Выбор ведьмы

Кирилл Кащеев, 2018

Долгий путь прошла Ирка Хортица – от обычной девчонки до могущественной ведьмы, которой предстоит решать судьбы миров. И никто не спросит, готова ли она к такой ответственности. Ее ждут в тронном зале Табити-Змееногой, Владычицы Ирия… если, конечно, не убьют по дороге. Ее ищут чудовища Прикованного, повелителя Мертвого Леса. Война разгорается, Ирке в ней отведена самая главная роль, у каждой из схлестнувшихся в битве Великих Сил на нее свои планы… А у Ирки – свои! Планы, друзья, решения… Любовь. И нет, достопочтенные Владыки, по вашим правилам она играть не станет!

Глава 6. Жертвы стиля

— Эта жаба пыталась нас убить, — настороженно напомнила Ирка.

— Вам же Владычица сказала — это недоразумение! А я просто хотела вас торжественно встретить. Или вы слову самой Владычицы не верите? — тон царевны-лягушки стал таким провокационным, что даже прямолинейный Богдан понял, что не верить Владычице, сидя в одной из змеевых пещер может только самоубийца, желающий помирать долго и мучительно.

— А эта ваша толстуха меня корягой огрела! — тыча в Таньку наманикюренным пальчиком, пожаловалась царевна. Мамки-няньки у нее за спиной осуждающе покачали головами.

— Это недоразумение! — процедила Ирка. — Она просто хотела достойно ответить на твою торжественную встречу. Или ты слову наднепрянской ведьмы не веришь?

— Переодеться-то вам все едино надо, — насторожено глядя то на своих новых подопечных, то на царевну-лягушку, осторожно вмешалась Пан Лун. — Спасибо Владычице, да будет вечно ее крыло над нами, что про наряды вспомнила, а то позор бы земляным драконам вышел, коли гости их в непотребном виде пред очи Владычицы предстанут. Человеков-то у нас не бывает, не любит Великий Земляной человеков, да и лапами в земле возиться легче, чем руками. Вот и нету у нас всяких таких платьев… — змеица повела кончиком крыла, изображая нечто с рюшками. — А жаба эта вечно наряжается — должна разбираться!

— Вы так… любезны, драконица Пан Лун, — кисло скривилась царевна. — Постараюсь оправдать ваше лестное мнение и нарядить наших гостей… в соответствии с их положением и несомненными достоинствами.

— Так, может, Дину позовем? — уцепилась за последнюю возможность Ирка. — Повелительницу Грозы? У нее и наряды из мира людей есть.

— Так это… — морда змеицы стала смущенной. — Не велено никого к вам пускать. Ни Дъну Лун, ни самого Великого Водного. Вроде как мешать они вам будут… Уж не знаю чем, коли вы сами их видеть хотите, — она смущенно развела крыльями.

— Великий Водный нам безусловно помешает… одеваться, — отчеканила царевна. — А Дъна Лун еще не дала объяснений по поводу его предыдущего побега.

В пещере повисло неприятное молчание. Змеица смущалась, жаба торжествовала, троица ребят украдкой переглядывалась, стараясь ни в коем случае не коситься на скальный карниз под потолком.

— Чего ж это я сижу? — подхватилась Пан Лун. — Схожу ларцы принесу, украшения вам подберем! Богаче, чем у Земли, самоцветов не найдешь! — Толстенькая змеица поспешно сорвалась с места.

— Можете не торопиться обратно — мы тут пока чудно проведем время! — мурлыкнула царевна, будто она кошка, а не жаба. И скользнула к Богдану: — При-ивет, мой дорогой… мальчик! — Ее улыбающееся лицо склонилось над сидящим мальчишкой. Богдан замер с оттопыренной пирожком щекой, завороженно глядя в радостно сияющие глазищи. — Сколько же мы с тобой не виделись! Сто лет, да?

— Год. Почти, — давясь пирожком, пробормотал он.

— Ой, он помнит, помнит! — Она по-девчоночьи запрыгала, хлопая в ладоши. — Еще так точно! Ты считал дни-и-и? — Она кокетливо стрельнула глазками. — Ты по мне скуча-ал?

— Не так чтоб… очень, — сквозь пирожок промямлил Богдан и потихоньку сполз со стула, явно намереваясь убраться подальше. Не тут-то было! Цепкие пальчики ухватили его за подбородок.

