Девушка с ароматом жасмина

Катя Саргаева

Марку уже за 40, за плечами 15 лет брака, дети, и жена, которая негласно винит его в том, что бросила карьеру ради семьи. Они не несчастны, но и не счастливы, так живет большинство семей. Но однажды Марк встречает Полину, которая переворачивает все в его жизни.Сложная семейная ситуация, роман жены на стороне, свой роман на стороне, попытки сохранить брак и извечное чувство вины – это то, что теперь наполняет жизнь Марка.И вот клубок наконец распутан, но жизнь подкидывает новые испытания.

4

Собака на сене

На следующий день Ирен улетела в Барселону, у нее были дела.

— Я очень рада, что познакомилась с тобой, — говорила она Полине.

— И я рада! Будет время, приезжай в гости, — отвечала та.

Ближе к вечеру и нас выдернули из блаженного ничегонеделанья, позвонил продюсер, и сказал, что все готово, и послезавтра начинаются съемки. Они начались в долине Луары.

Рано утром самолет доставил нас в аэропорт Орлеана, оттуда нас забрали и отвезли в съемные квартиры. Наши с Полиной дома были по соседству. Съемки остановили на том моменте, когда Генрих наконец-то переспит с Франческой.

— Мы порепетируем интимную сцену? — спросила меня Полина.

— Да, если тебе это нужно.

Вечером мы с Диего пришли к Полине на репетицию. Что творилось у меня внутри я даже описать не смогу. Меня успокаивало лишь то, что мы будем в одежде.

— Я думаю, что нам надо раздеться, — сказала Полина, — ведь в этом загвоздка.

Женщина! Ты сведешь меня с ума! Кричал во мне внутренний голос. Полина наотрез отказалась от дублеров, маскирующего белья и накладок. Ей казалось это неестественным. Я решил не отставать, если уж женщина, да еще не являющаяся актрисой, не боится раздеться, и того, что к ней будет прикасаться чужой мужчина, то мне это было бы совсем стыдно.

— Я взяла у костюмеров те рубашки, в которых мы будем, — сказала она мне.

По сценарию я оставался в рубашке, а она должна была остаться голой. Господи, зачем я на это подписался? Играл бы себе каких-нибудь супергероев или обдолбанных наркоманов! Нет же, захотелось сыграть короля, который без конца трахает свою фаворитку. Идиот!

— Полина, — сказал Диего, — у тебя уже начали появляться чувства к Генриху, но ты все равно не горишь желанием спать с ним. Ты его целуешь, но особо в процессе не участвуешь.

— Короче лежу как бревно, я поняла, — с улыбкой сказала Полина.

— Вспомни свой первый раз, это должно помочь.

— Ты шутишь? Это было сто лет назад.

— Я всегда считал, что девочки помнят этот момент, — удивился Диего.

— Нет, я помню, но не могу вспомнить, как это было, что я при этом чувствовала.

— Ну ты даешь! — с улыбкой сказал Диего, — даже я помню свой первый раз. Ладно, давайте начнем, а там, если что я поправлю.

Мой член уже был в полувозбужденном состоянии от одной мысли, что я сейчас прикоснусь к ее телу, к ее губам. Поцелуи у нас уже были на съемочной площадке, и даже некоторые ласки, но сейчас я раздену ее, буду ласкать ее обнаженное тело. Таблетки для потенции придумали, лучше бы придумали что-то от потенции!

Полина лежала в постели, под рубашкой у нее ничего не было, я якобы вошел в ее комнату, сел на кровать и запустил руку под одеяло. Моя рука коснулась ее ноги, и медленно поднималась вверх.

— Сегодня ночью ты станешь моей, — сказал Генрих, откинул с Полины одеяло и лег рядом.

Я поцеловал Полину, и она ответила, ее рука легла мне на шею, и пальцы погрузились в мою шевелюру.

— Полина, ты не трогаешь его, просто лежишь, — сказал Диего.

