Руссо туристо от Перестройки до Пандемии. 30 лет путешествий

Константин Ренжин

Сборник туристических баек и советов от автора занимательных путеводителей за 30 лет странствий по всему миру: начиная с лихих 1990-х, когда открыли все границы, и заканчивая пандемией коронавируса, когда все границы закрыли.

Психологический триллер в поезде Москва — Брест

Автобусные туры по Европе — это способ увидеть максимум достопримечательностей за короткий срок и относительно небольшие деньги. До места старта автобуса нужно было ещё добраться самолетом или поездом.

На Белорусский вокзал я прибыл за полчаса до отбытия поезда. У пятого вагона собралась интеллигентная компания — группа туристов, направляющаяся в большое автобусное путешествие по Франции. Но сначала всем собравшимся предстояло доехать до Бреста по железной дороге (имеется в виду не французский город Брест, а белорусский). По прибытию, мы должны пересесть в автобус, который повезет нас кататься по Европе. Нас ждали: Варшава, Берлин, Брюссель, Париж и прочие культурные места.

Появился вальяжного вида молодой человек — это был наш гид.

— Кто едет в тур по Франции, подходите сюда. Меня зовут Алексей. Сейчас я раздам вам путевки. Там указаны номер вагона и ваши места. Паспорта я раздам позже, когда тронемся.

Алексей раздал путевки, и все разбежались по вагонам — занимать места. Когда я вошел в свое купе, там уже сидел парень на вид лет двадцати пяти и еще две седые старушки возились с чемоданами.

— Здравствуйте, — поздоровался я, — Кажется, мое место вот это, верхнее.

— Не поможете нам? — поприветствовали меня старушки.

— Да конечно, — я подхватил один из чемоданов и тут же уронил себе на ногу. Ни фига себе тяжесть какая! С трудом затолкнул под нижнюю полку. Второй чемодан, оказался еще тяжелее и под полку уже не влезал. Пришлось его закинуть в нишу над дверью. Туда же я запихнул и свои сумки.

Мой багаж состоял из трех частей: большая сумка, огромный пакет и маленькая сумка с самой ценной вещью — фотоаппаратом. Сумка была набита обычной туристической дребеденью: толстый путеводитель по Франции, смена белья, запасные носки, запасные очки, зубная паста, кипятильник и прочая мелочь. В огромном пакете был запас еды на две недели: колбаса, сыр, консервы, хлебцы, печенюшки и шоколадки. В Европе ведь цены неслабые, поэтому дабы сэкономить лишние «еврики» я все это и тащу с собой.

Однако, мои запасы не шли ни в какое сравнение с запасами бабулек. У них, кроме чемоданов, было еще несколько пакетов вроде моего. Я уже давно заметил, что чем старше и болезненней человек, тем тяжелее его чемоданы.

А вот молодой человек, кроме тощего рюкзачка, ничего с собой не взял. Вокруг были раскиданы обрывки бинта и пластыря. На столе перед ним лежали DVD диски с фильмами. Одна нога у него была разута, и распухший большой палец приковал внимание всех. Сам парень был атлетически сложен, слегка небрит, и на лицо по-мужски красив. Я еще подумал, что с такими внешними данными ему, наверняка, нетрудно нравиться девушкам, западающим на грубую силу и спортивную молодость. Несколько отстраненный взгляд голубых глаз придавал ему романтически загадочный вид. В общем, породистый молодой самец, всем своим видом показывающий: Нет мне до вас никакого дела. Но старушки жаждали общения.

— А вы тоже с нами во Францию? — спросила одна из старушек, обращаясь ко мне.

— Да.

— Как Вас зовут?

— Константин.

— А вас молодой человек?

— Василий.

— Вы тоже с нами в Париж?

— Я в Барановичи.

— Вы там живете?

— Нет, я в другом городе живу.

— А в каком?

— Это неважно. Какая разница, где жить? Я везде могу жить. Могу и в Париже жить. Я в любом городе могу жить. Выйду на любой станции, а там меня уже ждет машина. У меня везде друзья.

— А в Москве у вас много друзей?

— Нет, Москва — плохой город. Мне не нравится.

— А что так?

