Качели времени. Final Countdown

Ирина Михайловна Кореневская, 2023

"Какова цена человеческой жизни? Первого и последнего вдоха? Улыбки близких? Любви… Что может сравниться с ними по ценности и где найти абсолютно точные весы, которые до грамма измерят каждое из явлений? Одна жизнь в обмен на многие – равноценная сделка или скупая подачка? Готова ли ты рискнуть собой, встретиться лицом к лицу со смертью, и в итоге потерять всё?"Порой приходится делать сложный выбор, от которого зависит вся дальнейшая жизнь. Трудно принимать решения, которые окажут влияние на будущее. А насколько трудно решиться на то, что определит участь человечества? Хватит ли нашей героини сил, смелости и решимости осуществить задуманное? И не окажется ли сделанное в итоге роковой ошибкой для всей цивилизации?Предугадать нельзя. Можно только действовать. И пожинать плоды своих поступков.Александра намерена до конца пройти все испытания, уготованные ей судьбой. Она выполнит всё необходимое на пути к цели и не станет отказываться от своего решения. Ибо отступать ей некуда.

Глава десятая. Внезапное предложение

На удивление, спала я крайне спокойно и никакие дурацкие, бессмысленные и несвязные сюжеты меня не тревожили. Проснувшись, я даже расстроилась: уже начала к ним привыкать.

Посмотрев на арновуд, я немало удивилась — всего восемь часов утра. Да я такими темпами скоро жаворонком стану! Интересно, чем отличается это время от моего? Там я не могла уснуть раньше двух ночи и редко когда была в состоянии подняться до полудня. Чем же лучше нынешняя эпоха?

— Другой часовой пояс просто. — пояснил сонный голос Даниила. — Так что ты по-прежнему сова.

— Понятно. — кивнула я, поднимаясь с кровати. — Ты-то чего не спишь, раз хочешь?

— Поспишь тут с вами… — ворчливо отозвался мужчина. — Сначала одна поднимет, пилу по чугуну найти, видите ли, не может. А чего её искать, если она лежит там, где ей и положено — в холодильнике. Потом другая начинает о совах и жаворонках рассуждать, орнитологию мне тут с утра в мозгу разводить, понимаете ли.

Я догадалась, кого имел в виду мужчина, но спрашивать, зачем его жене пила для металла, не стала, мало ли что. Может, она таким оригинальным образом, ко встрече со мной готовится.

— Так ты бы свою мыслеслушалку отключил, и спал бы. — посоветовала я вместо этого.

— Именно это я и собираюсь сделать. В первый раз за столько-то веков сонливость напала, грех упускать шанс подрыхнуть до упора в своё удовольствие.

— Э-э-э, подожди! Мы же сегодня встретиться должны.

— Да помню я. Даже побрился с вечера, перед встречей-то с тобой, драгоценная моя!

— Зачем с вечера? С утра надо было бриться. — мне почему-то стало смешно.

Обсуждаем со всемогущим сны, режимы и время для бритья. Самые актуальные темы, однако.

— Я что, сам себе враг? А если раздражение? Не хочу ходить с красным лицом. А так — побрился, в кроватку упал, и к утру уже всё в полном порядке.

— Ага. И щетина. Я знаю, у меня брат вот тоже вечерами брился, а утром приходилось процедуру повторять.

— Что очень странно, учитывая его блондинистость. И потом, что есть щетина? Щетина есть часть моего имиджа рокового мужчины. Так что лишней она точно не будет. А теперь брысь, Сашка. Я спать буду.

— Спокойной ночи. — пожелала я.

— Премного благодарствую.

Мужчина замолчал, из чего я заключила, что мысли мои он слушать перестал.

Что ж, пора вставать. Пока некоторые там отсыпаются, я хочу провести время с пользой. Например успеть взять у Антея ещё один урок перед тем, как встретиться с Хроносами. Кстати, мы же не договорились о месте и времени встречи. Хотя в нашем случае время — понятие ну очень уж относительное. А место? Да сами меня найдут, если потребуется.

Проследовав на кухню, я обнаружила там Эригону, суетившуюся у плиты.

— Доброе утро. — улыбнулась женщина. — Ты что так рано?

— Доброе утро. — кивнула я. — Просто выспалась. Помочь тебе с завтраком?

— Давай, если не затруднит.

— Ну какие тут трудности?

