Доллары в чемодане, труп в багажнике

Лариса Соболева, 2007

Простая девушка Дана, впервые попавшая на светское мероприятие, становится свидетелем убийства. Жертва перед смертью успевает передать ей замшевый футляр с маленьким ключиком. Так получилось, что еще в ее руках оказались большие деньги и мобильный телефон, а спасаясь бегством, Дана угоняет машину, не подозревая, с каким сюрпризом в багажнике. Убегая от спохватившихся братков, девушка не представляет, в какой переплет она попала… Но судьба в конце концов оказывается благосклонна и дарит ей настоящего друга… Книга также выходила под названием «Адам не женится на Еве».

7

Под аккомпанемент сопения в кресле Неля так и эдак прокручивала в уме ситуацию, пытаясь ответить себе на вопрос: если не удастся бежать или позвонить в милицию, что будет? Какая самая скверная версия? Смерть Неля исключала — не за что ее убивать. «Сорняк» не полный идиот, знает, что убийц ищут менты, правда, не всегда находят. Не смерть — тогда что? Зачем он здесь? Но ничего объясняющего присутствие «сорняка» в квартире на ум не шло. Неля, разумеется, находилась на том пределе нервного напряжения, когда довольно внезапного звука, чтобы взбеситься — закатить истерику, попытаться выпрыгнуть в окно, несмотря на четвертый этаж, позвать на помощь. В такие пиковые моменты жизни она закрывала глаза и уговаривала себя потерпеть. И выжидала. Она выжидала, когда сон надсмотрщика станет крепким, рассчитывала, что ему неудобно в кресле, по логике, он должен свалиться, не железный же. И считала до ста, приводя нервы в порядок.

А ждать было невыносимо тяжело, особенно не зная, сколько на самом деле прошло времени. Неля, жившая легко, как попрыгунья стрекоза из басни Крылова, никогда не знала, что значит беречь время. Сейчас узнала. Она его берегла, от этого зависела крепость сна надсмотрщика, но именно выдержать паузу оказалось наитруднейшим делом. Даже приблизительно она не могла определить, сколько прошло времени с тех пор, как легла. Вроде бы давно должен наступить рассвет, а темень за окном глубокая. И с каждым новым позывом вскочить и рвануть к выходу ей становилось все сложнее сдерживать себя.

Она послушала ровное дыхание «сорняка», осторожно передвинулась к краю, свесила ноги. Выдержала длинную паузу, унимая бесшумным, но глубоким дыханием учащенно бьющееся сердце. Вставала на ноги очень долго, чтобы ни одна пружина дивана не скрипнула. А уж к входной двери не шла на цыпочках — почти по воздуху плыла. И только взялась за щеколду замка…

— Туалет и ванная там, — сказал он.

— А! — вскрикнула Неля, обернувшись и прижавшись спиной к злополучной двери, к которой так исступленно стремилась.

Он стоял в проеме черный, как фантом из геенны огненной. Неля сначала беззвучно зарыдала, сползая на пол, но когда вышел воздух из легких, с новым вдохом ее прорвало на крик:

— Что тебе надо от меня? Какого черта ты здесь торчишь? Дана нужна? Иди к ней! А меня оставь в поко…

О нее шмякнулось что-то мягкое, заставив прервать вопль страха, возмущения и отчаяния. Это оказалась подушка. После того как Неля прикусила язык, «сорняк» спокойно проскрипел невыразительным голосом:

— Иди спать. От меня еще никто не убегал.

Она не хотела подчиняться, не хотела идти в комнату и провести остаток ночи с негодяем, который, наверное, сделан не мамой с папой, а клонирован неизвестным гением.

— Я сказал: спать! — не повышая голоса, приказал он.

Неля, бубня под нос ругательства, вошла в комнату и упала на диван. Ей стало ясно, что перспектива у нее препаршивая.

В отличие от Нели Дана спала без задних ног, но прикосновение к плечу почувствовала мгновенно, испуганно ойкнув, прижалась к стене.

— Это я, Бо… Богдан, — тихо сказал он.

— Чего тебе? — натягивая одеяло, неласково спросила Дана. А чтобы посмотреть в его бесстыжие глаза (он же, кажется, с определенными намерениями лезет), включила настольную лампу.

— Вставай, — Богдан был краток.

— Зачем?

— Соб… бери вещи, уходить будем. Фо… фо… фонарик есть?

— У деда все есть, он у меня куркуль. А сколько времени?

— Т… три.

Дана соскочила с кровати, побежала в комнату деда, но притормозила:

— А как будем уходить? Вдруг они в подъезде засели? Или возле дома караулят?

— У… увидишь.

Она нашла фонарик — у деда все по полочкам разложено, беспорядка он не терпит, — отдала Богдану. Тот выключил настольную лампу и включил фонарик, светил ей во время сборов. А видимость была исключительно плохая для Даны, привыкшей разбрасывать свои вещи, что являлось причиной ссор с дедом.

— Почему нельзя при свете собраться? — проворчала она.

— Пот… тому.