— Люди плохие.

— Но мы вот москвичи, что мы тоже плохие?

— Вы другое дело. Я не про вас вообще говорю. Я вас вообще не знаю.

— Ах да, мы не представились. Меня Ларисой Сергеевной зовут, а это Тамара Петровна. Мы еще со школы дружим. Тамара у нас любит путешествовать, вот и меня уговорила на старости лет в Париж прокатиться. Теперь Вы нас знаете. А что у Вас с ногой?

— Так, — поморщился он, — поранился.

— Тамара Петровна у нас врач. Ну-ка, Тамар, помоги человеку.

— Давайте я посмотрю, — засуетилась Тамара Петровна, — У меня есть чистый бинт, сейчас я вам забинтую.

— Да не надо мне.

— А вдруг у Вас заражение. Ну-ка, покажите… Да вроде ничего страшного.

Вскоре палец был аккуратно перевязан. Василий натянул носок и засунул ногу в кроссовку.

— Где это вас так угораздило? Смотрите у вас и руки оцарапаны и ссадина на лбу.

— Ерунда это. Подрался с московскими.

— Как? Прямо так на улице напали?

— В клубе. Пять человек их было. Дали по голове стулом. Не помню. Бросили на дорогу.

— Наверное, из-за девушки подрались?

— Да нафига мне эти шалавы? Они мне даром не нужны.

— Ну, вы так прямо обо всех девушках.

— Да что в них хорошего? Все они бл… и проститутки!

— Наверное, не там ищите. В клуб-то приличные не пойдут.

— Какая разница. Мне никакие не нужны.

— Вы такой видный молодой человек. Вам должны нравиться девушки.

— Зачем они мне? Это все сплошной обман.

— Как зачем? Вы разве не думали жениться. Семью завести.

— Никогда этого не будет! Я никогда не женюсь.

— Прям уж никогда?

— Какое вам дело? Не хочу. Один быть хочу.

— Ну, одному тяжело. Кто-то должен за вами ухаживать? У вас есть мама?

— Нет у меня никого. И не надо.

Старушки примолкли ненадолго, задумались. Видать тяжелая у парня судьба. Но вскоре жажда общения и любопытство взяли вверх.

— Так за что вас все-таки побили? Ведь не просто так?

— Деньги хотели отнять. Я у них выиграл, а они нечестно. Навалились все.

— В карты что ли играли?

— Нет, карты — это обман. Я никогда не играю в карты и вам не советую. Это все жульничество, а вот в бильярд — игра честная.

— Так вы в бильярд на деньги играете? — ужаснулись старушки.

— Да. Бильярд — все по честному. А рулетка, автоматы — обман. Ненавижу! Их надо закрыть все.

— А где Вы работаете, если не секрет?

— Я вообще не работаю. И не буду никогда. Только дураки работают.

— Слышь, Ларис, мы-то с тобой дуры, сорок лет на Советский Союз работали.

— Я не про вас, а вообще. Не могу работать. Это не мое. Мой отец всю жизнь работал. Я тоже могу вот этими руками что хочешь починить. Я любую трубу свинчу и развинчу. Только нах… это мне надо. Надо головой работать.

— Так в бильярд играть голова не нужна, там ведь только чтобы руки не дрожали.

— Что вы понимаете! Не знаете, так не говорите. Что вы знаете о бильярде? Главное чтоб голова была. Без головы в бильярд выиграть нельзя. Я вот новую игру придумал.

— Интересно, расскажите.

— В общем, играют шесть человек. На выбывание. По очереди. Кто последний остался тот и проиграл. Он платит.

— Ой, ну нам уже поздно учиться в бильярд играть. Но ведь разве этим много заработаешь?

— Мне хватает. Я могу тыщу долларов за вечер снять.

— Да что вы говорите! А я подумала, что только тумаков вам досталось.

— Это не повезло. Отморозки попались. Но я отыграюсь. Да, мне без проблем. Я в любом казино выиграть могу. И в рулетку, и в автомат. Но не хочу. Это для лохов все придумано. Там везде камеры. Сидят специальные люди и наблюдают в камеры, чтоб никто не выигрывал.

