Искупление рода Лестер

Ирина Маликова, 2023

Потомок первых чародеев Дженнифер Лестер вела беззаботный образ жизни, пока однажды не узнала, что является сосудом для могущественного духа из другого мира. В одночасье вся её жизнь оказалась ложью, дорогие люди – предателями, а парень, с которым она только познакомилась – наёмным убийцей!На что она пойдёт, чтобы не только обезопасить себя и духа, но и избавиться от человека, который желает их смерти? И как в этом смогут помочь жнецы – главные враги чародеев?

Часть 1. Глава 1

Дженнифер Лестер без интереса наблюдала за тем, как горстка седовласых бабушек и дедушек громко обменивались приветствиями с её доисторической соседкой, после чего та любезно пригласила их войти в дом. Удивительно, какими активными могут быть люди в преклонном возрасте…

Выбрав в плейлисте песню из нового альбома любимой группы и услышав первые ноты, она откинулась на спину и прикрыла глаза, отвлекаясь от хронической скуки этого района. Перед глазами один за другим стали мелькать образы, навеянные приятной дремотой…. Внезапно что-то вцепилось ей в плечо — сон как рукой сняло! Она закричала, выдернула наушники и едва не свалилась вниз. Отбросив назад копну вьющихся волос и сделав тень из ладони, она крепко выругалась, увидев старшую сестру.

— Проклятье, Эбигейл! Сколько раз я просила не подкрадываться ко мне вот так?

— Наверняка не меньше, чем я просила тебя не выражаться.

— А если бы я свалилась вниз?

— Тогда я знаю, кто высадил бы новый бордюр из карликовой спиреи. — Изящная блондинка осторожно ступала по зелёной черепице и, остановившись, протянула сестре ухоженную руку. — Ты что, остудила крышу?

— Ну не жариться же мне на ней, как свиной вырезке!

Чародейка она, в конце концов, или кто?!

— Ты слишком часто пользуешься своими способностями по любомуповоду, — укоризненно проговорила сестра. — Когда-нибудь…

–…это сыграет со мной злую шутку. — Джен закатила глаза. — Эти способности, да и в целом то, кем мы являемся, уже и так подпортили наши жизни. Ты бы, кстати, ушла с крыши, не то здешние пожилые матроны потеряют к тебе уважение, — заметила она, придирчиво осматривая брюки и жакет цвета спелого персика. — Это на мои выходки они уже не обращают внимания. Не разбивай их сердца.

— Не знаю, откуда в тебе столько нахальства! Ты же была таким славным ребёнком! Где я ошиблась и упустила, что у меня под носом растёт такой чертёнок?

Они уже спустились в дом, и Джен с ноги распахнула дверь своей комнаты. Девушка бросила на комод наушники с телефоном, очки повесила на зеркало и посмотрела на их с сестрой отражение: когда они появлялись вместе на людях, все сначала обращали внимание на ухоженную синеглазую богиню, обладательницу изящной фигуры и роскошных белокурых локонов, ниспадающих до лопаток, которой было самое место на обложке глянцевого журнала. А «пупсик Дженни» так и осталась «пупсиком Дженни», даже когда «пупсику» исполнилось двадцать два годика. Пухлые щёчки никуда не хотели уходить, а с ними и юношеский жирок с живота и бёдер. И сколько бы Эбигейл ни говорила ей, какая она милашка, Джен смирилась, что рядом с сестрой всегда будет выглядеть очаровательной свинкой из популярного мультфильма.

— Я украла твою жизнь, сестра.

Взгляд Эбигейл смягчился. Она подошла к Джен, приобняла за плечо, и они вместе сели на диван, забросанный вещами.

— Ты наполнила её смыслом, — ласково произнесла она. — Когда я потеряла своего жениха, только забота о тебе и помогла мне удержаться на плаву. Никогда не смей даже думать иначе.

— А зачем ты меня искала?

— Кстати об этом. — Эбигейл замялась. — Вечером приезжают родители.

Несколько секунд Джен тупо смотрела на сестру.

— Не поняла. Каким вечером? Сегодняшним?

— Да. Нужно подготовиться, и я очень рассчитываю на твою помощь. Они сообщили о визите неожиданно, поэтому времени осталось совсем мало. Ты не могла бы взять на себя уборку, пока я займусь угощением?

— К чему этот вопрос? — Джен закатила глаза и с жалостным мычанием поплелась к окну. — Ты прекрасно знаешь, что я сделаю это, хотя я с большим удовольствием слиняла бы отсюда и оставила тебя одну на растерзание коршунов.

