Золотая лихорадка

Кайл Иторр, 2015

Новая Земля. Жизнь идет своим чередом – семья, работа, как положено. Причем работа действительно интересная. Интересом-то и цепляет, отправляя в командировку «неизвестно зачем», мол, «там объяснят». Там, наверное, объяснили бы, но что делать кабинетному сотруднику, который по дороге – такая уж она, фронтирная жизнь, – попадает в плен, а потом в фактическое рабство вне цивилизованных территорий? То же самое, что он делает всегда: работать головой, чтобы выбраться в условия более приемлемые. А уже потом, если получится, рассчитаться со всеми, кто виноват. Такие они, кабинетные сотрудники Новой Земли. Автоматом пользоваться умеют, и точно знают, когда и в кого стоит стрелять самим – а кого лучше подвести под выстрел с другой стороны…

Территория Латинского Союза, Сьерра-Гранде, асьенда Рош-Нуар. Пятница, 01/03/22 около 12:00

Отдаю должное Адаму и Бернату: после того, как асендадос принимают решение, что во владениях у них я гость, а не просто добытый их людьми в дальнем рейде «кролик» — отношение ко мне резко меняется. Как говорил Ниро Вульф, «гость — это драгоценный камень на подушке гостеприимства»^[44]. Не уверен, что обитатели асьенды Рош-Нуар близко знакомы с этим литературным персонажем, но модус вивенди тот же.

Да, гость я «очень хорошо охраняемый», иллюзий на этот счет не питаю. И даже «ценный», причем ценность эту могу назвать в цифровом эквиваленте. Два кило орденского золота, иначе говоря, двадцать тысяч экю.

И тем не менее. Хозяева препровождают меня во флигелек, что примыкает к их каменному особнячку с тыльной стороны, и поручают заботам некоего Арчи. Англосаксонское имя сразу дает мне надежду, что с этим товарищем я смогу нормально объясниться по-английски; так и есть, причем и этнически Арчи оказывается не латиносом, а условно-чистокровным гринго, хотя и с несмываемым тропическим загаром еще с заленточных дней — четверть века на Доминиканах, однако. А еще он усиленно строит из себя «классического британского дворецкого», что при его физиономии биндюжника и заметном шотландском выговоре смотрится убийственно.

Правда, меня Арчи именует «сеньором», а не «милордом» или «сэром». А Адама — «патроном». На вопрос, почему так, делает круглые глаза и обводит руками асьенду: мы ведь не в старой доброй Англии, сеньор, не так ли? Логично, массаракш, мы даже не в Новой Англии; такая тут имеется, входит в состав здешнего Британского Содружества. Ни разу не был, видел только на карте — условный северо-восточный угол Большого залива, крупный остров не очень далеко от устья испанской Рио-Бланко, — однако мы, действительно, не там, а вовсе даже в Латинском Союзе…

С помощью и по указанию Арчи я вселяюсь в крошечную комнатушку в этом самом флигеле, внутри там только гамак и табуретка, но — свой угол. Он же показывает мне настоящую душевую, где я с большим облегчением отдраиваюсь теплой водой, благо бак уже успел прогреться на утреннем солнце, и жидким мылом с какими-то травами, наверное, местная самоделка. Пока я кисну в душе, мне приносят сменную одежду. Не из хозяйских запасов, разумеется, ну так и по габаритам Адам повыше меня и объемнее раза в два, а Бернат почти такой же комплекции, зато на полголовы ниже. Скорее всего, что-то из случайных шмоток сомнительного происхождения, типичный секонд-хенд, однако ведь и не рубище какое. Бэушные китайские джинсы, чистые и подштопанные где следует; простая, но опять же чистая и целая рубаха некрашеного серого полотна, без пуговиц, с широким воротом на завязках, чем-то смахивает на украинскую вышиванку без вышивки, сам подобную этнику отродясь не носил, но на других, увлеченных национальной культурой — видел; а еще заленточная бежевая бейсболка с крупным черным лозунгом «BEER», пускай напиток и не мой, зато от солнца голову прикрывает, а что еще от шапки надо-то?..