— Очень? О-о, как мило! — Из сказанного Богданом она пожелала услышать лишь последнее слово. — Я тоже тебя вспоминала! Ты удивлен? — Она встряхнула головой, позволяя локонам упасть на лицо, и лукаво поглядела на него сквозь завесу волос.

— Все вспомнила, кроме имени, — вмешалась Танька. Ирка поглядела на нее опасливо: гламурная жаба-блондинка хочет одеть их… и пристает к Богдану, и… добром это не кончится! Но Танька была на удивление спокойной — разглядывала царевну-лягушку как экспонат в кунсткамере: неэстетичный, но занятный.

— А я его имени и не знала! — хладнокровно парировала блондинка. — Мы были из совсем разных миров…

— Я тогда не думал, что ты из Ирия. — Богдан попятился от надвигающейся на него высокой, туго обтянутой шелковым корсажем груди.

— Я ведущая гламурной программы, медийная персона, селебрити — и ты прыщавый мальчик из подворотни, со своей толстенькой подружкой, — прижимаясь к нему все теснее, ворковала царевна-лягушка. — Но теперь ты та-ак вырос! Я до тебя не доста-ну-у! — Она прижала наманикюренный пальчик к своим губам, а потом к губам Богдана, точно передавая поцелуй. Глаза Богдана начала медленно заволакивать туманная пелена, а на лице появилась дебильно-блаженная улыбка. Царевна торжествующе улыбнулась и повернулась к теткам в сарафанах: — Ну чего встали? Открывайте сундуки!

— А-ай! — с потолка соскользнул чешуйчатый хвост и стукнул Богдана по голове.

Царевна стремительно повернулась, взвихрив длинную, в пол, юбку на кринолине.

— Что случилось, мой милый? Ударился? Болит? Дай подую! — И она снова придвинулась к Богдану. Тот попятился, глядя на нее совершенно трезвыми глазами:

— Спасибо, не надо, еще того… простудишь!

— Такой сильный парень — и боится простуды? Фу-у-у! — Она вытянула губы трубочкой и, почти касаясь Богдановой щеки, легонько подула ему в лицо. Взгляд Богдана снова заволокло мутью, и он потянулся царевне навстречу. С удовлетворенным вздохом она приникла к его груди.

— Не надо меня румянить! — раздался сзади пронзительный Иркин вопль. Грозная наднепрянская ведьма через всю пещеру удирала от одной из мамок-нянек. — Я вам не борщ, уйдите от меня с этими овощами, женщина! — В руках у няньки были две половинки разрезанной свеклы.

— Не понимаю, что тебя не устраивает! — Царевна повернулась к Ирке, продолжая кончиками пальцев поглаживать Богдана по щеке. — Вы, бедные человечки, краситесь всякой вредной дрянью, а у нас в Ирии все натуральное.

— Печная сажа вместо брасматика, толченый кирпич вместо пудры? — выпалила Ирка.

— Печная сажа… — мечтательно повторила царевна-лягушка и кивнула своим подручным. Те закивали в ответ, как игрушечные собачки на ветровом стекле машины.

— Мы не будем краситься совсем, — решительно объявила Ирка. — Нам по шестнадцать лет, нам в школе вообще макияж запрещают!

— Значит, так! — Царевна наконец отцепилась от Богдана, и точно базарная торговка уперла руки в бока. За ее спиной тяжело дышащий Богдан привалился к стене… и снова получил по голове чешуйчатым хвостом.

— Тебе мало того, что случилось у Пещер? Между прочим, по вашей вине — из-за ваших нелепых платьев! Вы в них были просто неузнаваемы! — царевна растянула губы в кисло-сладкой улыбочке. — Ты сейчас не в своей школе. Ты в Змеевых Пещерах, здесь владычествует Табити-Змееногая, Тиамат Предвечная и Изначальная! Я, конечно, понимаю, что ты девочка из низов и в твоем овраге, или где ты там живешь, к коровам пускают без соблюдения этикета, но пред очи Владычицы положено представать по всем правилам. А именно: волосы собраны… — Она изящным движением коснулась искусно выложенных вдоль длинной шеи локонов. — Наряд изысканной роскоши — да-да, с юбкой, а не с этими вашими… джинсами! — Она приподняла расшитый в тон нежно-салатовый подол и выставила ножку в усыпанном жемчугом башмачке. — Ну и туфли! На каблучке. А также подобающие аксессуары, — задорно встряхивая сережками и поглаживая жемчужный воротничок на шее, закончила царевна. — А если тебе что-то не нравится… Иди как есть! — Она демонстративно перевела внимательный взгляд с зеленого листа, в который до подмышек завернулась Ирка, на кучку брошенной в углу грязной форменной одежды. — Если вас сожрут драконы за неуважение к Матери-Владычице, я точно плакать не стану! Твоей подружки им даже на двоих хватит.