Мы взялись за готовку и, следует отметить, в четыре руки всё получилось гораздо быстрее. В кухню тем временем проскользнул взъерошенный Сашка, и принялся наблюдать за нами.

— Милая, ты так органично смотришься у плиты… — мечтательно протянул он.

— Сейчас в глаз получишь, за милую, и за плиту. — ответила я, помахивая половником.

— Вот только обойдёмся без членовредительства! Меня и так папаша вчера чуть не порешил, как Тарас Бульба своего бульбёнка.

— Он тебя всё-таки обнаружил? Эх ты! А ещё разведчик…

— Ну вот не надо. Я тебе позже покажу его выкрутасы на роликах. Не сдержались бы и статуи от смеха!

— Не сомневаюсь. Но как всё-таки он тебя даже не покалечил?

— А вот так. Несмотря на твоё фырканье, я неплохой разведчик. Умею маскироваться, и уходить от погони.

— Понятно. Значит, ты позорно сбежал, пока бедный папа пытался угнаться за тобой на роликах.

— Ага. До полуночи сидел в крапиве, которую Иксион в экспериментальных целях выращивает. Всё-таки, у меня очень смелый сынок. — фыркнула Эригона.

Сынок надулся и уже хотел что-то ответить, но в коридоре раздались шаги его отца. Юноша осмотрелся по сторонам, и выскользнул в сад через окно. В кухню вошёл Антей.

— Доброе утро, семья! — бодро поприветствовал он нас.

— Доброе.

— А где этот малолетний поганец?

— Ты о ком? — деланно удивились мы.

— О старшеньком, конечно.

— Антей, ты учти. Если ты его прибьёшь, я нового рожать не стану. — заявила главе семейства его женщина.

— Нам и одного хватит… Глядишь, хоть этот не будет устраивать на папу охоту с арновудом.

— Это ты зря так думаешь, папа! — на пороге нарисовался радостный Иксион. — Всем доброе утро.

— Ну вот. — трагически воздел руки к потолку мужчина. — Кругом одни злодеи и предатели… О горе мне! Жена, может, всё-таки сообразим третьего? Будет мне опора в старости…

— Вот это видел? — показала Эригона мужу фигу. — Тебе-то хорошо, почти никаких забот. А я вкушаю все прелести как беременности, так и материнства.

— Эх. Ну ладно. Тогда будем возвращать в дом блудного сына. — Антей высунулся в окно. — Сынок! Вернись, я всё прощу.

Откликаться на искренний призыв родителя парень не спешил. Но мужчина внезапно выбросил руку вверх, и с силой дёрнул. Мимо окна с воплем пролетело что-то, предположительно, тело. Это тело Антей поймал на лету, и затащил в кухню.

— Здравствуй, отрок! — сказал он, ласково глядя на Александра. — Ещё раз на внешнем карнизе засядешь, ноги оторву. Я не для того их двадцать лет назад мастерил, чтобы ты там воробышка на жёрдочке изображал. Обвалишь ещё, а мне потом чинить.

— Папа. Ты меня убьёшь? — драматическим тоном спросил юноша.

— За что? Не обвалил же пока. Или ты про вчерашнее? Тут бы ремня тебе задать, но… Но для ремня ты вырос уже, а до битья мордочки ещё не дорос. Поэтому я пока что просто запомню, а потом сочтёмся. А теперь мыть руки, и марш за стол!

Александр отдал отцу честь, и выбежал из помещения.

— Сурово ты с ним. — хмыкнула я, накрывая на стол.

— А только так и надо! Чтобы вырастить достойного члена общества. — ответил довольный папаша и посмотрел на младшенького. — А ты руки мыл?

— Да мыл я, мыл. Вот! — Иксион продемонстрировал отцу чистые ладошки.

— Ну прямо зуд какой-то по части гигиены. — раздалось тихое шипение Саши.

— Сейчас у тебя кое-что зазудит. Где мой ремень?

— Мы их не носим, папочка! — ответил младший сынок, ехидно косясь на родителей.

— Как ты думаешь, это уважительная причина? — спросил Антей у Эригоны.

— Завтрак — вот уважительнейшая из всех причин. — сказала, как отрезала женщина. — Так что все экзекуции только после того, как поедите. Порка, чтоб ты знал, на голодный желудок вредна.

