Рейтинг бывших мужей

Ирина Хрусталева, 2009

Нечасто Надежда видела в своем психологическом центре таких симпатичных и импозантных бизнесменов, как Андрей Варнавин. Оказалось, его дочь Василиса страдает клептоманией, и Надя не смогла отказать – пообещала заняться ею сама. Однако скоро ей пришлось решать совсем другие проблемы Василисы! Девушка позвонила среди ночи и рассказала жуткую историю: она угнала машину бывшего парня, чтобы отомстить ему за измену, но обнаружила в багажнике… мертвое тело разлучницы! Василиса как чувствовала, что обращается по адресу, ведь лучшие Надины подруги Галя и Люся – частные сыщицы!

Глава 1

Весна — это здорово! Весна — это прекрасная пора пробуждения всего живого! Весна — это расцвет ярких красок, любви, улыбок, желаний, радужных надежд на счастье и… и далеко не прекрасная пора обострений. Спрóсите — при чем здесь какие-то обострения? Дело в том, что весной пробуждается не только все положительное, но и, к великому сожалению, отрицательное тоже. Например, обостряется возбудимость у душевнобольных людей, происходят рецидивы у страдающих различными заболеваниями, связанными с не совсем здоровой психикой, и, что самое страшное, случаются всплески кровожадности у маньяков. По этой причине у психиатров и психологов резко прибавляется поток пациентов и связанной с ними работы. О милиции же лучше вообще промолчать, это отдельная песня, и, уж поверьте, совсем не лирическая. Поэтому остановимся пока на психологах, тем более что эта странная и загадочная история произошла именно… впрочем, не будем забегать вперед, а начнем по порядку.

Надежда Ларина, президент и руководитель центра психологической реабилитации «Панацея», в последнюю неделю практически поселилась в своем кабинете. Наплыв пациентов был так велик, что все сотрудники центра буквально валились с ног от нагрузок. Психолог — такой же врач, целитель, но не телесных болезней и ран, а душевных недугов. И поэтому врачу нужно быть все время в хорошей форме, со спокойными нервами, здоровой головой и адекватной реакцией на любые эмоциональные всплески людей, приходящих на прием и ожидающих от психолога конкретной помощи. А Надежда Ларина была фанатично предана своему делу.

Рабочий день наконец-то закончился, и Надежда смогла себе позволить чашечку крепкого кофе.

— Господи, неужели на сегодня все? Неужели ушел последний пациент? Даже не верится, что можно спокойно посидеть и выпить кофе. Как же я устала за эту неделю, — прошептала она, глядя в чашку с ароматным тонизирующим напитком и обхватив ее ладонями, чтобы немного согреться. — Сейчас приеду домой, завалюсь спать, и гори все ясным пламенем, буду валяться, пока не высплюсь. Отключу все телефоны, иначе отдохнуть не получится, как это обычно бывает в мой законный выходной. Господи, а ведь послезавтра — 8 Марта, и, как нарочно, выпадает этот Международный женский день на воскресенье. И кто только придумал, что 8 Марта — женский день? Да ничего подобного! Во всяком случае, для меня. Я в этот день устаю, как ни в один другой в году. Приятно, конечно, что все тебя вспоминают, звонят, поздравляют, в гости приезжают, цветы и подарки дарят. Да, цветов в этот день много, и я их обожаю, но ведь на эти проявления внимания как-то отвечать нужно! Так как мужа у меня нет, друга, к сожалению, тоже, значит, все приходится делать самой: стол накрывать, гостей встречать, а потом убираться, посуду мыть. Нет, для меня этот день — совсем не праздник, я… Впрочем, что это я раскисла? В этом году как раз все наоборот: в гости поеду я. Галкин старший муж, Анатолий, решил устроить для нас настоящий праздник, и я уверена, что будет очень весело. Удивляюсь, как Галке удается так крутить мужчинами? Ведь она разошлась с Анатолием больше четырех лет назад, уже успела еще два раза в ЗАГС сбегать и снова разойтись, а он все равно носится с ней, как курица с золотым яйцом, а она принимает все эти знаки внимания как должное. Молодец, одним словом, что здесь еще можно сказать?

