Девушка с ароматом жасмина

Катя Саргаева

Марку уже за 40, за плечами 15 лет брака, дети, и жена, которая негласно винит его в том, что бросила карьеру ради семьи. Они не несчастны, но и не счастливы, так живет большинство семей. Но однажды Марк встречает Полину, которая переворачивает все в его жизни.Сложная семейная ситуация, роман жены на стороне, свой роман на стороне, попытки сохранить брак и извечное чувство вины – это то, что теперь наполняет жизнь Марка.И вот клубок наконец распутан, но жизнь подкидывает новые испытания.

Фотограф Владимир Никулин

© Катя Саргаева, 2023

© Владимир Никулин, фотографии, 2023

ISBN 978-5-4485-4878-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

1

Свет в лифте

Я смотрел, как вода падает с обрыва высотой в сто двадцать метров, разнося в воздухе миллионы мельчайших капель, завораживающее зрелище. Это был водопад Виктория. И тут вдруг меня посетила мысль, как я, черт возьми, тут оказался? Следом я почувствовал легкий удар в живот и открыл глаза, на мне лежал мой шестилетний сын Глен, его колено вонзилось мне прямо под ребра.

— Папа, просыпайся! — кричал он.

Да, конечно, я спал. Я был в Зимбабве много лет назад, но водопад Виктория навсегда отпечатался у меня в памяти. Я хотел бы снова побывать там, но с моим плотным графиком я не могу найти время даже на то, чтобы проведать маму.

— Дорогой, поднимайся, а то опоздаешь на самолет, — сказала мне жена, и я нехотя вылез из постели.

— Сейчас я кого-то точно укушу! — грозным голосом крикнул я, хватая на руки сына. Он извивался и заливался смехом.

С кухни доносился запах свежеиспеченных блинчиков, их любит печь моя старшая дочь Маргарита, в свои двенадцать лет она уже умеет отлично готовить.

— Пап, ты же там не задержишься, как в Барселоне? — спросила Марго.

— Нет, мне там нечего делать, Ирен не будет, так что уговаривать меня задержаться будет некому.

— А почему Ирен не пригласили?

— Ее пригласили, но она отказалась, у нее сейчас очень плотный график съемок.

— Ты же не отказался, а у тебя тоже каждый день расписан.

— Я не мог отказаться, я же играл главную роль в фильме, а Ирен второстепенную.

— Жаль, что я не могу поехать с тобой, — сказала Фиона, — нужно готовиться к вступительным экзаменам Глена.

Фиона читала брошюру фестиваля искусства, на который я ехал. В этом году в Праге организовали грандиозный фестиваль. Там были все направления искусства, кино и театр, музыка, живопись, литература, танцы, и много чего еще. Фиона была оперной певицей. Мы познакомились с ней много лет назад, я услышал, как она поет и влюбился сначала в ее голос, а потом и в нее саму.

— Там будут симфонические оркестры, опера, — говорила она, с грустью рассматривая брошюру.

— Ничего, как-нибудь мы обязательно отправим детей к маме и сходим на концерт, или еще куда-нибудь, — пытался подбодрить я жену.

Фиона привезла меня в аэропорт. Я поцеловал ее в щеку и вышел из машины. Она помахала мне рукой и уехала. Пока регистрировался на рейс я увидел парочку, они не могли расстаться друг с другом. Парень провожал девушку, они целовались как в последний раз, хотя расставались всего на неделю, я случайно подслушал это в их разговоре. Почему-то я смотрел на них как заколдованный и не мог оторваться.

Когда-то и мы с Фионой были такие. Как давно это было. Куда все это ушло? Куда вообще уходит любовь? Я помню бабушку с дедушкой, до последних дней они жили не разлей вода. Им не нужно было слов, то, что они испытывали друг к другу просто чувствовалось. В каждой мелочи, в обращении друг к другу, в прикосновениях, в поступках. К сожалению этого не было у моих родителей, они развелись, когда я был еще маленький. Я почти не помню отца. Он переехал жить из Эдинбурга в Сидней, и мы больше никогда не встречались.