— Подавятся! — процедила Ирка, краем глаза наблюдая, как чешуйчатый Айтов хвост мерно постукивает по голове замороченного Богдана, точно рассчитывая достучаться до разума. Мысли ее метались. Значит, вот это и есть те самые мелкие гадости, о которых говорил Айт. Мелкие? Как бы не так! Царевна-лягушка собирается их фактически убить: не смогла физически, так прикончит морально — кто станет уважать послов, явившихся на официальный прием, считай, у королевы, как два чучела? Или кто-то тут наивный и доверчивый и всерьез верит, что гламурная жаба не планирует их с Танькой изуродовать? Ну и что теперь делать — снова ей по голове навернуть? Прибить личную представительницу Табити посреди Змеевых Пещер за пару часов до аудиенции у Владычицы… Ирка, конечно, знала за собой склонность к простым силовым решениям, но даже для нее это было слишком! После такого бежать не имеет смысла, а остается только сразу вешаться! Так что, позволять жабе делать что та захочет? — Значит, так… — Ирка тоже уперла руки в бока жестом, гораздо более говорящим, чем у царевны.

— А что дальше? — вдруг спросила Танька.

Уже изготовившиеся к скандалу, Ирка и царевна дружно повернулись к ней.

— Когда «дальше»? — растерянно переспросила царевна.

— Оденемся мы и накрасимся по всем правилам. — Танька выразительно покосилась на половинки разрезанной свеклы в руках у мамки-няньки. — А потом? Что там полагается по пещерному этикету?

— Пойдем… — промямлила царевна-лягушка.

— Куда? — терпеливо продолжала Танька.

— Вы Владычице представляться собираетесь или младшему кухарю? Понятно, что в Тронную Пещеру!

— А дальше? — Выражение Танькиного лица было как у воспитательницы детсада, строчку за строчкой выковыривающей из уст подопечной стишок для Деда Мороза.

— Дальше ждем, — сдалась царевна. — Специальная комнатка есть — все для удобства посланников! — сладко улыбнулась она.

— Долго? — продолжила допрос Танька.

— Пока Владычица появится, потом Великие — глашатай, объявление, представление, то-сё… Потом Грэйл Глаурунг, раз вы под его крылом, просит для вас разрешения приблизиться к Тронной Скале… и тут уже появляетесь вы! — царевна хихикнула, явно предвкушая грядущее зрелище. — В подобающем виде!

— Вот именно! — воинственно начала Ирка.

Танька удовлетворенно кивнула, будто услышала именно то, что хотела услышать.

— Прекрасно! Просто замечательно! — и бросила уже было открывшей рот Ирке: — Пусть эта жаба делает что хочет. — И уселась на стульчик, сложив руки на коленках жестом примерной школьницы, и даже шею вытянула, подставляя щеки под свеклу.

Ирка зажмурилась, морально готовая к чему угодно: что это не Танька сказала, что Таньку заколдовали, что Таньку подменили… Открыла глаза…. Мамка-нянька сосредоточенно терла Танькины щеки свеклой, аж стул ходуном ходил.

— Как это — что хочет? — настороженно переспросила Ирка. — Ты на клоуна похожа! — Зеркала перед Танькой конечно же не было, вот она и не видит!

— Я уверена, конечный эффект будет потрясающий! — заверила Танька и улыбнулась пакостно-препакостно.

Царевна-лягушка занервничала. Вопросительно уставилась на мамок-нянек.

— В чем дело? — демонстративно скривилась Танька. — Отказываемся — вы не рады, соглашаемся — вы тоже энтузиазмом не блещете!

Если Танька что-то задумала, пусть даже непонятно что именно, надо просто делать как она предлагает! Ирка решительно плюхнулась на соседний стул:

— Уговорили! Кто мы такие, чтоб идти против самой Табити-Змееногой, благодетельницы нашей? Где тут ваши парадные платья?

— З-замечательно… — неуверенно пробормотала царевна. Подвох она чуяла, но… отступать было уже поздно. Что она Владычице скажет: ведьмы согласились на все и поэтому я сбежала? — Одевайте их! А тобой я сама займусь! — она хищно повернулась к Богдану.

