Измена. Другая женщина

Лана Полякова (2024)

Муж мне изменил. Полгода я боролась за наш брак, меняя себя и черпая прощение в своей любви. И что из этого в результате получилось?

Восьмая глава

Арт убежал, хлопнув дверью и громыхая чемоданом.

Ну хорошо. Буду объективна. Быстро ушёл, не желая продолжать скандал.

Как он всегда это делал. Сбегал от разборок. Стоило мне начать выражать своё мнение чуть более агрессивно, чем ему это нравится, и Арт закрывался от меня. Или уходил, или демонстративно отмалчивался, не желая вступать в дискуссию на эмоциях.

И потом вот это снисходительное:

— Ну, что? Ты успокоилась? Теперь можно с тобой разговаривать?

И вальяжная обязательная поза. И всем видом демонстрирует своё превосходство разума над чувствами.

Бесит. Бесило. Сдавать он собрался квартиру! Ха! А тётка, проживая круглогодично с бабушкой Арта на даче, в курсе планов своего дорогого племянника? Не думаю, что она придёт в восторг от такого решения. Она мне мозг проклевала сохранностью паркета и мебели. И целостностью труб и сантехники.

Если бы у меня было куда податься, я бы ушла. А так… Потерпят.

Во всяком случае, у Егора школа в шаговой доступности, музыкалка, бассейн.

Когда Артур привёл меня в эту квартиру, тогда ещё только знакомить со своими родственниками, я сразу не понравилась женщинам его семьи.

Тётя и бабушка Артура ждали, что он приведёт королеву, наверное. А когда они узнали, что я не москвичка, то и вовсе синхронно скривили носы. И только дед, отец тёти Иры, посмеивался над ними и дразнил «зарвавшийся лимитой».

После свадьбы, посовещавшись, мы решили остаться все вместе. У студентов денег на съём отдельного жилья не было. А при всех недостатках и неудобстве, но всем вместе жить и хозяйствовать дешевле, чем поодиночке. Так, меня прописали в трёхкомнатной квартире семьи Троекуровых. Вначале нам всем было сложно. Чужой многолетний уклад со своими заморочками на кухне, да и вообще. Что-нибудь обязательно делалось не так. То я не так чищу картошку, то неправильно вывешиваю бельё на балконе. То еще что-нибудь. Но постепенно наши отношения выправилась. Мы смирились все с сосуществованием друг друга. С тем, что одну из комнат теперь занимаем мы с Артом. А тёте приходится ютиться в своей изолированной, но угловой, и бухтеть, что даже у деда с бабушкой комната больше. А с рождением Гошки, так и вовсе наша жизнь наладилась. Удивительно, но Егор всех нас примирил друг с другом. Что тётя Ира, что бабушка, души не чаяли в моём сыне. Ревностно расписав между собой график общения с Егором. А уж как тащился дед от внука — это навсегда в моём сердце. Мама Артура — Инга Александровна умерла рано. В год поступления Арта в Университет. Ей было всего сорок пять лет, и для всей семьи это стало огромной потерей.

Инга родила Артура и воспитывала, растила его без отца. Муж её сбежал, испарился, как только узнал о беременности. От него остался только ник в игре: «Утер», да отчество сыну. Уж не знаю, каким извилистым путём витала мысль у Инги, но сына своего она назвала Артуром, с намёком на продолжение истории о короле и рыцарях круглого стола.

Старшая сестра Инги — Ирина всю жизнь прожила без мужа. С мамой. Бабушкой Артура. Она преподавала сольфеджио в нашей музыкальной школе, а теперь, на пенсии.

Дед же, отец Инги, дожил до рождения внука. Успел потешиться с Егоркой, понянчится. С гордостью и удовольствием он возил совсем мелкого Гошку в колясочке по двору и при этом так светился от счастья, громко и обстоятельно здороваясь с соседями!

Он умер пять лет назад. И тот год тётка Арта со своей мамой окончательно поселились на даче. Ну, дача, это одно название. На самом деле это добротный и хорошо обустроенный дом в Озерецком.

Это недалеко от Химок по Рогачёвскому шоссе.

Дом, сад, рядом чудесное озеро. Москва в часовой доступности. Самолёты, правда летают. Но к этому можно привыкнуть. И со временем даже начинаешь волноваться, если не слышишь этот характерный звук поднимающей в воздух своё тяжёлое тело мощной машины.

Когда мы с Артом приезжали в гости, то обязательно обустраивались на пологой крыше небольшой хозяйственной пристройки.

И лёжа на покрывале, смотрели в небо на снующие лайнеры над нами, ныряющие в ватные летние облака. Ласковое солнце слепило глаза, а большие серебряные птицы отражали его, унося в своём чреве людей по их очень важным делам.

Мы проваливались в это бескрайнее небо!

Я понимаю физику летящего лайнера, но видеть это волшебно. Столько неги и счастья разливалось вокруг нас! Как тепло и здорово было просто пялиться в синеву и ни думать ни о чём плохом. Ведь мы любим и держим друг друга за руки!

А из открытого окна дома тянет свежей выпечкой и слышен смех Гошки, который делится со своими любимыми бабушками успехами на музыкальном фронте. А Ирина говорит довольным голосом:

— Наконец-то дождался наш многострадальный инструмент, своего нового хозяина!

Как давно это было! В прошлой жизни. Тем летом…

Пока я предавалась воспоминаниям, раздавленная и растоптанная, как ненужная упаковка долгожданного подарка, на улице стало темнеть и вот-вот должен вернуться Гошка.

Надо встать, вытащить себя из кресла. Нужно двигаться. Нельзя напугать сына. Нужно готовить ужин.

Нельзя позволять себе раскиснуть.

Кряхтя и сцепив зубы, опираясь на здоровую руку, я поднялась на неверные ноги и только хотела сделать шаг в сторону кухни, как раздался входящий звонок.

Вздрогнула и похолодела от нехорошего предчувствия.