Я смотрел на эту парочку и думал, чем же закончится их история?

— Марк Макмиллан, пройдите на рейс, посадка заканчивается через пятнадцать минут.

Я услышал свое имя и помчался к паспортному контролю. Я так сильно задумался, что не следил за временем.

Меня встречала злая стюардесса, но узнав меня, она расплылась в улыбке. Все-таки хорошо быть известным актером, тебе прощают практически все. Мне сейчас простили опоздание на рейс. Я был последним.

Я сидел и думал о своей жизни, о своей семье. Эти мысли иногда забирались мне в голову. Мы с Фионой говорили друг другу люблю, но кажется, давно не чувствовали этого. У нас были дети, они нас соединяли. Но так ли должно быть? Дети должны быть продолжением семьи, а не ее началом и ее клеем.

Когда родился Глен наши отношения дали трещину. У меня был подъем в карьере, меня заметили и все больше начали приглашать на съемки кино и сериалов. Фиона оставалась одна с детьми. Она забыла о своей карьере, когда родилась Марго и посвятила себя семье. Я видел, как тяжело ей это давалось. Она всегда говорила, что разрывается между семьей и сценой.

Фиона долго думала, когда я предложил ей выйти за меня. Именно этого она и боялась. Ей не хотелось скидывать детей на нянь и родителей, она считала это неприемлемым. Но этот выбор ей пришлось бы делать в любом случае, рано или поздно она вышла бы замуж, не за меня, так за кого-то другого.

Между нами образовалась пропасть. Мои мечты исполнялись, в то время как она забывала о своих сидя с детьми. Маленький Глен постоянно болел, ей нужна была помощь. Помню, я тогда хотел отказаться от предложения в съемках, но Фиона сказала, что хватит и того, что она загубила свою карьеру, пусть хоть кто-то из нас исполняет свои мечты. Мы проводили все меньше времени вместе, и все больше отдалялись.

В аэропорте имени Вацлава Гавела меня встретил представитель фестиваля и отвез в отель. Было одиннадцать утра, на фестивале мне нужно было быть в три. Я перекусил и решил поехать пораньше, мне самому было интересно пройтись и посмотреть на все это действо. Специально для этого фестиваля построили здание, это был громадный выставочный комплекс в несколько этажей.

Я зашел в огромный стеклянный лифт, чтобы подняться на третий этаж, там были выставки народного искусства, мне хотелось посмотреть на выставку своего народа. Несмотря на то, что я жил в Эдинбурге я редко бывал на ежегодном Эдинбургском фестивале.

Я люблю свою страну, Шотландия пережила многое. Несмотря на то, что мы являемся частью Англии, никто не считает себя англичанином, все считали себя отдельным государством, которое двести семьдесят лет назад окончательно завоевала Англия.

Был июль и погода стояла жаркая, повсюду мелькали девушки в легких платьях и откровенных нарядах. В лифт набилась куча людей, сквозь еще открытые двери я заметил девушку, она бежала к лифту. Девушка была такой яркой, ее невозможно было не заметить. Длинные светло-каштановые волосы с рыжим отливом разлетались кудрями. Темно-зеленое платье из легкой, но непрозрачной ткани обнимало хрупкую фигуру. Казалось, что она летит по воздуху, такими легкими были ее шаги.

Девушка жестом просила придержать дверь лифта, и парень, стоящий у входа тут же выполнил просьбу. Она заскочила в лифт, и в нем как будто зажглась лампочка. По кабине лифта разнесся сладковатый аромат ее духов, пахло жасмином. Взгляд девушки был такой открытый, из нее как будто лилось солнце.

Я прошелся по выставке народного искусства, время у меня все равно оставалось, и я решил посмотреть еще на музыкальный этаж, может, возьму что-нибудь для Фионы. Набрав дисков, я возвращался назад мимо литературного крыла, и вдруг в глаза мне бросился стенд, на нем была девушка из лифта, она улыбалась, руки ее были сложены в жесте намасте. За открытыми стеклянными дверями я увидел и саму девушку, она поправляла книги.

