Фалор

Ксения Яблонко, 2021

Читать и жить – это не одно и то же. Желая чего-то, не жалей, когда оно исполнится. Полине нужно было знать это с самого начала, но теперь уже слишком поздно. Теперь она ответственна за мир, которому не принадлежит, и должна рисковать жизнью ради миллионов жизней, которые ей безразличны. Бежать или драться? Бороться или стать оружием в руках тех, кто знает лучше? Спасти или разрушить? Выбрать сторону или позволить стороне выбрать тебя?

Глава

VII

Рука джинна обмякла, глаза закатились. Он упал на землю, я рухнула рядом с ним на колени. Как во сне звала его, трясла за руки, зная, что не поможет. Он безвольной куклой лежал на земле, не сопротивляясь. Неужели он… Да ну нет, он не может просто так взять и умереть. А как узнать, жив ли он? Кожа джиннов всегда холодная, пульс не чувствуется. Черт-черт–черт… Нет, не в мою смену. Сквозь туман в голове до меня дошла мысль о том, что он просил что-то сделать. Что же? А, да. Пузырёк. Точно. Я побежала искать несчастный флакон. Ноги подкашивались, споткнувшись, я едва не упала. Прозрачное стекло бутылочки жизнерадостно блестело в траве.

Схватив его подрагивающей рукой, сжала в ладони.

Что дальше? Бежать. До штаба полдня пути пешком! Я не могу уйти и бросить его тут! Что мне остаётся? Надо вернуться в школу, там полно народу. Но он же не просто так сказал идти в Штаб? Я не успею! Слёзы вспыхнули. Что мне делать? Я кинулась прочь из переулка, на площадь. Назад к школе, я найду старших, позову Лонхира, он же теперь мой наставник, он поможет… Да, именно так и сделаю, всё будет хорошо.

Из школы, мило болтая, выходили старшие джинны. Моя уверенность покачнулась и рухнула. В школу нельзя возвращаться, он же сказал. Я не могу, я не успею! Била нервная дрожь, пока я бешено озираясь, стояла перед выходом из переулка и не могла решиться. Направо или налево? В школу или в Штаб? Ну, куда же? Помогите, умоляю… Я не знаю, нет, пожалуйста, я не могу… К горлу подступили рыдания, я судорожно всхлипнула, выдохнула и побежала. Налево, вдоль по главной улице, в Штаб.

Минуты через три я выдохлась и поплелась пешком, отчаянно подгоняя себя. Пешком до Штаба полдня пути. Нет у меня времени! Нужно как можно скорее поймать попутку, нужно найти проезжую улицу, нужно… Я прокручивала в голове, что скажу в просьбе подвезти. Это неправдоподобно, это недостаточно весомо, это тоже не годится… Я побежала. Повозка! Я кинулась к ней, но не успела — она проехала мимо. Черт ну почему всегда вот так. Я побежала за ней, надеясь найти другую, более оживлённую улицу, выдохлась, вернулась обратно, прошлась пару раз вперёд-назад. Почему никого нет, ну хотя бы кто-нибудь…

Едут! Некто, сидевший на козлах, с таким грозным криком обращался к кому-то, сидевшему в самой телеге, что я побоялась подойти. Повозка проехала мимо. Долго никого не было. Меня выворачивало наизнанку, от липкого страха тошнило. Какая же дура, плевать на разборки тех двоих, надо было остановить их, они бы помогли. Надо было бежать быстрее, успеть ещё на первую. Никчёмная идиотка, мерзкий слабый червяк, который… Я разревелась уже не скрываясь. Тошнота подступала к горлу. Ну же, хоть кто-нибудь.

Повозка!

— Помогите! — крикнула я, задыхаясь от слёз и бега. — Стойте! Пожалуйста, мне нужно…

Не хватило воздуха договорить. Повозка остановилась. Я рванулась к ней.

— Куда… вы едете?

— Подальше отсюда к чертовой матери. Чего надо?

— Из города? На запад? — не знаю, причём тут запад. Панически вспоминаю поля, по которым мы бежали от «агента». Длинные тени стелились прямо перед нами, значит, бежали как раз на запад. А потом повернули и тени съехали направо. Значит, мы шли… на север или на юг? Не помню.