— Но мое окно не во двор выходит.

— Пот… тому, — не стал объяснять Богдан.

Вещи она побросала в большую сумку, принесла сумочку с деньгами из кухни. Богдан утрамбовал содержимое баула, взял сумочку из рук Даны и запихнул ее в баул. Потом выпрямился и спросил:

— В… веревка есть?

— А какую надо?

— Бе… бе…

— Бельевую? — подсказала она, он кивнул. — Сейчас.

Дед запасливый, он может в квартире год просидеть в случае осады дома. Она принесла на выбор три мотка веревки, Богдан сунул ей фонарик в руку, далее выбирал из ассортимента веревок, пробуя их на крепость, подносил к лучу, рассматривая качество. Выбрал. Ни слова не говоря — да он обращается с ней, будто с неодушевленным предметом! — поднял Дане руки, обернул ее два раза веревкой вокруг талии и завязал узлы.

— Зачем? — растерянно произнесла она. — Что ты хочешь сделать?

Богдан взял ее за плечо и вывел на балкон, выходивший на улицу, как и окно комнаты Даны, после чего скомандовал:

— Лезь.

— Куда?! — похолодела она, пятясь от него.

— Туда, — указал вниз.

— Ты что, спятил?! Пятый этаж! Я не альпинистка, не могу, я боюсь… я разобьюсь!

— Лезь! Я спу… спущу тебя. Потом су… сумку. Пот-том сам.

— Нет, нет, нет, — запротестовала Дана. — Я… Ой!

Богдан схватил ее лапами за талию и спокойно переместил на другую сторону балкона. Дана, едва ноги коснулись балконного выступа, вцепилась в перила, попискивая и не смея глянуть вниз. Богдан протянул ей веревку:

— Д… д… держи.

Куда там! Тут бы удержаться. Богдан начал отдирать руки Даны от перил, но ему, превышающему ее раз в сто в силе, это не удалось. Ощутив смертельную опасность, Дана будто приросла к перилам.

— Б… б… брось! — шипел Богдан, но она не реагировала.

Он скрестил руки на груди и решил постоять. Она забросила было ногу на перила, он сбросил ее назад. Она еще раз забросила, он сбросил.

— Издеваешься? — огрызнулась Дана. — Я упаду!

— Держи, — протянул он веревку.

— Я никогда этого не делала, — жалобно протянула она.

— Я то… тоже. Надо про… обовать.

— Мы могли бы подождать, когда им надоест ждать и они уйдут…

— Не м… могу. (До чего же раздражало его заикание!) Мне на… на работу. Я не х… хочу стать убитым. Ты м… можешь остаться, а я с… спущусь.

— Нет! — взвизгнула Дана. Остаться одной в квартире? Чтобы в нее проникли убийцы и кокнули ее? Она посмотрела вниз — к горлу подкатила тошнота. — А ты меня удержишь?

— Ба… бараний вес? Зап… просто.

— Давай веревку.

— Де… держись крепко, а т… то вниз г… головой…

— Поняла, поняла! Ой, мамочка…

— Узлы не т… трогать, поняла?

Дана схватилась за веревку, зажмурилась, но не сделала шага назад, чтобы очутиться в воздухе, а легла грудью на перила. Помог Богдан, взял ее за воротник джинсового жилета и, можно сказать, отсоединил девушку от балкона, она повисла между небом и землей. Начался медленный спуск, Дана прижалась щекой к веревке и упорно не открывала глаз, убеждая себя, что на этом жизнь не кончится. А страшно-то как! Веревка крутилась, вместе с ней Дана, которая ударилась ногами о балкон четвертого этажа, потом бедром о балкон третьего, от искушения ухватиться за спасительные перила ее удержали странные звуки. Дана непроизвольно раскрыла глаза — так и есть, как она подумала: не всем спится в эту ночь. Балконная дверь распахнута, а на кровати бурный секс, и не хуже, чем в порно. Подглядывать, конечно, неприлично, но на несколько секунд зрелище отвлекло ее от страха перед спуском. Дана смелее посмотрела вниз — если и упадет, уже не страшно. Ноги коснулись земли, впору было ликовать. Дана несколько раз дернула за веревку, мол, я благополучно приземлилась. Сверху Богдан начал спускать сумку, но не так осторожно, как Дану, она громко ударялась о балконы.

Женщина на постели приподняла голову, чего оказалось недостаточно, чтобы увидеть балконную дверь. Она поинтересовалась у партнера:

— Что это бьется о балкон?

— Не отвлекайся, — в ритме телодвижений пропыхтел мужчина.

— Я уже третий раз слышу там какие-то удары, — забеспокоилась она. — Погоди… Ну, правда, мне не по себе, я закрою дверь.

Тем временем Богдан перелез на внешнюю сторону балкона, держась одной рукой за перила, присел и взял оба конца веревки, протянутой между железными столбцами. Потом повис у основания балкона, обхватил ногами обе веревки и заскользил вниз.

