Последнее дело молодого киллера

Лариса Соболева, 2018

Дар Осокин, киллер со стажем, выполняя задание, сталкивается на заранее облюбованной им крыше с молодым коллегой. Перед тем как устранить конкурента, Дар выясняет, что тому заказали молодую женщину и подростка. Видавший виды Осокин в шоке: неужели мир окончательно свихнулся, если охота пошла на детей?! И профессиональный убийца принимает неожиданное решение: спрятать в своей берлоге обреченных на верную смерть и узнать, кому и зачем не терпится стереть с лица земли рыжую девушку с хвостиками и одиннадцатилетнего мальчишку… Книга также издавалась под названием «Лицензия для Робин Гуда».

7

— Георг Маркович, машина, на которой сбежала жена Фисуна, обнаружена, — доложили Ипсиланти по телефону.

— А владельца нашли?

— Владельца? Приезжайте на него взглянуть.

Дорога была немыслимо скользкая, и прогноз синоптики дали неутешительный: гололед продержится несколько дней. С огромным трудом, на минимальной скорости, ибо машину вело зигзагами, Ипсиланти достиг места, где нашли нужную машину. И что же он увидел? В автомобиле «Лада» последней модели на кресле водителя сидел, запрокинув голову, молодой человек. Он был мертв. На груди его алело пятно. Замерзшая на морозе кровь — дверцы машины были открыты все время, что труп здесь находился, — осталась яркой, по цвету насыщенной, по этой причине она выглядела искусственной. А стреляли напрямую через лобовое стекло.

— Это и есть владелец машины? — спросил Ипсиланти милиционера, несколько разочаровавшись. Мертвый свидетель — бесполезный свидетель.

— Мы нашли права на имя Елецкого Радия…

— Он, — не дослушав, уверенно сказал Ипсиланти, скорее себе, а не милиционеру. — Радик. Радий. Молодец попугай, запомнил редкое имя. Что еще нашли при нем?

Вопрос был адресован эксперту, закончившему осмотр трупа. Эксперт передал прозрачный пакет, объяснив, что в нем волосы. Волосы длинные, на поверхностный взгляд принадлежат женщине, зацепились они за молнию на куртке.

— Сколько он здесь находится? — спросил Ипсиланти.

— Больше суток, — ответил эксперт.

— Та-ак… — поставил руки на бедра Ипсиланти.

Он отсчитал время, и… все сходилось. Елецкий вез Марьяну… куда? Ипсиланти прикинул, в какую сторону могла ехать машина. Получалось, что к аэропорту. Все правильно, Марьяна вскрыла сейф, стала обладательницей огромного состояния, которое следовало увезти подальше от деток дорогого мужа, пока они не хватились. Но Елецкий почему-то съехал с трассы на дорогу, ведущую в близлежащие села, через сто метров она разветвлялась еще на две. И тут не все гладко: автомобиль Елецкого проехал некоторое расстояние между этими дорогами, то есть фактически по целинной земле. Значит, ехал в никуда? Так не бывает. Почему он проехал между дорогами? Кто его застрелил? Выходит, перед тем, как навсегда покинуть город, Марьяна застрелила Радия, который доставил ей на дом автоген и наверняка помог вскрыть сейф. Что же произошло между ними? На эти вопросы может ответить Марьяна, а она уже, скорей всего, приземлилась в каком-нибудь мегаполисе, где проще простого затеряться, изменить внешность, купить новый паспорт…

— Да? — поднес к уху телефон Ипсиланти, недовольный тем, что звонок прервал ход его мыслей.

Звонил Краснов.

— Георг, приезжай к дому Фисуна, — сказал он коротко.

— Зачем?

— Ты приезжай, здесь такое…

Ипсиланти положил сотовый в карман, попросил эксперта привезти ему результаты экспертиз и сел за руль. Кое-как добрался до города, где все же ездить легче. А транспорт за городом, немного не доезжая до найденного авто Елецкого Радия, попросту встал.

* * *

Докурив до фильтра сигарету, Марьяна отбросила ее и забралась в машину, где в нос бил запах бензина, от которого у нее кружилась голова. А может, голова кружилась от голода? Иметь в прямом смысле кучу денег и не иметь возможности ничего купить на них — это козни покойного папы Фисуна. Вот застряли, так застряли! Такси с места нельзя сдвинуть, потому что из-за страшного гололеда таксист не гарантирует, где очутишься. Выбор, правда, невелик: кювет или кладбище. Короче, выбора нет. А пешком до города точно не дойдешь.