Парень стоял, расслабленно прислонившись к стене… и легко придерживая за рукоять упертый в каменный пол меч. Царевна-лягушка качнулась к Богдану — и остановилась, напоровшись не на меч, а на насмешливый взгляд. Заколыхалась туда-сюда широченная юбка.

— Можно… я подойду поближе? Тебя тоже надо переодеть!

— С тех пор как мне исполнилось три года, я переодеваюсь сам, — отрезал Богдан и демонстративно провел кончиком меча по полу разделительную линию. Сталь мерзко и пронзительно проскрежетала по камню.

— Фи, какой ты… нелюбезный! Ты только посмотри, что я тебе приготовила! — царевна метнулась к сундуку, с трудом распахнула крышку.

Безрукавка из кожи тончайшей выделки и впрямь была неплоха — если не считать нежно-салатового цвета, точно в тон платью царевны. Дальше следовала тончайшая белая рубашка… с кружевным жабо. И штаны, темно-салатовые… круглые. Шортики-шарики до колен — в памяти Богдана всплыл парень, одетый под испанского гранда на прошлогоднем турнире по историческому фехтованию, отлично шпагой владел. У него похожие штаны были, как-то так они назывались, похоже на «колеса», но не «колеса»⁴… И к ним чулки! Чулки-и! И туфли. С пряжками. На каблуке. Именно. Да.

— Это… мне? С кружавчиками?

— С кружевами! — возмутилась царевна и любовно погладила чулки. — Тебе нравится?

— Безумно, — из горла Богдана вырвался полуписк-полувой, начисто заглушивший тихий смех под потолком, и он перехватил меч за рукоять, недвусмысленно примериваясь к шее царевны. После кружев и чулок никакие соображения межмировой дипломатии его остановить не могли.

— Надевай, — негромко сказала Танька.

— Ты серьезно? — Богдан замер, держа меч на изготовку и не глядя на подругу.

— Совершенно! — подтвердила Танька. — Ее болотное высочество так старалась, чтоб нас приодеть… покруче, а ты ей хочешь сорвать задуманную гадо… наше эффектное появление перед змейским обществом? Торжество вкуса, стиля и моды? — Танька откровенно издевалась.

Царевна занервничала, взгляд ее заметался по сторонам, выискивая несомненный подвох.

— А чего это ты им распоряжаешься? — истерично квакнула она.

— Твое какое дело? — очень спокойно ответила Танька. — Дали тебе задание нас одеть по этикету, вот и одевай, а наши отношения тебя волновать не должны.

— Я тебе не прислуга! Я дочь жабьего царя, а вы жалкие человечки и…

— То есть мы можем все это снимать? — Танька потянулась к высоко зачесанным волосам.

По лицу царевны пробежали сразу все оттенки зеленого, она закусила губу, зло фыркнула и отвернулась.

— Я там переоденусь, — зло пробурчал Богдан. Пятясь, как перед самым страшным врагом, которому нельзя показывать спину, Богдан отступил в травяную пещерку. За ним ускользнул на диво молчаливый кот, которого попытка одной из мамок-нянек повязать ленту ему на шею повергла в глубокую депрессию. Царевна фыркнула и вернулась к девчонкам.

Мамки-няньки выставили из сундуков платья. Именно выставили, как шкафы: юбки крепились на жесткий металлический обод, корсажи и рукава не гнулись от покрывающего их золота и драгоценных камней.

— Это… что за антиквариат? — с ужасом глядя на эти сооружения, не выдержала Ирка.

— Это очень, очень ценные платья! Из личного гардероба Владычицы! К тому же единственные, которые подходят вам по размеру. Снимайте свои листочки! — потребовала царевна.

Желание выдать «Вот пусть она сама их и носит!» было фактически нестерпимым. Оставалось надеяться, что Танька и впрямь что-то задумала. Ирка бросила злой взгляд на потолок. Свернувшийся кольцом змей скроил снисходительную морду и демонстративно неспешно и томно прикрыл глаза кончиком хвоста. И пусть только попробует подглядывать!

Мамки-няньки раскрыли платья на спине, как раскрывают дверцы двустворчатого шкафа, и девчонки шагнули внутрь. Платья захлопнулись на них, будто шитые золотом ловушки. Мамки-няньки подскочили, нанося завершающие штрихи на лица и волосы.