Свою старую одежду там же, в душевой, как следует прополаскиваю и вешаю на просушку во дворе, найдя уголок с бельевыми веревками. Ничего, не подерется мой «вюстентарн» с повешенными рядом простынями-наволочками.

— Ну зачем же так, — укоризненно выговаривает мне Арчи, — для заботы о вещах есть слуги.

— Так то у хозяев, — пожимаю я плечами.

Арчи поджимает губы.

— Вы гость, сеньор Влад, значит, все слуги патронов — и ваши слуги тоже. В дальнейшем прошу такие… вопросы передоверять им.

Развожу руками.

— Как скажете.

— То-то же. Но у вас в гостевом костюме кое-чего недостает, пойдемте.

Разворачивается и идет; послушно топаю за ним, интересуюсь:

— А почему в гостевом и недостает?

— Ну как же, сеньор. Вы не пеон, не слуга и не невольник. Знакомить вас со всеми обитателями асьенды не вижу смысла, поскольку по языкам вы не совпадаете и почти ни с кем не сможете общаться, однако, дабы не возникало недоразумений, им нужно знать о вашем гостевом статусе. Так что сейчас заглянем в арсенал и подберем вам что-нибудь.

Массаракш. Я, конечно, гость, раз патроны решили именно так, но не может же Арчи «подобрать» мне настоящее оружие? Контузия ведь временная и почти прошла, вот почем благородным донам асендадос знать, а вдруг я на досуге тренируюсь в ковбойской стрельбе — с поклоном Серджио Леоне и его ганфайтерам, — и два ствола Берната отменного швейцарского качества могут «на курке» вчистую проиграть одному моему, вне зависимости от его системы? А ставка-то в таких играх — не что-нибудь, а своя горячо любимая шкура…

«Арсеналом» оказывается чуланчик-полуземлянка, рядом с хозяйским особняком, но чуть на отшибе. Освещения не предусмотрено, Арчи запаливает прихваченную с собой самодельную свечку и ставит на полку. А я весь в смешанных чувствах.

Арсенал, да уж. Света вполне достаточно, чтобы оценить ассортимент. Очень специфический. «Бертье» Бруно происходит именно отсюда, вон еще четыре таких же в пирамиде стоят, один с пятиместным магазином, остальные с трехпатронными, и длинный «лебель» вместе с ними. И два столь же длинноствольных «маннлихера»… хотя нет, это не «маннлихеры», а пехотные «каркано», магазин похожий, но затворная система другая, помню я этот спор, большой привет «винтовке Мосина-Нагана», как иные забугорные спецы числят нашу трехлинейку; те же спецы ее итальянскую ровесницу обзывают «винтовкой Маннлихера-Каркано». Не берусь судить, как там рафинированный австрийский буржуа Фердинанд Риттер фон Маннлихер, который к аристократии принадлежал лишь в первом поколении, а горячий туринец Сальваторе Каркано таких специалистов точно прикопал бы на ближайшем пустыре…

Впрочем, некий Ли Харви Освальд тремя быстрыми выстрелами из ствола, купленного под маркой охотничьего, со всеми этими спецами уже рассчитался. В газетно-экранной шумихе, где вообще называлась марка «винтовки, убившей президента», имя герра Маннлихера вполне заслуженно не полоскалось. Только «каркано». Может, и «мосинка» однажды отхватит свою минуту славы? Сколько их там по Америке болтается, взятых за сущие гроши по распродаже «закромов родины» — сюда, в Новую Землю, попала лишь малая часть… В заленточных Штатах есть одна популярная забава, «варминтинг», сиречь отстрел сусликов с заведомо безопасной дистанции километра этак в полтора. И иные любители данного занятия специально берут какой-нибудь копеечный ствол, а потом вкладываются в его апгрейд, тюнинг и напиллинг — кто у профи-оружейника, кто своими руками — на цену недешевой снайперки, в итоге получается ружжо единственное в своем роде и на оригинал не похожее ни с какой стороны. Зачем? как говорится, «because I can»^[45]

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

44

Р. Стаут, «Слишком много поваров».

45

«Потому что могу» (англ.).