Как влюбиться в герцога за 10 дней

Керриган Берн, 2019

Когда-то леди Александра Лейн стала жертвой самого омерзительного преступления, которое только может пережить женщина, и теперь сама мысль о близости с мужчиной вызывает у нее боль и отвращение. Но обстоятельства складываются так, что ей придется самой предложить себя в жены человеку, имеющему репутацию дьявола во плоти. Пирс Гедрик Атертон, герцог Редмейн, должен жениться, и как можно скорее. Но мужчине с лицом, изуродованным ужасными шрамами, и порожденной досужими сплетнями репутацией жестокого монстра не так-то легко найти себе невесту. И потому дерзкое предложение леди Александры принимается с восторгом. Поначалу любовь не входит в планы ни одного из «молодоженов поневоле», однако душевная близость, нежность и понимание способны исцелить даже самые глубокие сердечные раны…

Глава 1

Мейнмаут, Девоншир, 1890

Десять лет спустя

«Александр,

Прими приглашение в Редмейн-касл. Я в опасности, ты мне нужен.

Фрэнк»

Александра Лейн всю долгую поездку в поезде из Лондона в Девоншир обдумывала эти слова, пребывая далеко не в радужном настроении. Во-первых, ее безумно раздражала манера Франчески не сообщать никакой конкретной информации. Короткая неопределенная записка, которую она сжимала в руке, вселяла тревогу — но и только. Во-вторых, Александра больше не могла позволить себе купе первого класса и была вынуждена в течение нескольких часов находиться в непосредственной близости от коренастого широкоплечего работяги. Наедине с ним.

Сначала он попытался заговорить с ней — весьма вежливо, кстати, — но она с такой же любезностью отвергла его неуклюжие попытки, продемонстрировав повышенный интерес к своей корреспонденции. Однако теперь они оба понимали, что за время поездки два ее письма можно не только прочитать, но и выучить наизусть.

Она вела себя грубо, Александра это отлично понимала. Она все время прижимала к себе дорожный саквояж, и лишь изредка ее рука скользила внутрь, чтобы нащупать маленький пистолет, который всегда был при ней. Голоса других пассажиров, доносившиеся из соседних купе, спокойствия не прибавляли. Она понимала, что они услышат ее крик, и это давало ей некоторое ощущение безопасности. Впрочем, небольшое.

Последние десять лет она много времени проводила в компании мужчин. Вроде бы уже давно следовало привыкнуть. Но, увы, этого не произошло.

Зато она научилась мастерски манипулировать ситуацией, и когда ей приходилось выносить общество мужчин без женщин, она заботилась, чтобы мужчина был не один. В тех кругах, в которых она часто бывала, мужчины в обществе себе подобных вели себя прилично.

Во всяком случае, пока ее методика работала.

Александра почувствовала, что поезд сбавляет ход, с облегчением вздохнула и мысленно вознесла благодарственную молитву Всевышнему. Наконец-то они приехали. Она не желала поднимать глаза, опасаясь, что сразу окажется втянутой в разговор с нежеланным спутником. Дождь стекал по окну купе; его струйки на стекле отбрасывали тени, похожие на маленьких змей, на два письма в ее руке. Они были очень разные. Эти письма. Одно — приглашение на свадьбу, другое — тревожная записка Франчески.

Совсем недавно она была готова поставить все свое наследство на то, что Франческа Кавендиш не будет первой из Рыжих проказниц, которая свяжет себя брачными узами.

Совсем недавно она еще думала, что у нее есть наследство.

Казалось, им было суждено сдержать обещание, которое когда-то дали три юные, лишившиеся иллюзий девочки — никогда не выходить замуж.

Но тут одновременно пришло два письма — приглашение на маскарад, устраиваемый герцогом Редмейном по случаю бракосочетания, и странная записка подруги.

Приглашение, в общем, тоже было неоднозначным. В нем было сказано, что на балу будет объявлено имя будущей герцогини. Кроме того, Александре предстояло стать подружкой невесты. Той же почтой была доставлена просьба о помощи от Франчески — Фрэнка. Записка находилась в маленьком конверте, запечатанном печатью Рыжих проказниц — они придумали ее несколько лет назад.

