«Покоритель зари», или Плавание на край света

Клайв Стейплз Льюис, 1952

Лучший нарнийский корабль «Покоритель Зари» был построен по приказу короля Каспиана. И вот уже ветер надувает паруса – неустрашимая команда во главе с королем, Люси, Эдмундом и их племянником Юстэсом отважилась отправиться на поиски семерых лордов, изгнанных диктатором Миразом, к далеким Восточным островам. Там, где заканчивается мир, – все самое интересное только начинается!

Глава третья

Одинокие острова

— Земля на горизонте! — послышался голос вперёдсмотрящего.

Люси, беседовавшая с Ринсом на полуюте, сбежала вниз по трапу и бросилась вперёд. За ней последовал Эдмунд. Каспиан, Дриниан и Рипичип оказались уже на полубаке. Прохладным утром небо было бледное, а море тёмно-синее с небольшими белыми гребешками пены, и там, немного с правого борта, виднелся ближайший из Одиноких островов, Фелимат, возвышаясь зелёным холмом над морем, а за ним, подальше, виднелись серые склоны Дорна.

— Вот же он, Фелимат! Вот Дорн! — воскликнула Люси, хлопая в ладоши. — О, Эдмунд, как же давно мы с тобой видели их в последний раз!

— Я никогда не понимал, почему они принадлежат Нарнии, — заметил Каспиан. — Их завоевал Верховный король Питер?

— Нет, — ответил Эдмунд. — Они были нарнийскими ещё до нас, во времена Белой колдуньи.

(Кстати, я никогда не слышал, каким образом эти отдаленные острова стали принадлежать королевству Нарнии, и если когда-нибудь узнаю, а история окажется интересной, расскажу её в другой книге.)

— Мы будем заходить туда, сир? — спросил Дриниан.

— Думаю, не стоит высаживаться на Фелимат, — сказал Эдмунд. — Он был, можно сказать, необитаемым в наше время, и, похоже, таким и остался. Народ живёт по большей части на Дорне и немного на Авре, это третий остров, его ещё не видно. А на Фелимате пасли овец.

— Тогда мы обогнём этот мыс, я думаю, — сказал Дриниан, — и пристанем к Дорну. Значит, придётся идти на веслах.

— Жаль, что мы не высадимся на Фелимате, — посетовала Люси. — Мне бы хотелось снова погулять там. Там так уединённо и так славно, кругом только трава и клевер, и лёгкий ветерок с моря.

— Я бы тоже с удовольствием размял ноги, — сказал Каспиан. — Вот что я вам скажу. Почему бы нам не поплыть к берегу на шлюпке и затем отослать её обратно? Мы могли бы пересечь Фелимат, а «Покоритель зари» подберёт нас на той стороне острова.

Обладай Каспиан тем опытом, какой накопился у него к концу путешествия, никогда не предложил бы этого, но в тот момент предложение казалось замечательным.

— О, давайте! — воскликнула Люси.

— Ты ведь пойдёшь? — спросил Каспиан у Юстаса, когда тот появился на палубе с перевязанной рукой.

— Всё, что угодно, только бы уйти с этого жуткого корабля!

— Жуткого? — переспросил Дриниан. — Что ты хочешь сказать?

— В цивилизованных странах вроде той, где я живу, корабли так велики, что внутри их совсем не чувствуешь, что находишься в море.

— В таком случае можно просто остаться на берегу, — предложил Каспиан. — Распорядишься, чтобы спустили шлюпку, Дриниан?

Король, Рипичип, брат и сестра Певенси и Юстас сели в шлюпку, и их отвезли на берег Фелимата. Когда шлюпка начала удаляться от берега, все повернулись и посмотрели на «Покорителя зари». Удивительно, каким маленьким показался им корабль.

Люси, разумеется, шла босиком, потому что туфли сбросила, когда плыла, но идти по мягкому дёрну было легко. Какое счастье снова очутиться на суше, вдохнуть аромат земли и травы, даже если сначала казалось, что земля то поднимается, то опускается, словно палуба, как обычно бывает после пребывания в море. Здесь было гораздо теплее, чем на корабле, и Люси с удовольствием прошлась по песку. Слышалось пение жаворонка.

