В объятиях страстного сицилианца

Кэрол Маринелли, 2017

Сицилийский богач Бастиано Конти не знал в своей жизни ни любви, ни привязанности. Встретив в одном из римских отелей улыбчивую горничную Софи, он словно ожил. Только девушка оказалась нечистой на руку. Бастиано порвал с ней всяческие отношения, но вскоре узнал, что она беременна от него. Движимый чувством долга, он находит Софи и делает ей предложение. Только принесет ли им счастье союз, в котором нет любви?

Sicilian’s Baby of Shame

© 2017 by Carol Marinelli

«В объятиях страстного сицилианца»

© «Центрполиграф», 2018

© Перевод и издание на русском языке, «Центрполиграф», 2018

* * *

Пролог

Своим рождением Бастиано Конти не принес в этот мир ничего, кроме проблем.

Его мать умерла во время родов, и он так и не узнал, кем был его отец. После нее Бастиано досталось единственное, чем она владела, — кольцо из итальянского золота с маленьким изумрудом, окруженным мелкими жемчужинами.

Дядя Бастиано, отец четверых детей, сначала хотел отдать племянника в детский приют при монастыре.

Только монастырь переживал тогда не самые лучшие времена.

— Семья — это главное, — твердил священник его дяде. — Все знают, что Конти не бросают своих близких на произвол судьбы.

Так что после строгого выговора священника дядюшка Бастиано и его женушка с большой неохотой взяли маленького байстрюка в свой дом, который так и не стал для него родным.

Бастиано всегда считался чужаком, и, если случалось что-нибудь плохое, его наказывали первым и прощали последним.

В доме дяди его просто терпели, и он совсем не знал, что такое любовь и привязанность.

Но когда Бастиано исполнилось семь лет, его как-то послали за булочками, и жена пекаря мягко взъерошила мальчику волосы. Непривыкший к подобным нежностям, он весь просиял, и женщина сказала, что у него очень милая улыбка.

— У вас тоже, — ответил Бастиано, и она захохотала.

— Вот, возьми, — сказала женщина и дала ему пару пирожных с творогом только за то, что он поднял ей настроение этим утром.

И потом Бастиано сидел со своим другом Раулем, и они вместе поедали это сладкое угощение.

Того небольшого происшествия в булочной хватило, чтобы Бастиано понял, чего можно добиться с помощью обаяния.

О, улыбка творила чудеса, и позже он научился флиртовать одними глазами и получал в награду кое-что намного слаще, чем пирожные со взбитым творогом.

От Бастиано не ждали, что он станет водиться с Раулем, потому что кланы Конти и Ди Саво все время воевали за виноградники и недвижимость их живописной деревеньки Каста — клан Конти управлял западной ее частью, а Ди Саво приглядывали за восточной, — но мальчишки стали лучшими друзьями.

Они частенько сидели на холме рядом с пустующим теперь монастырем и попивали дешевое вино. Однажды во время таких посиделок Рауль рассказал, что его отец бьет мать, а он сам не хочет уезжать, чтобы поступать в университет в Риме.

— Тогда оставайся.

Бастиано не понимал, почему его друг все так усложняет. Если бы у него была мать или кто-то, кто заботился о нем, он никогда бы не уехал из дому.

А еще он не хотел остаться без друга, хотя конечно же не признался в этом.

Через некоторое время Рауль уехал.

Однажды утром, идя по улице, Бастиано увидел, как из своего дома с криками выскочил разъяренный Ди Саво-старший и помчался куда-то, оставив открытой входную дверь.

Рауль, уезжая, попросил приглядывать за его матерью, поэтому Бастиано решил пойти и проверить, что случилось.

— Синьора Ди Саво… — Он постучал в дверь и услышал женский плач.

Его дядя и тетя называли Марию Ди Саво неуравновешенной, но она всегда была добра по отношению к Бастиано.

Обеспокоенный, он вошел в дом. Мария стояла на коленях на кухне и рыдала, а под ее глазом красовался огромный синяк. Бастиано намочил какую-то тряпку холодной водой и приложил к ее щеке.

— Может, позвать кого-нибудь?

— Не надо.

Он помог ей подняться, и она прильнула к нему и продолжала плакать. А Бастиано просто не знал, что делать.

— Почему вы не уйдете от него?

— Я пыталась много раз.

Бастиано нахмурился. Рауль говорил, что постоянно уговаривал мать бросить отца, но та отказывалась.

— Вы могли бы поехать в Рим к Раулю.

— Он не желает, чтобы я ехала туда. Он оставил меня здесь, — всхлипнула Мария. — Я никому не нужна. Меня никто не хочет.

— Это неправда.

— Ты так думаешь?

Женщина посмотрела на него так странно, что он начал оправдываться и говорить, что хотел сказать, что конечно же есть люди, которым она небезразлична.

Но он не имел в виду себя.

Мария провела ладонью по его щеке:

— Ты такой красивый.

