Эксплеты. Последняя сказка

Ирина Фуллер, 2022

Омарейл и Даррит продолжают свою миссию по освобождению принцессы от гнета проклятия. Книга сказок приводит их в совершенно неожиданное место. Но каждая дорога когда-то заканчивается. Настало время раскрыть мрачные тайны прошлого. И будущего. Финальная часть трилогии «Эксплеты». Пришло время принцессе и ее компаньонам разгадать все тайны, которые приготовила для них судьба. Легкая, но глубокая история о долге, совести, дружбе, чести, любви и семье. Время и пространство, прошлое и будущее – Омарейл должна сделать верный выбор. Что заставило Сову сделать предсказание? Что случилось с Мраморным человеком? И сможет ли Омарейл обрести свободу и личное счастье?

Глава 5

Сила слова

Плетя коврики на улице, Фрая действительно привлекала внимание прохожих. Метод работал. Омарейл в это время хозяйничала в лавке.

Звякнул колокольчик, и принцесса обернулась на звук. В дверях стоял темноволосый мальчик с серьезным взглядом.

— Добрый день, — произнес ребенок. — Госпожа Тулони сказала, что вы умеете красиво писать.

Омарейл внимательно вглядывалась в его лицо. Острый нос, высокие скулы и миндалевидные карие глаза. Мальчик напомнил ей сразу двух людей, которых она однажды видела.

— Да, умею, — кивнула принцесса.

— Вы могли бы подписать мою открытку? У меня совсем не осталось на это времени, а сам я пишу ужасающе. — Последнее было похоже на слова кого-то из взрослых.

Сомнения рассеивались с каждой секундой — перед ней был Бериот, в этом нежном возрасте невероятно похожий на свою мать.

— Конечно. — Омарейл приняла открытку, которую, очевидно, мальчик нарисовал сам. — Что написать?

— «С днем рождения, малыш!» И внизу — «Твой старший брат Бериот».

Она с умилением взглянула на ребенка. Это было так трогательно: он сам нарисовал Дану открытку! По интонациям и эмоциям, которые улавливала Омарейл, было ясно, что он относился к тому с большим трепетом.

Принцесса выполнила просьбу, поглядывая на улицу через витрину. Она одновременно боялась встречи с Совой и желала ее. Но из-за развешанных ковриков разглядеть что-либо было невозможно. Отдав Бериоту открытку, Омарейл осторожно подошла к двери. У входа в магазин не было никого, кроме Фраи. Тогда принцесса вышла на улицу вслед за мальчиком. Тот, бросив взгляд на госпожу Тулони, начал озираться.

— Мам! — крикнул он.

Омарейл повернулась, но увидела лишь две удаляющиеся фигуры в конце дома. Сова оглянулась на окрик и жестом велела сыну догонять, сама же продолжила путь, ведя младшего за руку.

От волнения принцесса забыла, как дышать. Казалось бы, незначительная встреча — и не встреча даже, а мимолетное видение, похожее на вспышку фотокамеры, — но оно потрясло все ее существо. Никаких связных мыслей, никаких определенных эмоций — просто глухое опустошение.

Маленький Бериот догнал мать, и вскоре семья скрылась в толпе на Театральной площади.

— Чудесный ребенок, — проговорила госпожа Тулони, с особой теплотой во взгляде смотря вслед Бериоту. — Такой умненький. Меня Солнце детьми не наградило, но когда я представляю, что у меня есть сын, он похож на этого мальчишку. Молю Луну и Звезды, чтобы Совалия сумела не испортить его своим даром. Ты ведь знакома с нею?

Омарейл неопределенно махнула рукой, как бы говоря, что знакомство было шапочным.

— Она спешила, мы перекинулись лишь парой слов. Я спросила, будет ли она послезавтра на ужине у Гвинеи, но так поняла, что нет. — Все это Фрая говорила, увлеченно продевая толстую шерсть между натянутыми на деревянную раму тонкими нитями. — Хотя я и не ожидала, что она придет. Не очень-то они ладят. Совалию если и приглашают, то скорее из вежливости. Кому охота портить отношения с женой Советника Короля?

