Ночь, безмолвие, покой

Лариса Соболева, 2016

В детективном агентстве Никиты Старцева застой. Лето. То есть и дела нет, и денег нет, да еще и жена ушла к другому. И вдруг находится сразу два дела, две интересные женщины и много денег. Бизнес-леди Лолу Голдину обвиняют в убийстве. Полное отсутствие алиби, зато целый отряд свидетелей. А жену недавно убитого друга Никиты Алису Хвалюн преследует черная иномарка. Валерка Хвалюн был владельцем ЧОПа и перед смертью занимался установкой сигнализации в квартире помощника Голдиной. Совпадение? Случайность? Старцев – слишком опытный сыщик, чтобы верить в случайности, и сразу объединяет оба расследования в одно – страшное, невероятное, с таким логичным началом и непредсказуемым концом… Книга также издавалась под названием «Фея лжи».

5

Кажется, фортуна повернулась лицом. Никита помчался в фирму «Ямщик», куда попросил его приехать Аркаша, занимавшийся поисками фирмы, захватившей прибыльную точку у «Ракушки». За полтора дня парень отыскал тех таксистов, кто дежурил в ту знаменательную ночь у ресторана.

Аркаша ждал его возле таксопарка, призывно замахал руками.

— Идем в кабинет, — сказал он, когда Никита заглушил мотор. — Хозяин «Ямщика» мировой мужик, хоть и молодой, собрал трех водил, тебя ждут.

Хозяина отличали молодость и здоровый дух в явно здоровом теле. Он вышел из-за стола навстречу Никите и Аркаше, обменявшись приветствиями, уступил свое место руководителя:

— Располагайтесь, вам там будет удобней. Мужики, — обратился он к трем водителям, — правду, и только правду. А я, извините, удалюсь, у меня своя головная боль.

Никита начал с вопроса:

— Вы хорошо помните тот день? Все же времени прошло много.

— Такое не забывается, — пробубнил пожилой мужчина, повторив фразу официанта.

— То есть вы были свидетелями убийства?

— Не были, — ответил тот же мужчина.

— Кто ж будет стрелять при свидетелях? — ехидно хмыкнул второй.

Никита понял, что по слову из них вытаскивать — дело муторное, предложил:

— Давайте так, вы рассказываете, что да как было, а я потом задам вопросы, если появятся неясности.

Два таксиста посмотрели на пожилого с намеком: ты начинай. А тот и не возражал, откашлялся в кулак, потер колени, словно готовясь к важному действу, и вдруг растерялся:

— А с чего начинать?

— Что было до того, как вы услышали выстрел, — подсказал Никита. — Где вы находились, какая была обстановка?

— Обычная обстановка, — сказал пожилой таксист. — У нас парковка немного в стороне, площадку у «Ракушки» занимают клиенты, а мы у рощи паркуемся. Клиентов было мало, мы простаивали. Там так часто бывает: приехали на своей машине, накачались вдрызг, берут такси, поэтому наших машин несколько дежурит. Ну, короче, ждем. Народ из «Ракушки» выходит покурить, шумят, шампанским стреляют, бабы визжат. А выстрел в роще грохнул. Не так чтобы громко, но понятно стало, что стрельнули. Мы как раз курили у машин, само собой, обсудили, кому это вздумалось пушкой баловаться.

— И кому же? — спросил Аркаша.

— Да мало ли. В «Ракушке» все больше богатые оттягиваются, им такое иногда в голову приходит… нарочно не придумаешь. Там и колются… сопляки, конечно, у которых мамы с папами деньги не считают, а их дети от безделья маются. Там и секс увидишь прямо на травке, все случается. Мы обсудили и забыли…

— В котором часу прозвучал выстрел?

— Где-то в начале двенадцатого.

— Посмотреть не захотели, кто в роще оружием баловался?

— Э, нет, — заулыбался таксист. — Наше дело доставить клиентов куда скажут, а лезть к пьяным козлам с пушкой в руке — дураков нету. Да пусть хоть перерубятся, нам-то что?