— Нет, не знаю куда. Видать, на север. А на кой ляд тебе на запад?

Да не на запад мне, чёрт тебя дери.

— А если запад справа, то север впереди?

— Сзади, — буркнул парень. — Так куда тебе надо-то, соображай быстрее.

Север сзади, значит, шли мы на юг. Значит, теперь мне надо обратно, то есть на север. Север! Отлично!

— Мне тоже на север. За город.

— Точно? — он закатил глаза.

Нет, конечно, я что похожа на человека, у которого что-то может быть точно?

— Да, точно.

— Загород не поеду, но до границы довезу. Залезай.

— Спасибо! — я готова была разреветься от радости.

Я доберусь, я успею! Я неуклюже залезла в повозку. Парень тронул поводья.

Ехали долго. Меня трясло и тошнило. Стискивая зубы, я старалась не дрожать и не всхлипывать. Всё будет хорошо, я доберусь до Штаба и сделаю, как сказал Джон, его обязательно спасут. Только бы Штаб не переместили. А если переместили? Как его найду? Нет, что за глупости, там же никого нет, куда он денется.

Вот оно! Я помню этот дом, мы с Джоном шли мимо него по пути в город, я точно помню!

Джон. Тревога, отступившая было, пока я плутала по городу, нахлынула с новой силой. Перед глазами как наяву возникло его рухнувшее тело, пустой флакон, отлетевший в сторону…

Он жив, конечно, жив. Если бы яд был смертельным, он бы не выпил его. А вдруг…

А не вдруг. Нельзя предаваться панике, пока дело не закончено. Сначала добраться до Штаба, потом изводить себя сомнениями. Усилием воли я заткнула внутренний голос.

— Всё, приехали, — парень рванул поводья, лошадь остановилась, всю телегу хлипко качнуло по инерции. — Дальше не повезу. Расплачиваться будем?

Об этом я не подумала. Стала судорожно рыться в карманах, но ничего кроме пузырька от яда не нашла. А пузырёк был красивый, хрустальный… Нельзя его отдавать, это же главная улика, где потом искать этого парня?

— Быстрее соображай, если нечем так и скажи.

Если бы плата не была ему нужна, то и не спрашивал бы. Надо скорее что-то придумать, времени нет, да что ж такое…

— Да, есть чем, одну секунду. Вот! — я достала из кармана хрустальную пробку. Из крошечной круглой капли был вырезан изящный лебедь в волнах. — Её можно продать, дорого. Парень засмотрелся и протянул руку. Я отдёрнула свою.

— Довезите до конкретного места, тогда отдам.

— Откуда она у тебя?

— Нашла, — я беспечно пожала плечами. — Но за эту вещь назначена награда, я нашла её, а потом, когда мы уже поехали, заметила объявление, поэтому не пошла за вознаграждением сразу. А так вы его получите.

Ну? Складно? Похоже на правду? Отреагируй уже как-нибудь.

Он кивнул.

— А сама чего не получишь? Деньги не нужны?

— Я спешу и в город больше не вернусь, жалко хозяина этой штучки, мне она зачем.

— Ладно. Отвезу.

Я отвернулась, чтобы скрыть изумление. Вот так сразу? Взял и поверил?

Штаб оказался ближе, чем я рассчитывала — минут через двадцать за кронами деревьев показалось здание, облицованное темно-коричневым кирпичом, абсолютно не к месту возникшее в чаще леса, словно вырезанное с другой картинки. Его, похоже, перенесли в моё отсутствие. Что ж, тем лучше. Едва заметив очертания здания, я заторопилась уходить и остановила хозяина повозки, чтобы не обнаружить лишний раз местоположение Штаба перед посторонним.

— Спасибо большое, — я спрыгнула с повозки и уже с земли протянула парню пробку. Он бережно, словно боялся, что она развалится от малейшего движения, взял её в руку и осторожно переправил в карман.

