонте увидит силуэт своего отца, который идёт, чтобы забрать домой свою Адель. С годами эти надежды стали угасать, превращаясь в крохотную искорку, всё ещё согревающую её сокровенные мечты, но терзающие душу.

— Я уже перестал теряться в догадках: где найти тебя, когда утром не вижу мою Адель в доме, — произнёс Кристиан и сел рядом с ней на траву, — я знаю, ты всё ждёшь своих близких, я не раз замечал, как вздрагивает твоё тело при виде далёкого силуэта на дороге, чувствовал, как в ожидании чуда начинает учащённо биться твоё сердце. Но потом, Адель, глаза твои гасли и ты ходила весь день мрачнее тучи. Сколько лет прошло, а ты всё не смирилась с потерей близких.

— Нет, не смирилась и не смирюсь никогда. Но ждать я больше не буду! — с уверенностью произнесла Адель.

— Что означают твои слова?

— Не переживай за меня, Кристиан. Сегодня я приняла решение и менять его не буду. Я чувствую свою вину и должна это сделать.

— Вину? — удивился Кристиан, — Какую вину, о чём ты говоришь? Что ты намерена сделать?

— Я собираюсь отправиться в дорогу на поиски сестёр, отца, матери. Так дальше жить, не выносимо. Мне уже исполнилось девятнадцать, я стала взрослой, да и отец тогда говорил, что в моё двадцатилетние мы сможем узнать тайну наших браслетов. Так что времени на поиски у меня остаётся только один год. Да и к тому же я так тоскую по потерянной любви родных для меня людей.

— А как же я, моя любовь к тебе? — удивлённо вскрикнул Кристиан.

— Пока, мой дорогой Кристиан я не могу позволить себе любить тебя больше чем брата.

— Тоска превратила твоё сердце в лёд! — с горечью произнёс Кристиан, — Но сколько ещё должно пройти времени, чтобы растаяли ледяные стены, которыми ты окружила себя. Сколько? Год, два, десять? А может всю жизнь? Ты словно в плену, Адель! Позволь мне освободить тебя из этого заключения. Твои мысли, грусть разрушают тебя.

— Не злись, Кристиан, я обещаю тебе, что в тот день, когда я разыщу своих близких, первое, о ком я вспомню, так это о тебе и обязательно вернусь за тобой.

— Вернешься за мной? — от возмущения Кристиан вскочил на ноги, — Я не позволю тебе уехать!

— Я должна это сделать, мне надо самой ехать на поиски. Да и к тому же с моим браслетом стали происходить странные вещи. Стрелочка на браслете начала крутиться, чего не было раньше. И где бы я не находилась, как бы не повернулась, она всегда показывает в одну и ту же сторону, словно зовёт меня пойти туда. Думаю, это знак, что пришло время отправляться в путь.

— Всё может быть, но в любом случае, Адель, я не позволю тебе уехать одной. Разреши мне хотя бы сопровождать тебя в дороге, оберегать как сокровище, делить счастье, когда ты найдёшь хоть одну из сестёр и горе разочарования, если этого вдруг не произойдёт. Позволь мне помогать, оберегать и поддерживать тебя в поисках.

Адель хотела что-то сказать, но вместо этого громко рассмеялась. В её глазах блеснул, так редко появлявшийся, лучик радости.

— А ты прав, мой верный Кристя, кто будет охранять в дороге моё сердце и дорогой браслет!?

— Не зови меня Кристя, я чувствую себя крысой в этот момент. Что за прозвище ты мне вдруг дала?

— Не хочешь быть моим маленьким крысёнком, — всё ещё смеясь, шутливо продолжила Адель, — буду звать тебя Стин — так короче и как звучит! Стин — личный охранник Адель!

— Я счастлив Адель оттого, что вижу улыбку на твоих губах, ты снова шутишь, как прежде.

— Это решение изменить свою жизнь и пойти навстречу мечте — вернуло мне радость. Словно камень начал сваливаться с моей души.

— Камень? — переспросил Кристиан, — Ты опять говоришь загадками. То ты говоришь о какой-то своей вине, а теперь о камне на душе.

— Этот камень у меня на сердце оттого, что я чувствую вину за всё, что случилось с моими бедными сёстрами много лет назад.

— Адель, о чём ты говоришь? Какая вина может лежать на девятилетней девочке, по-моему, столько тебе было лет, когда произошла та страшная трагедия?

— Да, Кристиан — мне было девять, Эвелине пять, а маленькой Бернадетте всего четыре года. Я старшая из всех моих сестёр, мне надо было увести их подальше, через огороды, в лес. Надо было спрятать моих бедных сестричек. Ты понимаешь, Кристиан, вместо того, чтобы их спасти, уберечь, я спасалась сама — трусливо укрывшись в телеге.

— Постой, Адель, ты не должна себя корить за то, что было в детстве. Ты же была ребенком, и детский испуг был сильнее тебя.

— Не знаю, но иногда я чувствую такую вину за собой, что мне становится невыносимо жить.

— Тогда искупи свою вину поисками и если судьбе или провидению будет угодно вернуть тебе твоих сестричек — значит, никакой вины и нет в помине, просто в вашу судьбу вмешался злой рок и только он в ответе за случившееся.

— Наверное, ты прав, Кристиан.

Адель поднялась на ноги и подала руку другу.

— Пойдём домой, поздно уже, — нежно произнесла она.

— Постой, Адель, а когда мы отправимся в путь?

— Завтра! — не задумываясь, ответила та.

— Как завтра? А сборы? Надо с родителями поговорить, да много чего надо.

— Никаких разговор, — твёрдо заявила Адель, — мы устроим побег. В дорогу возьмём хлеб, воду и гитару. А там, на еду — кто подаст. А где и сами заработаем.

— Но такие решения так не принимаются, — пытался возразить Кристиан.

— Такие решения только так и принимаются! — стояла на своём Адель.

По дороге к дому они обсудили последние мелочи, назначили час и условились дома даже шёпотом об этом не говорить, а утром записку на стол и в путь.

Всю ночь Адель пролежала в своей постели, не сомкнув глаз и смотрела через раскрытые шторы в распахнутое окно. Она представляла себе их путешествие и ждала, когда же первое просветление появится на небосводе, когда же наступит тот долгожданный миг и она вступит на дорогу, ведущую в новую жизнь. Кристиан, в отличие от неё, лежал в своей постели и терзался сомнениями: правильно ли он поступает, что поддерживает Адель. Не подстерегают ли их в дороге новые неприятности и разочарования. Кристиан, как и Адель пролежал всю ночь, не сомкнув глаз, но не из-за того, что не мог дождаться условленного часа. Он очень боялся, что Адель встанет раньше, пройдёт по коридору и уйдёт одна, а он проспит этот момент и потеряет Адель навсегда.

Конец ознакомительного фрагмента.