Принцесса слушала вполуха, поэтому, чтобы не показаться грубой, задала первый пришедший на ум вопрос:

— Почему портить отношения?

— Ну как же, семейный ужин, а ее не пригласить: узнает — может и обидеться. Сестра все-таки.

Омарейл наконец перевела на Фраю осознанный взгляд:

— Кто сестра? Чья сестра?

Фрая посмеялась над собой:

— Ох, я тебе так рассказываю, будто ты в курсе, кто у нас тут кто! Гвинея — сестра Совалии.

В те несколько секунд, что принцесса молчаливо смотрела на прохожих, она пыталась вспомнить все, что когда-либо слышала о происхождении Совы. Дед госпожи Дольвейн получил статус второй семьи за заслуги перед королевством. Отсюда и знатное имя, и, как подозревала Омарейл, желание Совы выйти замуж за представителя высшего сословия. Дети Совалии, как теперь и она сама, благодаря удачному браку принадлежали к первым семьям. Достижение, которым она наверняка очень гордилась.

Мраморный человек упоминал, что у Совы были братья и сестры — Омарейл точно не помнила, кто и сколько. Но по его словам, в юные годы с помощью дара Совалия оказывала серьезное влияние на свое окружение, и это не очень хорошо сказалось на домочадцах.

Из частных разговоров с Бериотом принцесса не могла вспомнить никаких упоминаний о «дядях» и «тетях» по материнской линии: все родственники, о которых когда-либо шла речь в беседах с Советником, были со стороны отца.

Не было никакой причины, по которой сейчас Омарейл следовало бы знакомиться с семьей Совы. Но именно этого ей хотелось больше всего.

— Это какой-то… частный ужин? — спросила она, понимая, что вопрос звучал странно. — Я хочу сказать, это вечеринка или небольшое собрание?

— Пилари никогда не устраивают «небольших собраний», — рассмеялась Фрая. — У них в сарае стоят складные столы, и, когда появляется повод, их достают. Сначала ставят несколько, пять или шесть — сколько умещается во дворе. Но гостей обычно так много, что хозяева открывают ворота и усаживают всех на улице. Если это небольшой праздник, то дело заканчивается за палисадником, на обочине дороги. А вот когда была свадьба дочери Гвинеи, они перекрыли улицу, расставив столы прямо на мостовой.

— Значит, можно просто прийти? — с надеждой спросила Омарейл. — Мы никого здесь не знаем, и мне так скучно! Было бы здорово сходить куда-нибудь, пообщаться с людьми. Норт не особенно болтлив.

— Почему бы и нет! — отозвалась Фрая. — Есть только одно правило: нужно принести с собой стул. Ну либо табурет. Если не хочешь простоять весь вечер, конечно.

Принцесса воодушевленно улыбнулась.

Вскоре под благовидным предлогом их навестил Даррит.

— Решил принести вам обед. — Он положил на прилавок мешок, в котором обнаружился хлеб, сыр, два вареных яйца и четыре яблока.

Омарейл искренне поблагодарила его, хотя и понимала, что в этом жесте была не столько забота о ней, сколько желание вновь встретиться с Фраей.

Позже принцесса рассказала ему о планах на вечер воскресенья. Даррит не стал отказываться от ужина у Пилари: его мало волновали родственники Совы, но вот собственная семья была интересна. Он был готов провести вечер в компании Фраи, какие бы цели ни преследовала Омарейл.

Затем она сообщила, что затея с плетением ковриков на улице работала: в лавку стали заходить гораздо чаще.

— Рад это слышать. Хотя и не сомневался, что у вас все получится, — ответил он.