— Но ведь кто-то выигрывает, иначе люди бы не ходили в казино.

— Это специально могут подстроить. Дать выиграть, чтобы реклама была. Мне тоже предлагали деньги, чтобы рассказывал всем, как я выиграл. Меня знают, и не пускают. А то-бы я все выиграл у них.

— Интересно, — заинтересовался я, — Вот я играл, как-то в Монте-Карло в рулетку. Ну, проиграл я там десять евро. А у Вас есть система, как надо ставить, чтобы выиграть?

— А на какие числа ставил?

— Пять евро я поставил на свой день рождения — на восемь. Выпала семерка. Потом я перешел на другой стол и также поставил на восемь. Выпала девятка, а на том столе выпала восьмерка. Обидно.

— Это неправильно ты играл.

— А как правильно?

— Это просто — надо ставить по краям поля. На черное или красное неважно, главное по статистике выпадают крайние числа. А вообще-то, все равно вам не дадут выиграть. Даже не пытайтесь. Рулетка — обман, а автоматы — это зло. Надо их все закрыть на х… Извините что ругаюсь. Я их терпеть не могу. Я готов жизнь отдать, чтобы их не было. Мне умереть не страшно. Только скажите, что надо сделать чтобы этой гниды не было и я под пули пойду. Задавлю голыми руками!

— Да что вы так переживаете, — вставила Лариса Сергеевна.

— А мне все равно, что вы думаете. Мне все по фигу. Плевать я хотел. Я все видел. Смерть видел. Мне не страшно. Я в психушке сидел.

— Да вы что? И каков диагноз? — поинтересовалась Тамара Петровна.

— Это все политика. Я с президентом поругался. Выступил. Правду им всем сказал. Суки…

— А, вот оно что? Понятно.

— Что вам понятно? Ничего вы не знаете. И не спрашивайте. Что вы все спрашиваете?

— Ну, мы просто общаемся. Вы нам рассказываете такие интересные вещи.

— Ничего интересного. Может, я не хочу с вами разговаривать. Что вы пристали. Молчите лучше.

— Хорошо, мы не будем с вами общаться.

— Вот, вот и заткнитесь.

— Зачем вы грубите?

— Я не грублю. Я хочу молчать, а вы мне не даете. У меня от вас голова болит. Прошу помолчите.

— Хорошо, хорошо, мы между собой пообщаемся, если вы не хотите с нами разговаривать.

— Не надо вообще разговаривать. Я не хочу.

— Так это вы сами тут без умолку болтаете, мы вам только поддакиваем.

— Прошу, помолчите. Оставьте меня в покое.

— Ладно, мы молчим. Ларис, где моя книга?

Все это время я настороженно следил за разговором и чем дальше, тем раздражающе этот парень на меня действовал. Я с самого начала отодвинулся от него поближе к выходу, чувствуя нехорошую гнетущую энергетику. Поначалу мне было забавно послушать, но дальше я понял, что передо мной уголовник, возможно наркоман, который может быть опасен. Парень казался взвинченым до предела, но сдерживал свой гнев и старался не смотреть в нашу сторону. Старушки тоже вроде начали понимать, что словесная перепалка уже вышла за рамки приличного светского разговора. Мы с ними обменялись недоуменными взглядами. Скверные манеры оказались у нашего соседа. Тут в дверях появился наш гид Алексей.

— Кто тут едет во Францию?

— Мы, — откликнулись старушки.

— Вот, получите ваши паспорта. Посмотрите внимательно на визу, если все в порядке распишитесь в ведомости, что получили. Вот ваша карточка страховки, ознакомьтесь.

— Да, да, — засуетились старушки.

— Как приедем, все выходим и сразу идем на стоянку автобусов.

— Да, конечно, мы не первый раз.

— Очень приятно, только не перебивайте. Итак, выходите и идете к автобусу. Вот запишите номер…

Я тоже все записал и спрятал паспорт.

— Теперь, о таможне. Если у вас с собой меньше трех тысяч долларов декларацию заполнять не обязательно. Теперь о том, что нельзя. Нельзя провозить на территорию Польши колбасу, мясо и молочные продукты.

— Ничего себе, — возмутился я, — а у меня целый батон колбасы и сыру полкило.