Полина убрала руку. Я развязал завязки у нее на рубашке и оголил ее грудь. Одна моя рука вцепилась в ее ягодицу. Мои губы медленно спускались от ее шеи к груди.

— Марк, не хватай ее так, Генрих не хочет спугнуть Франческу, он знает, что сейчас переспит с ней, но он не хочет, чтобы она боялась его. Понежнее.

Какие к черту нежности?! Я хочу сорвать с нее эту рубашку и впиться в ее тело как в последний раз. Я посмотрел Полине в глаза и видел в них желание. Я завязал на ней рубашку и вернулся к поцелую. Я чувствовал, как она подалась ко мне всем телом, чувствовал, как бьется ее сердце. Я развязал завязки на рубашке и нежно обнял ее одной рукой. Мои губы опять начали спускаться по шее к ее груди.

Я выучил сценарий наизусть, в нем описывалось каждое мое движение, и сейчас я должен был ласкать ее грудь. Я взял одну грудь в руку, мои губы сомкнулись вокруг ее соска. Я почувствовал, как она слегка изогнулась в спине, дыхание ее участилось.

— Полина, теперь ты можешь слегка обнять его за талию.

Рука Полины легла мне на спину, и чуть спустилась к талии. Я медленно задрал рубашку Полины и снял ее. И вот она лежала передо мной совершенно голая, в глазах ее горел огонь, хотя она и пыталась сделать спокойное выражение лица.

Моя рука гладила ногу Полины, губы коснулись живота, и из ее приоткрытого рта вырвался тихий стон. Боже, как же я ее хотел! Коленом я раздвинул ей ноги и лег сверху. Я целовал ее в губы, а потом сделал вид, что вошел в нее. Она, конечно, чувствовала мою эрекцию, хорошо, что я был в трусах. Я терся об ее промежность своим причинным местом изображая движения и целовал ее. Боже, я сейчас кончу! Нет, держись друг, ты сможешь! Подумай о политике. Да, помогло. Ты протянешь еще несколько минут.

— Полина, сделай вид, что тебе больно, — скомандовал Диего.

Она слегка скривила лицо, и пыталась придержать меня. Диего стоял прямо над нами, и рассматривал все наши мельчайшие действия. По сценарию я начал двигаться медленнее, и губами ласкал все доступные места ее тела, через несколько минут я должен кончить. Эта сцена не прерывалась, секс должен был быть снят от начала и до конца, все длилось ровно двенадцать минут. Диего засек время, и говорил, что и в какую минуту мы должны делать.

— Еще минута, — сказал Диего.

Эта минута длилась целую вечность.

— Все, Генрих кончает, и ложится рядом.

Я со звуком кончил, хорошо, что не на самом деле. У меня ломило всю нижнюю часть тела, мое желание было на пике, но я все же лег рядом. Полина прикрылась лежавшей рядом рубашкой, которую я с нее снял.

— Снято! — сказал Диего. — В общем, вы молодцы, если хотите, можем повторить со всеми правками.

У меня округлились глаза, Диего увидел это и улыбнулся.

— Я думаю достаточно, — сказала Полина.

Ты моя спасительница! Я поцеловал ей руку.

— Теперь я бы должен на тебе жениться, — с улыбкой сказал я.

Она улыбнулась и встала с кровати. Рядом лежал халат, и она сразу надела его. Одеваясь, я заметил мокрое пятно на своих трусах, но жидкость на них была не моя. Ее возбуждал весь этот процесс также как и меня. Отчего-то мне было радостно это осознавать. Все было как в первый раз. Я радовался тому, что могу возбудить женщину.

Придя домой я позвонил Ирен и рассказал обо всем этом.

— Она меня тоже хочет, — с энтузиазмом сообщил я.

— Конечно хочет, она же не деревянная, тем более ты такой красавчик! Да любая женщина тебя хочет.

— Что, и ты меня хочешь?