— Но этого мало! — заявила принцесса с энтузиазмом. — Сегодня я отправлю с посыльным письмо в газету. Мы расскажем о том, как развиваем лавку, из этого получится очень полезный материал. Мы придумали необычный ход, который может заинтересовать репортера. Для нас это будет лучшая реклама.

Даррит предложил помощь: когда Омарейл написала письмо, он лично отправился в редакцию «Освещения», чтобы передать послание.

После обеда госпожа Тулони выплатила ей первое жалованье.

— Как приятно получать деньги, заработанные честным трудом! — заметила принцесса, прижимая небольшой мешочек с со́лями к груди.

На удивленный взгляд хозяйки лавки она лишь смущенно улыбнулась.

Даррит встретил Омарейл после работы, и они вместе зашли в магазин за новыми шкатулками для предсказаний, а еще купили ириски и миндаль в сахаре — принцессе хотелось получить удовольствие от заработанного.

По пути домой они обсуждали свой план, и принцесса почувствовала, что ее начинает одолевать тревога.

— Что, если послание не сработает? Что, если из нашего пророчества никто не поймет, что Сова всех обманула? — вопрошала она.

На это Даррит ответил:

— Все будет зависеть не от послания, а от того, как мы воспользуемся им в нашем времени. Думаю, Его Величество нас поддержит, привлечет прессу и поможет развить историю в нужном направлении.

Принцесса всплеснула руками:

— Как ты можешь быть так спокоен?

— Часто ли вы видели, чтобы я был взволнован?

— План с Советом уже не сработал. Что, если и этот не сработает?

— Как я понимаю, с Советом и не должно было ничего получиться. Книга тому доказательство. Все идет своим чередом.

Омарейл это не успокоило. Из книги не было ясно, увенчается ли успехом их новая затея.

— Ты какой-то не такой в этом времени, — проворчала она. — Полагаешься на эмоции, живешь надеждами.

— То есть больше похож на вас?

Принцесса бросила на Даррита недовольный взгляд.

— Да, если хочешь! Но даже мне кажется глупым полагаться на книгу сказок. Мы ведь не знаем, кто ее написал и зачем. Она заканчивается визитом к Часовщику, что было дальше, мы не знаем и…

Тут она замолкла, обдумывая пришедшую мысль.

— Если только… — проговорила она. — Нам нужно прочесть книгу с самого начала!

— Что в вас люблю, так это последовательность, — прокомментировал это Даррит.

— В книге могут быть подсказки, куда спрятать шкатулки! Ведь ты читал ее, не пытаясь их найти. Быть может, взглянув на текст по-новому, мы увидим то, чего ты не замечал раньше.

Они как раз пришли домой, и Норт, хмуро взглянув на принцессу, сообщил, что поищет подсказки сам.

— Ты слишком много раз слышал эти истории, можешь не обратить внимания на какие-то детали, а у меня свежий взгляд, — резонно заметила Омарейл, но Даррит не сдавался, всячески демонстрируя нежелание отдавать книгу.

— Да не сделаю я с ней ничего! — раздраженно воскликнула принцесса, протягивая ладонь. — Я очень аккуратный читатель. Мне еще в восемь доверяли старинные тома, и ни разу я не испортила ни один.

Норт тяжело вздохнул, но наконец достал из кармана сборник сказок. Вечер и полночи Омарейл провела за чтением. Изрядно потрепанный томик она закрыла лишь к утру. Истории оказались очень увлекательными и интересным образом переплетались между собой.

Основной сюжет был посвящен простолюдину и принцессе. Их приключения и правда во многом перекликались с историей Даррита и Омарейл. Читать эту часть было все равно что разгадывать головоломку: что скрывалось за этими словами, а что за теми? Было ли лишь совпадением, что на пути к восьмому мудрецу путников настигла буря? Даррит и Омарейл как раз повстречали Бурю и Пилигрима, когда направлялись к восьмому Патеру, Патеру Фортосдора. А что насчет юноши, облачившегося в платье принцессы и выдававшего себя за нее, пока наследница путешествовала по королевству? Это же как будто бы про Мая, который, конечно, не наряжался в женские наряды, но обитал в покоях Омарейл, создавая там видимость присутствия принцессы.

