Гахиджи

Ирина Королева, 2012

Елена – молодая девушка, жизнь которой состоит из сплошных вопросов без ответов, начиная с загадочной смерти матери, вызвавшей детскую амнезию и непонятной, граничащей с сумасшествием, ненависти отца. Вскоре она собирается отметить свое восемнадцатилетие на Кубе, вместе с вырастившей её тётей Мартой и двоюродной сестрой Катериной, но судьба решает иначе. Они попадают во власть Бермудского треугольника, где надежно скрыт остров, являющий собой рай человеческий. Но так ли это? Что ждет её там? Какие испытания? Но, главное, она находит там ответы на все свои вопросы. И ей становится страшно…

Глава 19

Елена уснула быстро, но тяжелый глубокий сон, больше походил на отключку. В таком состоянии время летит быстро, потому что мозг спит, и подсознание не фиксирует окружающую действительность. Временные границы стираются, и разбуди человека в таком состоянии, он даже не сможет ответить, сколько прошло времени и где он сейчас находится. Пять минут приравнивались к десяти часам, а иногда пятнадцати минутная дремота казалась часами. Предыдущая бессонная ночь иногда сказывалась упадком сил и бессонницей, а иногда вот такой вот отключкой. Весь секрет лежал в каких-то особых функциях организма, разгадай который хоть один ученный и секрет вечной молодости был бы не за горами. Хотя если бы в этот момент хоть один пассажир смог увидеть это поголовное сонное царство, он не нашел бы в этом ничего естественного и не важно была ли перед этим какая-то причина. Его бы напугало увиденное и заставило сильно нервничать, и он бы догадался, что сон этот скорее искусственный, вызванный каким-то химическим препаратом, вот только неизвестно кем и для чего. Но таких претендентов не было. А пока Елена спала, свесив голову на правое плечо. Полностью расслабившиеся мышцы с трудом контролировали правильность или удобство принятой во время сна позы, что грозило сильным затеканием и последующей ноющей болью, но пока Елену это абсолютно не волновало, она была в отключке. По салону прошелся худощавый стюард, толкая впереди себя небольшую тележку заполненную бутылками с водой, пакетами с соком и громоздкой кофеваркой. Он неспешно проверял малочисленных пассажиров и довольно улыбался, от чего его узкие глаза превращались в малоразличимые щелочки. Народ спал и он тихо пробирался по проходу, даже не пытаясь выкрикивать демонстрируемые напитки. Металлическая тележка противно дребезжала, и звенела чистыми стаканами, но никто на этот звук не реагировал. Стюарда сложившаяся обстановка только радовала и раздайся в этой тишине пусть даже тихий голос с просьбой о стаканчике сока, он скорее всего бы испугался, а не воспринял как само собой разумеющееся. Добравшись до конца прохода, китаец развернул тележку и достал из неё стограммовую бутылочку коньяка, «казакстанда жасалfан КОНЬЯГI», гласила надпись на пробковой этикетке. «КАЗАХСТАН» было приписано уже ниже. Китаец с усилием открутил винтовую пробку, расплескав при этом залитую до отказа коричневую жидкость, и осушил её тремя непрерывными глотками. Прохладный крепкий коньяк разлился теплом по гортани, вызывая рвотный рефлекс, отчего стюард содрогнулся, поморщился и занюхал своей волосатой рукой, вдыхая через нос, запах немытого тела. Постепенно поборов тошноту, он спрятал бутылку обратно в тележку и все так же неспешно двинулся в обратном направлении. Неожиданно с правого ряда раздался громкий всхрап, и он резко подпрыгнул, выпучив от испуга узкие глаза. Полный мужчина, развалившись на мягком сиденье, продолжал храпеть, запрокинув назад свою лысую голову. Китаец скривился, и осторожно ступая по ковровой дорожке, подошел и повернул безвольную голову пассажира на бок. Храп тут же прекратился. Мужчина продолжал крепко спать, раскинув в стороны толстые руки. Стюард замер в ожидании нового храпа при этом, внимательно осматривая грузное тело, как вдруг он заметил массивную золотую печатку, украшавшую средний палец пассажира. Воровито оглянувшись по сторонам, китаец потянул за кольцо, раскручивая его по спирали на толстом пальце. Украшение соскользнуло, и он быстро спрятал его в карман джинсов, довольно улыбнувшись и похвалив себя за находчивость. Стюард вновь продолжил свой путь по проходу, но теперь уже более торопливо. Через несколько минут он скрылся на кухне и пассажиры остались одни, перекликаясь негромким храпом и размеренным сопением. Самолет продолжал лететь, разверзая воздушное пространство и легко пересекая часовые пояса еще больше запутывая не работающее восприятие времени у спящих пассажиров.