— Ну вот, другое дело! — удовлетворенно сказала царевна-лягушка. Мамки-няньки закивали, любуясь делом рук своих.

Ирка поглядела на Таньку, и из груди у нее вырвался сдавленный хрип. Лицо Таньки теперь походило на пластиковую физиономию Рональда МакДоналда у входа в «Макдоналдс»: лоб покрывала белая пудра, на щеках багровели пятна свекольного румянца, рот по-вампирски красный, а глаза от черной обводки похожи на две темные дыры. Громадная юбка, валики на бедрах и жесткие рукава превращали Таньку в толстую короткорукую карлицу, а высокий, расшитый камнями воротник уничтожал даже намек на шею, и голова будто росла прямо из плеч. Ирка невольно снова вскинула глаза к потолку. Змей больше не лежал вальяжно под потолком, он завис, будто в трансе раскачиваясь всей передней частью тела, глаза у него были огромные, и даже по невозмутимой чешуйчатой морде читалось: «Только не спрашивай меня, как ты выглядишь!» Если Танька такая, то сама Ирка…

— Ты во что их превратила, жаба болотная?! — раздался сзади жуткий рев. Ирка попыталась обернуться — и застопорилась, застряв в чудовищной юбке. Но и так было понятно, что вернулась Пан Лун.

— Не пытайтесь меня оскорбить! — с достоинством заявила царевна. — Я лишь выполнила волю Владычицы: привела их в тот вид, в каком они достойны… — она сильно надавила на последнее слово, — …предстать пред царствующими и иными змеями!

— Не знаю я, что тебе поручила Владычица! — снова сорвалась на рев змеица. — А Великий Земляной точно не возрадуется, коли придется ему такое чучело под своим крылом на показ вывести.

— Это у вас украшения? — царевна бесцеремонно ткнула пальцем в сундук, в лапах драконицы кажущийся небольшой шкатулочкой. — Давайте их сюда, и никто не обвинит Землю в скаредности! — Царевна откинула крышку, и на плечи Ирке опустилась тяжеленная гривна старого золота, усыпанная плохо обработанными тусклыми самоцветами. Ирка почувствовала, как ее клонит к земле.

— Я этого не допущу, — тихо и зло сказала Пан Лун. — Переодевай девчонок немедленно, ты…

— Поздно! — блондинистая жаба расхохоталась.

У входа в пещеру послышались шлепающие шаги, и внутрь влетела зеленокожая ящерица-сэв в простом домотканом сарафане:

— Скорее! Все уже собрались! Владычица в Тронную Пещеру отбыть изволили, Грэйл Глаурунг ругается — где там гости… Ой! — Она увидела Ирку с Танькой, гребень на ее голове поднялся дыбом, из зеленого став болезненно-желтым, и ящерка с визгом метнулась вон из пещеры.

— А ну стой! — нагнал ее рев змеицы. Ящерка опасливо выглянула из-за угла и зажмурилась, не решаясь глядеть на девчонок. — Точно все? — безнадежно спросила Пан Лун.

— Великого Айтвараса Жалтиса найти не могут. У вас тут нету? — подозрительно поинтересовалась ящерка, но заглянуть в пещеру не решилась.

Наверху, не зная, что ему делать — то ли уползать быстрее, то ли махнуть хвостом на волю Владычицы, свалиться сверху и ободрать с Ирки жуткое платье, — заметался змей.

— Очешуела вовсе? Тут девочки переодеваются! — возмутилась Пан Лун. — Хотя лучше бы не переодевались.

— Не волнуйтесь! Мы всем-всем довольны, — кренясь под тяжестью платья, прохрипела Танька, делая змею знак уползать.

— Делать нечего — идти надо, — повернулась к девчонкам змеица. — Великому Водному, может, опоздание еще простится, а вот нам…

Змей шустро потек к травяной пещере — видно, не был так уж уверен, что ему опоздание и впрямь простится. Обостренным слухом борзой Ирка услыхала из соседней пещеры тихий шепот:

— Не знаю, что задумала твоя девушка, но сейчас это выглядит хуже раздавленной на глубине рыбины!

— Главное, чтоб ничего серьезнее подставы со шмотками твоя мамаша не придумала, — мрачно буркнул Богдан.

— Куда уж серьезнее! — нервно хмыкнул Айт, и послышалось журчание воды — не иначе как вытек обратно сквозь отверстия в скальном потолке. «Душ… вертикальный, чтоб его помойным ведром вычерпали! Как он смел увидеть меня в таком виде!» — Ирка злобно покосилась на Таньку.