Другие истории были мягко вплетены в сюжет, но рассказывали о чем-то совсем ином. Здесь была и война между племенами, в которой всех умудрился примирить хитроватый крестьянин, и история одинокого короля, который всем желал добра, но выходило, что делал только зло.

Эти сказки принцессе и простолюдину рассказывали те, кого они встречали на пути. Истории подавались как местные легенды или нравоучительные сказания. Увы, в них Омарейл не видела ничего, кроме интересного содержания.

Правда, в основном сюжете она тоже не нашла пользы. Разве что отметила для себя одну вещь: юноша, главный герой, был влюблен в принцессу. Как только это стало ясно, Омарейл ощутила неконтролируемую радость. Пыталась усилием воли подавить волнение, не позволяла себе даже думать о том, что это могло значить, но получалось плохо.

Утром она передала книгу Дарриту, сопроводив комментарием:

— Не узнала ничего нового.

Он пару секунд смотрел на нее, будто ждал чего-то. Омарейл вопросительно подняла бровь. Что он себе надумал? Что она бросится к нему с объятиями и словами «ты тоже любишь меня!»? Он ведь сам держался отстраненно, демонстрируя, что ее симпатия была ему не нужна. И принцесса его понимала: чем ближе они станут, тем больнее будет расставание, когда все это закончится.

Наконец Норт коротко кивнул и забрал сказки.

— Вы не думали о том, чтобы взять выходной? — спросил он за завтраком. — Завтра воскресенье, вы работаете уже шестой день.

— В выходные самая торговля! — воскликнул Лодья, который разделил с ними утреннюю трапезу. — Я тоже предлагал Алтее выходной, но она сказала, что отдохнет на следующей неделе, потому что сегодня и завтра будет самый большой наплыв покупателей. Она просто не может бросить меня в лавке одного.

— Какая трогательная забота, — отозвался Даррит. — Я вижу, у вас с вашей помощницей завязались очень теплые отношения.

От Омарейл не укрылся всплеск эмоций Лодьи — они были такими сильными, что не понадобился даже зрительный контакт. Нежность и восхищение затопили сердце принцессы. Ей были знакомы эти чувства. Будто получив именно ту реакцию, какую ожидал, Даррит хмыкнул, а затем сменил тему:

— Вчера я пытался попасть на площадь Храма Солнца, но не смог, она огорожена. Вам что-то об этом известно?

Лодья покачал головой.

— Тьма раздери, — недовольно проворчала принцесса, — ты не говорил мне об этом. — Она перевела взгляд с Даррита на Лодью и пояснила: — Нам нужно найти хорошее дерево. Чтобы недалеко от площади, достаточно скрытое от глаз, но к которому легко подобраться. Мы уже неделю кружим вокруг Храма Света, но то, что удалось отыскать, никуда не годится. А теперь еще и на саму площадь не пройти!

Лодья призадумался.

— В старой части города действительно мало растительности, все камень да камень. Вот если немного ближе к Королевскому каналу или Астардару… — произнес он.

— Мы нашли подходящее дерево на Почтовой улице, но есть сомнения…

— На Почтовой? — удивился Лодья. — На Почтовой нет деревьев.

Покачав головой, Омарейл объяснила, где именно им удалось обнаружить заветный зеленый уголок.

— В своем времени я живу на Почтовой, буквально в трех домах оттуда. Не знаю, как сейчас, но через двадцать лет зелени там не будет.

Омарейл и Даррит переглянулись.

Идея с деревом казалась все менее и менее удачной. На то, чтобы железная шкатулка вросла в ствол, нужны были годы, но кто-то мог обнаружить тайники раньше или вовсе уничтожить их. Имея даже запасные варианты, они рисковали.