***

Салон легонько тряхнуло, и Елена повернула голову на другую сторону, окутанный черной мглой мозг начинал медленно оживать, все четче воспроизводя спутанные образы. Ей начинали сниться сны. Родной солнечный городок, переплетался со знакомыми с детства лицами и последними перед взлетом событиями. Вот Катерина смеётся, рассказывая Елене какую-то смешную историю, но она не может разобрать слов звучащих с искажением и сильным эхом. Длинные улицы ближайших районов Ханска бегут, словно на поставленной, на перемотку видео камере, мелькая дорожными лентами и верхушками зеленых деревьев. Снова дом и Марта стоящая у плиты, весело переворачивает котлетки. Она оглядывается через плечо и что-то говорит, но Елена не понимает, слова искажает странное эхо. Школа, сквер, быстро передвигающиеся по территории школьники. Искаженное злобой лицо отца, который наклоняется так близко, что Елена чувствует несвежий запах его дыхания. Опять улицы с мелькающими разноцветными автомобилями и рекламными щитами. Лера, плачущая на груди у Марты, в их родной гостиной. Елена наблюдает все это сверху, паря, будто душа умершего человека. Лера медленно поднимает лицо к потолку и смотрит на Елену, их взгляды встречаются и вдруг Лера начинает громко хохотать, жутко, истерично, пугающе. Елена вскидывается, издав слабый стон, и сон опять окутывает подсознание. В голове зазвучал мамин голос, нежно напевавший все ту же мелодию, но обычно сопутствовавшее расслабление не наступило. Что-то было не так! Голос продолжал напевать, и образы завертелись с новой силой. Елена вновь судорожно дернула головой, покрытой выступившей на лбу испариной, но сон не отпускал, еще сильнее стискивая свои объятья. Что-то было не так. Она вдруг оказалась в полной темноте, и нежный мамин голос стал звучать громче. Елена попыталась нащупать хоть какую-то опору, но руки бесполезно рассекали воздух, она вертелась, осторожно переступая мелкими шагами, но вокруг находилась только пустота. Неожиданно яркий сноп света прорезал черную мглу и Елена поморщилась. В центре луча стояла отпечатанная на сканере фотография Натальи. Елена сразу узнала её и сделала шаг по направлению света. Снимок тут же вспыхнул оранжевым пламенем, пожирая родные черты. Елена вскрикнула и свет погас. Голос матери казалось, зазвучал еще сильнее. Что-то было не так. Что-то совсем не так. Но что? Мозг начинал потихоньку восстанавливать способность мыслить, но пока это напоминало вращение заржавевших шестеренок. Елена, что есть силы, зажмурила глаза и досчитала до десяти, а когда открыла, превратилась в маленькую пятилетнюю девочку. Небольшая комната с маленьким окном, плохо пропускающим солнечный свет хранила неприятный запах обычного полироля, которым натирали дубовую мебель. Огромный шкаф, узкая кровать и письменный стол составляли основной интерьер комнаты. Девочка слезла с кровати и осторожно направилась к двери: — Мам. — Неуверенно произнесла она и выглянула в коридор. Что-то было не так, но мозг никак не мог понять, что, не мог найти хоть какую-то зацепку: — Мам! — уже более уверенно позвала она и вышла из комнаты. Длинная ночная сорочка доходила ей до пят, но ноги были босыми, от чего холодный каменный пол казался просто ледяным и вызывал дрожь, неприятно ползущую по теплому детскому тельцу. Елена пошла по коридору, шлепая босыми ногами. Мелодия зазвучала еще громче, перебивая все посторонние звуки. Что-то не так! Напев уже не казался нежным и умиротворяющим, он зазвучал как-то более тревожно и предупреждающе. Маленькая девочка испугалась и закрыла глаза. К напеву присоединился редкий звон колокольцев. Елена сжала веки, очень крепко, боясь вновь открыть глаза, но яркий дневной свет ослепил и она, перенеслась опять в свою квартиру. Образы вновь замелькали с удвоенной силой, вызывая легкое головокружение. Хор голосов слился в единый гул, разбавляемый уже предупредительно настойчивым пением матери. Елена оказалась на похоронах. Чету Петровых вез белоснежный автомобиль, позади которого тянулась одетая в черное толпа. Впереди уныло плелся небольшой оркестр, исполняя похоронный марш и пробирая людей однообразной мелодией. Серое затянутое облаками небо и грязные мелкие лужи, как нельзя лучше соответствовали сложившейся ситуации, и Елена вздрогнула всем своим телом. Мелодия еще больше усилилась, переходя уже во что-то угрожающее. Что-то было не так. Какая-то угроза надвигалась с немыслимой скоростью, но она не могла распознать её источник. Девичье тело уже вовсю изгибалось под ремнями безопасности, издавая короткие стоны и покрывая бисеринками пота все открытые участки тела, но узы сна все еще держали в плену её подсознание. Елена осмотрела похоронную процессию, все те же увиденные ранее лица, она видела даже себя, молчаливо придерживающей локоть Леры, но ЧТО-ТО БЫЛО НЕ ТАК! Её пронзило неприятное чувство раздвоения при виде своего тела, но еще большую тревогу приносило уже явно угрожающее пение. Елена посмотрела на погибших. Внезапно одна из крышек гроба с грохотом открылась, но окружающие люди вели себя абсолютно спокойно, как будто на самом деле ничего этого и не происходило. Из — под кружевного белого покрывала показалась Мария Петрова. Она неестественно резко и прямо села на своем ложе и Елена опять глянула по сторонам. Никто ничего не замечал. Мария медленно повернула голову в сторону Елены и вытянула по направлению к ней правую руку с единственно торчащим указательным пальцем: — Ты! — с трудом выдохнула она, и в тот же миг пение перешло на оглушающе пугающую ноту. Елена громко закричала. ОПАСНОСТЬ! ОПАСНОСТЬ! ОПАСНОСТЬ! — сработал очнувшийся мозг, и Елена открыла глаза.