— Богда-ан, где ты там? — кокетливо пропела царевна-лягушка.

Мрачный Богдан выглянул из соседней пещеры… ниже, на уровне его колен высунулась морда кота. Кот издал пронзительный вопль и взвился Богдану на голову, прямо на лихо сдвинутый набок берет с пером. Перо хрустнуло. Богдан шарахнулся, глядя на девчонок расширившимися глазами:

— Ой, мамочки! И правда — куда уж… — Теперь он уже не считал себя самым несчастным человеком в двух мирах. По крайней мере, его безрукавка подчеркивала широкие плечи, а шорты-шарики оказались забавными, но не уродскими.

— Ты отлично выглядишь! Идемте же скорее, а то Великий Грэйл Глаурунг и впрямь будет в ярости. — Царевна улыбнулась так довольно, что было ясно — ради этого она и старалась.

То и дело спотыкаясь в мучительно узких туфлях, Ирка поковыляла на выход. Металлический обруч в слишком длинном подоле платья мерно постукивал об пол. Сзади погромыхивала Танька.

— Я тебя убью! — прошипела Ирка не оборачиваясь. — Ты меня кем перед Айтом выставила?! Уродиной?!

— Ты, кажется, еще на Источниках говорила, что не к Айту сюда приехала, а по делу, — пропыхтела Танька.

— Я немножко не так говорила! — шмыгнула носом Ирка. И с каких это пор дело — причина выглядеть перед парнем как чучело? Даже если он Великий Водный, весь в змейских интригах — особенно, если он Великий Водный! Слезы закипали на глазах, а реветь нельзя — если черная сажа потечет по выбеленным щекам… нет, такого удовольствия она царевне-лягушке не доставит!

«Ненавижу! Всех, всех ненавижу! — запрокидывая голову, чтоб не дать слезам пролиться, думала Ирка. — Осталось решить, кого больше!»

— Прекрати немедленно! — прошипела сзади Танька, кандидатка то ли на первое, то ли на второе место в Иркином списке ненависти. — На меня мой парень, между прочим, тоже смотрит, а я терплю!

— Зачем вообще это было на себя напяливать? У нас есть платья от босоркань!

— А на бал ты в чем пойдешь? Пан Лун сказала, еще бал будет, — спокойно, будто ее не шатало под тяжестью наряда, возразила Танька.

Бал? Были уже балы в ее жизни, и каждый — каждый! — сопровождался такими неприятностями, что… ой! Впрочем, чего волноваться, когда неприятности у нее прямо сейчас!

— Я могла сделать наряд из… из чего угодно! Я уже у чертей так делала…

— Думаешь, змеев можно удивить чаклунством, да еще из их собственного змейского «чего угодно»? Мы из мира людей, из этого и надо исходить, — хмыкнула Танька, поглядела на злющую Иркину физиономию и вздохнула. — Вот не доверяешь ты мне! — упрекнула она. — Когда тебе делают продуманную гадость, избавиться от нее можно или силой, или хитростью. Мы можем тягаться силой со всем родом драконов?

Ирка резко мотнула головой — она и с одним Айтом никогда силой тягаться не могла, даже и не пробовала.

— А хитростью со змеюкой, прожившей кто знает сколько тысяч лет? — добила Танька и тут же коварно улыбнулась и почти беззвучно шепнула: — У нас только один выход — в самый последний момент передернуть карты!

— Что вы там шушукаетесь? — Сзади раздалось звонкое цоканье каблучков, и мимо пронеслась царевна-лягушка, волоча упирающегося, как не желающий гулять бульдог, Богдана. — Нам сюда!

Высокие каменные двери распахнулись.

Ирка шагнула внутрь — и поняла, что ее кошмарное видение насчет хихикающих вслед змей начинает сбываться. В громадном зале оказалась куча обслуживающего змейского персонала: пестрые змеи-ямм с метелочками в хвостах смахивали пыль, замороченные делами ящерицы-сэв мчались куда-то, прижимая к груди коробки с бумагами, а мелкие змейки балансировали подносами на головах. А еще под потолком мелькали крохотные пестрые дракончики, судя по зажатым в лапках свиткам исполняющие роль курьеров. И вся эта пестрая толкотня замерла, стоило девчонкам появиться на пороге.