Я остановился так внезапно, словно меня кто-то выключил. Внутри наклюнулось странное чувство, давно забытое и едва касающееся памяти, меня непреодолимо манило к ней, как бабочку к цветку. Ведомый этим притяжением я зашел в ее павильон.

— Привет, — сказал я.

Девушка стояла задом ко мне. Она повернулась и улыбнулась.

— Привет, — она смотрела на меня и широко улыбалась. В ее улыбке было что-то магическое, казалось, она освещала пространство вокруг себя. — Я тебя видела, — вдруг сказала она, — ты актер?

— Марк Макмиллан, — сказал я, протягивая ей руку.

— Полина Майорова, — представилась она, пожимая мне руку. — Я вспомнила, ты играл в сериале, как же он называется? Прости, я не запоминаю названия фильмов, и имена актеров тоже.

— Не страшно, — сказал я с улыбкой, — а ты писатель?

— Что-то типа того.

Я взял со стола книгу, на обложке была изображена девушка из средневековья.

— О чем книга?

— О жизни, о том, куда могут привести мечты.

— Подпишешь мне экземпляр?

— Надо поискать, у меня оставались книги на английском. Ты же англичанин, судя по акценту?

— Я шотландец, а ты?

Я тоже слышал у нее акцент, и не мог понять откуда она. На фестиваль съезжались люди со всего мира.

— Я русская, — ответила она, найдя книгу.

Полина написала что-то на форзаце и отдала мне.

Я стоял как заколдованный, почему-то мне хотелось обнять ее. Из Полины бил фонтан какой-то яркой, необузданной энергии, она лилась из нее как из старой советской авоськи, пробиваясь сквозь каждую ячейку, через глаза и улыбку, особенно через улыбку, наверное, это и делало ее какой-то магической. Я как будто питался той энергией, и мне захотелось не раздеваясь с головой плюхнуться в этот фонтан.

Полина говорила о фестивале, я смутно помню что именно, потому что я не слушал, а кивал и мычал что-то в ответ. Я нырял и резвился в фонтане как карп, и мне в жизни еще не было так хорошо, как в те минуты. В какой-то момент мне показалось, что я поднялся на сантиметр от земли, настолько переполняли меня эмоции, как вдруг зазвонил мой телефон. Меня звали на место, в свой павильон, я опять потерялся во времени.

— Спасибо за книгу, — сказал я, расплачиваясь, мне не хотелось уходить, и вся эта работа уже казалась такой не нужной.

— Надеюсь, тебе понравится книга, — с улыбкой ответила Полина.

— До встречи, — почему-то сказал я.

— Хорошего дня!

Я шел в какой-то прострации. В этой девушке было что-то необъяснимое, меня тянуло к ней как магнитом. Раньше я никогда такого не испытывал. Я открыл книгу, на форзаце было написано Марку Макмиллану, и ниже фраза «будь счастлив» и подпись. Меня поразила эта простая фраза, будь счастлив. Она меня как будто сбила с ног, пронзила молнией, как правда, которую так просто говорят дети, именно счастья мне и не хватало.

У меня все было хорошо, мне вполне можно было позавидовать, но был ли я счастлив? Почему мне, совершенно незнакомому человеку, она написала эти слова? Я что выгляжу несчастным? Я позвонил Ирен.

— Скажи, я выгляжу несчастным? — спросил я ее.

— Да нет. А с чего вдруг такие мысли?

— Со мной кое-что произошло, потом расскажу, а может, и не расскажу, может я просто сейчас под сильным впечатлением и это пройдет.

— Конечно расскажешь, — сказала Ирен, — я же твой лучший друг, мне даже просить не придется, ты сам расскажешь.

Я зашел в свой павильон, и закипела работа. Моей задачей было раздавать автографы и общаться с поклонниками, давать интервью. Прошло несколько часов, и я думал только о работе, погрузился в последний сериал, благодаря которому меня сюда пригласили. Было приятно увидеться с коллегами по сериалу. Образ Полины на какое-то время улетучился из моей головы.