— Ты мой друг, я не смотрю на тебя как на мужчину, ты скорее мне как брат. Ну и что дальше? Ну хочет она тебя, дальше что? Будешь ее клеить?

— Нет, я же женат.

Ирен молчала, что было ей несвойственно.

— Почему ты молчишь?

— Позвони своей жене и поговори с ней.

— Что-то случилось?

— Я не знаю, просто позвони ей.

Мне показалось это странным, и я позвонил Фионе. Она была такая радостная, говорила, что у нее будет небольшое выступление в одной опере. Я порадовался за нее. Ее голос звучал как раньше, в нем была какая-то живая энергия. Но что имела в виду Ирен? Чтобы я не особо заводился при мысли о Полине, потому что моя семейная жизнь увидела свет в конце тоннеля? Или что-то другое?

Следующим днем мы снимали эту сцену. Я мастурбировал два раза перед выходом из дома, надеясь, что это поможет хоть немного. Нет, не помогло, здесь сцену немного поменяли, Полина должна была одной рукой взять меня за голую задницу, поэтому трусы мне пришлось снять. Боже, мне придется тереться об нее голым членом, конечно же, он встанет. Ладно, надеюсь, она поймет, что это нормальная реакция.

Декорации были превосходные, она лежала на белоснежной простыне, свет приглушен, обстановка самая что ни на есть интимная. Полине сделали легкий макияж, и выглядела она очень сексуально.

Пошла сцена, здесь я должен не так сильно возбудиться, за кадром стоит куча людей, когда снимают крупный план, режиссер подходит ближе, все это должно было остудить меня. Но как только я коснулся ее губ, я забыл обо всех присутствующих, я чувствовал, что и с ней происходило то же самое. Было несколько правок, и это тоже остужало мой пыл. Но когда я лег на нее и мой член коснулся ее влажной промежности, я больше не мог себя сдерживать. Я видел безумное желание в ее взгляде.

— Полина, лучше закрой глаза, — сказал Диего.

Она закрыла. Но дикая сексуальная энергия лилась из нее потоком. Я не знаю, как я пережил это. После заветного слова «снято» я направился прямиком в туалет. Так часто я мастурбировал только в глубокой юности, когда мне еще не давали девочки.

В моих съемках был двухдневный перерыв, и я улетел в Эдинбург. В Фионе что-то изменилось, она была какой-то мечтательной и в целом она похорошела. Фиона сделала новую прическу и накрасила ногти, что делала редко. Мы почти весь день провели в парке с детьми. Фиона играла с Гленом, мы все вместе катались на роликах. Все было как раньше, мы были счастливы.

После ужина я помогал Фионе убрать со стола. На ней было обтягивающее платье, и я обнял ее сзади. Руки мои потянулись к ее груди, я начал целовать ее в шею.

— Не приставай, — сказала она, — дети еще не спят.

Я отстранился и начал мыть посуду.

Когда Фиона вышла из душа я уже лежал в постели. От нее приятно пахло яблоком и корицей. Она легла в постель и взяла книгу.

— Ты собираешься читать? — спросил я, гладя ее по ноге.

Она молчала. Я взял книгу и отложил ее на тумбочку. Я начал целовать и ласкать ее, она нехотя отвечала. Что случилось? Она вроде бы счастлива. Что опять не так?

— Ты разве по мне не соскучилась?

— Соскучилась, — ответила она, и мы занялись сексом.

Что это было? Спрашивал я себя. Фиона спала, а я не мог понять, что опять случилось. Все ведь хорошо. Но она бы предпочла, чтобы я ее не трогал. Видимо я совершенно не разбираюсь в женщинах. Вечером следующего дня я улетел назад.

Я был задумчив, у меня не шло из головы поведение Фионы.

— О чем ты постоянно думаешь? — спросила меня Полина.

— Об одном друге, — соврал я. — Он тоже актер и редко бывает дома, мы с ним вчера встретились в Эдинбурге. Так вот, у него с женой были проблемы, и вот он приехал домой, а жена похорошела, посветлела, он обрадовался тому, что все хорошо, вот только спать она с ним не горит желанием. Друг в замешательстве, не понимает, что это значит.