— Дальше. — Никита решил, что пожилой человек не все рассказал.

— Когда мы забыли о выстреле, из рощи вышла молодая баба, метрах в десяти от нас вышла. Ну, мы вспомнили про выстрел, подумали, это она тренировалась в роще.

— Что она делала?

— Ничего. Пошла по дороге, ведущей к городу. Потом я повез парочку, вернулся, а тут труп нашли в роще. Наверное, она застрелила.

— А что вам запомнилось в той женщине?

— Красивая.

— И все? Кто-нибудь запомнил приметы?

— Темновато было, — развел руками пожилой мужчина, но в диалог вступил самый молодой:

— Я запомнил. Еще когда она из «Ракушки» вышла, я за ней долго наблюдал.

— Долго? — подхватил Никита. — А что она делала?

— Стояла и курила. К ней приставал мужик, она что-то ему сказала, он и отвалил. Я отвлекся, мы ж еще и между собой базарили, а когда посмотрел на то место, где она стояла, ее уже не было. Потом она же вышла из рощи.

Никита достал фотографию Лолы, показал всем:

— Это она была? — Все трое смотрели и не решались дать утвердительный ответ. — Ну, вспоминайте, вы же водители, зрительная память у вас должна быть выше среднего.

— Трудно по фотографии… — произнес молоденький водитель. — Как будто похожа… Нет, если бы я ее увидел живьем, точно сказал бы — она или не она.

— И я живьем узнаю, — подал голос второй водитель.

— Так… — Никита на миг задумался, блуждая взглядом по таксистам, затем резко поднялся. — Поехали, мужики.

— Куда? — насторожился первый. В отличие от коллег, которые вскочили, он остался сидеть.

— Вы посмотрите на женщину живьем, — ответил Никита. — Это нужно сделать, чтоб не произошло ошибки.

— Ну, если нас отпустит хозяин… — нехотя встал пожилой.

— Аркаша, сбегай к хозяину, скажи, мы ненадолго забираем его людей, примерно через часок привезем их обратно, — приказал Никита.

Повод, повод… Он думал, какой изобрести предлог, чтобы выманить нефтяную принцессу из офиса, если, конечно, она там. Проще простого позвонить и уточнить ее местонахождение, но что сказать, зачем он позвонил? План такой: она должна выйти к нему, Никита с ней переговорит (пока неизвестно, о чем), но главное — таксисты на нее посмотрят… А ни одной идеи, ни одной. Что-то мешало сосредоточиться на предлоге. Не что, а кто! Она же и мешала — Лола, внеся сумятицу в мысли. Кто она — убийца или жертва? Сейчас должно выясниться.

Он остановился у офисного здания, без суеты достал мобильник и решительно нажал на кнопку вызова.

— Слушаю вас, Никита.

— Мне срочно нужно с вами увидеться.

— В чем проблема? Поднимайтесь в кабинет. Четвертый этаж…

— Я не поднимусь к вам, нет времени. Вы не могли бы спуститься ко мне? Жду вас на улице.

— Но… — Она явно намеревалась возразить, да не тут-то было, он не дослушал:

— Без «но»! Разрешите напомнить: вас должны заботить результаты моей работы, так что поторопитесь. Много времени я у вас не займу.

И отключился. Так он ее, лентяйку! Пускай скачет, для фигуры полезно.

Никита выбрался из машины, бросив через плечо таксистам:

— Внимательно смотрите.

Не стал предупреждать, мол, от вас зависит сейчас многое, например, свобода этой женщины, не ошибитесь. После возложения ответственности обычно срабатывает обратный рефлекс: люди теряются, сомневаются, а сомнения не могут являться подтверждением.

Он заметил ее еще в холле, Лола шла к выходу как солдафон, отстукивая каблуками четкий ритм, за ней не поспевал мордастый тип. Но вот они оба приблизились, а Никита так и не придумал причину! Поздоровавшись, он спросил, указав подбородком на амбала:

— Это кто?