Александра даже не знала, что Франческа уже вернулась из путешествия. Последние сведения о ней она получила из Марокко. В ее письмах не было ни одного упоминания о поклоннике, тем более о серьезном ухажере. И уж точно подруга ничего не писала о герцоге.

У Франчески была непреодолимая склонность к озорству и тенденция считать опасность захватывающим приключением. Так что же могло испугать ее бесстрашную подругу?

«Вероятно, брак», — мысленно усмехнулась Александра. Все же это в высшей степени рискованное предприятие. И, безусловно, опасное.

Александра аккуратно разгладила юбки, мимолетно отметив, что ткань становится все более изношенной.

Ей следовало больше заботиться о своей одежде. Не надо было считать само собой разумеющимся то, что отец всегда сможет купить ей другое платье.

Поезд, фыркая и дергаясь, подъезжал к платформе. Чемодан ее попутчика покачнулся и свалился с сиденья прямо к ногам Александры. Еще один рывок поезда, и чемодан скользнул по полу, наполовину оказавшись у нее под юбками.

— Прошу прощения, мадам, — проговорил мужчина с резким континентальным акцентом и потянулся к ее ногам, точнее, к своему чемодану. — Я только…

Александра вскочила на ноги и рванулась к двери купе. Она вывалилась в узкий коридор и едва удержалась на ногах, ловя на себе недоуменные взгляды более разумных пассажиров, которые дожидались полной остановки транспортного средства, сидя на своих местах.

Можно ли было вести себя более абсурдно?

Конечно. Но с ней случалось подобное множество раз.

Она вцепилась в поручни, чтобы не упасть, и спрыгнула на перрон, как только проводник открыл дверь вагона. Посоветовав себе немедленно забыть об этой ерунде, Александра укрылась под навесом в ожидании багажа. В конце концов, неловкость — сущая чепуха по сравнению с безопасностью.

Спустя полчаса Александра продолжала стоять на платформе, нервно переступая с ноги на ногу. Вокруг нее проплывали облака пара и морского тумана. Она уже была готова ехать в Редмейн-касл. Если, конечно, Сесилия когда-нибудь приедет.

Экипаж должен был встретить ее четверть часа назад, но Александра не сомневалась: ее милая, неорганизованная, медлительная подруга непременно опоздает. Сесилия всегда на полчаса отставала от всего мира.

— У вас есть компаньонка, мисс? — спросил молодой носильщик. У него были очень тоненькие прямые усики, казавшиеся нарисованными. Впрочем, они таковыми не только казались. Они действительно были подрисованы карандашом. Мальчишка сделал это, желая казаться старше. Судя по имени на блестящем значке, его звали Смит. — Понимаете, мне нужно работать, но не хочется оставлять вас в одиночестве. Здесь много людей и багажа прибыло для большой свадьбы, предстоит все выгрузить и отправить. Мне не хотелось бы вас оскорбить, мисс, но я не могу позволить себе лишиться вознаграждения за работу, стоя без дела рядом с вами. Дело в том, что у меня больна мама.

Стоя рядом с обнищавшей старой девой, подумала Александра. Он не произнес этих слов, но все было и так понятно.

— Конечно. — Александра не стала ему говорить, что станет одной из подружек невесты на предстоящей свадьбе. Не сообщила она ему и о том, что, будучи дочерью графа, имеет право на обращение «леди», а не «мисс». Вместо этого она достала драгоценные полпенса из саквояжа, который приобрела в Каире, и вложила в руку молодого человека. — За мной приедут. Спасибо.

Она почувствовала облегчение, когда носильщик поспешно убежал. Судя по суете на платформе, у железнодорожных служащих действительно было много работы. Повсюду сновали пассажиры — в толпе мелькали знакомые лица. Александра старалась их избегать.

Чтобы они не увидели, что она вышла из вагона второго класса.

Они вполне могли слышать о финансовых затруднениях ее семьи и нередко за глаза судачили о ней — старой деве, — слишком старой и умной, чтобы заполучить мужа.

А если бы они знали правду? Что бы тогда сказали?

Ей было очень трудно нести груз вины и стыда, и она понимала, что еще одного скандала не переживет.