Сработало! Я добралась! Я бегом кинулась в лес, оступаясь и каждую секунду рискуя упасть и переломать себе что-нибудь. Один раз даже упала, но обошлась малой кровью — только ладони ободрала и испачкалась. Наконец-то, Штаб. Огромное здание, как Колизей, возвышалось прямо посреди чащи.

Я взбежала по ступенькам и дернула ручку двери. Она открылась сразу же, даже стучать не пришлось. Влетев в холл, я никого не обнаружила. Это ничего, сейчас кого-нибудь найду. Я не помню, на каком этаже живут взрослые, но туда мне сейчас и не надо, раз они остались там, в школе. Мне надо в двести двадцатую.

В гостиную я добралась быстро — всего один подъём и пробежка по коридорам. У входа стояла чья-то обувь в количестве пяти пар. Отлично. Я вошла и наткнулась взглядом на компанию в составе пяти (очевидно) человек, среди которых заметила Лику и Джека. Все пятеро сидели на полу в окружении каких-то бумаг.

— Что-то случилось? — невозмутимо спросил парень с бирюзовой кожей. Рой, так его зовут.

— Случилось, — хрипло ответила я с порога. В горле стоял ком, говорить было трудно.

— Жертвы? — напряглась Лика.

— Есть, — кивнула я.

— Рассказывай, — приказала она.

И я рассказала, ничего не утаив. Решила, что, когда просишь помощи, нельзя лгать, объясняя положение дел.

С каждым словом слушатели мрачнели все больше, я волновалась все сильнее. Договорила. Повисла звенящая тишина. Никто ничего не сказал.

— Вы можете что-нибудь сделать? — голос предательски дрогнул, выдавая охватившее меня отчаяние. Жалкая.

— Не уверен, — ответил Рой. — Но попробуем. Флакон же у тебя?

Я кивнула и достала из кармана проклятый пузырёк.

— А крышка? — спросила Элоиза.

— Я её отдала парню, который меня довёз. У меня нет денег и я…

— Всё, успокойся, — со скрываемым отвращением оборвала она. — Что на ней было?

— Лебедь.

Они тревожно переглянулись.

— Сядь, — приказала Элоиза. Я послушалась и опустилась на пол, обнимая колени.

— А стихия у тебя есть? — мягко поинтересовалась Эрика. Таким голосом говорят, успокаивая маленьких детей.

— Есть, — кивнула, вытирая глаза. — Вода.

Присутствующие снова переглянулись.

— Это плохо?

— Не хочется тебя пугать, — сказал за всех Джек, — Но мы думаем, это твой наставник. И убить он тебя хотел, а не его.

— В смысле, почему?

Он развёл руками.

— Не знаю. Но лебедь — это Лонхир. Без вариантов.

— Но с ним же Азира разговаривала последней.

— Ты много чего пропустила, может они раньше встретились. Азира — это сова.

— Нет, правда, — вмешала Элоиза. — я всё понимаю, но убивать зачем? Она и так под его контролем, тот же Оврес убил бы за такую возможность. Да и Азира с Фоимом тоже, чего ему ещё надо, он же выиграл.

— Не знаю, что ему там надо было, но мальчик там и остался. Давайте сначала ему помочь попробуем, — Рой вернул всеобщее замешательство в практическое русло. Он перевернул флакончик над своей ладонью. Это, по-моему, как-то с водой связано. Джек коснулся его пальцев и затряс рукой, шипя от боли.

— Оно, да? — невозмутимо уточнил Рой.

— Оно, — сквозь стиснутые зубы рыкнул Джек.

— Организм джиннов реагирует на чужую стихию, — ответил Рой на мой недоуменный взгляд. — У всех по-разному, но реакция будет всё равно. А раз вода у нас — самая враждебная стихия для огня, то происходит вот такое.

— Угу, понятно, — не особенно впечатлившись, отозвалась я.

— Сидите тут пока, — Рой поднялся и направился к двери. На полпути остановился и обернулся. Джек вопросительно поднял на него глаза. Рой нетерпеливо качнул головой в сторону выхода. Джек понимающе кивнул и вышел вместе с ним.

Лика глянула на Элоизу, потом на Эрику. Они обменялись взглядами и пришли к соглашению. Элоиза и Лика ушли, Эрика осталась со мной.