Потом она погладила его по волосам, но это прикосновение не было таким безобидным, как когда-то у жены пекаря.

— Мне нужно идти, — смутился Бастиано и попятился к двери.

— Погоди.

Она была в одной комбинации, и ее грудь чуть обнажилась. Бастиано не хотел, чтобы Марии стало неловко, когда она заметит, что оголилась, поэтому развернулся, чтобы уйти.

— Пожалуйста, останься.

— Меня ждет работа.

Бастиано бросил школу и работал в баре, который служил прикрытием для сомнительных сделок его дядюшки.

— Пожалуйста, Бастиано… — начала умолять Мария. Она потянула его за руку, и он остановился. Встав перед ним лицом к лицу, она посмотрела на свою обнажившуюся грудь. — Ой, извини. — Но Бастиано упрямо делал вид, что ничего не заметил. И тогда Мария взяла его ладонь и положила на одну из своих тугих округлостей.

Бастиано прекрасно знал, что делать с молоденькими девчонками, но тут перед ним оказалась взрослая женщина, которая — ради всего святого! — была к тому же матерью его лучшего друга.

— Синьора Ди Саво… — Он хотел убрать руку, но Мария удержала ее.

— Называй меня Мария, — тяжело дыша, попросила она.

Потом Мария убрала свою руку, а рука Бастиано осталась по-прежнему лежать на ее груди.

— Ты возбужден, — заметила она, потрогав его отяжелевшую плоть.

— Джино…

— Он вернется только к ужину.

Обычно он сам выступал в роли соблазнителя, но этим утром инициативу взяла на себя Мария. Она снова опустилась на колени, только на этот раз по собственной воле.

А через несколько минут все закончилось.

Бастиано выскочил из ее дома и поклялся, что больше ноги его там не будет.

Но в тот же день он заскочил в аптеку, накупил презервативов, и через час они с Марией уже лежали в кровати.

Их страсть была жаркой, запретной и неудержимой. Они встречались при каждом удобном случае, но Мария никак не могла насытиться их близостью.

— Мне кажется, нам пора выходить из подполья, — сказал ей как-то Бастиано. Он получал деньги за свою работу, и на крайний случай у него было кольцо матери. Бастиано думать не мог о том, чтобы Мария оставалась с Джино.

— Мы не можем, — возразила она и попросила его показать то самое заветное колечко, которое потом надела себе на палец.

— Если ты любишь меня, ты захочешь, чтобы у меня были красивые побрякушки.

— Мария, верни мне кольцо.

Оно было единственной вещью, оставшейся в память о его матери, но Мария отказалась возвращать драгоценность, и Бастиано ушел ни с чем.

Он поднялся на холм рядом с монастырем и попытался понять, что ему делать дальше. Всю свою жизнь он мечтал испытать это неуловимое чувство, называемое любовью, только для того, чтобы сейчас обнаружить, что ему наплевать на него. Теперь Бастиано хотелось все бросить и уйти.

И вернуть кольцо своей матери.

Он стоял и смотрел на раскинувшийся внизу городок, когда на извилистой дороге появилась какая-то машина. «Идиот», — бросил Бастиано, когда автомобиль на бешеной скорости миновал один поворот, потом еще один… а на следующем слетел с дороги.

Бастиано помчался по направлению к дымящейся груде металла, но, когда он подбежал ближе, его оттеснили и сказали, что машина принадлежала Джино.

— Это он? — побледнел Бастиано.

— Нет! — крикнула женщина, которая работала с ним в баре. — Я позвонила Марии, чтобы сказать, что Джино едет домой, разъяренный, как бык. Он узнал о вашем романе! Она взяла его машину и…

Смерть Марии и то, что случилось потом, только ухудшили отношение окружающих к Бастиано.

Рауль вернулся из Рима, и накануне похорон они оба поднялись на холм, где частенько сиживали в детстве.

— Ты мог подцепить кого угодно! — Его друг едва сдерживал ярость.

— Я зашел, чтобы проверить, как она…

Только Рауль не захотел слушать, что это не Бастиано соблазнил Марию, а она сама соблазнила его.

— Можно сказать, что это ты убил ее.

Да, Бастиано был первым, кого обвиняли, и последним, кого прощали.

— Чтобы духу твоего не было на похоронах, — пригрозил Рауль.

Но Бастиано не смог не прийти.

На следующий день все пошло еще хуже. Сначала последовала кровавая бойня на могиле Марии, а потом, в довершение ко всему, оказалось, что покойная завещала половину своих денег Бастиано.

Рауль, теперь уже бывший друг, обвинил его в том, что он подстроил гибель Марии, и поклялся, что будет мстить ему до конца своих дней.

— Конти, ты ничтожество, — заявил он. — Ты никогда ничего собой не представлял, и даже деньги моей матери не помогут тебе.

— Это мы еще посмотрим, — с угрозой в голосе ответил ему Бастиано.

И с тех пор их дороги разошлись навсегда.