Рассуждения Надежды резко прервал осторожный стук в дверь.

— Да-да, войдите, — откликнулась она.

Дверь открылась, и на пороге возник до неприличия интересный мужчина средних лет. Надя уставилась на него во все глаза, словно увидела перед собой ни больше ни меньше как Бреда Питта собственной персоной.

— Добрый вечер, Надежда Дмитриевна. Я могу с вами поговорить? — культурно спросил посетитель, неуверенно остановившись в дверях. — Прошу прощения за внезапное вторжение, но у меня весьма срочное дело. Можно пройти?

— Да-да, проходите, присаживайтесь, — спохватилась хозяйка кабинета, стряхивая с себя наваждение. — Добрый вечер.

Мужчина прошел, встал у стола и растерянно огляделся по сторонам, ища, на что же здесь можно присесть.

— Извините, но стульев в моем кабинете нет. Устраивайтесь в кресле, оно очень удобное, моим пациентам нравится, — улыбнулась Надежда. — Вы пришли ко мне с какой-то проблемой, которая касается именно вас или кого-то из ваших близких?

— Слава богу, собственных проблем у меня нет, а вот… Я пришел, чтобы поговорить с вами насчет своей дочери.

— Хорошо, сейчас поговорим, только… Прошу прощения, но, уж коли вы пришли ко мне, когда мой рабочий день закончился, вас не смутит, если я допью свой кофе? К концу дня у меня падает давление и без тонизирующего начинает болеть голова, а всевозможные анальгетики я не переношу.

— Конечно, конечно, пейте, зачем спрашивать? Простите меня, ради бога, что вот так, без предупреждения побеспокоил вас. Я ведь еще с утра узнал, когда ваш рабочий день заканчивается, и специально пришел именно в это время, чтобы вас никто не отвлекал, — откровенно признался нежданный посетитель. — Но у меня действительно очень срочное дело.

— Может быть, вы представитесь? — снова улыбнулась Надежда, наблюдая за растерянностью мужчины и одновременно любуясь его столь наглой привлекательностью. — И очень вас прошу, не нужно так волноваться, я, честное слово, не кусаюсь.

— Сам не знаю, почему так разволновался. Не поверите, но шел к вам как на первое свидание в шестнадцать лет, — засмеялся тот.

— Надо же, неужели вам наговорили про меня таких страстей, что меня нужно бояться?

— Нет, ну что вы, совсем наоборот, — замахал руками нежданный гость. — Просто… даже и не знаю почему.

— Ладно, не будем заострять внимание на этом вопросе. Вы мне так и не сказали, как же вас зовут.

— Андрей… Андрей Варнавин.

— А отчество?

— Игоревич, но вы можете называть меня просто по имени, я не страдаю завышенными амбициями на этот счет.

— Андрей Игоревич, давайте перейдем наконец к вашему важному делу, — мягко предложила Надежда, решив, что не стоит при первой встрече с незнакомым человеком сразу же переходить просто к именам. — Мне бы хотелось сегодня пораньше попасть домой, я очень устала за эту неделю. Рассчитываю как следует отдохнуть перед праздником, ведь послезавтра 8 Марта.

— Господи, какой же я осел! — ужаснулся гость. — Даже букета цветов не принес! У меня совершенно вылетело из головы, что скоро женский праздник.

— Хорошо, что не принесли, заранее не поздравляют, — заметила Ларина.

— Все равно, простите меня, пожалуйста, Надежда Дмитриевна.

— Уже простила, давайте о деле, — с нажимом повторила та, многозначительно бросив взгляд на часы.