Когда Лодья ушел, принцесса предложила:

— А давай погадаем на твоей книге.

Даррит пару раз моргнул, удивленно подняв брови. Тогда она пояснила:

— Ну, знаешь, мы задаем книге вопрос, открываем ее на любой странице и читаем первую попавшуюся строчку. Мы с Севастьяной постоянно так развлекались.

— Как это нам поможет? Какова вероятность, что мы попадем в нужную строчку?

Омарейл закатила глаза.

— Нам и не нужно. Просто это запустит наши мыслительные процессы. Давай! — Она прочистила горло и, когда Норт нехотя положил на стол сборник сказок, четко произнесла: — Хорошая ли это идея, спрятать послание, разоблачающее Сову, чтобы найти его в нашем времени и доказать всем, что пророчество — подделка?

Даррит вздохнул, демонстрируя скептическое отношение к плану принцессы, но открыл книгу и прочел вслух:

— «Они шли лесами и полями, не зная, длинна ли была дорога и где их застанет ночь». Прекрасно, это было крайне полезно и познавательно.

— Зато подходит по смыслу: книга говорит нам, что мы не знаем, что нас ждет. Ну-ка, попробуем по-другому. — Она снова сменила тон, давая понять, что следующий вопрос адресован книге: — Что нам делать?

Даррит поднял глаза к потолку, открыл книгу, ткнул пальцем и внимательно посмотрел на страницу:

— «Займитесь делом», — с интересом прочел он.

— Что, правда? — воскликнула принцесса возбужденно.

Она заглянула в книгу, но там, куда указывал Даррит, было написано лишь «Бездействие порой тяжелее любого труда». Омарейл взглянула на Норта. Тот усмехался. Она поникла.

— Ты можешь скептически относиться к таким вещам, я в последнее время тоже не очень-то верю в предсказания. Но я чувствую себя немного… потерянно. И готова принять любую помощь. Даже если она будет от книги.

Даррит отвел взгляд. Было видно, что он готов сдаться.

— Тем более ты сам, — с нажимом продолжила она, — всего неделю назад в сложнейшей ситуации, когда любой нормальный человек предложил бы действовать сообща с моими родителями, сказал мне, что нужно идти к Часовщику, потому что так написано в твоей детской книжке!

— Это другое, — тут же откликнулся Норт. — В моем решении помимо слепой надежды на чудо присутствовала еще и логика.

Омарейл предпочла проигнорировать этот выпад и, демонстративно обращаясь к сборнику сказок, громко спросила:

— Что нам важно знать?

Даррит тяжело вздохнул и вновь открыл сборник.

— «Первого сына сама берет, второго небеса дают, третьего же она дарит». — Мрачно взглянув на принцессу, он вопросительно поднял бровь. — В ответах становится все меньше смысла. Быть может, найдем другой способ стимулировать работу мозга?

— Это все потому, что ты не веришь, твое отношение мешает нам наладить связь с Небом. Давай последний вопрос! Где спрятать послание, разоблачающее предсказание?

Даррит крайне небрежно открыл книгу и прочел:

— «Под Солнцем процветаю». Хм, девиз Ордора… значит ли это, что спрятать нужно где-то в Ордоре?

— Может, книга имеет в виду Орделион?

Норт фыркнул и отложил томик.

— Вспомните, сколько мы с вами добирались оттуда до площади Храма Света. Это предположение совершенно лишено смысла.

Плечи Омарейл опустились. Нет, она не ждала каких-то прямолинейных советов, но в этот раз ответы оказались совсем неподходящими. А ведь раньше так часто в этой незамысловатой игре ей удавалось найти завуалированное послание Небес.

Она молча допила чай и засобиралась на работу. Даррит решил проводить ее. И в тот момент, когда они проходили мимо котлована, вырытого между двумя трехэтажными зданиями на улице Солнца, Омарейл резко остановилась.

