Эйвели. Часть вторая

К. Хеллен

Восстанавливая историческую справедливость, через историю одного рода автор знакомит читателя с бессмертным народом эулиен, его историей, культурой, традициями и обычаями, развенчивая мифы о нём и приоткрывая завесу тайны о его происхождении и труде среди людей. Если Вы думаете, что всё знаете об эльфах… Вы будете немало удивлены открывшейся правде.

Звенье сто двадцать восьмое. Ильмур Светозарный и Кеваэн

Нет во всём Светлом Доме красавицы с волосами, как у Грейль. Сам Финиар признал в них Свет Эйдена, ибо сияют и золотятся они бесценной россыпью до самого пояса, оттого называл Финиар Грейль Э́йдéнихи́мени эвхи́ме [Éydénihímeni evhíme] — Эйденовласая госпожа. И Абрин находил покой от битв в локонах Грейль и всегда носил с собой у сердца прядь волос жены своей, в мирное время и особенно в бою. И все дивились, как через поколения её волосам перешёл Свет Эйдена. Так был день, когда отдыхал Абрин от трудов своих, и вошла в покои их Грейль и увидела мужа своего спящим, тогда же любовалась она красотой его и безмятежностью сна и, сотворив молитву, легла подле мужа. Тогда же открыл Абрин глаза, и лучились они великой радостью, и обратился он к Грейль, и стала радость его общей для них двоих. И легли тогда Абрин и Грейль как муж с женою, и вскоре узнала эу, что ожидает дитя. И оставил Абрин стан Седби ради Грейль и был с ней до срока. В срок же положенный родила Грейль сына мужу своему, и от Всеспрашиваемого получил он имя И́льмур [Íl`mur]. Так был рождён Ильмур от Эйденовласой госпожи Грейль, дочери Элигрен, дочери Виэльлине, прозванного Маленьким безумцем, сына Эливиена Путешественника, младшего сына Финиара, и от отважного арели Абрина, мужа Грейль, по исходу, на мирной земле, в Светлом Доме, в Сумеречные времена.

Во всякий день мира, будучи подле красавицы жены, желал Абрин всегда быть окружённым детьми их, им же позволял он всё и сам был с ними как дитя, так что никто не мог узнать его, и слышал весь Светлый Дом в те дни раскатистый смех арели, и сияние глаз его видели все и соликовали с ним. Ильмура же брал Абрин на могучие плечи свои и ходил с ним так, почитая дитя своё короной, он же играл с ним и ловил его всюду, и не мог маленький эулари скрыться от Любви отца своего, и во всех пределах смех их был слышен. Был Абрин высок и могуч, ростом был он выше всех эулиен Светлого Дома, лишь Седби да Финиар едва могли сравниться с ним, и лишь двое эулиен, встав плечом к плечу, могли быть как один Абрин, да и то меньше. С высокого трона своего на плечах отца наблюдал Ильмур за эулиен и рос в обожании сестры и старших братьев своих, но не было в нём ни мощи отца его, ни воинского пыла его, ибо нрав свой и миролюбие сполна взял он от матери, от неё же взял он красоту и скромность да изумрудных глаз цвет.

Добрых наставников нашёл себе Ильмур. Так всесветлейший Аларимвети наставлял его, а также Итерлен, Италин и Мирьи Колокольчик. Кроме них, доброго друга нашёл себе Ильмур в Эрайе, от него же и получил он свой тонекли.

Прежде знания своего научился эу изготовлять лампы и светильники из дерева и стекла, ибо велика была его тяга и любовь ко всякому Свету. Много снилось кошмаров юному Ильмуру, что гаснет Свет и пропадают звёзды, и оттого много часов провёл он на башне Ирдильле, встречая первую зарю (1). Когда же окреп он — выбрал делом своим сохранение и приумножение всякого Света в светильниках и лампах, в изготовлении которых не было ему равных. Они же ныне стоят на лестницах многих, во многих проходах, висят на деревьях в чащах рощ Светлого Дома и освещают его в час, когда меркнет прочий Свет в обители эулиен.

^{(1) так есть у эулиен обычай, что отчаявшихся, детей, а также плачущих младенцев выводят или выносят на башню Ирдильле до предутренней звезды, чтобы они видели, как занимается солнце и отступает тень. Верят эулиен, что сила и Свет зарождающегося дня укрепляют беспокойное или отчаявшееся сердце.}

Был прозван Ильмур эулиен Фини́и [Finíi], то есть Свет изречённый, иначе говоря — Светозарный. И не зря его прозвали так. Вот как обрёл он прозвище своё и Любовь и уважение эулиен.

В день, когда знание коснулось сердца Ильмура, пожелал он оставить Дом свой ради человека, и в утро следующего дня отпустили его с благословением. Были спокойны за эу отец его и мать, а также сестра и братья, ибо тих был Ильмур и мирен нравом, и труд его был также тих и светел, ибо продолжил в людях Ильмур дело своё и великим мастером прослыл среди смертных. Из чего угодно мог высечь искру эу и добыть огонь, чтобы зажечь свет. Многие эулиен говорили, что сиянием глаз своих способен Ильмур зажечь огонь и повелеть ему, ибо Элигрен научила его, но я не могу говорить, так это или нет, хоть и охотно верю, ибо истинное светоносное пламя было дано сердцу Ильмура!