— Да-да, конечно, я сейчас все расскажу, только с мыслями соберусь. У меня есть дочь, Василиса, ей девятнадцать лет, — начал рассказывать Варнавин. — Она осталась без матери в девятилетнем возрасте, и я воспитывал ее один. Ну, не совсем один, конечно, иногда помогала моя мать, бабушка Василисы… она актриса… Ладно, что тут темнить, — болезненно сморщился он. — Короче говоря, девочка практически все время была с нянями и гувернантками. Я пропадал на работе, моя мать то на репетициях, то на спектаклях, то на светских вечеринках. Василиса очень скучала по матери, да еще и мы…

Варнавин на какое-то время задумался, как будто что-то вспоминая и собираясь с мыслями, а потом возобновил свой рассказ:

— Моя дочь росла весьма эмоциональным ребенком, к тому же фантазерка была страшная. Помню, звонит мне однажды на работу, рыдает, кричит: «Папочка, приезжай немедленно, у меня, наверное, аппендицит! Няня хочет вызвать врача, а я без тебя никуда не поеду». Говорю ей — позови мне Людмилу Николаевну к телефону, это так нашу няню звали, — пояснил он. — А Василиса мне в ответ: «Она в аптеку побежала, за лекарствами». Я, конечно, все бросаю и лечу домой как ненормальный. И что бы вы думали? Приезжаю, а там все в полном порядке! Няня — ни сном ни духом, Василиса хитро улыбается. «У меня, — говорит, — все прошло и уже ничего не болит». Ну, как вам это нравится?

— Ребенок, что с нее взять? — улыбнулась Надежда. — Дети очень часто прибегают к подобным хитростям, чтобы привлечь к себе внимание родителей.

— Дальше мой ребенок начал выкидывать такие фортели, нарочно не придумаешь, — тяжело вздохнул Варнавин. — Началось все с того, что я не смог вовремя вернуться из командировки и пропустил день рождения Василисы, ей тогда одиннадцать лет исполнилось. Я смог приехать только через два дня, и это была не моя вина: юристы наших партнеров затянули подписание договора. Изучали и прорабатывали каждый пункт чуть ли не под микроскопом, и я не мог им возразить, это их право. И уехать без этого договора я не мог, потому что от него зависела вся дальнейшая работа компании.

— Деньги, деньги, — прошептала Надежда. — Сколько всего происходит в нашей жизни в угоду этим бумажкам!

— Напрасно вы так, Надежда Дмитриевна, моя компания — это не только я один, в ней работают тысячи людей, за которых я несу ответственность как работодатель.

— Простите, Андрей Игоревич, я сказала не подумав, — извинилась Надя. — Я такой же работодатель, как и вы, и очень хорошо понимаю вас. Рассказывайте дальше про вашу дочь.

— Конечно же, я страшно извинялся перед Василисой, а она внимательно слушала мои извинения и молчала. Слушала и молчала, — хмуро повторил Андрей, тяжело вздохнув. — Лучше бы она закатила истерику с криками и слезами, мне, наверное, было бы намного легче, но вот ее упорное молчание… оно терзало мою душу, а я ничего не мог исправить. Короче говоря, буквально на следующий день мне звонят из супермаркета и сообщают: «Ваша дочь украла дорогую мягкую игрушку, сейчас она сидит в кабинете директора, и, если вы не хотите, чтобы мы сдали ее в детскую комнату милиции, немедленно приезжайте». После этого случая я целую неделю пробыл дома, рядом с ней, но я не мог себе этого позволить и дальше, поэтому пришлось выйти на работу, и через два дня… не поверите!

— Все повторилось? — спросила Надежда.

— Да, повторилось, только уже в другом магазине, а потом снова, снова и снова! Я пробовал разговаривать с Василисой по-разному, и строго, и мягко. Старался объяснить, насколько это плохо, некрасиво и опасно. Она внимательно слушала меня, вроде бы соглашалась, даже обещала, что этого больше не повторится, но проходило немного времени… и все начиналось заново.

— Дальше вы мне можете не рассказывать, я, кажется, догадываюсь, с какой проблемой вы ко мне пришли. Ваша дочь стала клептоманкой?

— Да, верно! Я думал, что это все влияние переходного возраста, ведь в это время все подростки — бунтари, но шло время, Василиса подрастала, и ничего не менялось, даже наоборот.

— Теперь, когда ей уже девятнадцать, мягкие игрушки ее больше не привлекают? Я правильно вас понимаю?