— Телохранитель, — ответила Лола. — Я опасаюсь мести отца Георгия… — Слава богу, она сама подбросила идею. — Что вам удалось узнать.

От прямых вопросов ему желательно уходить:

— Во-первых, я ездил в «Ракушку», там вас помнят, узнали по фото…

— Ну и что? — нахмурилась Лола. — Я вам говорила, что меня опознали служащие ресторана…

— Да-да, было такое. Но есть еще свидетели, которых не опросила милиция, я их отыскал…

Ему интересна была ее реакция на новых свидетелей — запаникует она, расстроится или испугается? За каждым из этих трех глаголов можно распознать, точнее, угадать бесов, которые прячутся внутри Лолы и лгут, изворачиваются и лукавят, злятся и насмехаются. Но она лишь вздохнула с обреченной покорностью и устало спросила:

— Господи, что еще за свидетели?

— Таксисты. Они дежурили у рощи в ту ночь.

— Они видели, как застрелили Георгия?

Никите показалось, она слегка обрадовалась, во всяком случае, в ее сливовых глазах появилась искорки надежды. Что это означает?

— Не знаю, я не допрашивал их, сейчас поеду, — солгал Никита.

— Так поезжайте и допросите, — взяла она командный тон. — Из-за этого вы оторвали меня от работы?

— Нет, не из-за этого. Как попасть к отцу убитого?

— Он тоже видел меня в «Ракушке»? — насмешливо спросила Лола.

— Я хочу допросить и пострадавшую сторону, это обязательное условие во время расследования.

— Представляю, что он наговорит. Ну, ладно, записывайте…

Вернувшись в машину, Никита повернулся всем корпусом к таксистам, оглядел по отдельности каждую напряженную физию, определил, что все они понимали возложенную на них ответственность. Никита улыбнулся, дабы расслабить таксистов:

— Ну что, мужики? Это она была?

— Она, она, — закивали два водителя, пожилой молчал.

— А вы не узнали ее? — спросил его Никита.

— Да особо не приглядывался к ней, — мямлил тот, пожимая плечами. — Но скажу… похожа. Очень похожа.

— Брось, Иваныч, — отмахнулся паренек. — Это она вышла из рощи. Рост, фигура, лицо, походка… Правда, она слегка шаталась, но все равно. И тогда волосы по плечам были растрепаны, ну, платье было другое.

— Какого цвета? — спросил Никита.

— Зеленое. В мелкую крапинку. Крапинки блестели.

Никита тронул машину с места, с сожалением признав, что загадок не существует, все оказывается значительно проще, чем почудилось в первый момент. Итак, точки расставлены без усилий. Ну и ладно, на его совести еще Лиса, а в деле Валерки вообще темный лес, им он и займется вплотную. Лоле, обманщице и убийце, деньги не вернет, они ей больше не понадобятся. Не без удовлетворения Никита заявил:

— Дождь будет. Хорошо бы…

— Да чего ж хорошего? — буркнул сзади пожилой водитель. — Покапает слегка, потом парилка начнется.

— Да нет, — возразил Никита. — Тучи сизые, нормально польет.

— Не было меня там, не было! — огрызнулась Лола. Как все стервы, она психованная. — Накануне мы разругались с Георгием и разбежались в разные стороны. Во всяком случае, я не собиралась с ним мириться.

Черт его знает, зачем он приехал к ней вечером и домой, а не сразу после таксопарка в офис. Может, надеялся спровоцировать на этапное преступление, когда объявит ей о показаниях новых свидетелей и даст понять, что ее песенка спета. Вероятно, поэтому захватил пистолет, держал его в руке, а руку в кармане летнего пиджака, не желая стать очередной жертвой коварства. Никита фланировал по комнате, разглядывая стильную обстановку, картины, фотографии, намеренно поворачиваясь к Лоле спиной. Поворачивался спиной, а голову держал в профиль, одним глазом видел ее. Она же сидела на диване в шелковом халате до пят, нервно курила и не смотрела в его сторону.