Был перерыв и я пошел в туалет, он как бы отделял киношное крыло от литературного. Я повернул в коридор, ведущий к туалету, и почувствовал аромат ее духов. Нет, он не был ярко выраженным или навязчивым, просто он как будто застыл у меня в ноздрях. Я увидел ее в открытую дверь в отражении зеркала, она мыла руки. Я стал так, чтобы она меня не заметила, но сам я хорошо видел Полину.

Я разглядывал ее. Она была очень привлекательной и эффектной. Эти яркие вьющиеся волосы с рыжиной, такие милые веснушки на носу, фигура песочные часы, красивые длинные ноги, изящные пальцы и кисти рук. Она не была слишком худенькой, но была хрупкой, как будто тело ее создано из тончайшего стекла ручной работы.

В какой-то момент я очнулся и почувствовал себя подростком, подсматривающим за учительницей. Мне стало неловко, и я вошел в мужской туалет. Да что со мной происходит?!

Мимо меня пронесся парень, мы с ним почти столкнулись, я едва успел увернуться, он вылетел из мужского туалета как ошпаренный. Я обернулся ему вслед и хотел что-то сказать. В этот момент в коридор вышла Полина, парень налетел на нее и сбил с ног, она упала, а парень, не обращая на это внимания, полетел дальше. Я вышел из туалета, и помог ей встать.

— Ты как? — спросил я.

— Жива.

— Он меня тоже чуть не сбил, но я успел увернуться. Сумасшедшие люди!

— Ладно, всякое бывает, видимо он сильно спешил.

Одна туфля слетела с ее ноги, я подобрал ее и присел на корточки. Я взял Полину за щиколотку, и надел туфлю ей на ногу. Она смотрела на меня слегка удивленно. Вдруг ее взгляд, такой открытый, изменился. Она улыбнулась, но как-то искусственно, она закрылась от меня. Тут я осознал, что все еще держу ее за ногу. Я встал, и указал пальцем на ссадину на коленке.

— Бывало и хуже, но промыть не помешает, — сказала она.

Полина приземлилась на ладони, и сейчас вытирала их друг об друга. Она заметила, что при падении сломала ноготь на среднем пальце. Она посмотрела на него и вздохнула с огорчением. Потом снова улыбнулась своей волшебной улыбкой, и показала средний палец со сломанным ногтем в ту сторону, куда убежал парень.

— Ладно, я возвращаюсь в туалет, — сказала она.

— Нужна помощь?

— Нет, спасибо. Правда, спасибо, все хорошо.

Она светилась. Вернувшись в туалет, она снова начала мыть руки, потом разбитую коленку. А я опять стоял и смотрел на нее как завороженный из-за угла. Потом все же вошел в мужской туалет.

Я бы жутко разозлился на ее месте, думал я, лежа в постели номера отеля. А она улыбалась. Интересно, она вообще когда-нибудь грустит? Испытывает негативные чувства? Я открыл книгу, которую купил у нее. Опять эта фраза, будь счастлив, это что ее жизненное кредо? А может и так.

Я начал читать, был одиннадцатый час вечера, и очнулся спустя несколько часов от урчания в животе, тогда я понял, что дико проголодался. На улице было уже светло. Заказав завтрак я пошел в душ. Я был под впечатлением, эта книга, которую она написала, была удивительна. У меня в голове роилось столько мыслей. Я прочитал большую ее часть.

Когда я спросил, о чем книга, она сказала, что она о жизни. Я тогда подумал, что это очень обобщенно, но теперь понимал, что описать ее двумя словами не получится. Да, в книге, конечно, был сюжет, куда же без него, книга была о деревенской девушке, ставшей фавориткой короля, о ее жизни и трудностях. Но, по сути, книга была не об этом. В ней поднимались такие вопросы, которые задает себе не каждый. Она была так откровенна, до безобразия откровенна, я читал правду, как она есть, и меня завораживала эта неприкрытая человеческая нагота.

Я был поражен. Мне даже не верилось, что книгу написала она. Я, конечно, не знал Полину, но она казалась такой легкой и воздушной, прямо как безе, а безе никогда не бывало на дне. Откуда ей знать все эти вещи? Нужно иметь смелость, чтобы писать вот так открыто, это вызов обществу. А она казалась такой прямо девочкой-девочкой, которую надо оберегать, холить и лелеять, чтобы не разбилась ее волшебная улыбка.