— Это значит, что она спит с кем-то другим, — сказала Полина и ушла.

Я стоял как громом пораженный. Фиона мне изменяет?? Не может быть! Хотя почему не может? Она похорошела, а когда женщина хорошеет? Когда влюбляется. Она не хочет со мной спать, значит, она влюблена в кого-то другого! Что мне делать? Я в панике. Моя жена в кого-то влюбилась! Она уже переспала с ним? Кто он такой? Во мне кипела ревность. Это собственническое чувство, она моя, я не собираюсь ее ни с кем делить! Она только моя!

Да, это говорит человек, который по несколько раз на дню мастурбирует на другую женщину. Но я ей не изменяю! Не изменяю же? Что вообще такое измена? Сунуть в кого-то другого свой член, или всей своей душой быть с другой женщиной? Что бы там ни было, Фиону я не отдам, она моя! Ирен точно что-то знает! В попытках что-нибудь разузнать я позвонил ей.

— Выкладывай, — сказал я.

— О чем речь?

— О Фионе, я был дома.

Ирен молчала.

— Ирен, не молчи, ты что-то знаешь, скажи мне, что черт возьми происходит?!

— Я наверняка ничего не знаю, это всего лишь слухи. Помнишь знакомую Фионы Монику? Они сто лет назад были в одной труппе.

— Да, горячая итальяночка.

— Именно. Ее муж композитор и музыкант, он пишет музыку к фильму, в котором я сейчас снимаюсь. Он встретился с Фионой на постановке той оперы, в которой она пела. Ну и вроде бы как она активно флиртует с одним актером. Больше я ничего не знаю. И это могут быть просто слухи.

— Нет, это не слухи. Она сделала новую прическу, красится и одевается, вся такая похорошела, и Ирен, она светится! Она счастлива! Я думал, что так повлияло на нее мое отсутствие, но нет, она не хотела заниматься со мной любовью! Она как будто сделала мне одолжение, когда я начал к ней приставать! — Ирен опять молчала. — Что мне делать?

— Может вам будет лучше порознь? — аккуратно сказала Ирен. — Я не могу тебе что-то советовать, это очень важные решения, чтобы принимать их с советами других людей. Я скажу одну вещь, и только один раз. Вместе вы не счастливы, может у вас получится это по отдельности? Вы заперлись в одной клетке, но каждый из вас держит в руке ключ. Просто реши, чего ты сам хочешь.

Я не хотел отпускать Фиону, у меня и мысли такой не было до разговора с Ирен. Но может, она права? Может, мы и правда не даем быть друг другу счастливыми, будучи вместе? А как же дети? Они уже не маленькие. Для того чтобы быть хорошими родителями нам не обязательно быть вместе. Теперь я это понимал.

Когда мои родители развелись, мне было три года. Позже, повзрослев, я спросил у мамы, почему они не остались вместе ради меня. Я не то чтобы хотел этого, но так было у многих, и мне было интересно, зачем вообще люди так делают. Мама тогда сказала, что именно ради меня они и развелись. Они постоянно ругались и не находили общего языка, они вообще зря поженились.

На детях отражается то, какая обстановка в семье, родители подают детям пример общения, пример семьи. Мама не хотела, чтобы я рос с осознанием того, что жениться не стоит, потому что жена будет вечно пилить мужа, будет вечно недовольна. Это не то, каким должен быть брак. Родители должны любить друг друга, тем самым учить детей любить самим.

Что будет со мной и Фионой, если мы останемся вместе? Каким будет наш брак? Что получат наши дети в нем? Сейчас я задумался не только о своей жизни, я думал о детях. Я хотел, чтобы они были счастливы. Когда у тебя появляются дети, ты больше не принадлежишь себе, все твои решения отражаются на них. Иметь детей это самая большая в жизни ответственность. То, какими они вырастут, во многом зависит от тебя. Ведь не зря все психологи лезут в детство, все проблемы рождаются там. Что же мне делать? Как будет лучше для моих детей? Мне нужна помощь.