Я с любопытством наблюдала за семейством. Несмотря на то, что знала я их уже, как казалось, целую вечность, сейчас всё было в новинку. Очевидно, в прошлый раз эти люди немного стеснялись присутствия постороннего человека, кем я по сути и являлась. Однако теперь сочли за свою, и потому могли отрываться на всю катушку.

Мне внезапно стало грустно. Как хотелось бы иметь свою такую сумасшедшую семейку! Добродушный муженёк, недрогнувшей рукой воспитывающий парочку шкодливых ребят. Такой, который и сам не до конца ещё стал взрослым, но тем не менее, был бы настоящим мужчиной, за которым можно укрыться, как за каменной стеной.

И малыш, а лучше два. Как Саша с Иксионом, которые постоянно дразнят и подтрунивают друг над другом, но тем не менее любят искренней братской любовью. Я же видела, что несмотря на подколы малыша, Александр гордится своим младшим братишкой и готов всегда и везде защищать его. Ну а сам Иксион и вовсе восторгается смелым и сильным братом.

И мне отчаянно захотелось такого же простого человеческого счастья. Хотелось не сидеть ночи напролёт за компьютером, выкуривая пачку за пачкой, и пытаясь завершить очередную, никому не нужную статью… А просто хранить тепло домашнего очага, заботиться о детях и муже, любить и быть любимой. Но при нынешнем моём положении до всего этого можно просто не дожить.

— Саша, что случилось? — тихо спросил Александр, сидящий рядом со мной.

— А? Да нет, ничего. — я попыталась улыбнуться. — Всё хорошо.

— Ну я же вижу, что что-то не так.

— Да так, мысли о жизни. — вздохнула я. — Куда, что и зачем всё идёт. А главное, в чём смысл и счастье.

— В любви. — неожиданно сказала Эригона.

— А?

— Каждому человеку нужно, чтобы его любили. И чтобы он любил. Быть нужным и нуждаться. А без этого никак. И когда ты найдёшь того, кто сможет дать тебе необходимое — отпадут и вопросы куда, зачем…

— Саша уже нашла. — парень взял мою руку в свою.

— Так. Шурик, успокойся. — я забрала руку и встала. — Не до того сейчас и незачем.

— А когда будет до того? Александра, ты собралась всю жизнь от меня бегать? Не получится.

— В самом деле. — поддержал сына Антей. — Откладывая своё счастье на дальнюю полку, можно его однажды там и не обнаружить.

— Но как вы не понимаете… — я оглянулась на дверь. Возле спасительного выхода из кухни стоял Иксион, и на его милой мордахе было написано твёрдое намерение не впущать и не выпущать.

Проход к окну загородила мать двух безобразников.

— Я всё прекрасно понимаю. И я понимаю, что ты просто пытаешься убежать от серьёзного решения, которое нас на всю жизнь свяжет. Но рано или поздно принять его придётся. Рано у нас уже было. А до поздно я тянуть не хочу.

— А что я хочу, тебя не волнует? — я раздражённо посмотрела на Александра.

— Волнует. Но то, что ты хочешь, граничит с самоубийством.

— Я не стану это обсуждать.

— Хорошо. Да и речь не о том. На самом деле вопрос в том, хочешь ли ты быть со мной?

— Что изменит ответ на этот вопрос?

— Практически ничего… Но я буду уверен в нашем будущем.

— Нет у нас с тобой будущего! Совместного, я имею в виду.

— Ты ошибаешься! Всё возможно и даже мы, люди из двух разных миров, можем быть счастливы вместе!

— Я не верю. Так не бывает.

— Так есть. И если ты согласишься быть со мной, я найду тебя где угодно. И мы будем вместе. Навсегда.

— Это невозможно.

— В мире нет ничего невозможного.

— Есть, мой мальчик. В мире много всего невозможного, увы. Ребята, ну остановите вы своего сына! — я жалобно посмотрела на Антея и Эригону, однако по их лицам поняла, что мою просьбу выполнять никто не собирается.

— Но это же безумие!

— Это любовь! Я люблю тебя и хочу быть с тобой. Всё равно где, всё равно как. Саша, одно слово.

— Я не могу. Ты просто испортишь жизнь себе.

— Нет. Моя жизнь будет испорчена, если мы с тобой разойдёмся в разные стороны. И твоя тоже.

— Ты о моей не думай. Лучше о себе позаботься.

— Саша…

— Я не готова и мне сейчас не до того!

— Я подожду. Просто скажи: ты согласна быть со мной?