Случилось однажды эу странствовать вдоль берега в неспокойный для кораблей час, и видел Ильмур, как коварны сумерки, и как медлят корабли и остаются в море, ибо не могут подойти к берегу из-за волн, потому как не видят его, и в темноте, и в бурях не знают пути. Тогда положил себе Ильмур зажигать высокие кострища на скалах и крутых берегах, чтобы подать знак судам смертных и уберечь их. Вплавь или на лёгкой лодке добирался Ильмур до диких островов или коварных рифов и взбирался на них, чтобы соорудить там кострище и дом ему. И следил за огнями их, и возвращался, и зажигал огонь снова, если гас он или бывал потушен водой и ветром. Иногда оставался Ильмур подле огней своих, чтобы беречь их, и укрывал их, и заботился о них, как иные заботятся о детях своих. И хоть не был Ильмур высок и крепок — истинные крепость и бесстрашие были даны ему перед лицом бурь и штормов, приходивших с океана и обрушивавшихся на мирную землю сокрушительными штормами и коварными вихрями ледяных беспощадных волн. И так был день один, когда пришла буря, и грохот волн стоял до небес, и ветер рвал паруса судов и ломал мачты их. Тогда же гудели скалы от ветра и стонали под натиском лютых волн и водной толщи. И опустилась ночь и погасила звёзды и все огни, тогда же скопилось много судов людей у берегов мирной земли, ибо был канун большого праздника, и все желали войти в залив и причалить. И видел Ильмур, что погибают суда, оставаясь в море, и смерть грозит людям в суровый шторм. Тогда бросился он в воду и доплыл до высоких скал, выступавших из пены и рёва волн, и взобрался на них и не нашёл ничего от своего кострища, ибо волны разметали всё. И ветер был такой, что не мог эу поднять голову и выпрямиться во весь рост свой. А шум и грохот вокруг него были такими, что ходила скала под ним ходуном, и крики людей, ветер и рёв волн слились воедино. Опечалился эу и испугался за смертных, ибо видел, как погибают они, не зная пути, и сам не знал, как помочь им, ибо нечего было ему разжечь для них. И потому прозвали эулиен отважного Ильмура Светозарным, что встал он спиной к выступу скалы и выпрямился во весь свой рост, и, найдя огниво в одежде своей — себя самого сделал маяком для кораблей и поджёг себя, дабы светить им. Быстро занялась от искры одежда эу, и Свет его сделался видим кораблям, ожидавшим знака. Они же, глядя на него, смогли войти в залив и укрыться там, и никто не погиб в ту страшную ночь, хоть кораблей собралось много, и шторм был суров и смертоносен. Когда же упал Ильмур, пришла волна и потушила огонь, объявший и поедавший его, и так несколько дней провёл эу на скале, между Светом жизни и тенью смерти. Когда же вернулись птицы на скалу, то растревожили эу криками своими, и поднялся он и дыхание жизни нашёл в себе, а также увидел, что сгорела одежда его, но уврачевали море и ветер ожоги его, покрыв его морской травою, и не было у эу тяжёлых увечий, хоть и сошло с него много кожи в огне. И встал тогда эу на колени в тени скал, чтобы не смущать птиц, и молился к Богу, восхваляя Его за милость и щедрость Его, что наставил эу и сохранил ему жизнь в час когда уже и не думал о ней сам Ильмур. Оттого зовут эулиен его Светозарным, о нём же и песнь «И́льмур ильи́фт» [Íl`mur il`íft] — «Ильмур сияет», повествующая о той страшной ночи.

…Kée allitárnē rúurh im íshunol íssa

Élligri ítam kowb nórenol,

Kowb imlátil` íeh mor péli

Kéarnil`miniē Íl`ē ev el`gól.

Élig duh ül`y`reánaldartil` fa ül`enol,

Héiyviet hi, im híol víe üflet,

Ev el`Éydén íi híol im ávre vo —

Élig míik séwil`al` írte (2).¹²

^{(2) отрывок из песни «Ильмур сияет».}

Прежде самого эу дошла до Светлого Дома весть о деянии его, когда же вернулся в него и сам Ильмур, то называли его уже все Фини́и Мáну [Finíi Mánu]. Мы же благодарим Создателя за милость Его к светлому эу, даровавшему людям драгоценный светильник свой и сохранившему его для всех нас! Да сияет Ильмур через века!

Высоко почитание Светозарного в Светлом Доме, ибо известна ему истина, что в огне рождается Свет. И хоть не был Ильмур учёным и мудрецом, все учителя и мудрецы Светлого Дома, даже сам Всеспрашиваемый, называли и почитали его мудрейшим. Ильмур же по скромности своей учеников, что присылали к нему, не брал, называя себя мастером светильников и ламп. И не оставался подолгу в Светлом Доме, ибо место своё и радость нашёл среди народа Адама, ему же был он и есть предан всем сердцем своим и душою, и ради человека никогда Ильмур не жалел себя, и в том торжество крови его народа в сыне своём!