Я смотрел на Полину, кто-то рассказывал ей смешную историю, и она заливалась звонким смехом. Мне хотелось уткнуться в нее и плакать. Хотелось, чтобы она обняла меня, и сказала, что все будет хорошо, что я найду верное решение, что я не один. Но ведь я и не был один. Это проблема не только моя, а наша общая с Фионой. Так почему я хочу поддержки от другой женщины? Почему не пойду за этой поддержкой к своей собственной жене? Потому что я не получу ее там. Я был совсем раздавлен, и мне вдруг захотелось напиться до беспамятства.

Съемки на сегодня были окончены, и я хотел направиться в бар. Ко мне подошла Полина, она взяла меня под руку, и прижалась головой к моему плечу. Она погладила меня по груди и улыбнулась.

— Что бы тебя ни мучило, все это временно, — сказала она. — Все в нашей жизни случается именно так, как должно быть. Кто-то сказал, что все наши действия правильны, и если тебе кажется, что ты можешь поступить по-другому, знай, ты не можешь. Я в это верю. В любом случае, все будет хорошо, все всегда заканчивается хорошо, а если еще плохо, то это еще не закончилось. Это тоже кто-то сказал, и в это я тоже верю.

Она посмотрела на меня с такой нежностью и пониманием, от нее исходило такое тепло, и любовь. Любовь не ко мне, а просто любовь ко всему на свете, просто сейчас она была направлена на меня. Именно этого мне и не хватало, и из благодарности я поцеловал ее в макушку.

— Я иду в бар с целью напиться в хлам. Пойдешь со мной?

— Почему бы и нет, — с улыбкой ответила она.

Мы пили у барной стойки и болтали ни о чем. Она как всегда светилась.

— Откуда в тебе столько любви? — вдруг спросил я.

— От мира. Что может быть лучше, чем родиться человеком?

— Иногда мне хотелось бы родиться рыбой, или птицей, или вообще камнем, который ничего не чувствует.

— Не говори ерунды! Именно потому и хорошо родиться человеком, чтобы чувствовать все, чувствовать жизнь.

— Я не знаю, как тебе это удается, у меня так точно не получится.

— А ты пробовал? — с улыбкой спросила она.

Иногда она задавала такие вопросы, которыми заставала меня врасплох.

— Наверно не пробовал, но я знаю, что не получится.

— У меня же получается? Чем ты хуже меня?

— У тебя нет проблем, по крайней мере так кажется.

— Есть у меня проблемы, как и у всех, просто я по-другому смотрю на них и воспринимаю. И все они в голове.

Кто-то включил одну веселую заводную песню, Полина встала со стула и начала танцевать. Танцевать она не умела, но это было и не нужно, она улыбалась своей волшебной улыбкой, и кружилась. Она слилась с музыкой и просто двигалась в такт ей. На нее оборачивались люди, потому что здесь никто не танцевал, это был бар, в который народ приходил выпить. Но ее это не волновало. Она делала то, что хотела. Может в этом счастье? Не обращать внимания на других, и просто следовать желаниям своего сердца?

Полина повернулась ко мне и, танцуя начала приближаться. О нет, только не это! Она взяла меня за руку и потянула со стула.

— Нет! Я не умею танцевать, — пытался отвертеться я.

— Я тоже не умею. Давай, просто дай себе свободу!

Она смотрела на меня таким чистым взглядом, в нем было столько легкости и свободы, что я не смог ей противостоять. Я встал со стула и начал танцевать с ней. И что же случилось? Люди, которые еще две минуты назад осуждающе смотрели на Полину, теперь посвистывали нам. Одна женщина под пятьдесят тоже встала и начала танцевать, к ней подключилась девушка, с которой она сидела.

Конец ознакомительного фрагмента.