— Нужно спрятать послание в стене строящегося дома! — воскликнула она.

Норт задумчиво посмотрел на работы, что велись у пока еще пустой ямы, затем на принцессу и одобрительно кивнул.

— Это гораздо более здравая мысль, чем беседа с книгой, — произнес он, жестом предлагая продолжить путь. — Я займусь поиском подходящей стройки сегодня же.

С самого утра госпожа Тулони села ткать на улице, Омарейл же стала менять оформление витрины, чтобы разместить там новый коврик с декорациями. Сегодня это была небольшая работа под названием «Дыхание августа». Охристо-желтый напоминал одновременно и о поле с колосками, и о спелых яблоках, и о золотистом меде. Купив у старушки на улице целую охапку пшеницы, принцесса поставила ее в глиняный кувшин и разместила на витрине. А желтые тыковки, разложенные на хлопковой ткани, так чудесно подчеркивали яркий цвет коврика.

Вскоре на пороге лавки возник очень высокий молодой человек в длинном сером сюртуке, великоватом, будто с чужого плеча. Поправив крупные очки, он представился, сообщив, что был репортером из «Освещения».

Омарейл с большим удовольствием рассказала ему о том, какие шаги предпринимала для развития Луми-лавки. Хотя на протяжении всего интервью ее не покидало ощущение, что репортер совершенно не понимал, чем она так гордилась.

— Стало быть, истории о ковриках вы выдумываете? — скучающе уточнил он. — Всего лишь еще один трюк для привлечения простаков?

Этот вопрос принцессу задел и даже оскорбил: можно было подумать, они какие-то жулики!

— Отчего же, госпожа Тулони действительно вдохновляется на каждую работу тем, что ее окружает или что она когда-либо видела.

— Понятно, понятно… — молодой человек совершенно не разделял ее воодушевления и восторга.

Он без капли любопытства обводил взглядом толстые полки из чуть посеревшего и потрескавшегося от времени дерева. Его не прельщали мягкие уютные и такие разнообразные коврики, не умиляли барашки цветной пряжи в тканых мешочках, не восторгала красиво оформленная витрина. Из-за белых стен в Луми-лавке было светло, а из-за обилия дерева — уютно. Но до всего этого репортеру не было дела.

— Никто не может проверить, правдивы ли все эти истории, не так ли? — усмехнулся он, взглянув на Омарейл.

Она уперла руки в бока и в следующую секунду заметила, как изменился взгляд репортера. Поняв, что начала передавать молодому человеку свое возмущение, Омарейл постаралась сосредоточиться и внушить собеседнику хоть капельку заинтересованности.

— Нам нет нужды врать. У госпожи Тулони золотые руки и золотое сердце, — заявила она. — Эти коврики созданы с душой и любовью. Мы же не какая-нибудь… лавка старьевщика, нам не нужно набивать цену своему товару.

— О да. — Репортер наконец ожил. — Я как-то раз купил в такой лавке бронзовый портсигар, который потемнел, попав под воду. Так я понял, что он был сделан из латуни и не «при Соле», а совсем недавно! Половину месячного жалованья за него выложил…

Омарейл обрадовалась, что им наконец удалось наладить контакт.

— Понимаю! — воскликнула она. — Я тоже на днях хотела купить шкатулку тут неподалеку, а там вместо драгоценных камней было стекло.

— Ужасно, на что готовы пойти эти старьевщики, не правда ли! — отозвался он, и принцесса почувствовала его негодование.

Напоследок репортер сделал фотоснимок Фраи на улице. Пока он что-то подкручивал на камере с огромной вспышкой, Омарейл рассказывала ему об идее демонстрировать прохожим и потенциальным покупателям процесс создания ковриков. Молодой человек уходил довольным и вдохновленным, и принцесса была рада, что в конце ей все же удалось заинтересовать его своей историей.

Конец ознакомительного фрагмента.