Сначала-то на шоссе еще появлялся транспорт, но, как назло, редко легковушки, все грузовики, всякие там КамАЗы. И легковые автомобили не останавливались, хоть Марьяна и махала всеми конечностями. Наступило утро, транспорт вообще перестал появляться, дорога превратилась в ледовый каток, в довершение поднялся ветер. Когда Марьяна курила, она придерживалась за машину, иначе, казалось, унесло бы. Таксист слушал радио и выяснил, что за городом большое скопление машин, были аварии из-за гололедицы, есть жертвы. Диктор дал совет переждать погодный катаклизм.

— Кто придумал строить аэропорты далеко от города? — ни к кому не обращаясь, проворчала Марьяна.

— У города строить опасно, самолеты падают, — включился в разговор таксист. Он много раз пытался разрядить обстановку и поговорить с пассажиркой, но та лишь дулась, будто он устроил гололед, будто ему нравится торчать здесь без еды рядом с ней, надутой гусыней.

А гусыня все бубнила себе под нос:

— Ну, Фисун, чтобы тебя черти в аду живьем жрали…

* * *

— А соседи ничего не слышали, — сообщил Краснов.

Ипсиланти медленно ходил между трупами, «любуясь» ими со всех сторон, могло показаться, что Краснова он не слушает. А тот продолжал рассказывать:

— Они бы еще долго тут лежали, если бы не сосед по площадке. Мальчик, который в этой вот квартире живет… Тимофей, кажется… приходит из школы в час или в два. Дед из соседней квартиры часто просит его то статью прочесть из газеты, то нитку в иголку вдеть, то за мелочевкой в магазин или аптеку сбегать. И вот нет мальчишки, и нет. Дедок подумал уж, что пропустил Тимофея, решил зайти. А тут дверь открыта. И в прихожей гора трупов. Нравятся мне прихожие в старых домах — хоть на велосипеде езди. О чем это я? Ну, в общем, я тебя вызвал, думал, тебе интересно будет…

— Что, что тут интересного? — набычился Ипсиланти. — Только не надо мне гору трупов подкидывать, не надо. Мне Фисуна хватит. И второго, с крыши.

— Это же наш район, Георг, а у всех следователей дел вагон и маленькая тележка, один ты…

— И что я?! — не дал договорить Ипсиланти. — Я, выходит, бездельник? Ну, спасибо… Ну, удружил… Между прочим, я сюда приехал тоже от свежего трупа. И имя у того трупа Елецкий Радий. То есть так звали парня, когда он был живым. А по свидетельству попугая Бакса, в доме Фисуна был некий Радик. Номера на машине моего трупа совпадают с номерами машины, на которой уехала Марьяна. Так что вот это мой, законный труп, от него я не отрекаюсь, а…

— К чему твой ехидный тон и этот… попугай? Какая разница, Георг? Трупом больше, трупом меньше… то есть тремя трупами…

— Иди ты! — рассердился Ипсиланти. — Мой труп имеет отношение к убийству Фисуна, потому что именно Елецкий привез достопочтимой жене убиенного магната автоген, находился с ней в доме часа полтора, потом повез ее в аэропорт и оказался убит.

— А я думал, он на кладбище ее повез, — пытался попасть в тон Георга Краснов. — Он же видел, что она вытащила из сейфа.

— Тогда бы мы нашли ее, а не его.

— И как его?

— Пулей. Нет, Валера, вот эти трупы твои. Забирай, забирай, мне не жалко!

— А если серьезно, Георг, то действительно больше некому ими заниматься. Ладно, ладно, не бунтуй! Ну, куда ты денешься с подводной лодки? Сам посуди: это наш район, убийства совершены на одной улице, можно сказать, по соседству и в короткий промежуток… — Краснов подумал и вздохнул: — И убийств много. Эдак мы в Книгу рекордов попадем.

— Ну и что тут накопали до моего приезда? — зло процедил Ипсиланти, уже смирившись с участью подчиненного.

— Выстрелы сделаны ювелирно, — оживился Краснов. — Раз соседи не слышали, как стреляли, значит, пистолет был с глушителем…

— Валера, ты как первый раз замужем, честное слово. Кто же сейчас стреляет в людном месте без глушителя? Ювелира нашел, пф!