— Постарайтесь съесть до границы.

— Но почему меня не предупредили об этом?

— Должны были. Мы всех предупреждаем и в памятках у вас написано.

— Но мы эти памятки только сейчас получили.

— Ну, я ничего не могу сделать, не я придумал эти правила. Мое дело предупредить.

Алексей ушел. Достав батон колбасы, я грустно сказал:

— Придется съесть.

— Только на тарелке пожалуйста, — сказал парень.

— Что, простите?

— Я говорю, надо колбасу положить на тарелку и есть культурно вилками.

— Какая разница, как эту колбасу есть?

— Я не могу смотреть, как вы руками ее едите. Надо положить на тарелки.

— Но это мое дело, как хочу, так и ем.

— Пожалуйста, принесите тарелки, — угрожающим тоном произнес Василий.

— Да где же я их возьму?

— Сходите и купите. Я денег дам, мне не жалко, — парень достал белорусские мятые купюры и бросил их на стол, — Попросите проводницу — пусть принесет тарелки.

— Что вы к нему пристали, — вмешались старушки, — Пусть ест, как хочет.

— А я с вами вообще не разговариваю. Что вы лезете! Молчите, когда не спрашивают.

— Да что вы так волнуетесь из-за какой-то колбасы? — спрашиваю я.

— Это неправильно так есть, надо из тарелок вилками. Ладно, я сам схожу, принесу.

Парень выскочил из купе, а я, убрав колбасу, посмотрел на бабушек. Бабушки были в шоке.

— Надо что-то делать, мы не можем ехать с таким ненормальным в одном купе.

— Действительно, это невыносимо.

— Кажется он уголовник, а может наркоман.

— Похоже.

— Еще прирежет ночью.

— Надо искать другое купе.

Вдруг, парень вернулся и сел на свое место.

— Безобразие в этом вагоне, — сообщил он, — Проводницы нет, телевизора нет. Что трудно сделать чтобы телевизор здесь был? Я без проблем заплачу, но почему нельзя сделать тут Ди-Ви-Ди плеер, диски посмотреть. Ведь на западе в вагонах сервис. Хочешь — тебе телевизор. Дерьмовый вагон.

— Да, действительно, — поддакнул я, и вышел из купе, искать нашего гида. Алексей оказался в соседнем купе.

— Алексей, можно вас на минутку.

— Что такое?

— Тут у нас в купе неадекватный пассажир. Псих, наркоман и уголовник. Мы не можем с ним ехать в одном купе. Надо что-то придумать. Может, есть свободные места?

— Это не ко мне. Я не занимаюсь такими проблемами. Обратитесь к начальнику поезда.

— Хорошо, тогда найдите начальника поезда.

В этот момент мимо по коридору проходила проводница. Я к ней:

— Простите, у нас в купе неадекватный пассажир. Псих, наркоман и уголовник.

— А что он сделал?

— Пока ничего, только хамит. Но это невыносимо. Мы не можем с ним ехать в одном купе.

— А вот вы где! — возник перед проводницей неадекватный пассажир Василий, — Принесите мне Ди-Ви-Ди плеер, пожалуйста.

— Да вы что! — всплеснула руками проводница, — Где я вам его возьму?

— Ну, пройдите по вагонам, у кого-то должен же быть Ди-Ви-Ди плеер. Попросите, я заплачу сколько надо.

— Нету здесь никакого плеера.

— Как вы со мной разговариваете! Быстро пошла и принесла! — сорвался парень на крик, — Ты не знаешь кто я такой! Я — президент! Поняла? Я тут всех уволю! Выполняй, что тебе говорят!

— Хорошо, сделаем, только успокойтесь!

— Через час чтобы было!

— Будет через двадцать минут. Садитесь, не мешайте, здесь люди ходят.

Василий сел в свой угол. А старушки из купе исчезли. Я нашел их в купе ближе к туалету. Они были сильно напуганы, но вспомнили о своих вещах.

— Константин, там наши чемоданы, надо бы их забрать, а то вдруг чего.

— Жизнь дороже, чем чемоданы, — проворчал я, но пошел-таки спасать имущество.

