Английский язык как мировоззрение. Наброски метода

К. Иоутсен

Английскому языку как мировоззренческому феномену посвящены очерки, собранные в этой книге. Что такое язык? Почему он устроен именно так? Как научиться воспринимать мир по-английски? Смысл грамматики и грамматика смысла, логика и мироощущение языка, его история и психология рассматриваются в теории и на практических примерах. Предлагая альтернативные объяснения, проводя контриндуктивные параллели, автор формулирует собственное представление о языке-творчестве, языке-жизни, языке-культуре.

Предисловие

Предисловие, как правило, так или иначе готовит читателя к тому, что его ждёт в основном тексте. В данном случае, однако, мне бы хотелось начать с того, чем настоящая книга не является. Она не родилась в долгих кабинетных размышлениях или в результате компиляции чужих идей, хотя и того, и другого в ней предостаточно. Это не научная работа, не итог исследования, хотя в ней немало специальных терминов и теорий.

В полном соответствии с заглавием, никакого метода, никакой методики на последующих страницах не описано, речь идёт лишь о набросках в смысле чего-то не в полной мере завершённого, продуманного и проверенного. Стремление к самим этим качествам плодотворно, но их достижение едва ли желательно. Во-первых, достигнуть их и невозможно, коль скоро совершенству — банально, но справедливо — нет предела, а во-вторых, обладание чем-то в превосходной степени делает ненужным дальнейший поиск и развитие, что неизбежно — в силу природы человека — приводит к застою и деградации. Более того, только в форме набросков, некой базовой парадигмы, методика изучения языка (как и многих других предметов) и может существовать, поскольку её ядро — импровизация, а движущая сила — как энтузиазм и харизма преподавателя, так и интерес и способности ученика.

Иначе предлагаемые ниже соображения можно охарактеризовать как стратегические, тактика же в каждом случае подбирается отдельно. Как гласит известный принцип, тактика, позволившая победить однажды, в другой раз может привести к поражению. Каждый человек обладает неповторимой индивидуальностью, несмотря на всевозможные типологии, поэтому конкретная методика преподавания вырабатывается всякий раз заново, пусть и исходя из каких-то общих установок. В этом отношении обучение в самом широком понимании сродни искусству, где есть множество правил, но каждое из них может быть изменено или нарушено. Важнейшее качество преподавателя, таким образом, — это талант, понимаемый как сочетание интуиции, вкуса, знаний, опыта и, конечно, творческого начала.

Именно преподавателям и адресована в первую очередь эта книга. Изложенные в ней идеи формировались постепенно, в течение более, чем десяти лет непрерывной преподавательской деятельности — срока сравнительно небольшого, но всё же достаточного для того, чтобы сделать некоторые выводы. Они не претендуют на оригинальность — почти ко всем ним я пришёл самостоятельно, но это, разумеется, не означает, что до меня тем же путем и намного более успешно не прошли другие. Впрочем, что считать успехом? Об истинности, достоверности, неопровержимости своих выводов я никогда не задумывался, а только лишь об их эффективности, проводя апробацию собственной практикой. То, как создавался этот труд, — методом проб и ошибок, наивных упрощений, открытия уже известного — и то, как он в итоге создан, есть наглядная демонстрация тех идей, которые он призван донести, а именно творческого способа преподавания, подразумевающего, помимо прочего, и самосовершенствование преподавателя в ходе обучения.

Тем, кто изучает английский язык, в том числе и самостоятельно, настоящие наброски тоже будут небесполезны, но, наверное, в качестве дополнительного пособия. Эта книга — не учебник, в ней нет программы и строгого плана (более того, она выступает против таких программ и планов), скорее она предлагает особую перспективу для уже усвоенного (или усваиваемого) материала. В этом смысле она может быть рекомендована тем, кто желает расширить, углубить или качественно преобразовать своё знание и понимание английского языка, уже обладая достаточным уровнем как языковой, так и общеобразовательной подготовки.

Первая часть книги посвящена общим рассуждениям о природе языка и преподавания, своего рода философским обоснованиям метода (имея в виду философию скорее в бытовом понимании). Кому-то она может показаться чересчур оторванной от жизни и практики, однако, мне представляется первостепенно важной, поскольку это та парадигма, в которую укладывается собственно материал, тот способ, которым он преподносится.

Сам же материал — лексика и грамматика — остаётся относительно неизменным независимо от того, как мы его изучаем, так, что повторять на страницах этой небольшой книги общеизвестные правила мне показалось излишним, тем более, что найти их подробное изложение не составит труда. Некоторое количество лексического и грамматического материала, однако, приводится во второй части в качестве примеров того, как описанную общую теорию можно применить для демонстрации теории частной, языковой. Последняя глава, на ещё более конкретном уровне, включает образцы и разбор нескольких упражнений.

Самым важным компонентом мировоззрения является история, вернее, и то, и другое суть составные части единого (и неделимого) целого. Историзм пронизывает мировоззрение, и наоборот, поэтому сложно говорить об одном, не затрагивая другое. И вместе с тем, в интересах ясности, я счёл разумным посвятить истории языка — в самой общей её форме — отдельный очерк в приложении.

В целом эта книга написана довольно сухим стилем, хотя — как хотелось бы надеяться — не настолько, чтобы назвать его научным. Примеры на английском языке даются в самой краткой форме. Непосредственно для преподавания такой стиль и такие примеры, конечно, не подходят, но здесь они выбраны намеренно, из соображений нейтральности. В то же время, стиль не отличается излишней простотой (хотя специально и не усложнён), что также сделано не без причины, и призвано стимулировать более внимательное чтение. Вполне вероятно, в этой связи, что книга может оказаться слишком академичной для тех, кто далёк от учёной среды, и при этом — слишком любительской для профессиональных языковедов. Но об этом судить самим читателям.

Мне бы хотелось выразить благодарность всем моим ученикам, так или иначе повлиявшим на становление моих взглядов, а особенно К. Беляеву, Г. Крючкову, А. Лениной, Б. Мессереру, А. Модестову, Е. Подосинниковой и М. Спектору. В какой-то мере я, конечно, испытал и влияние своих учителей, прежде всего А. Никифорова и В. Рыбакова (первого читателя этой работы). Кроме того, я признателен моим добрым знакомым, филологам А. Магировской и Е. Топниковой, которые любезно и откровенно высказали мне всё, что они думают о моих воззрениях. Разумеется, за все недостатки сего труда несу ответственность только я один.