Скоро все закончится, полагала Александра. Новость о финансовом крахе ее семьи не останется тайной надолго. А когда закончится то, что осталось от ее средств, выплывет наружу информация о ее былом грехе.

Потому что, если человек не может оплачивать свои счета, он тем более не имеет возможности платить шантажисту.

Хорошо, что Франческа выходит замуж сейчас. Титул герцогини защитит ее, когда разразится скандал.

А что будет с Сесилией, милой дорогой Сесилией? Титул ее не защищает. Хотя репутация ее не заботит. Ее знают только в очень узких академических кругах.

Репутация — ничто в сравнении с петлей виселицы. А сейчас им всем грозит именно она.

Усилием воли подавив страх, Александра спряталась за маленьким холмиком своего багажа. Холмиком он представлялся в сравнении с высоченными горами сундуков, чемоданов, шляпных коробок и саквояжей, которые высились на перроне.

Граф и графиня Бевелсток поспешно прошли мимо, кутаясь в меха. Целая армия слуг, носильщиков и проводников, в том числе Смит, несла их багаж к ожидавшему их огромному экипажу.

Лорд и леди Бевелсток некогда числились среди ближайших друзей ее родителей.

До недавнего времени.

К счастью, поезд выплюнул очередную порцию белого дыма, скрыв ее от глаз.

— Александра? Леди Александра Лейн? Неужели это ты?

Александра непроизвольно поморщилась, услышав свое имя, но тут же заулыбалась, увидев, кто к ней подошел.

— Джулия? Джулия Трокмортон?

Они обнялись с искренней теплотой давних друзей, встретившихся после долгой разлуки, после чего отступили, желая рассмотреть, что с ними сделали годы. Оказалось, что время проявило больше доброты к Джулии, чем к ней. На ее школьной приятельнице были весьма недурные сапфиры и бриллианты.

— Сколько же мы не виделись? — спросила Александра.

Джулия поправила золотистый локон, выбившийся из прически, и задумалась.

— Не меньше шести лет, — в конце концов сообщила она. — Мы встречались в кафе в Бостоне тем летом, когда мы с мужем отправились в путешествие по Новой Англии. А до этого — только в Шардонне. Неужели прошло уже десять лет?

— Даже не верится, — честно ответила Александра. Воспоминания о школе, особенно о событиях последних проведенных там дней, были яркими и совершенно отчетливыми. Словно все было только вчера. Или с тех пор прошла целая жизнь? — А где же лорд Трокмортон? Вы же наверняка приехали на свадьбу вдвоем?

Блестящие глаза Джулии потускнели. Да и улыбка поблекла.

— Конечно, ты же ничего не знаешь. Два года назад, когда умер мой муж, ты была в Греции.

Александра порывисто схватила ее за руку.

— О, прости меня, Джулия, я не слышала об этом печальном событии. А когда я в поле, то газет не читаю. Прости, что я не написала. Ты, наверное, помнишь, что я ненавижу писать.

— Не думай об этом. — На красивое лицо Джулии вернулась улыбка, хотя и несколько напряженная. — Я знаю, что у тебя и своих проблем хватает, бедняжка. — Таким образом она дала понять Александре, что знает о ее стесненных обстоятельствах, но слишком деликатна и хорошо воспитана, чтобы о них говорить.

Вот почему Джулия, которую все Рыжие проказницы считали подругой, так никогда и не была допущена в их узкий кружок. Дело было не в другом цвете волос. Просто она всегда была несколько заносчивой, хотя никогда не имела для этого оснований. Она вышла замуж за лорда Уолтера Трокмортона, виконта Лейтона, человека вдвое старше ее и раза в три тяжелее — он слишком много пил.

— Представь себе, мне всего двадцать восемь, а я уже вдова. Правда, лорд Трокмортон оставил мне неприлично большое состояние, — сообщила Джулия. Ее самодовольство отдавало вульгарностью. — И теперь я наслаждаюсь жизнью, путешествуя по миру вместе с лордом и леди Бевелсток.

— Как мило. — Александра понадеялась, что ее слова прозвучали искренне.

Если Джулия и заметила издевку в ее тоне, то виду не подала.