— Следи за языком, они всё-таки твои родители, и они не сделали тебе ничего плохого, — осадила её сестра.

— Дженнифер…

— Я помню в свой адрес не больше десяти ласковых слов, большинство же их фраз были о том, что я не вписываюсь в их идеальный мир.

— Снова включила жертву, Дженнифер? — Девушка не ответила. Эбигейл встала, одёрнула свой жакет и вальяжно направилась к выходу. — Что ж, тогда и я включу стервозную старшую сестру. Ужин в шесть тридцать. Приведи себя в божеский вид и наведи такой порядок, чтобы я не узнала наш дом!

Когда за ней закрылась дверь, Дженнифер жалобно застонала и упала на диван лицом вниз.

К шести часам вечера дом и впрямь преобразился до неузнаваемости. Чтобы угодить их с Эбигейл матери, Дженнифер до блеска натёрла фамильные ценности из чистого серебра и множество фарфоровых фигурок, стоящих во всех мыслимых и немыслимых местах. Джен никогда не считала это место домом. Здесь было слишком много дорогих вещей, которые отравляли её жизнь в детстве, не позволяя бегать и играть, и слишком мало тепла домашнего очага. Ей удавалось ощутить его слабое дуновение только когда приезжал дядя Руперт.

«Судя по всему, сегодня дяди не будет», — с горечью думала Дженнифер, застёгивая рубашку. Потому что Эбигейл сказала бы об этом в первую очередь, чтобы «подсластить пилюлю». Никто в этом мире не мог представить, насколько сильно она не хотела спускаться вниз и разговаривать с родителями. Иногда ей казалось, что она приёмная, но очевидное сходство с двоюродной тётушкой Равенной заставляло её смириться со своей участью…

Внезапно её голову обожгла боль, будто череп разом проткнулинесколько раскалённых прутьев. Джен зажмурилась и завопила, но крик получился безмолвным. К боли подключилась пульсация, задрожали колени. Стараясь не упасть, она схватилась за комод, попутно сбросив с него салфетку с расчёсками и косметикой. Из глаз брызнули слёзы, но ей казалось, что по щекам течёт раскалённое железо.

Но всё закончилось так же внезапно, как и началось. Уже спустя мгновение девушка приоткрыла глаза и, тяжело дыша, посмотрела на своё отражение. Вроде бы ничего не изменилось, но присмотревшись, она заметила множество красных точек вокруг глаз, которые становились всё заметнее по мере того, как она бледнела.

Нет смысла просто стоять и пялиться в зеркало, решила Джен, и вышла из комнаты. Странно, что прошло всего несколько минут, а она уже и не помнит, на что была похожа эта боль. Может, это всё из-за стресса, и нет здесь ничего сверхъестественного, но…

Раздавшийся в голове смех заставил её остановиться. И передумать.

Джен была уверена, что не сошла с ума. Откуда в её голове посторонний смех? Это из-за головной боли? Или всё-таки галлюцинация? Она словно в бреду на нетвёрдых ногах спускалась в столовую, время от времени прислоняясь к стене, чтобы переждать вспыхивающее головокружение. Остановившись у двери, она прислушалась: говорили о ней. Мать с отцом спорили. Обычно немногословный отец демонстрировал чудеса красноречия, когда призывал мать держать язык за зубами.

–Так не может дальше продолжаться. Время уходит, это может случиться в любой момент.

— Незачем сгущать краски, Кларисса. Чего мы добьёмся, рассказав ей? Она и так неуправляемая чудачка. Представь, как это может обостриться на почве паники.

–И всё же…

–Здесь я буду решать, что и когда рассказывать Джен.

Джен изумлённо захлопала глазами и приблизилась ещё чуть-чуть. При ней сестра никогда не говорила с родителями в таком тоне.

–Ты слишком много на себя берёшь, Эбигейл. — Голос отца звучал угрожающе. — То, что ты с ней живёшь…

–…даёт мне полное право принимать непосредственное участие в жизни сестры. Восемь лет назад вы фактически назначили меня её опекуном, так что все вопросы, касательно Джен, будут первостепенно обсуждаться со мной, либо не будут рассмотрены.

–Да кем ты себя возомнила? Ты — никто, и…

–Бенджамин!