Я позавтракал и поехал в выставочный комплекс. Так как я приехал раньше времени, то прямиком направился к ее павильону. У меня разбилось сердце, когда я увидел там стенд другого писателя. У меня внутри все взбунтовалось, я не мог примириться с тем, что ее нет. Я даже подумать не мог, что ее может не быть. В растерянности я отправился к администратору с расспросами, он ответил, что вчера у Полины был последний день. Я не унимался, и начал выпрашивать у администратора ее адрес, и получил его, да, хорошо быть известным актером.

У меня началась работа, и все постороннее из головы ушло. Но настал перерыв, в коридоре туалета мне казалось, что воздух пахнет ее духами, это было не так, я заглянул в каждую кабинку. Все вокруг пахло ею. Я стоял в растерянности посреди женского туалета, внутри меня была какая-то дикая непримиримость. Я умылся и посмотрел на себя в зеркало. Твою мать! Я же в женском туалете! Хорошо, что тут никого нет, подумал я, выходя из него.

Да что со мной такое?! Зачем я ищу ее? Что мне от нее нужно? Она красивая? Да. Хотел бы я заняться с ней сексом? Да. Но манило меня к ней не по этому. От нее пахло счастьем, и мне хотелось до одури вдыхать этот аромат. Я был как наркоман в состоянии ломки, мне срочно нужна была она, просто посмотреть в ее открытые, чистые глаза, вдохнуть поглубже ее бездонную улыбку. Это было какое-то сумасшествие.

Я зашел в бар и выпил сто граммов водки залпом. Я никогда раньше не пил на работе. И никогда не пытался топить эмоции в алкоголе. Я переживу это, я правда не совсем понимаю, что же это такое, но переживу. Мне надо вернуться назад, к поклонникам, и тогда сразу станет лучше.

Когда работа закончилась, наркоманская ломка вернулась. Я поехал в отель, адрес которого дал мне администратор. На ресепшене мне сказали, что она выехала вчера ночью. Я не сдавался, вовсю улыбаясь девушке администратору, я пытался выведать хоть какую-то информацию, возможно, она переехала в другой отель. Ну мало ли! Нет, она не переехала, она срочно улетела в Москву, потому что через отель она заказывала билет на самолет, и такси отеля отвезло ее в аэропорт.

Я вышел из отеля и сел на ступеньку тротуара. Что-то темное и холодное выросло у меня в груди, я вдруг почувствовал себя брошенным. Мне захотелось поговорить с кем-то близким, и я позвонил Фионе. Она рассказывала мне о детях, о маме, которая приезжала в гости и о всяких домашних делах. Мне стало спокойно, это было именно то, что нужно. Какая же я скотина, позвонил жене, чтобы она успокоила меня, потому что я потерял едва знакомую женщину, которая свела меня с ума. Я почувствовал угрызения совести, мне хотелось домой. Но быть мне здесь еще два дня.

Вернувшись в отель, я дочитал книгу. Я давно не читал литературы, которая наталкивает тебя на определенные мысли и размышления, справедливости ради надо признаться, что читал я все меньше и меньше из-за дефицита времени. Я заснул как убитый, потому что прошлой ночью ни на секунду не закрыл глаза.

На следующий день, вернувшись вечером в отель, я не знал куда себя деть. Мне было скучно. Ночью мне снилась Полина, мы занимались с ней сексом в каком-то поле. Я обнимал ее, вдыхал каждый миллиметр ее тела, вбирал в себя всю ее, мне хотелось поместить ее внутрь себя, чтобы она была только моя, и больше никогда от меня не сбежала.

Я вспомнил сон. Интересно, она замужем? Кто она вообще такая? На эти вопросы мне ответил интернет. Ей было тридцать пять лет, она не была замужем, вообще о ее личной жизни я практически не нашел информации. Она написала несколько книг, и многие из них были достаточно популярны, их перевели на несколько языков. У нее был свой ресторан французской кухни, он тоже был популярен в Москве. Она жила на две страны и имела двойное гражданство, российское и бразильское.