— Какой таинственный человек этот герцог Редмейн. Я слышала, что он ужасен. Ты знаешь, на ком он женится?

— Понятия не имею. — Александра вздохнула. Ей надоело сплетничать. Хотя она с удовольствием предвкушала потрясение Джулии, когда та узнает, что невеста герцога — Франческа.

Продолжать беседу не пришлось.

— Леди Трокмортон! — окликнула Джулию леди Бевелсток из экипажа. — Нам пора ехать. Нашего приезда ждут важные люди.

От Александры не укрылся акцент, который та сделала на слове «важные».

— Тогда давайте поспешим. — Джулия расцеловала Александру в обе щеки, плотнее закуталась в свои меха и направилась к экипажу. — Au revoir.

Экипаж Бевелстоков тронулся с места и покатил к одному из самых старых и величественных замков, когда-либо стоявших на британской земле.

Редмейн-касл.

Александра огляделась. Ей стало интересно, видно ли отсюда в погожий день замок или море. Погода была мрачной и пасмурной. Стемнело. Небо затянули тучи, такие низкие и тяжелые, что в некоторых местах казались черными. Временами между ними проблескивали зигзаги молний. А по земле стелился плотный вязкий туман, который не могли разогнать ни дождь, ни ветер. Он клубился вокруг ног пешеходов.

Маленькая деревушка Мейнмаут-Моор располагалась совсем рядом — очаровательные улочки с живописными лавками. Небольшие ухоженные фермы, аккуратные коттеджи и дома знати находились чуть дальше на склоне холма, так что шум и суета железнодорожной станции не тревожили их обитателей.

Сильный порыв ветра швырнул острые холодные иголки дождя прямо в лицо Александры, заставив ее поежиться. Она стояла на платформе под навесом. Однако непогода разгулялась, и ее одежда уже изрядно намокла. Еще немного, и она промокнет до костей.

«Поторопись, Сесилия», — мысленно взмолилась она и открыла зонтик, понимая, что толку от него не будет никакого.

В небе сверкнула молния и, прорезав тучи, устремилась вниз — к поезду. Александре показалось, что на какое-то мгновение время остановилось — люди на платформе застыли, ожидая удара грома, прежде чем продолжить движение.

Он не замедлил последовать, причем оказался воистину оглушительным. Александра инстинктивно втянула голову в плечи, подумав, что в небе, вероятно, произошло грандиозное столкновение одного облачного воинства с другим — оно и произвело такой грохот.

Большинство пассажиров уже разошлись, и у поезда появились промокшие до нитки торговцы и их работники. Распахнулись двери грузовых вагонов, и началась выгрузка.

Подъемную рампу установили у дверей вагона для перевозки скота, и группа рабочих вывела четырех превосходных чистопородных лошадей. Рабочим отдавал приказы уверенный властный мужской голос, привлекавший к себе ничуть не меньше внимания, чем гром.

Александра прищурилась, пытаясь разглядеть, кому принадлежит голос. Чем-то он привлек ее, вызвал интерес и смутную тревогу.

— Он слишком беспокоится, — послышался тот же голос из вагона. Оттуда были выброшены — явно сильной рукой — две веревки. — Вы, там, держите веревки натянутыми, пока я не надену на него шоры.

Все свадебные гости уже разъехались — кроме Александры, конечно. Смит проскользнул между оставшимися немногочисленными путешественниками и побежал к вагону, из которого доносился голос. Казалось, его что-то неудержимо манило туда. Что вызвало такое любопытство? Животное, которое находилось там? Или человек?

Смит схватил веревку и осторожно натянул ее, пока вся слабина не была выбрана. Его решительность компенсировала недостаток роста. Молодой человек несколько раз обмотал веревку вокруг запястья, после чего крепко сжал в руке.

Александра стояла слишком далеко и не могла предупредить юношу об ошибке. Ей оставалось только надеяться, что найдется кто-то другой, достаточно наблюдательный, кто сделает это.

Не нашелся.

Крепкий широкоплечий лакей наклонился, чтобы взять вторую веревку, но прежде чем ему это удалось, в очередной раз сверкнула молния, и раздался сильнейший удар грома. Люди на перроне на мгновение ослепли и оглохли.