На чешуйчатых мордочках сперва появилось изумление, потом откровенный ужас, а потом… шур-шур-шур! Весь обслуживающий персонал мгновенно дернул прочь, оставив гостей в совершенно пустом зале — только двери захлопали. И уже оттуда, из-за дверей, донесся взрыв дикого хохота!

— Ужас! Хуже, чем на портрете! Еще и с пестрым котом!

Вышагивающий впереди Мак сбился с лапы и виновато покосился на Ирку.

— На каком еще… портрете? — сквозь зубы процедила Ирка. Лучше бы она полезла в драку сразу! Лучше погибнуть в схватке с драконами, чем сдохнуть от их насмешек!

— Я же вас специально для этого сюда и привела. Так и знала, что вам будет интересно! — царевна-лягушка широким жестом обвела опустевшую залу и торжественно провозгласила: — Прошу, галерея драконоборцев!

На стенах, освещенные прозрачными трубками с пляшущими внутри молниями, красовались… портреты. Скульптурные бюсты и барельефы, тонкие акварели и выложенные самоцветами панно, совсем древние, как картинки из учебника истории, раздел «Древний мир», и более современные. Несмотря на различие времен и стилей, во всех портретах было что-то общее — они напоминали фотографии со стенда «Их разыскивает полиция».

— Я с ума схожу, или это Катигорошек, про которого у нас сказки рассказывают? — Богдан остановился перед выполненным в ассирийском стиле барельефом простецкой курносой славянской рожи, рядом небрежными ударами резца были очерчены контуры здоровенной дубины.

— Крылатые змеи считают, что врага, сумевшего справиться с их собратьями, стоит помнить. — Царевна пожала плечами, не понимая такого внимания к врагам.

С некоторым трудом Ирка узнала Сигурда — вырезанная из камня мордель выглядела еще более уголовной, чем в реальности. Чернокожий — наверняка Мамади из Вагаду. Сент-Джордж, вечный воитель, зверски скалился с византийской фрески, а яркий русский лубок демонстрировал аристократа Добрыню Никитича с физиономией дворового гопника. Рисунок на шелке даже изображал плывущую на облаке девицу в китайских церемониальных одеждах. Яоцзи, Нефритовая дева пуляла огнем из пальца, а с неба градом сыпались убиенные драконы.

— А у них еще ко мне претензии! — разглядывая портрет предшественницы, обиженно пробормотала Ирка.

— Сюда, сюда, вот! — поманила лукаво улыбающаяся царевна.

Ирка с удивлением покосилась на черно-белую групповую фотографию взвода десантников… И замерла перед последним, завершающим галерею портретом.

На ростовом полотне красовалось… существо. Кажется, женского пола — жилетку из лохматой шкуры распирала грудь размером как у Анны Семенович и Памелы Андерсон вместе. Зато мышцы на руках — как у Шварцнегера в лучшие годы. Черные кустистые волосы этой мечты сумасшедшего бодибилдера торчали во все стороны в классической прическе «ведьма в полете». Глазищи светились красным, как у зомби. Существо тянуло к зрителю когтистую лапу и жутко скалилось.

— Самого маэстро Кокатрикса полотно! — горделиво провозгласила царевна-лягушка. — Лучший художник Ирия!

— Очень… впечатляюще. — Ирку передернуло. — И кто это… такое… такая?

— А это Хортица, убийца драконов! — самым милым и нежным голоском проворковала царевна. — Хотя сейчас я думаю, что маэстро тебе польстил! — окидывая Ирку выразительным взглядом, припечатала царевна.

— Воображение всегда было моей сильной стороной! — раздался за спиной самодовольный голосок.

Ирка медленно обернулась, сжимая кулаки, чтоб не было заметно стремительно удлиняющихся когтей. Никого перед собой не увидела…

— Разрешите представиться: маэстро Кокатрикс, художник! — голос доносился снизу. — Именно на меня была возложена обязанность создать изображение последней из череды кровавых иномирских монстров, именуемых драконоборцами!