— Женщина в зеленом платье с мелкими стразами, светлая шатенка, с рассыпанными по плечам волосами сидела в ресторане с Вишневским, то есть вы, — говорил он без интонационной окраски, никак не показывая своего отношения к факту. — Между ними шел спор… Нет, они ссорились, в результате Вишневский ударил женщину…

— То есть меня! — вспыхнула Лола.

— Да, вас.

— Я похожа на женщину, которую бьют мужчины?

— Если довести до определенного состояния, то мужчина способен ударить даже королеву. Вы плеснули в него вином из бокала, пригрозили, что расправитесь с ним, и ушли. Затем, по описаниям таксистов, эта же женщина, то есть вы, вскоре после выстрела вышла из рощи и направилась в город. Приметы совпадают: на ней было зеленое платье в стразах, волосы рассыпаны по плечам… Да что там, сегодня вас опознали таксисты, когда мы с вами разговаривали, а это ни много ни мало три человека.

— Идемте, — поднялась Лола и пошла к выходу.

— Куда? — Никита не сдвинулся с места ни на шаг.

— В гардеробную. — Включив свет в небольшой комнате с открытыми шкафами с гладильной доской и утюгом, Лола обвела рукой пространство. — Ищите.

— Что я должен найти?

— Зеленое платье со стразами. У меня вульгарных нарядов нет.

— Хм! — Никита подошел к ней вплотную, чтобы рассмотреть глаза Лолы, ее лицо. — Платье можно выбросить.

Она прислонилась к стене, запрокинула назад голову и вымученно, с полнейшей безнадежностью сказала:

— Господи, это какой-то кошмар. Меня не было, но я была! Еще немного — и поверю, что я застрелила Георгия. Что мне делать?

Никита пристально вглядывался в Лолу. Даже если она и убила Вишневского, ее жаль. Да, сейчас жаль, два часа назад его обуревали противоположные чувства, просто этот мир и люди в нем изменчивы. Наверное, у нее имелись серьезные причины застрелить дружка, когда альтернативы не было, не исключено, что на кону стояла ее собственная жизнь, следовательно, действовала она в порыве отчаяния. Вот какие оправдательные мотивы нашел Никита, глядя на классический профиль Лолы, на заостренный подбородок, переходящий в шею, на выступающую грудь. Ну как такое холеное тело положить на жесткие нары? Ах, если бы она согласилась подружиться с ним… близко… очень близко…

— Лола…

— Да?

Ее головка упала на плечо, глаза уставились в его глаза, и в зрачках Никита без труда прочел опустошение и обреченность. К его огорчению, ей сейчас не до «дружбы».

— Я бы хотел вам помочь… — Никита не договорил, впрочем, конец фразы и так ясен, поэтому Лола закивала, дескать, я поняла, вы бессильны. Однако он решился на другое предложение: — Мне нужна правда. При условии, что я буду знать все, можно придумать, как вам выкрутиться.

— Для этого я вас и наняла, — вздохнула она, оттолкнувшись от стены. — Мне тоже нужна правда, но где ее искать? А выкрутиться… Почему я должна выкручиваться? Вообще-то и на это я согласна. Но как? Надо что-то врать… Хорошо, согласна. Что врать? Как доказать, что меня не было в «Ракушке»?

Опустив голову, Никита погладил затылок, оставив на нем ладонь, застыл на некоторое время. У него изворотливый ум, что не раз подтверждалось практикой, но он впервые не имел в запасе действенного рецепта.

— Пойдемте, выпьем чего-нибудь? — предложила Лола.

— Не откажусь.

Коньяк, лимон, шоколад… И минут десять гнетущего молчания в полнейшей тишине. Никита ясно осознал, что не бросит ее, потому что поверил ей. Да, поверил! А разве не бывает на свете трюкачей-фокусников, которые, занимаясь грязными делишками, подставляют других людей? Есть такая порода, она изобретательна и способна на любую подлость. Теперь Никита думал не о том, как выкрутиться, — это действительно безнадежная затея, а как и где добыть доказательства, обратные свидетельским показаниям. Кое-какие мысли зашевелились, но сначала он решил успокоить упавшую духом Лолу.