— Дослушай. Ни оружия, ни документов при трупах мы не нашли, но что-то подсказывает мне, что пришли сюда эти парни вооруженными. Спрашивается: зачем? И почему их убили? Посмотри внимательно: все выдает в них представителей криминальной прослойки. А вон тот доходяга, самый хилый, сзади тебя, снискал славу конченого отморозка, входит в организованную группу легендарного Богомола. Чувствуешь, кличка какая? Богомол! Это тебе не хухры-мухры, по последним данным, он авторитет в городе покруче прокурора. По слухам, его банда — самая крупная у нас. Богомол неуловимый, как выглядит, неизвестно, все его боятся. А доходяга попадался в руки милиции за мелкое хулиганство, но легко отделывался… Не отделался на этот раз.

— Если все про всех знаешь, почему не пощелкаешь всех этих насекомых?

— Одних знаний мало. Может, Богомола вообще нет, а кто-то страху нагоняет на город. Ведь так не бывает, чтобы бандитская морда хотя бы раз не засветилась. Меня занимает, как этих крутых парней застрелил убийца? Неужели они стояли и ждали, когда он их положит? Убиты выстрелами в голову… но не одной же пулей! Это только в песне поется: «И одною пулей он убил обоих…» А у нас вообще трое. Значит, стрелял убийца молниеносно, не целясь. Нет, Георг, это был профессионал с твердой рукой.

— Кто живет в квартире? — без интереса спросил Ипсиланти.

— Некая Людмила Летова и мальчик одиннадцати лет. О ней мы получили самые положительные характеристики. Живет она здесь недавно, месяцев семь, ей двадцать восемь, работает на двух работах, в продуктовом супермаркете и в рекламной фирме. С преступниками она вряд ли связана, во всяком случае, соседи с ней мужчин не замечали. Тем более такого рода, — указал Краснов подбородком на трупы. — Мальчика Летова взяла на воспитание. Согласись, поступок заслуживает восхищения. Правда, тут она в чем-то обошла закон, но я не знаю, в чем, просто сосед с площадки проболтался.

— Ага, все-таки закон обошла… — вставил Ипсиланти с ухмылочкой.

— Не цепляйся к словам. Законы у нас тоже… не самые лучшие в мире. Ни Людмилы, ни мальчика нигде нет. Ребенок в школу не приходил, мы звонили туда. Летова на работе не появлялась. Оба как в воду канули.

— М-м-м… — исторг стон раненого зверя Ипсиланти.

— Не расстраивайся, дело Фисуна все равно дохлое, а…

— А это живое? — съязвил Ипсиланти. — Плюс три трупа! В квартире чистой, непорочной девы!

— Дело пахнет преступной группировкой. Его реальней раскрыть, чем дело Фисуна. Ну, сам посуди: на боевик похоже! Три трупа! Тебе разве не хочется поучаствовать в боевике?

— Не хочется.

— А придется. Все, вопрос исчерпан, я тебе уже как начальник говорю.

— Чтобы ты пропал со своими трупами! Где дед, который их обнаружил?

* * *

Осокин проспал до вечера. Проснувшись, вспомнил все события последних дней и дал им оценку: плохо. В анализ углубляться не стал, потому что теперь все равно не исправишь положения, остается идти дальше, уповая на везение. А везение состоит в том, чтобы известные события не повлекли за собой длинный хвост из мести. Однако, если бы можно было крутануть время назад, он поступил бы так же. Существуют вещи, на которые нельзя закрывать глаза, проходя мимо.

Натянув спортивные брюки, Осокин спустился вниз и застыл на лестнице, наблюдая непривычную картину. Люда сидела с ногами на диване, обхватив колени руками, и тупо смотрела в телевизор, работавший без звука. Тимка расположился за невысоким столиком и что-то писал в тетради, стоя коленями на полу. Осокин прошел в ванную, принял душ, вернулся в комнату и, когда поднимался к себе, услышал вялый голос Люды:

— Я приготовила поесть. Будешь?

— Давай, — согласился он. Действительно, перекусить не помешает, а то ведь неизвестно, удастся поесть сегодня или нет. Как будут разворачиваться события и что они принесут?

Люда накрыла на крошечной кухне, поставила на стол тарелку супа, а на плите Осокин увидел сковородку с картошкой и мясом.

— Где взяла продукты? — вскинулся он.

— В магазин ходила…

— Слушай внимательно! — схватил ее за руку Осокин. — Не смейте оба отсюда выходить, поняла? Даже во двор. Даже подходить к окну не стоит!

— А чем я должна ребенка кормить? — выдернула она руку.

— Извини, я не подумал, — взялся за ложку Осокин. — Я все куплю. Напиши список.