— Всё будет хорошо, — ласково сказала она. — Они что-нибудь придумают и спасут твоего друга.

Лучше бы она про него не говорила. Я надрывно всхлипнула и отвернулась от приветливого лица Эрики. Она перебралась ближе ко мне и обняла, гладя по спине и приговаривая слова утешения. Теперь, не волнуясь больше о впечатлении, заплакала навзрыд, кашляя и дрожа всем телом. Отпустило не скоро.

— Спасибо, — выдавила я, вытирая глаза.

— Не за что, — улыбнулась Эрика. — Это хорошо, что накрыло сейчас. Нельзя держать в себе.

— Угу, — кивнула я.

Она о чём-то спросила, я односложно ответила, чтобы меня оставили в покое. Она спросила ещё раз. Я не заметила, как позволила отвлечь себя разговорами, но именно этим мы были заняты, когда вернулся Джек.

Я подняла на него глаза. Он заметил, что они красные.

— Помощь нужна, пойдём, — он протянул руку. Я с благодарностью приняла помощь и встала. Джек зашагал к выходу, не убеждаясь, что я следую за ним. За всю дорогу он не произнёс ни слова, и я была ему за это благодарна: мне не хотелось говорить. Вообще ничего не хотелось, кроме как свернуться где-нибудь в уголочке и уснуть, чтобы не думать.

Я шла, как марионетка, поддерживаемая только присутствием посторонних.

Джек без стука открыл дверь и посторонился, пропуская меня. Я мельком подняла на него взгляд и тут же стушевалась. Не знаю почему. Джек никакой угрозы вроде бы не нёс и был совершенно спокоен, но для него молчать и не проявлять никаких эмоций было так же неестественно, как неестественно для фонарика лежать в шкафу без батареек. Я зашла в комнату, он неслышной тенью мелькнул следом и остановился у двери. И это тоже было неестественно.

Комната эта была в точности такой же, как и моя, но намного более обжитой — полок было больше, чем предполагалось, все они были под завязку забиты книгами. На столе громоздились в необъятном множестве какие-то не совсем понятные приспособления, самые знакомые из которых напоминали сильно изогнутые пробирки. Рой стоял у стола, сосредоточенно что-то переставляя, Лика со стопкой бумаг в руках сидела на кровати.

— Ты помнишь, где остался Джон? — спросил Рой, отвлекаясь от своего занятия.

— Я… да, я помню, там… — я замялась, соображая, как лучше объяснить. — Ну вот главная улица, она заканчивается площадью, а перед площадью есть переулок, самый крайний, вот туда мы зашли, когда…

— Я понял, — перебил он, позволяя мне не заканчивать фразу. — Сориентируетесь?

Джек и Лика одновременно и одинаково с готовностью подняли головы.

— Идите.

Они молча сорвались с места и исчезли за дверью.

— Не переживай, — Рой ободряюще улыбнулся мне. — Спасём. Нас учат работать с ядами.

Я кивнула. После опустошающей истерики я вообще никак себя не чувствовала. Я села на кровать и от нечего делать уставилась в потолок. На глаза мне попалась люстра со свечами. Я только теперь поняла, что нигде в штабе не видела электрического освещения, только живой огонь. Всё настолько плохо? Для кого-то, кто жил в доэлектрической эпохе, Джон неплохо освоился в моём мире. Хотя, стоп. В школе же были белые лампы, не могут же они быть свечными, верно? Я решилась спросить, почему нет.

— В Штабе нигде нет электричества?

— В Штабе? — охотно отозвался Рой. Он, как и Эрика, видимо, считал своим долгом отвлечь меня. — Нигде. Но это только в Штабе.

— А почему?

— Маги не могут его контролировать. В экстренной ситуации придётся обращаться за помощью во вне, а как ты себе представляешь звать электриков в секретное, официально не существующее правительственное здание?

— Никак не представляю, — честно ответила я.

— И никто не смог представить. Поэтому всё устроено так, чтобы справиться своими силами. А вообще, ты бы пошла к себе, мы разберёмся.