Продвигаясь в глубь острова, они поднялись на крутой, хотя и невысокий холм, и на вершине, конечно, обернулись посмотреть на корабль. «Покоритель зари» сиял, словно большая яркая бабочка, и медленно двигался на вёслах к северо-западу, но как только они стали спускаться по склону, исчез из виду.

Теперь перед ними лежал Дорн, отделенный от Фелимата проливом шириной в милю, а за ним слева виднелся остров Авра. На Дорне легко было разглядеть небольшой белый городок — Узкую Гавань.

— О! А это кто такие? — вдруг воскликнул Эдмунд.

В зелёной долине, куда они спускались, под деревом сидели шесть-семь грубоватых на вид вооруженных мужчин.

— Не говорите им, кто мы, — предупредил Каспиан.

— Но почему же, ваше величество? — удивился Рипичип, которого — с его согласия — Люси несла на плече.

— Мне кажется, — сказал Каспиан, — что здесь давно уже никто не слышал о Нарнии. Возможно, они ещё не признали нашего правления. В этом случае может быть опасно, если во мне узнают короля.

— Мы при шпагах, сир, — напомнил Рипичип.

— Да, Рип, я знаю. Но если речь идет о том, чтобы заново завоевать эти три острова, я предпочёл бы появиться здесь с более многочисленной армией.

Они уже почти дошли до незнакомцев, когда вдруг один из них, черноволосый крепыш, поднялся.

— Доброе утро!

— И вам доброго утра, — ответил на приветствие Каспиан. — Здесь ли ещё губернатор Одиноких островов?

— Будьте уверены, здесь. Губернатор Гумп. Он в Узкой Гавани. А вы останьтесь и выпейте с нами.

Каспиан поблагодарил, и хотя никому из его друзей не понравились эти странные люди, они всё же сели на землю. В тот же миг, не успели они поднести кружки ко рту, черноволосый мигнул приятелям, и они набросились на своих гостей. Те отчаянно сопротивлялись, но все преимущества были не на их стороне, так что вскоре оказались обезоруженными, со связанными руками — все, кроме Рипичипа, который извивался в руках его державшего и что есть сил кусался.

— Осторожнее с этой тварью, Такс! — предупредил главарь. — Не покалечь его. Думаю, за него дадут самую большую цену.

— Трус! Негодяй! — пропищал Рипичип. — Верни мне шпагу и развяжи лапы, если осмелишься.

— Ну и ну! — присвистнул работорговец (а это был именно один из них). — Он ещё и говорит! Никогда ничего подобного не видел. Провалиться мне на этом месте, если за него не дадут двухсот полумесяцев!

Тархистанский полумесяц, основная монета в этих краях, равнялась примерно трети фунта.

— Вот, значит, ты кто, — проговорил Каспиан. — Похититель детей и работорговец. Есть чем гордиться.

— Ну-ну, не груби. Чем легче к этому относишься, тем приятнее, верно? Я занимаюсь этим не для развлечения: зарабатываю на жизнь, как любой другой.

— Куда вы нас поведёте? — выдавила Люси.

— В Узкую Гавань, — ответил работорговец. — Завтра как раз базарный день.

— Здесь есть британский консул? — вступил в диалог Юстас.

— Кто? — не понял черноволосый.

Юстас принялся подробно объяснять, но работорговец не пожелал его слушать.

— Хватит болтать! Говорящая мышь — это отлично, а этот несёт какую-то чушь. Двинулись, ребята.

Четверых узников связали вместе, не жёстко, но надежно, и повели вниз по склону. Рипичипа несли. Ему пригрозили завязать рот, поэтому кусаться он перестал, но ругаться не прекратил, и Люси удивлялась, как это работорговец терпит оскорбления. Но тот, похоже, не возражал, а, напротив, когда Рипичип замолкал, чтобы перевести дух, говорил:

— Давай дальше. — И добавлял: — Отличная забава! — Или: — Вот это да! Прямо начинаешь верить, что он всё понимает! Это кто-то из вас его выучил?

Это так злило Рипичипа, что он, в конце концов, чуть не задохнулся и умолк.