Люда заглянула в комнату. Удостоверившись, что Тимка занят и не слышит их, плотно закрыла дверь, оперлась руками о стол и, наклонившись к Осокину, спросила:

— Слушай, ты кто?

— Я это я, — ответил он, не придавая значения ни вопросу, ни тону, ни ее полубезумному виду.

— Шутишь? Что происходит, можешь объяснить?

— Не могу. Потому что не знаю.

— Откуда взялись те… вчерашние? Откуда взялся ты?

— На первый вопрос отвечаю: не знаю. На второй: я, можно сказать, с неба свалился. Тебе повезло, что это я свалился, а не кто другой. И прошу крепко запомнить: повезло тебе, а не мне.

Кошачьи глаза выстреливали молниями в секунду по пять штук, но оставляли Осокина равнодушным, хотя в какой-то степени он Людмилу понимал. Жить со вчерашними событиями нелегко, но он ничем ей помочь не мог. Осокин принялся с аппетитом уплетать суп, затем второе. На кухню приплелся Тимка, долго устраивался на табуретке, исподволь изучая Осокина, потом попросил поесть.

— Тебя как зовут? — спросил он.

— Дар, — ответил Осокин.

— Это кличка?

— Нет, имя. У моей мамы долго не было детей, а она очень хотела сына. И вдруг появился я, вот она и назвала меня Даром. Я был для нее подарком, понимаешь?

Мальчик покивал и вдруг заулыбался:

— А здорово ты их вчера…

Людмила ушла в комнату — воспоминания о вчерашнем вечере приводили ее в ужас. Осокин, когда она закрыла дверь, наклонился к мальчику:

— Ты парень смышленый, думаю, тебе можно доверять. Давай договоримся: ты ничего не видел и ничего не слышал. Так что было вчера?

— Мы переехали к тебе, — ответил Тимка.

— Молоток, — хлопнул его по плечику Осокин. — А я думал, Люда — твоя мама.

— Ты что! У меня нет мамы.

Осокин посчитал нетактичностью расспрашивать мальчишку про маму, а заодно и про папу, но не смог не удовлетворить любопытства насчет Людмилы:

— А кто тебе Люда? Сестра?

— Нет. Она просто Люда.

Ну да. Просто Люда. Все стало понятно. Осокин хмыкнул и встал.

— Ладно, мне пора.

Осокин попросил Людмилу закрыть дверь изнутри и вышел на улицу. До проезжей дороги идти не столь уж далеко, но из-за гололедицы путь растянулся. Пришлось долго ждать транспорт, в этом районе он редко появляется. Собственно, Осокин на такие мелочи, как ожидание, не тратил внутренние ресурсы, а всегда спокойно ждал. Это неплохое время для обдумывания. И на первом месте в его раздумьях стояли Тимка и Люда. Да, вчера он спас их, а завтра? Удастся ли сохранить им жизнь — вот вопрос, которым теперь ему предстояло заняться.

Приехал он в бар «Карт-бланш». Солидная вывеска, неоновая реклама, музыка слышна на улице. Осокин заплатил за вход, подумал, что надо будет посоветовать и Вию брать плату лишь за то, чтобы войти в клуб. Танцзал забит до отказа, и Осокин по внешним признакам понял, что дела у конкурента Вия идут куда лучше. Нашел свободное место, неизвестно откуда взялся официант, Дар заказал пиво, хотя пить не собирался. Он наблюдал, примечал людей. Хотя, что это даст?

Вий спустился в заветные чертоги. Начало второго ночи, каких-то сорок минут назад выпроводили из бара последних юных обормотов, не желавших отправляться к папочке с мамочкой. Уборщики отмахали швабрами, как на субботнике, — быстро и усердно, потому что лучше иметь свободное утро, чем тащиться сюда и потерять полдня. Когда они побросали швабры, тряпки и ведра, Вий запер двери. Но сигнализацию не подключил — он собирался выйти тем же путем, но чуть позже. Вий любит это время, потому что чувствует себя в пустом клубе свободным. Он подсчитал выручку в бункере, сложил ее в тайник и вдруг услышал странную возню наверху. Вий подумал, что кто-то из обслуги вернулся, нехотя взял связку ключей и вышел из бункера, ступил на лестницу…

Его остановил грохот, будто что-то упало, потом еще, еще… Слыша чужие голоса, он рванул назад в бункер, закрылся, выключил свет и перестал дышать. Грохот наверху, звон разбитого стекла, треск и скрежет слышались в течение получаса. Затем звуки приблизились, значит, погромщики спустились вниз. Вию показалось, его и похоронят под обломками. Через какое-то время все стихло, значит, погром завершен.