— Я буду мешать? — деловито спросила я.

— Нет, но…

— Если уйти — это для моего блага, то можно я останусь? А если буду мешаться, то пойду, конечно.

— Ладно, — не совсем уверенно отозвался он, — если хочешь, оставайся.

Рой был озадачен моей настойчивостью не меньше меня. Теперь, когда мне представилась возможность уйти и пересидеть, перетерпеть, пережить наедине с собой, я её решительно отвергла.

Пришла Элоиза.

— Я всё обыскала, информации ноль, — произнесла она, падая на стул у стола. Рой, который только что собирался на него сесть, бросил на неё смешливо-озадаченный взгляд, но промолчал и присел на край стола.

— Вообще ноль?

— Если говорю ноль, значит ноль, — оборвала она. — Вообще никаких намёков. Но в том, что Лонхир — лебедь, я не сомневаюсь.

— Зачем тогда?

— Я знаю? Может, для людей это безопасно. К тому же, вода…

— Это не только вода, там всего намешано.

— А Джек?

— Он на всё плохо реагирует.

— Жалко парня, — сочувственно вздохнула Элоиза.

— Мне тоже, но мы же не о нём сейчас.

— Может, Лонхир мальчика проверить хотел?

— Насколько он будет ей верен?

— Ну да. Яд же нестрашный.

— Может, для людей страшный, откуда тебе знать.

— А может, для людей он безвреден? — предположила я. — Может, это был подарок или как-то так… — я смутилась под их колкими взглядами и отвела глаза.

— Хороший вопрос. Но я о людях ничего не знаю, — признался Рой. — Могу попробовать его воссоздать, но экспериментировать на тебе мы не будем.

Хорошо, ладно. Но не предположить этого было нельзя.

— Хотя, похоже на правду, — Элоиза медленно наклонила голову, словно эта мысль её оттягивала. — Но с чего он тогда взял, что это яд и рискнул пить сам?

— Сложно сказать. Никто не знает, что у Лонхира на уме, — резонно заметил Рой.

— А при чём тут Азира?

— кое-что у меня всё-таки не складывалось.

— А с чего ты взяла, что она тут при чём-то? — Элоиза откинулась на спинку стула и повернулась ко мне.

— Она же его наставница и они виделись перед тем, как мы вышли, значит он должен больше её слушать, нет?

Элоиза с Роем переглянулись. Он поднял брови, она ухмыльнулась.

— Видишь ли, ты права, но Лонхир — твой наставник. А ты важнее, чем Джон, — произнёс Рой, по-видимому, тщательно подбирая слова.

— А Джон в курсе? — усмехнулась я.

Есть ситуации, когда не надо пытаться шутить. Но до меня не всегда сразу доходит.

— В первую очередь. Сейчас не всё идёт так, как должно, поэтому очень важно, чтобы с тобой всегда был кто-то, кто знает, что делать, и спасёт при необходимости.

— Почему было не приставить к этому взрослых?

Взрослые, особенно те, что у власти и так редко бывают хорошими людьми, но прикрываться детьми — верх кощунства.

— Взрослые заняты. А нанимать кого-то ещё невозможно. Потому что чем старше и влиятельнее человек, тем больше с ним мороки.

А детьми проще манипулировать и подчинять. Хорошо. Отлично.

— Но это же опасно, буквально же только что…

— Конечно, опасно. Поэтому эта должность была полностью на добровольной основе и с большим конкурсом. Человек пятьдесят там было.

— Так много желающих умереть?

— Умереть почётно.

Ого. Я даже не знаю, как реагировать. Правительство, которое позволяет детям рисковать жизнью и умирать зазря, не скрывает этого, считает абсолютно нормальным и даже приветствует? Невероятно, просто немыслимо!

А Джон? Он ведь действительно умер, чтобы спасти меня. Во всяком случае, готов был пожертвовать собой и сделал это. Господи, какой ужас. Так не должно быть, это нечестно, я всего лишь человек, я не заслуживаю такого, я не хочу! Я — ничтожное, ничем непримечательное существо, которое ничего не добилось и ничем не прославилось. Это неправильно.