Из вагона послышался громкий звук — его явно издало живое существо, но не человек, и оттуда вылетел огромный жеребец. Рампу он, похоже, даже не заметил, и, совершив грациозный прыжок, оказался на перроне.

Как только его копыта коснулись земли, он стал на дыбы, после чего принялся брыкаться — очень грациозно, но смертельно опасно для всех, кому не повезло оказаться поблизости.

Несколько человек упали. Возможно, жеребец задел их копытом, но, скорее всего, они всего лишь поспешили убраться с его пути.

В дверях вагона появилась еще одна фигура — очень высокий человек, приказавший громовым голосом всем отойти.

Услышав голос хозяина, жеребец перестал брыкаться и понесся прочь, причем не к грузовому двору или к дороге, а к еще не совсем опустевшей пассажирской платформе. Смит громко завопил. Его подбросило в воздух, после чего он грузно — несмотря на свой небольшой вес — рухнул на землю. Судя по весьма неприятному звуку, сопровождавшему его падение, юноша вывихнул плечо. Если, конечно, ему повезло.

Александра огляделась, желая убедиться, что на платформе больше нет пассажиров. Она увидела престарелую чету — мужчина и женщина, помогая друг другу, спешили к зданию станции, и молодую женщину, которая пыталась одновременно нести саквояж и толкать коляску. Девочка лет пяти дергала мать за юбку и с любопытством смотрела на несущегося жеребца. Ее мать обернулась, на мгновение в ужасе застыла, но тут же бросила саквояж, чтобы спасти детей.

Взглянувшей на жеребца Александре показалось, что он не скачет, а летит — слишком уж близко он очутился всего за несколько секунд.

Бедный Смит. Не надо было ему наматывать веревку на запястье. Теперь жеребец волок его за собой, как мешок с зерном. Юноша, как мог, уклонялся, защищая голову от копыт, и пытался освободиться. Но Александре не было видно, получается у него это или нет.

Она еще раз огляделась. Быть может, все же кто-нибудь придет на помощь? Ведь на платформе должны быть какие-нибудь мужчины — проводники, носильщики, констебли — ну хоть кто-нибудь!

Можно было и не смотреть. Когда это мужчины ей помогали?

Престарелая чета уже была почти в безопасности, у дверей здания. Но у матери с детьми шансов не было.

Очередной удар грома, и жеребец понесся быстрее.

Александре пришла в голову идея.

Руки в перчатках вспотели.

Жеребец, уже приблизившийся к платформе, напряг мышцы, чтобы совершить небольшой прыжок с земли на платформу. Ему это удалось без особого труда. Он стрелой пронесся мимо Александры. Теперь его мускулистое тело, словно снаряд, неслось прямо к перепуганной матери с детьми. Вдали по платформе метались еще несколько пассажиров. Ну чего, спрашивается, метаться! Надо прятаться!

Александра бросила зонтик, схватила одну из веревок, которая волочилась за жеребцом, и изо всех сил потянула. Голова жеребца дернулась в сторону, он недовольно заржал, и его гигантское тело тоже немного повернулось.

Не было времени думать. Ей надо вывести его из равновесия и дождаться, пока из его глаз не исчезнет белизна. Александра бросилась к жеребцу, прижалась к его массивному телу и продолжала тянуть веревку — чомбур — на себя, вынуждая жеребца поворачиваться, крутиться на месте.

Краем глаза она заметила, что второй чомбур свободен. Вероятно, во время прыжка на платформу Смиту удалось освободиться. Теперь юноша лежал в грязи без движения.

Гигантское животное фыркало и дергало головой, но после нескольких кругов немного успокоилось, что Александра посчитала своей победой. Неожиданно ей пришло в голову, что она понятия не имеет, как быть дальше. Человек с властным голосом что-то говорил о шорах. Совершая следующий круг, она подхватила с платформы свой открытый черный зонтик и накрыла их головы — свою и жеребца, существенно ограничив обзор.

Александра не сводила глаз с потрясающего животного. Она тяжело дышала. Жеребец тоже.

— Ну вот, ты большой молодец, — заговорила она, продолжая двигаться по кругу, но все медленнее. — Еще немного, и совсем успокоишься. Знаешь, я тоже не люблю грозу. И толпы людей. Неудивительно, что ты повел себя ненадлежащим образом.