Ánmuh vo — féohimtil` nórē, átu Líe im il`mh — no víne. Ímor íeh — ímor kárulenē! Víne a — whúldaril` fa urhedrene im róisē. Átu muy r/dáni hímu háynuldarē im úrhedreh ü fórthaē.¹³ (3)

^{(3) L. I. I. V. E. 41:16}

Случилось как-то Ильмуру повстречать среди людей девочку именем Эфхи́рь [Efhír`]. Была она помощницей при старой своей матери и последней оставшейся её опорой, ибо все братья и сёстры её погибли. В жалком сарае ютились Эфхирь и её матушка, и все силы свои прилагала девочка, дабы исцелить её и поддержать. И трудилась много, и помогала другим. Так познакомились они с эу, и принёс Ильмур светильник свой в дом Эфхирь, и увидел нищету и беду её, и отстроил дом им с матерью, и стал помогать Эфхирь. Он же стал другом её, и свято оба ценили дар дружбы их. Когда же умерла матушка Эфхирь, осталась девочка совсем сиротою в двенадцать лет, и тогда стал опекать её Ильмур и заботиться о ней, ибо в трудах своих подорвала Эфхирь здоровье, и зрение стало оставлять её. В день же, когда исполнилось Эфхирь семнадцать лет, была она уже совершенно слепою и различать могла лишь тень и Свет. И так сделался Ильмур её поводырём и попечителем. Но не тяготилась Эфхирь недуга своего и всегда улыбчива была и мила, ей же щедро была дана Богом доброта души и красота детей Адамовых.

И так был день вскоре, когда назвала Эфхирь Ильмура «Светом своим», а эу назвал её своей шелковицей, ибо Любовь просияла в них и озарила сердца их. Исполненной великой нежности и трепета была Любовь их, расцветшая из плода их светлой дружбы, соделания и заботы друг о друге. Когда же повелело сердце влюблённых им открыться друг другу, просил Ильмур возлюбленную свою пойти с ним в Дом народа его, дабы стать женою его перед эулиен и Богом. И согласилась Эфхирь, и так привёл Светозарный её в Дом свой невестой, и вскоре стала дочь Адама его женой по закону эулиен, ибо совершил Финиар амевиль над ними при свидетельстве и молитве многих. Тогда же дал Финиар Эфхирь имя — Кевáэн [Kevháen], Подобная Аэн, матери четырёх рек, и так вошла она в род его и утвердилась в нём крепким Светом, вместе со сиятельным мужем своим. Нет ни эу, ни арели, ни человека, кто бы мог без улыбки смотреть на Ильмура и Кеваэн, ибо трепет Любви их и скромная нежность — есть истинный отблеск Эйдена в подзаконном мире! Чиста и светла Любовь их, ибо единый Свет рождён из огня двух добрых сердец любящих. И потому многие эулиен почитают за благой обычай получить благословение и напутствие на амевиль от Светозарного и Кеваэн, дабы был их союз столь же прочен, светел и благодатен, как союз этого отважного эу и прекрасной смертной. Скромны эулиен и даже взором долгим на счастье и радость других не посягают, но, истинно, не было в Светлом Доме того, кто бы не любовался счастьем Ильмура и жены его, ибо вместе, соединённые Светом Любви своей — благим маяком Надежды и радости стали они для всех, кто имел честь и благословение видеть их, сосияющих, и лучащиеся улыбки их.

Когда же бывал погашен весь Свет в Доме эулиен и отходили надеющиеся ко сну, выходили Ильмур и Кеваэн в сад и гуляли между деревьев его и засыпающих цветов, среди светильников Светозарного, что расставлял он там, подобно россыпи звёзд. И не было меж ними бесед или песен — но благословенная тишина, в которой пели лишь сердца их и души. Им же, счастливым влюблённым, подпевал и весь вечерний сад, да укрепится в Надежде и радости всякий, кто слышал гимны его!

Я кузнечиков подговорил!

Я сверчков молил, запомни,

Все они теперь тебе,

Лишь тебе одной поют!

Ночь с тобою говорит

Голосами тысяч душ,

Все они тебе поют

Мои песни о Любви…

Всё, что я им рассказал,

Всё, что им доверил я,

В сумерках услышишь ты,

В многоголосии Любви моей!

То друзья мои поют,

Я же шлю поклон тебе!

Быть бы я хотел сверчком

Над плечом твоим в осенний день,

Чтобы гнать твою печаль,

Чтобы ты не опускала глаз! (4)

^{(4) L. I. I. V. E. 251:20}

Примечания

12

…Где бури рёв и ночи мгла, Пылает сердце для людей, Чтобы собрать их под крыло

Надёжного Света в заливе. Огонь пусть взовьётся до небес, Ликую я, и мой дух парит, В Эйдене дом мой и место есть — Огонь мне сказал сегодня (эмл.)

13

Достойно есть — послужить человеку, ибо Любовь и забота — не унижение. Труд их — труд королей! Унижение же — опуститься до обид и расчёта. Ибо лишь раб ищет выгоды и обижен на судьбу (эмл.)