— В милиции таксистов не догадались найти.

— Да? — более чем равнодушно сказала она. — Почему?

— Очевидно, дело по убийству Вишневского попало зеленым ребятам.

— В конце концов, кто-нибудь подскажет им найти таксистов.

— Во всяком случае, это буду не я.

— Спасибо. К сожалению, мне ваше умалчивание не поможет.

Настало время поделиться соображениями.

— Я не спрашиваю, есть ли у вас враги, потому что врагами обеспечен каждый человек, часто он даже не знает своих врагов. У меня другой вопрос: вы не думаете, что вас подставил двойник?

Она очнулась, взглянула на него с изумлением и, как ему показалось, с опаской:

— Двойник? Не понимаю… Вы хотите сказать, что есть моя копия?

— Да. Именно это я хочу сказать.

— Да нет, это невозможно…

— Почему? Похожие люди встречаются чаще, чем мы думаем.

Лола разволновалась, видно, подобная мысль — надо сказать, спасительная мысль — не приходила ей в голову.

— Похожие! Если все, как один, утверждают, что с Георгием была я, то это должна быть моя точная копия, а так не бывает.

— Существует масса средств сделать схожесть максимальной.

— Грим имеете в виду? — отрицательно закачала головой Лола. — А фигура? И потом голос… Его подделать невозможно. А Георгий? Он что, не распознал обмана?

Нет чтобы схватиться за соломинку и обдумывать идею, Лола, наоборот, находила контрдоводы, будто убеждала Никиту, что в ресторане была она.

— Вы же не знаете, о чем у них шла речь, — возразил он. — Думаю, Вишневский как раз распознал подставу.

— Допустим. А цель? Зачем этот спектакль?

— Спектакль продуман неплохо, и, как у всякого предприятия, тем более авантюристического и опасного, у него запланирован финал, который известен только автору. Эта женщина, ваш двойник, отлично вас знает и умело подражает вам. Вы посещали «Ракушку» не раз, вас запомнили, но в тот вечер ни у кого из служащих ресторана не возникло мысли, что это не вы пришли с Вишневским. Значит, она не только приблизила свою внешность к вашей, но и усвоила манеру поведения. Мне кажется, она хотела использовать Вишневского в своих целях, тот отказался, стал опасен ей и был убит. А раз цель поставлена, раз дошло до жертв, то фальшивая Лола будет идти до конца. Полагаю, она в курсе, что вы под подозрением.

Лола сложила ладони у лица и повторяла, не веря в то, что произносила:

— Двойник… Двойник… Невероятно. Похожая женщина, знающая меня… Среди моих знакомых и приятельниц нет похожих на меня.

— С чего вы взяли, что она входит в круг ваших знакомых?

— Но как же! Необходимо видеть и слышать меня, чтобы усвоить манеры, иначе ничего не получится. Черт, у меня безвыходное положение.

— Скажите, Лола, ваше алиби только сторожиха дачи может подтвердить?

— Да. К сожалению, только она.

— Я бы хотел с ней увидеться.

— Зачем? Она ведь давала показания.

— Я предпочитаю сам допросить свидетелей, иногда удается вытащить из них полезные сведения, которые по неопытности или по другим причинам не вытащил следователь. Вдруг она в тот вечер с кем-то виделась и упомянула, что вы находитесь на даче. Когда мы можем поехать к ней?

— Да хоть сейчас. — Из унылой Лола преобразилась в деятельную особу, принимающую решения мгновенно. — Подождите меня, я переоденусь.

И скрылась в гардеробной. Никита напомнил ей:

— Уже почти девять, пока доедем, будет десять. Не поздно?

— Что вы. Она спать не ложится долго, если, конечно, не заложила за воротник сверх нормы. Катерина Гавриловна сериалы смотрит, аналитические передачи. Очень любознательная. А для меня сейчас всякое слово в мою защиту дороже золота. Поехали?