–Она сама выбрала свою участь, Кларисcа, когда легла под того неудачника. Она запятнала себя, запятнала честь нашей семьи и семьи предложенного нам жениха. Или ты забыла, на что мне пришлось пойти, чтобы замять ту историю? Мы позволили ей жить под этой крышей с её сестрой вместо того, чтобы выгнать из дома, а она возомнила себя важной персоной! Ты — назойливое, дурно пахнущее пятно, и я, к сожалению, никогда не смогу отмыть его со стекла нашей семьи.

Джен ахнула. Как такое можно сказать своему ребёнку? Она яростно сжала кулаки, но заставила себя оставаться на месте. Так она узнает гораздо больше, чем, если будут говорить при ней.

–Неуправляемая чудачка, назойливое пятно. Хорошего же ты мнения о своих детях, папа. Двое из двух отпрысков забракованы, не вписываются в идеальный мир Бенджамина и Клариссы Лестер. — Эбигейл явно не старалась скрыть сарказм. — Возможно прежде, чем поносить своих чад, стоит задуматься, что, возможно,дело в производителях?

Джен мысленно зааплодировала.

Послышался шум отброшенного стула, потом быстрые шаги и…звук отвешенной пощёчины. Мерзавец…

–Если ты сейчас же не заткнёшься, то я…

–Что? Снова ударишь меня, папа? Не опускайся ещё ниже.

–Я смотрю, ты никак не успокоишься. Мы увидели достаточно, чтобы убедиться в правильности принятого нами решения.

–Какого же?

–Мы забираем Дженнифер с собой. Боюсь, мы слишком поздно поняли твоё пагубное влияние на неё. Мы заберём её в самое сердце нашей привычной традиционной жизни, и возможно, у неё появиться мизерный шанс выкинуть из головы ту дурь, которой она нахваталась у тебя.

У Джен перехватило дыхание. Вот-вот может исполниться страшнейший из её кошмаров. Нет, сестра, не позволяй им!

–Что ж, вас ожидает большой сюрприз.

–О чём ты говоришь? — Голос матери сквозил презрением.

–С самого детства вы прививали мне традиции нашей общины, и я добросовестно их впитывала. Но вот я выросла. Я пошла в университет, который выбрала сама, обручилась с тем, кого полюбила, хотела прожить жизнь по своему усмотрению. Вы забраковали всё это, заставив ненавидеть ещё сильнее не только наш мир, но и вас самих. Моих родителей. Вы определили моё будущее, но знаете, что? С Дженнифер у вас ничего не выйдет, потому что я вам не позволю. Вам и якорной цепью её не удержать. Она всё равно не поддастся и скорее перекусит цепь зубами, чем добровольно похоронит себя в этой канаве.

–Знаешь, Эбигейл, иногда мне очень грустно от того, что ты так испортила себе жизнь, — после недолгой паузы сказала мать. — В тебе есть напор, уверенность, сила воли. Просто сокровищница настоящего лидера, и мне бесконечно жаль, что это всё пропадёт даром.

–В любом случае, вы и пальцем не тронете её и никуда не увезёте, иначе за последствия я не отвечаю. И я сама расскажу ей то, что считаю нужным, и тогда, когда посчитаю нужным.

Ответа Дженнифер не услышала. Внезапный звон в её голове заглушил даже мысли. Какая-то сила отшвырнула её в стену напротив, как тряпичную куклу. Она врезалась в одну из подвесных полок с фарфоровыми безделушками, но даже не услышала звука удара. Первое, что она ощутила — боль от многочисленных порезов. Лёжа на боку среди осколков, она видела размытый силуэт сестры, которая помогала ей встать, видела, как шевелятся её губы, но не слышала ни единого слова! Вместо этого её голову разрывал весёлый голосок, обладательница которого, судя по всему, была в восторге от происходящего.

—Как же это здорово! Я так скучала! Я так скучала по жизни!

Вдобавок она начала делать что-то, напоминающее хлопанье в ладоши.

Джен не выдержала и, собравшись, мысленно рявкнула:

–Кем бы ты ни была, просто — прекрати!

Странно, но это возымело действие. Шум в голове постепенно утих, словно обладательница голоса расстроилась или обиделась. Она снова стала слышать обеспокоенный лепет сестры, которая говорила какие-то ласковые глупости. Её усадили в кресло в гостиной, и она уже начала ощущать впившиеся в руку осколки. Дженнифер посмотрела на родителей, которые стояли немного в стороне и молча наблюдали за ней, посмотрела на сестру, сидящую на подлокотнике её кресла, и строго сказала:

–Если ваша тайна как-то связана с писклявой девицей, визжащей в моей голове, то приступайте к рассказу. И начать предлагаю с того, как эту дрянь оттуда вышвырнуть.