Выйдя на берег, обращённый к Дорну, они увидели небольшую деревушку, баркас, который вытащили на песок, а чуть подальше видавшее виды судно.

— Ну, ребятишки, — сказал работорговец, — давайте не ссориться, и вам не о чем будет жалеть. Все на борт.

В этот момент из одного дома — похоже, таверны — вышел какой-то красивый бородач и спросил:

— Что, Мопс, опять с товаром?

Работорговец, которого, как оказалось, звали Мопс, низко поклонился и сказал льстивым тоном:

— Да, если ваша светлость так считает.

— Сколько ты хочешь за этого мальчика? — спросил бородач, указывая на Каспиана.

— Ах этого… Ваша светлость всегда выбирает всё самое лучшее. Только этот мальчик мне самому пришёлся по сердцу. Понравился. Я ведь человек мягкий, и не всегда занимался этим делом. Но такому покупателю, как ваша светлость…

— Назови свою цену, подлец! Неужели ты думаешь, я стану слушать, как ты расписываешь своё грязное ремесло?

— Триста полумесяцев, милорд, только для вашей светлости, а кому-нибудь другому…

— Я дам тебе полтораста.

— Пожалуйста, прошу, — вмешалась Люси, — не разделяйте нас. Вы не знаете…

Она прикусила язык, заметив, что Каспиан не желает, чтобы знали, кто он, а мужчина сказал:

— Так значит, полтораста. Девочка, мне жаль, но я не могу купить вас всех. Отвяжи моего мальчика, Мопс. И смотри обращайся с остальными хорошо, пока они в твоих руках, или тебе плохо будет.

— Ну а как же! Разве кто-нибудь может сказать, что джентльмен, промышляющий тем же, чем я, обращается со своим товаром лучше меня? Да я отношусь к ним как к собственным детям.

— Похоже на то, — мрачно сказал мужчина.

И вот настал ужасный момент. Каспиана развязали, и новый хозяин приказал ему:

— Иди туда, паренек.

Люси расплакалась, Эдмунд побледнел, но Каспиан обернулся и через плечо сказал им:

— Держитесь! Я уверен, что в конце концов всё наладится. Пока.

— Эй, барышня, — сказал Мопс, — ну-ка перестаньте! Хотите на завтрашнем базаре быть некрасивой? Будете себя хорошо вести, и вам не придётся плакать, поняли?

Лодка с пленниками подошла на вёслах к посудине работорговца, и всех их спустили вниз, в длинный тёмный и довольно грязный трюм, где обнаружилось множество товарищей по несчастью. Разумеется, Мопс был пиратом и только что вернулся из рейса между островами, где захватил кого только удалось. Дети не знали никого из пленников, которые были по большей части из Гальмы и Теревинфии. Усевшись на солому, они гадали, как там Каспиан, и пытались остановить Юстаса, который винил в произошедшем всех, кроме себя.

Тем временем с Каспианом происходили куда более интересные события. Они вышли на лужайку позади деревни, и купивший его мужчина вдруг обернулся и, посмотрев на мальчика, сказал:

— Не бойся, я буду обращаться с тобой хорошо. Да и купил я тебя потому, что твоё лицо кое-кого мне напомнило.

— Могу я спросить, кого, милорд?

— Ты очень похож на моего господина Каспиана, короля Нарнии.

И Каспиан решил рискнуть:

— Милорд, я и есть ваш господин Каспиан, король Нарнии.

— Да ты не робок, как я погляжу. А как я узнаю, что это правда?

— Прежде всего по моему лицу, — сказал Каспиан. — А ещё потому, что я догадался, кто вы: один из семи лордов, которых мой дядя Мираз отправил в плавание и которых я разыскиваю: Аргоз, Берн, Октезиан, Рестимар, Мавроморн и… и… не помню, как зовут остальных. И, наконец, если ваша светлость даст мне шпагу, я докажу в честной битве с любым противником, что я Каспиан, сын Каспиана, законный король Нарнии, правитель Кэр-Параваля, властитель Одиноких островов.