Женщина из квартиры на третьем этаже все же сбросила с себя партнера, несмотря на его протест, нагишом подошла к балконному проему, да так и обмерла. Всего в полутора метрах от нее зависло нечто огромное с человеческими очертаниями. Секунду спустя она разглядела упитанную тушу, крик застрял в горле, она просипела:

— А… а… а…

— Т… т… тихо! — шепотом приказал Богдан, спускаясь вниз. — И… извините.

Женщина проводила его шальными глазами, закрыла балконную дверь, вернулась на кровать и приняла позу покойника.

— Все в порядке? — вознамерившись продолжить акт, дежурно спросил мужчина.

— Да… — выдавила она. — Там воры… Или мне показалось?

— Не к нам лезут? — нисколько не озаботившись, поинтересовался он.

— Не к нам.

— Ну и пусть лезут.

Внизу Богдан отвязал баул, затем потянул за один конец, веревка соскользнула вниз. Освободив девушку, он смотал веревку, взвалил баул на плечо и зашагал от дома. Дана бежала рядом, выражая восхищение:

— Ты просто супермен, клянусь! Никогда бы не подумала, что ты так легко сползешь по отвесной стене. Ты случаем не альпинист в недалеком прошлом?

— Нет, — отозвался он, широко шагая.

Про альпиниста она намеренно загнула, чтобы ему польстить. Такого бегемота ни одна скала не выдержит, тем более льдина.

Когда вышли на параллельную улицу, по которой даже ночью ездят автомобили, он поставил баул на землю, спотыкаясь на каждом слове, спросил:

— Тебе есть к кому поехать?

— Поехать? Зачем?

— С… с… спрятаться.

— Ну, вообще-то я думала, ты мне поможешь…

— Я п… помог тебе д… два раза. Хватит.

— Ну, хорошо, я позвоню подруге…

Подруга, то есть Неля, не ответила и — прекрасно! Дана звонила на мобильный, за это время она сообразила, что не стоит звонить на обычный телефон, Неля не слишком обрадуется смертельно опасным проблемам подруги. Осталось надавить на жалость, не чурбан же он бесчувственный.

— Не отвечает. — Дана сделала несчастное лицо. — Ты же не бросишь женщину среди ночи одну?

— У теб…бя одна под…друга? — проигнорировал он ее вопрос.

— Остальные живут с родителями, бойфрендами, детьми. Думаешь, обрадуются мне? Что я им скажу? Что меня убить хотят? Да и не могу я подвести людей. Хочешь, чтобы я подставила их?

В общем, ответственность за свою жизнь Дана великодушно взвалила на могучие плечи Богдана. Надо сказать, он не пришел в восторг оттого, что ему предоставили возможность решать, куда деть малознакомую девицу, к тому же назойливую, с сомнительным прошлым, о чем говорит легион убийц у нее на хвосте. Почему-то именно ей «повезло» заполучить труп как довесок к воровству, ведь она еще и воровка. Ну, автомобиль угнала — не было выхода, если верить ее рассказу, а ключи и деньги, видите ли, руки сами взяли. Богдан ходил вокруг Даны и думал, что ему с ней делать.

Она следила за ним из-под приспущенных ресниц, посылая гипнотический импульс: не вздумай бросить меня. Гипнозом Дана не владела, статей начиталась и впервые испробовала рекомендации, вдруг да поможет. Параллельно в голове скакали хаотичные, но на ту же тему мысли. Он вступился за нее, а сейчас мало найдется мужчин, способных отважно броситься на выручку совершенно незнакомому человеку, разве что спецназовец проявит храбрость. Богдан не спецназовец, бегемотов туда не берут, однако его поступок характерен для исключительно порядочных людей. Он не бросил ее после освобождения, проводил в бар, домой… Нет, не бросит. И все же она вслух повторила внушение:

— Не бросай меня, Богдан.

Тяжело дался ему выбор.

— Вызывай так…кси.

Пожалуй, впервые Дана сделала вывод, исходя из собственного небогатого опыта: слабой быть выгодно. Что ж, век живи, век учись.

Через сорок минут они подъехали к новому дому, Богдан расплатился, хотя порывалась оплатить такси она. Квартирка у него оказалась нехилая, однокомнатная, но такая большая, что Дана присвистнула. Отделана на высшем уровне, мебель тоже… впрочем, Дана толком не разглядела обстановку, переключила внимание на Богдана.

Он сдвинул два громадных кресла, постелил на них простыню, кинул подушку, плед. Властно и молча выбросил руку с указательным пальцем в сторону кресел, мол, там твое место. А он свирепый… И двинул к противоположной стене, постелил себе на диване, лег, выключил свет. Дана устроилась на креслах, свернувшись калачиком. Оставшись наедине со своими мыслями, она вдруг вспомнила, приподнялась и позвала:

— Богдан…

— М? — недовольно отозвался он.

— Что мне делать с Семеном Кирилловичем?

— Завтра, — отрубил Богдан.

А что изменится, когда придет это завтра? Труп никуда не денется, желающих украсть покойника не найдется. Но Дана адски устала, а безопасность расслабляла — уснула она мгновенно.