Жеребец недовольно заржал.

— Я с тобой полностью согласна. Ты имел все основания для возмущения, — продолжила она. — Ты же не просил, чтобы тебя затащили в холодный неудобный вагон. Тебе нужна сухая конюшня, свежее сено и теплая вода. Звучит заманчиво, правда?

Разумеется, Александра могла и дальше продолжать свой монолог, но все же ей хотелось, чтобы кто-нибудь избавил ее от этого зверя. Мать с детьми теперь наверняка в безопасности, так что пора бы и о себе позаботиться. Неожиданно Александра почувствовала дрожь в коленях. Ноги предательски ослабели. Надо держаться. Нельзя же рухнуть на платформу прямо под копыта этого гиганта.

И она, и жеребец вздрогнули, когда раздался очередной удар грома, но черный зонтик скрыл от них молнию, и они продолжили водить хоровод.

Александра снова принялась бормотать жеребцу бессмысленные глупости. Зонтик ограничивал видимость, но слышимость оставалась хорошей. Крики людей, детский плач, стук дождя по навесу.

Наконец рядом послышались уверенные шаги.

— Юная мисс, вы можете идти на звук моего голоса?

Александра ощутила, как по спине прокатилась волна дрожи, не имевшей ничего общего с промокшей насквозь одеждой. Причиной ее был и не страх. Осознание. Или предвкушение. В ней каждый нерв был настроен на этот голос.

Юная мисс? И не юная… и не мисс.

Могла ли она пойти за ним? Имей святой Патрик голос, ему бы не пришлось изгонять змей из Ирландии. Они бы последовали за ним добровольно, куда бы он их ни повел.

Этот голос явно не принадлежал святому, равно как и любому другому представителю небесного воинства. Его глубокий тембр содержал слишком много оттенков. Но не призрачных, а вполне земных, чувственных.

Такой голос манит, искушает, намекает на преступные деяния и тайные желания.

В общем, очень опасный голос.

Таких Александра научилась избегать.

Она не сразу поняла, что так и не ответила на вопрос.

— Я… я не могу.

— Хорошо. Сейчас я подойду к вам и возьму второй чомбур. Но вы должны передать мне зонтик.

Мужчина предположил, что ее неуверенность вызвана непредсказуемым конем. Так и должно было быть. Теоретически. Будь на ее месте любая другая женщина с любым другим прошлым, для нее две тысячи фунтов мускулистой лошадиной плоти были бы более пугающими, чем две сотни фунтов плоти мужской.

По правде говоря, она предпочла бы общение с неуправляемым жеребцом, чем с мужчиной — обладателем такого голоса. В нем она услышала сдерживаемую ярость, скорее всего, незаметную ни для кого, кроме нее.

Больше никто и никогда не застигнет ее врасплох. За прошедшие десять лет она научилась слушать, замечать скрытые вибрации под социальными любезностями и ничего не значащими банальностями.

В его спокойном голосе крылись неизведанные мрачные глубины, какая-то первобытная дикость, от которой ее бросило в жар.

Она уже открыла рот, чтобы ответить, но тут паровоз издал гудок, готовясь к отправке. Откуда-то снизу вырвались клубы белого дыма.

Жеребец шарахнулся в сторону и впечатал Александру в столб. Удар был такой сильный, что у нее перехватило дыхание.

Она сползла по столбу в пар и туман, открыла рот, но не могла издать ни звука. Легкие горели и отказывались ей повиноваться, и сделать вдох она не могла.

Александра лежала на боку, охваченная болью и паникой. Со всех сторон к ней подступал мрак. Она молила о глотке воздуха, пыталась вздохнуть, но не могла. И она поняла, что через несколько мгновений утонет во мраке, растворится в нем, перестанет существовать.

Перед глазами мелькнули черные пятна. Или это были черные сапоги и темные копыта?

Она услышала тревожное ржание и громкие ругательства. Живое существо столкнулось с живым существом. Животное с мужчиной. В конце концов мужчина одержал верх. Кто бы сомневался?

Мужчина, как всегда, оказался сильнее.