— Да, вы все правильно понимаете, только вот я ничего не понимаю, — тяжело вздохнул Андрей. — Чего ей не хватает? Я достаточно обеспеченный человек, и моя дочь ни в чем не нуждается. С ней занимались лучшие учителя, она знает два языка в совершенстве, играет на фортепьяно, занимается теннисом. У Василисы есть своя квартира в великолепном доме в престижном районе. На восемнадцатилетие я подарил ей автомобиль, о котором она давно мечтала. На ее счете достаточно денег, чтобы она могла себе позволить купить любую вещь, какую только пожелает.

— Вы считаете, что любовь и внимание можно заменить деньгами и подарками? — спокойно спросила Надежда, глядя посетителю прямо в глаза. — Детские обиды настолько прочно укореняются в подсознании, что никакие машины, квартиры и вещи здесь не помогут.

— Да, вы правы, я вынужден с этим согласиться, поэтому и пришел к вам. Я очень надеялся, что с возрастом это все пройдет, но сейчас вижу, что моя дочь серьезно больна и без помощи специалиста ей не обойтись.

— А сама она как на это смотрит?

— Она считает, что вполне может с этим справиться самостоятельно, но я-то вижу, что это невозможно.

— Справиться с адреналиновой зависимостью самостоятельно — это весьма проблематично, я с вами согласна.

— С адреналиновой? — удивленно переспросил Варнавин. — Но у моей дочери совсем другая зависимость: она воровка.

— Позвольте с вами не согласиться. Воры относятся совсем к другой категории людей: они воруют ради наживы или чтобы не умереть с голоду, например. Ваша дочь ни в чем не нуждается, и ей незачем воровать для того, чтобы продать украденное и просто прокормиться. Ее привлекает риск, он дает ей очередную порцию адреналина, и с каждым разом организм требует этого адреналина все больше и больше. Такая зависимость сродни наркотической, и она не менее серьезна.

— А можно этот адреналин получать как-нибудь… иначе?

— Сколько угодно.

— И как же?

— Например, стать укротителем диких зверей или ловцом крокодилов, — улыбнулась Надежда. — Змееловом, на худой конец.

— Вы это серьезно говорите или шутите?

— Ну, конечно, шучу, это все не для девушки, хотя женщины часто бывают укротительницами. Василисе можно заняться прыжками с парашютом, скажем…

— Нет-нет, только не это! — замахал руками Варнавин. — Я в курсе, сколько парашютов не раскрывается.

— Скалолазание и серфинг тоже подходят.

— Еще лучше, — нахмурился Андрей. — А чего-нибудь попроще нет?

— Да любой экстремальный вид спорта дает массу адреналина, выбирайте любой. Правда, я обязана вас предупредить: еще не факт, что это поможет, потому что здесь имеется некоторая разница.

— В чем же?

— Если начну вам объяснять, в чем она состоит, это займет очень много времени, а понять вы мало что сможете, для этого нужно быть медиком, желательно — психиатром или, как я, психологом, — улыбнулась Надежда.

— Час от часу не легче, как сложно все, — нахмурился Варнавин. — И, как я понимаю, это намного серьезнее, чем я предполагал. Значит, я не напрасно пришел к вам?

— Что вы хотите от меня?

— Мне вас порекомендовали как очень хорошего психолога, и я прошу: помогите мне, Надежда Дмитриевна! Вернее, не мне, а моей дочери. Я очень за нее переживаю, боюсь, что в один прекрасный день все может очень плохо кончиться.

— Вы сюда пришли один или с Василисой?

— Нет, я ей не говорил, что собираюсь обратиться к психологу, решил сначала посоветоваться с вами. Спросить, сможете ли вы с ней позаниматься, я ведь знаю, что у вас время расписано на месяц вперед.

— В нашем центре, кроме меня, много очень хороших специалистов, и с вашей дочерью может поработать любой из них.

— Надежда Дмитриевна, умоляю, возьмите Василису к себе! Прежде чем сюда прийти, я очень многое узнал о вас.

— Что же вы обо мне узнали? — с интересом спросила Надя.