Она была довольно богата. Но история ее богатства была покрыта тайной. Она была совсем небогатой большую часть своей жизни, а потом резко разбогатела. На вопросы журналистов о том, откуда у нее появились деньги, она отвечала, что получила наследство. По этому вопросу было проведено частное расследование ее генеалогического дерева, никаких богатых родственников у нее не было. Этому моменту уделялось больше всего внимания, и было больше всего информации.

Мало кого интересовало то, куда она тратит эти деньги, а она активно занималась благотворительностью, открыла несколько социальных клиник для наркоманов и людей с алкогольной зависимостью, спонсировала программы по охране природы и много чего еще.

Ночью мне опять снилась она. Это стало каким-то наваждением, я больше ни о чем не мог думать. Я постоянно вспоминал, как прикоснулся к ее ноге, меня возбуждала уже одна мысль об этом, и я несколько раз мастурбировал.

Был последний день. Мой последний рабочий час подходил к концу. Я ждал этого с нетерпением, мне хотелось поскорее сбежать отсюда. Прямо из выставочного комплекса я поехал в аэропорт, пришлось брать билет с пересадкой в Дублине, прямые были только утром.

В Эдинбург я прилетел уже ночью. Меня встречала Фиона, и я прижался к ней как ребенок, мне хотелось укрыться за ней, как за мамой. Детей не было дома, они остались на ночевку у наших друзей, у них были дети почти того же возраста, что и наши.

Заходя в ванную, я заметил, что на туалетном столике красовался новый флакон с духами. Фиона любит парфюм, и покупает его пачками. Она вошла в ванную следом за мной.

— Я купила новые духи, — сказала она, и брызнула себе ими на шею.

Я остолбенел. Это были духи Полины.

— Тебе нравится? — спросила Фиона.

Я ничего не ответил. В глазах у меня помутнело. Я подошел к Фионе и начал целовать ее, закрыл глаза и представил, что на ее месте Полина. Я не мог ею насладиться, я хватал ее почти грубо, задрал ее платье и разорвал на ней трусики. Сердце у меня колотилось как бешеное. Я повалил ее на пол и вошел в нее. Я так жадно ее целовал, двигаясь все быстрее, а спустя несколько минут кончил и лег рядом на пол.

— Ого! — сказала Фиона, — что это было?

— Я по тебе соскучился, — соврал я. Мне было стыдно.

На следующий день я выбросил эти духи, а Фионе сказал, что случайно разбил их. Она особо не расстроилась, они ей не очень понравились.

Я привез детей домой и был рад окунуться в семейную жизнь, мне хотелось в ней спрятаться. Я взял недельный отпуск, и все время проводил с семьей. Первое, на что я обратил внимание, когда Фиона встречала меня в аэропорте, было то, как она выглядела. Она была уставшей и замотанной. От нее совсем не пахло счастьем. Я решил, что надо больше времени уделять семье и помогать Фионе, она не заслужила быть всегда одна. Мы ходили на концерты и выставки, вместе готовили и убирали, я старался во всем ей помогать.

Через несколько дней приехала Ирен. Мы валялись с ней на лужайке заднего двора нашего дома.

— Так что там у тебя произошло? — спросила она.

Я рассказал ей все, я ничего не утаил.

— А ты не влюбился случаем?

— Не думаю. Это просто было временное помутнение.

— Было? Сейчас уже прошло?

— Я стараюсь об этом не думать, больше проводить времени с семьей и помогать Фионе. Она выглядит очень усталой.

— Я не вижу по ней, чтобы это помогло. Проблема у нее в голове, а не в ваших отношениях. Она не перестает думать о том, какая бы жизнь у нее была, если бы не было детей.

— Может ей просто нужно больше времени. Я стараюсь разгрузить свой график. Я отказался от съемок в одном фильме.

— А она что на это сказала?

— Я ей не говорил, она будет меня отговаривать. Я хочу наладить свою семейную жизнь.

— Дай бог, — сказала Ирен без особого энтузиазма.