— Боже! — воскликнул человек. — Это же голос его отца и его же манера говорить! Господин мой, ваше величество…

Он опустился на колено и поцеловал королю руку.

— Деньги, что вы заплатили за меня, вам вернут из моей казны, — пообещал Каспиан. — А теперь назовите ваше имя.

— Лорд Берн, сир. А деньги Мопсу я ещё не отдавал, и надеюсь, не отдам. Сколько раз я говорил губернатору, что нужно прекратить эту отвратительную торговлю людьми.

— Милорд Берн, мы обязательно поговорим о положении этих островов, но сначала расскажите вашу собственную историю.

— Она очень короткая, сир. Я прибыл сюда с моими шестью спутниками, полюбил девушку с островов и почувствовал, что с меня довольно моря. Предложения вернуться в Нарнию не было, у власти стоял ваш дядя. И я женился и стал жить здесь.

— А что представляет собой здешний губернатор? Он всё ещё признаёт своим господином короля Нарнии?

— На словах да: все делается именем короля, — но вряд ли он обрадуется, обнаружив, что к нему явился настоящий, живой король Нарнии. И если ваше величество предстанет перед ним без сопровождения, безоружным — он не станет отрицать своей верности королю, но притворится, что не верит вам. Жизнь вашего величества окажется в опасности. Что вы делаете в этих водах?

— Мой корабль сейчас огибает этот мыс. И если дело дойдет до схватки, у нас около трех десятков шпаг. Может, нам стоит напасть на Мопса и освободить моих друзей, которых он захватил?

— Я бы не советовал, — сказал Берн. — Если будет схватка, из Узкой Гавани выйдут два-три корабля спасать Мопса. Ваше величество должны действовать, как будто у вас больше сил, чем на самом деле, и наводить ужас именем короля. До открытого сражения дело не должно дойти. Гумп трус, так что перепугается насмерть.

После недолгой беседы Каспиан и Берн спустились к берегу чуть западнее деревни, и здесь Каспиан протрубил в свой рог. (Это был не тот рог, огромный волшебный рог Нарнии, что принадлежал королеве Сьюзен и был оставлен правителю Траму, чтобы он мог использовать его в отсутствие короля в случае возможного бедствия.) Дриниан, ожидавший сигнала, мгновенно узнал звук королевского рога, и «Покоритель зари» направился к берегу. Затем была спущена шлюпка, и через несколько минут Каспиан и лорд Берн оказались на палубе и объяснили Дриниану ситуацию. Он, как и Каспиан, захотел, чтобы «Покоритель зари» взял рабовладельческий корабль на абордаж, но Берн представил те же самые возражения и добавил:

— Идите прямо по этому проливу, капитан, затем поверните к Авре: там находится мое имение, — но сначала поднимите королевский штандарт, выставьте все ваши щиты и пошлите на палубу столько народу, сколько сможете. И когда окажетесь на расстоянии пяти полетов стрелы, подайте с левого борта несколько сигналов.

— Сигналов? Кому? — удивился Дриниан.

— Ну, всем кораблям, которые у нас якобы есть, — это для Гумпа.

— А, я понял, — сказал Дриниан, потирая руки. — И они прочитают наши сигналы. Что же сообщить? «Всем кораблям обогнуть с юга Авру и собраться у…»

— Бернстеда, — подсказал лорд Берн. — Это должно подействовать. Все передвижения кораблей — если бы они там были — из Узкой Гавани не видны.

Каспиана огорчало, что его друзья томятся на корабле Мопса, но всё складывалось как нельзя лучше. Позже, ближе к вечеру (весь день пришлось идти на вёслах), обогнув северо-восточную оконечность Дорна и один из мысов Авры, они вошли в удобную гавань на южном берегу Авры, где до самой кромки воды спускались владения Берна. На полях работали люди, причём вовсе не рабы, и было видно, что поместье процветает. Все сошли на берег и были приняты в невысоком доме с колоннами по-королевски. Сам хозяин, его красавица жена и весёлые дочери не давали гостям скучать ни минуты, а когда спустились сумерки, Берн послал человека на лодке на Дорн, чтобы совершить некие приготовления (какие именно, он не сказал) к завтрашнему дню.