— Я знаю, что в этом году вы защитили докторскую диссертацию. Что у вас имеется свой собственный метод общения с пациентами, дающий превосходные результаты. Еще я узнал, что вы не замужем, и…

— Мне кажется, что мое семейное положение никого не касается, — резко перебила его Надежда. — И на мою работу этот факт никоим образом не влияет.

— Простите, ради бога, я не хотел вас обидеть, — смутился Андрей. — Просто вы спросили, что я о вас узнал, и я предельно откровенно ответил.

— Если не секрет, от кого вы получили эту информацию?

— Позвольте мне не отвечать на этот вопрос. Я обещал, что не выдам этого человека, и мне не хотелось бы нарушать слово. Поверьте: я услышал от него только положительные отзывы о вас, как о человеке и специалисте, иначе не пришел бы к вам со своей проблемой. Надежда Дмитриевна, вы возьмете мою дочь на свои сеансы?

— Чем занимается Василиса в свободное от своего «хобби» время?

— Она студентка, учится в университете, но сейчас пока не посещает занятий и еще некоторое время будет свободна от учебы. Этой зимой дочка сильно простыла, заболела воспалением легких. После того, как она две недели отлежала в больнице, я отправил ее вместе со своей матерью в санаторий — еще на две недели. Сегодня дочь вернулась, и я от вас поеду к ней, поговорю о сеансах… если вы согласитесь, конечно. Моя мать осталась в санатории еще на неделю, а Василиса не захотела — говорит, что там одни старики и ей скучно. Но я-то прекрасно знаю, почему она оттуда так скоро сбежала, — нахмурился Варнавин. — Мать мне звонила, сказала, что в администрацию стали поступать жалобы — у людей начали пропадать вещи. Она пыталась поговорить с Василисой, а та, как ни в чем не бывало, сообщила, что все эти безделушки можно найти в помойке. Не придумав ничего лучше, моя мать отправила ее обратно в город. Теперь вы понимаете, почему я пришел к вам?

— Да уж, неприятная история, — согласилась Надежда.

— Мне не хотелось бы откладывать лечение, я готов привезти Василису сюда сразу же, как только вы сможете нас принять. Вот если бы вы смогли прямо завтра! Это возможно?

— Завтра суббота, — напомнила Надежда.

— Да, я знаю, но ведь ваш центр работает по субботам?

— Зато я не работаю. Как правило, в субботу и воскресенье у меня выходные.

— И об этом мне известно, но… чем раньше вы начнете, тем лучше, и я обязательно компенсирую ваше беспокойство.

— Вы снова все переводите на деньги, а зря, Андрей Игоревич, — нахмурилась Надежда. — Не все можно купить, а уж мое свободное время — тем более.

— Простите, — виновато пробормотал Варнавин. — Сегодня у меня как-то все наперекосяк… Надежда Дмитриевна, умоляю вас, помогите моей дочери! Что я должен сделать, чтобы вы согласились?

Ларина уже собралась было категорически ему отказать, но, еще раз внимательно посмотрев на Андрея, на его красивое, искаженное мучительными переживаниями за дочь лицо, неожиданно для самой себя согласилась.

— Хорошо, я приму вас завтра, но только ближе к вечеру. У меня была очень трудная неделя, а сегодняшний день — особенно, мне пришлось работать в весьма напряженном режиме. Одна из моих сотрудниц внезапно заболела, и я занималась с ее пациентами помимо своих. По этой причине завтра мне хотелось бы как следует выспаться и отдохнуть, иначе надолго меня не хватит и мой центр останется без руководителя.

— Надежда Дмитриевна, я заранее согласен на все ваши условия, хоть вечером, хоть утром, если нужно, я ее и ночью к вам привезу!

— Эти крайности ни к чему, ночью обычно нормальные люди спят, и я отношусь именно к их категории, — заметила Надя. — Я смогу приехать сюда часам к пяти или к половине шестого. Восемнадцать часов вас устроят?

— Спасибо вам огромное! — искренне поблагодарил Надежду Андрей, облегченно вздохнув. — Вы даже не представляете, насколько это важно для меня!

— Ну, почему же не представляю? Ведь вы же не первый отец, который приходит ко мне с подобной проблемой.