Никита не ошибся — днем полил дождь, внеся в знойную атмосферу временную прохладу и свежесть. Вела машину Лола, ему не удалось отговорить ее не садиться за руль, все-таки она выпила, а Никите жить не надоело. Но разве ее убедишь? Всю дорогу он внимательно следил за ней, чтобы в случае надобности перехватить руль, поэтому не пристегнулся ремнем безопасности. «Лихачка, своей смертью не умрет», — поставил он диагноз, когда выехали за город.

Лола остановилась в дачном местечке, напоминающем деревню, во многих домиках горел свет, а тишина изумляла покоем и миром, какой-то особой безмятежностью. Доставая зонт, Лола, всматриваясь в затуманенную дождем каменную махину за железной оградой, сказала:

— У нас никого, света не вижу. Катерина Гавриловна предпочитает смотреть телевизор у нас, мы не возражаем, так дача под постоянным присмотром. Идемте, ее участок рядом. Она отдала квартиру дочери с мужем, сама круглый год живет здесь. Женщина она порядочная, добрая, только выпивает. Ни рубля не возьмет, а спиртное пьет без спроса. Папа специально оставляет бутылки с водкой и вином для нее, чтобы Катерина Гавриловна не трогала дорогие напитки.

Никита забрал у нее зонт и держал над головой Лолы, чай, не сахарный, не растает. Узкая дорожка на дачном участке, утрамбованная и заботливо посыпанная галькой, шуршащей под ногами, вела вглубь. Но и в маленьком домике свет не горел, однако Лолу это не огорчило.

— Спит, наверное. Значит, вечером пила. Ничего, разбудим. Осторожно, здесь ступеньки… — Она тронула за ручку, дверь оказалась открытой, Лола вошла первой. — Катерина Гавриловна! Сейчас… выключатель найду…

Никита посветил ей мобильником, загорелся свет. Вошли в комнату, Лола звала хозяйку, но та не откликалась. Нашли выключатель и здесь, лампа под старым абажуром осветила небольшое пространство, заставленное мебелью. Опрятно, старомодно, уютно. На столе, застланном белой скатертью, стояли тарелки с остатками ужина, бутылка коньяку (весьма дорогого для пенсионерки) и рюмка. Только из людей никого. Пока Никита осматривался, Лола, зная, где еще может находиться хозяйка, прошла к смежной двери, вдруг остановилась:

— Я так и знала. Спит. Катерина Гавриловна! Нам придется потрудиться, чтобы разбудить ее. Катерина Гавриловна!

Тем временем Никита в полумраке рассмотрел на кровати пожилую женщину в одежде и, пошарив рукой по стене, нащупал выключатель. Когда Лола тронулась с места к кровати, он остановил ее:

— Позвольте я…

— Она вас испугается. Вы же чужой…

Никита обошел ее, бросив на ходу:

— Не думаю, что она способна кого бы то ни было испугаться…

Одной рукой Никита схватился за крепление водосточной трубы, насколько смог, ногу поставил на выступ фундамента. Он подтянулся, залез, вторую ногу поставил на нижнее крепление и поднял голову, отыскивая, за что бы уцепиться. До балкона рукой подать, но не дотянется. Остается ползти по трубе, ставя ноги на крепления. Только бы не оборвалась, а то сейчас строители не слишком стараются, им бы выгнать коробку да сдать ее, потому все на честном слове держится.

Никита полз по трубе вверх, добрался до уровня балкона. И едва-едва дотянулся рукой. Нет, удобней ногой стать, потом резко бросить тело на перила. А шум? Вдруг в квартире услышат шум? Он успеет достать пистолет и заткнет любого, кто вздумает помешать.

Итак… Нога — раз! Неплохо. Стоя враскоряку, Никита примеривался, чтобы оттолкнуться с достаточной силой и не свалиться вниз. Толчок — два! Упал на перила — три! Грохот приличный, а больно-то как! Будто ребра все разом сломались. Спортом надо было заниматься, с парашютом прыгать, привык бы к боли. Никита замер, пережидая боль и восстанавливая дыхание…