Ребенок из прошлого. Шанс на семью

Кэти Свит

— Если ты не подпишешь, твоя дочь умрет! — Давлю на бывшую. — Да плевать. Надо было в роддоме оставить. Пожалела, идиотка. — Ты вообще слышишь себя? — Едва сдерживаю злость. — Там твоя дочь умирает! По твоей вине! — Она моя такая же, как и твоя. — Шипит зло. — Что. Ты. Сказала? — Теряю дар речи. — То, что слышал, — ухмыляется — Эта девочка… — Стараюсь подобрать слова. — Моя дочь? — Твоя, — цедит со злостью и отворачивается к окну. ХЭ С МАТЕРЬЮ НЕ БУДЕТ! Мы малышку спасем и найдем для нее самую лучшую маму на свете!

Глава 6. Кирилл

— Операционная готова? — Спрашиваю, выходя из лифта.

— Да, — кивает медсестра.

Вижу, что она хочет что–то сказать, но у меня нет времени на разговоры. Поэтому не даю ей ни единого шанса.

— Какая? — требую номер. У нас нет ни единой лишней секунды!

— Третья, — показывает рукой направление, и я тут же срываюсь с места.

Прохожу до конца коридора, заворачиваю за угол, захожу в предоперационное помещение и вдруг понимаю, что в самой операционной пострадавшей малышки нет.

— Где девочка? — ловлю выходящую из помещения медсестру.

— Ждем. Пока не привозили, — признается.

Та–а–ак. И что это за фигня?

Да я сейчас разнесу к чертям всю эту гребанную клинику!

— Тогда, где она? — спрашиваю у нее, с трудом сдерживая нарастающее раздражение.

У меня операция скоро, я должен быть максимально спокоен и сосредоточен. А вместо этого мне предлагают бегать по больнице и разыскивать пациентку? Они серьезно вообще?

— Я… — Тут же тушуется. — Я не знаю.

— Зашибись! — кидаю в сердцах.

Достаю телефон и набираю Ланского. Слушая длинные гудки, выхожу в коридор.

Стоит мне сделать пару шагов, как вижу друга. Сбрасываю вызов и со всех ног мчусь к нему.

— Дим, где девочка? — Без предисловий задаю ему самый важный вопрос.

— Здесь она, — хмуро показывает на дверь в палату.

— Как показатели? Анализы в норме? — спрашиваю, заходя в небольшое помещение. На малышку пока стараюсь не смотреть.

В моей голове не укладывается, что эта девочка — мой ребенок. Сейчас я даже мысли такой стараюсь не допустить!

От моего состояния конкретно сейчас зависит вся дальнейшая жизнь маленькой девочки, и я не имею никакого права ей рисковать.

Беру со стола историю болезни, открываю, пробегаюсь по анализам и проведенным обследованиям.

— Чем же она так? — недоумеваю. Состояние слизистой — просто жесть.

— У меня есть пара вариантов, но я пока их оставлю при себе, — произносит серьезно.

— Ну с вариантами ты не одинок, — говорю, хмурясь. — Банально бытовая химия.

— Я тоже склоняюсь именно к ней, — кивает, соглашаясь со мной.

К сожалению, родители очень часто слишком легкомысленно относятся к хранящимся в квартире моющим средствам и прочей химии, которой они пользуются для уборки или ухода за собой. И эта халатность порой приводит к самым ужасным последствиям для детей.

Не даром на каждой упаковке пишут о необходимости убрать средство подальше от ребенка. Хранить в недоступном месте и никогда, ни при каких обстоятельствах открытое средство рядом с ребенком не оставлять.

Света, видимо, как всегда, забила на правила. И теперь за ее наплевательское отношение к безопасности расплачивается наша дочь.

— Забирайте в операционную, — даю указание медсестрам. На девочку принципиально не смотрю.

Не могу.

Боюсь, что сорвусь.

— Погнали! — кидаю другу.

— Она подписала документы? — подлавливает меня Димка перед самым выходом.

— Нет, — честно признаюсь. Смысла скрывать от него правду нет.

— В смысле, не подписала? — резко останавливается и, охреневая, смотрит на меня. — Ты же сказал, что все сделаешь.

— Сказал, — хмуро киваю.

— И? — заводится друг.

— Не сделал, — произношу сурово.

Ланской психует. Он понимает возможные последствия не хуже меня.

— Кир, ты не можешь оперировать ребенка без согласия, — пытается до меня достучаться. Друг не разделяет со мной решение и не скрывает этого. Я же едва сдерживаюсь, чтобы не высказать все, что думаю по возникшей ситуации.

Меня не хило бомбит от одной мысль о возможном отцовстве, и я никак не могу взять под контроль эти чувства.

Если Светка солгала, то я уничтожу ее! А если нет…

То она тогда больше нашу дочь никогда не увидит.

— Могу, — огрызаюсь.

Сейчас у девочки есть единственный шанс выжить. Это я!

Больше ее никто не в состоянии вытащить.

— Нет, Кир, — отрезает Ланской. Он встает на выходе из кабинета и не пропускает меня дальше.

— Дим, уйди, — рычу.

— Нет! — заявляет упрямо. Взгляд друга пылает праведным гневом.

— Я все равно ее прооперирую! — напираю. — Дим, я не хочу причинять тебе вред, — предупреждаю.

Каждый из нас двоих знает, что я сильнее его.

— Не ломай себе жизнь и карьеру, — стоит на своем Димка. — Мать этой девочки засудит любого, кто хоть пальцем тронет ее дочь.

— Да пофиг! — отмахиваюсь от угрозы, как от назойливой мухи. — Задолбается со мной воевать!

— Нет, Кир, — не поддается на мои уговоры друг. — Я не позволю тебе совершить роковую ошибку.

— Ты собираешься меня остановить? — спрашиваю с вызовом.

— Кир! Да, блин! — снова психует. — Услышь меня! Нельзя оперировать без согласия! — говорит на повышенных тонах.

Вижу, что Ланскому самому хреново от сложившейся ситуации, но он, в отличие от меня, не поддается эмоциям. Димка думает наперед.

— Мне плевать, — огрызаюсь. — Она моя дочь.

Ланской смотрит на меня во все глаза.

— Что? — охреневает.

— То, что слышал! — грозно рычу на него. — Мать этой девочки — моя бывшая! А малышка — моя дочь.

Последняя фраза повергает друга в самый настоящий шок.

— Кир, ты потеряешь все, — говорит, немного придя в себя. — Разве этого не понимаешь? — смотрит с такой тоской в глазах, словно отправляет меня не в операционную, а на смертную казнь. — Лицензию, свободу, имя…Загубишь себя, как врача.

— Зато я спасу ее! — произношу с жаром.

— Такой высокой ценой? — охреневает.

— Да, — уверенно киваю. — Я все решил.

— Ты даже не знаешь, твоя ли это девочка, — качает головой. — Может ее мать солгала? Не думал об этом, м? — делает последнюю попытку достучаться до здравого смысла.

Но его усилия тщетны. Я все решил.

— Девочку надо спасать в любом случае. Ты со мной или против меня?