В это время проводница, мужественно стоя в дверях, успокаивала Василия.

— Где мой Ди-Ви-Ди плеер? — кричал Василий.

— Скоро принесут, — спокойно отвечала проводница.

— Я президент! Поняла?

— Конечно, господин президент.

Я просунулся, схватил бабкин чемодан и свой фотоаппарат. Василий сидел спокойно и на меня не посмотрел даже. Я перетащил все наше барахло в соседнее купе.

— Извините, — говорю я пассажирам этого купе, — Там у нас псих разбушевался.

В проходе появились любопытствующие. Кто-то побежал звать на помощь. Пришел еще один проводник. В общем, общественность засуетилась.

Вскоре поезд остановился. В вагон зашли милиционеры.

— В чем дело, гражданин?

— Пошли на х… суки! Я вас всех уволю!

Раздался стук об стенку и крики.

— Не подходи! Всех порежу! Гады…

В купе началась драка.

— Уйдите отсюда… Убери руки! Что я вам сделал? Бл…

— Боря, дай наручники, — спокойно сказал милиционер своему напарнику.

— У меня нету.

— Е…! Забыл что ли? Держи сам его.

Какая-то тетка высунулась из дальнего купе и запричитала:

— Ой! Он там себе вены режет!

— Какой ужас! Все кровью забрызгал? — откликнулась Лариса Сергеевна, — Как же мы там спать будем?

Василия обнаженного по пояс (майку порвали) вывели из купе, повалили на пол, и один из милицонеров сел на него сверху, заломив руки назад. Другой милиционер говорил в рацию:

— Вызови там психиатрическую… Белая горячка… Буйный… Пусть там кто-нибудь наручники принесет!

Василий лежал тихо, смирившись с таким положением дел. Видимо это для него не первый случай.

— Чья куртка? — из купе вышел милиционер.

— Моя, — говорю я.

— Заберите. У вас ничего не пропало? Рюкзак ваш?

— Нет, этот его.

Через некоторое время Василия подняли и увели. Мы потеряли весьма оригинального собеседника, игрока и кинолюба. Впрочем, это не тема для юмора. Больной человек. Даже жалко его как-то. Однако, спокойствие установилось и мы все вернулись на свои места. В купе уже прибрались, следов погрома не наблюдалось. Старушки принялись обсуждать пережитое.

— Надо же, как он нас напугал.

— Сколько жила на свете, а такое первый раз.

— Ведь он ненормальный совсем. Наркоман верно.

— Ой, не говорите, а сразу так и не скажешь.

— Хорошо, что мы его вовремя раскусили, а то бы ночью придушил бы и удрал с нашими вещами.

— Ой, правда.

— Это Константин его своей колбасой выявил. Видно у психов особая реакция на колбасу.

— Верно. Спаситель вы наш.

В ответ я тоже похвалил старушек:

— А если бы вы сидели и молчали, так никто бы и не понял что он ненормальный.

— Точно, прирезал бы нас ночью и не помог бы никто. Хорошо, Константин еще не успел нож достать, отнял бы у него и порезал бы всех.

— А проводница молодец! Как она с ним разговаривала и не боялась ничего. А ведь мог бы ее одним щелчком убить. Вон, трое здоровых мужиков еле справились.

— Ей, наверное, не привыкать. Мало ли психов по стране разъезжает.

— Надо запретить таким билеты продавать. Ведь он же с билетом был.

— Вот и не знаешь, с кем в одном вагоне окажешься. А как же в самолете бы он летел. Мог бы и катастрофу устроить.

— Запросто, но ведь там проверяют, наверное.

— Как же, показал паспорт, купил билет и все. В паспорте ведь не указано, что он чокнутый.

— А может, он раньше здоровый был — увидел колбасу Константина и свихнулся.

— Забыла что ли, как он тут про психушку рассказывал, что его на каждой станции машина ждет. Как сказал, так и случилось — увезли его на персональном транспорте.

— Я думала, он шутит.

— Ничего себе шутки. Прямо хочется выпить коньячку для успокоения нервов.

— Правильно! Наливай!

— Ну, — вставил я, доставая колбасу, — Теперь можно и покушать.