— Ну и где Циклоп? — услышал Вий отчетливо мужской голос.

— Опоздали, ушел… — с сожалением отозвался другой голос. — А я бы ему и второй глаз выдавил. А еще посмотрел бы, какая у него требуха. Ха-ха.

— Закрой оральник! — бросил первый.

Раздался звук упавшей жестяной банки, когда ее футболят ногой, при этом она ударяется о стену.

— Не дал дососать пивко! — возмутился второй.

— Все, орлы, пошалили и будет. Уходим.

Топот. Еще грохот, видно, погромщики обнаружили что-то уцелевшее. Тишина. Вий выждал десять минут, но тишина была гробовая. Правда, и сам он находился чуть ли не в гробу. После еще одной десятиминутной паузы Вий позвонил Дару, говорил на всякий случай шепотом:

— Это я, Вий. Дар, ты где?

— Иду домой. Транспорт не ходит. Гололед.

— Ты не мог бы ко мне подрулить? У меня гости были. Только не через парадный вход иди, я тебя встречу с нашего. Позвони, когда придешь, лады?

— Иду, — коротко сказал Дар, поняв, что стряслось нечто неожиданное.

* * *

Осокину удалось поймать частника, который с горем пополам подвез его к клубу. Дар обогнул главный вход, который выглядел, как всегда. Второй вход непосвященному не найти при самом большом желании. Он вошел во двор, потом прошел к торцу клуба, где была дверь в котельную. Отсюда Дар позвонил Вию, через минуту тот вел его особым проходом в бункер. Пришли. На полках снизу доверху разложено оружие всех видов. Свободное место есть лишь у стены, где расположена дверь, ведущая еще в один подвал и из него — в котельную. Посередине стоит стол и три старых кресла на тонких ножках, которые были модны во времена бабушек. Есть тут еще шкафчик, где Вий хранит небольшое количество выпивки и различные мелочи.

Увидев при свете потрясенное лицо друга, Осокин спросил:

— Что случилось?

Вий отмолчался, взял автомат, затем кивнул, мол, пошли. Он надавил на рычаг, стена отъехала, после чего вышли в подвальное помещение для приема гостей. Свет горел, поэтому картина поразила Дара:

— Кто это тут так поработал?

Практически все было сломано. Даже старый холодильник валялся на полу с разбитой морозилкой. Вий расстроился, достал сигареты, но Дар опустил его руку:

— Не кури здесь. Наверняка фреон вышел, а я слышал, в сочетании с сигаретным дымом это смертельная смесь. Идем наверх.

Дар вынул пистолет и начал подниматься первым. Осторожничали они напрасно — погромщики ушли, оставив после себя руины. Абсолютно все было раскурочено, разбито, сломано. Кроме столиков, которые Вию сделали по спецзаказу — их не сломать ни одному вандалу, как их ни бросай. Даже Вий, слышавший, как громят его клуб, не ожидал такого грандиозного погрома. Он поставил на ножки антивандальный столик, присел на него:

— Это же… это же последние сволочи.

— Не мог по пуле им выдать? — упрекнул друга Дар.

— Как я мог? Не война же! Это было бы убийством. Мы и так с тобой утром…

— Утром мы защищались, — возразил Дар. — Не мы их, они бы нас, а это уже война. Слушай, Вий, а не ответ ли это на утренний разговор по душам?

— Сто пудов! — обиженно протянул тот. — Один обозвал меня Циклопом, сказал, что второй глаз хочет выдавить и посмотреть на мою требуху. Нет, что за люди? Какому-то мымренку захотелось иметь два «кольта». У меня есть два «кольта», у тебя есть бабки, это честный обмен. Но беда в том, что платить за «кольты» мымренку не хотелось, и он придумал меня замочить. Нет, как жить в таком бардаке?

— Теперь задача выжить, а как жить, будем думать после. Домой тебе нельзя. Собирайся, поедем ко мне, они не знают, что это я тебе помог утром.

По лестнице на территорию Осокина друзья поднимались на цыпочках, но Люда услышала, включила настенное бра. Тимка спал рядом с ней.

— Это еще кто? — вытаращилась она.

— Такой же, как ты, — шепотом сказал ей Дар. — Его тоже хотят убить. Чего смотришь? Спи. Идем, Вий.