— Фильм «Чужие», ирийский вариант, в главной роли Ирка Хортица! — задумчиво прокомментировал Богдан, разглядывая сидящего у подола Иркиной необъятной юбки крылатого ящеркá с петушиной головой и птичьими лапками. В двух тонких змеиных хвостах маэстро Кокатрикс сжимал ядрено пованивающие краской и растворителем кисти. Его цепкие маленькие глазки словно вбирали в себя каждую деталь — от прически до подола на железном обруче. Петушиная физиономия перекосилась так, что аж клюв на сторону съехал:

— А Великий Водный Господин Айтварас Жалтис еще изволил высказать свое недовольство. Конечно, художника обидеть каждый может! — горестно кукарекнул он. — А она еще страшнее, чем я думал! Наверняка бедный огненный змей погиб от одного лишь попранного эстетического чувства! Бедный несчастный юный дракон! Фу-фу-фу! Я должен немедленно всем-всем рассказать! — держа хвосты с кистями на отлете, ящерок шустро засеменил прочь.

— А ну стой! — Ирка попыталась кинуться за ним, даже пробежала пару шагов внутри собственной юбки — и наткнулась на металлический обруч. Только реакция оборотня позволила ей не полететь кувырком.

— Маэстро всего лишь немного подготовит общественное мнение к вашему появлению! — довольно ухмыльнулась царевна-лягушка. — Осталось подождать совсем чуть-чуть. Здесь будет вполне удобно! — и, не дожидаясь ответа оцепеневшей Ирки, подтолкнула ее к распахнутым дверям в конце зала. Ирка лишь качнулась как неживая. Предательские слезы все же потекли по щекам, ресницы мгновенно слиплись от краски.

Из всех обещанных удобств в «зале ожидания» оказались только слуховые окошки, позволяющие понять, что они и впрямь дошли: за стеной дышал множеством голосов огромный зал, наверняка заполненный толпой. И еще — зеркала. Ирка застыла, наконец оценив результаты трудов царевны-лягушки. Голова как на блюде лежала на широком плоеном воротнике⁵, при этом лежала как-то вкось, точно ее сперва оторвали, а потом неаккуратно приставили обратно. Широченное платье превращало фигуру в равносторонний прямоугольник без намека на талию, а руки приходилось держать так, будто обнимаешь мяч. Про физиономию вообще говорить нечего: все та же клоунская бело-красно-черная рожа с темными дорожками под глазами. Ну а вдвоем с Танькой они смотрелись вообще убийственно — человечки во всей своей, так сказать, красе. Никакой змей… да что там, даже дождевой червяк не станет общаться с подобным недоразумением! Расчет Табити-Змееногой и месть жабы зеленой были совершенны!

— Я, пожалуй, пойду… — царевна-лягушка попятилась, отступая к ведущей в Тронную Пещеру дверце. — Мое место там… Мне положено… — и шустро нырнула за дверь, взмахнув подолом своего очаровательного бледно-салатового платьица.

Из-за дверей галереи донеслись торопливые шаги, и в «зал ожидания» вихрем ворвались змеицы в человеческом облике.

— Слава Владычице, наконец я вас поймала, а то вы то купаетесь, то одеваетесь… — подлетела к Таньке Дина. — Вам же Андрей что-то для меня… — начала она и осеклась, увидев, во что превратились девчонки. Некоторое время она молча переводила взгляд с Таньки на Ирку, с Ирки на Таньку, словно не веря, что это они и есть. Сзади так же синхронно вертели головами Мраченка с Белой Змеей, и даже в безучастном взгляде старухи Лаумы мелькнул болезненный интерес. Так смотрят на ярмарочных уродцев: и противно, и глаз не оторвешь. — Это кто… Как вы умудрились… Ты куда смотрела, старшая сестрица Пан Лун?! — рявкнула Дина на тихую, будто она не змеица, а мышка, Пан Лун. Та только попыталась развести крыльями и чуть не уронила прихваченный из комнаты ящик с драгоценностями. — Что же теперь делать?

— Пошевеливаться быстро! — Танька выдернула из-под своих широченных юбок уже знакомый дорожный мешок. Ту самую втридорога купленную у богатырей безразмерную суму. Метнулась к Ирке — из мешка сам собой выпорхнул тоже знакомый «дорожный набор» из лавки паучих-босоркань: зеркальце, гребень, платок.

— Тебе тут гор мало?! — испуганно глядя, как та размахивает «горыделательным» платочком, шарахнулась Ирка.

— Они многофункциональные, последняя модель! — отрезала Танька. Ирка ослепла — оказавшийся неожиданно теплым и влажным платок облепил ей лицо. Она лишь почувствовала, как гребень хищно вонзается в волосы…

Примечания

4

Такие штаны называются «кельсес».

5

Круглый большой гофрированный воротник («мельничный жернов»), чаще всего белого цвета, был распространен в Испании (gorguera) и Англии (ruff) в XVI в.