Игнис. Пепельный Хребет

Лена Балакина, 2021

Мир Витерры не сострадателен к путнику. Испокон веков в нем свирепствуют идельха – подобные людям существа, вместо плоти и крови, таящие в жилах необузданную стихию. Когда-то давно их предки – бесформенные чудища идемарис – правили поверхностью, стращая люд, сокрытый в корнях гигантских древ. Но легенды Времен Распада гласили: словно по велению Неба, древа обрели схожий человеку облик и сразили идемарис. И нынче в этом облике оказались заключены вечно воюющие потомки почивших чудищ. Только каков толк? Несмотря на силу, тысячелетия спустя многие идельха ударились в прогресс и осели в городах. И именно в таком обществе младший принц Раян живет никому не нужным. Он пламенный идельха, но заслуги сильнейшей расы обходят его стороной. Принц болен. Огонь внутри него угасает и не восполняется, как у взрослых. Потому он сбегает из столицы в дикие земли, чтобы отыскать лекарство, совершенно не подозревая, что вскоре окажется поглощен войной, своим прошлым и прошлым всего мира.

Глава 2. Огненная столица

Время неумолимо бежало вперёд, оставляя позади душный зной и уступая ласковому теплу, явившемуся в Дерроут на следующий будний день. Вослед за утром, в столице наступил полдень и солнечный свет мирно спустился с граней неприступных стен да мирно осел на лужайках домов.

Когда башенные часы на рыночной площади били который час пополудни, его благодать уже полностью захватила городские просторы огненного города вместе с теплым заревом храма Богини.

Толпа гудела. Экипажи сновали туда-сюда, идельха мельтешили вдоль них, вдоль улиц, переулков. Жизнь кипела в Дерроуте, не розня меж собой горожан-муравьёв. Ведь, подобно именно этим жучкам, на благо общества каждый был занят делом, каждый куда-то спешил, и каждому было всё равно: кто наблюдал за ними с далекой возвышенности из открытого настежь окна Красного замка.

Усталости ребята и не видели. Недавняя перепалка между двумя братьями завершилась ничьей. И, минуя несколько этапов примирений, они вновь стали верными друзьями и вновь весело носились по замку дружной троицей вместе с Мишель в свой единственный выходной на неделе.

Томас организовывал похождения, которыми грезили приключенцы. Мишель продумывала их сюжет. А Раян просто наслаждался своенравным духом авантюризма компании — таким редким и мимолетным…

Маленькая стрелка часов медленно приближалась к пяти, когда дети притомились от беготни и решили передохнуть в полупустом учебном кабинете, который в период вечерней суеты являлся самым тихим местом в замке.

Томас и Мишель впопыхах заняли первую парту, а Раян уселся возле того самого открытого настежь окна, за местом у которого часто любил посапывать, греясь мимолетным летом. Теперь же иде, не скованный учебными правилами, придвинул свободный стул к тёплому подоконнику и, поместив свою светлую голову на раскалённый жаром камень, принялся наблюдать за мелькающими по улицам взад-вперёд миниатюрами.

Когда первые двое ребят перешли к обсуждению вчерашней, неимоверно потрясающей по их шепоткам лекции, на зависть продремавшему её герою, тот окунулся в думы. Не обращая внимания на задирающих его ребят, он мысленно рассуждал о мире за стенами, напевая под нос тёплую, но грустную мелодию.

Да, Раян являлся главным героем нашей с вами истории. И сейчас он отрешённо глядел в зыбкую пурпурную даль, потому как, несмотря на окружение, с самого детства был одиноким, никому не нужным принцем.

Будучи спокойным и задумчивым мальчиком, в своих сокровенных мечтах юнец тепло лелеял надежду на то, что когда-нибудь объедет весь мир, посетит Витерру не только в качестве отпрыска королевской семьи, разъезжающего по окрестностям, а в качестве именитого путешественника, такого, что представлял бы собой высокого и загадочного юношу, знающего все потаённые места планеты, их секреты и загадки, бывалого странника, что обязательно увидит затопленный город Дерблау, плесневевший замок Дергрун, отыщет обиталище вихревых идельха, чьи следы замели века тщетных поисков и обвалившиеся скальные породы, заведёт множество друзей и погибнет в странствиях, прежде поведав о своих подвигах всему миру. Однако, конечно же, принц знал, что его мечте не суждено осуществиться. По строгому велению отца, даже повзрослев, Раян не сможет пользоваться огнем своего тела, что для сородичей мальчишки равноценно смерти.

Въевшись взором в сковывающий запястье браслет с фамильными узорами рода Кларисы — женщины, положившей начало пламенному государству, — ребёнок помрачнел: «Нет, в первую очередь найду друзей. Без них путешествовать скучно», — подумал он, пытаясь отвлечься от горьких мыслей.

А ведь друзья у дитя были, но совершенно не те, которые нужны. Томас — старший брат, будущий король. У него множество дел и забот, хоть мальчик постоянно жалуется Раяну на тяжёлую жизнь, идельха она в радость. Он ни за что не захочет лишиться нажитого им труда, ради бесцельного путешествия по просторам земли с братом.

Мишель, кстати, не была против, но Раян её и не спрашивал. Он видел, как девочке хорошо живётся в замке. Рядом с горячо любимой мамой она сияла так ярко, словно не из огня рождена была, а из светлых лучиков солнца.

Следовательно, младший принц, как великий путешественник, нуждался в близком по духу иде, во-первых, не обременённым жизненным багажом, и во-вторых, желающим пуститься во все тяжкие на пару с другом, не важно куда заведёт их дорога. И на сегодняшний день под эту кандидатуру подходил один такой идельха…

Спустя часы. Комната Раяна. Небольшая, невзрачная. Тут и там разбросанные вещи непочатые хозяином, оставленные на потом и забытые, как и сам он. Думы привели мальчика сюда, в очередной раз погоняя время и детей спать. И юнец уснул. Но долго проспать не смог, желая скорее встретиться с тем самым идельха. И с первыми лучами рассвета ринулся в тщательно спланированные бега.

— Раян, куда спешишь? — поймала Мишель принца, что торопился в сторону потайного выхода из замка. Растрёпанная, она глядела на друга с заспанными глазами и широко зевала. — Я сегодня в город иду. Нескоро вернусь. Так что…

— К Кристофу! — не останавливаясь, выкрикнул малец, но чуть не грохнулся, пойманный за шиворот. — Ты чего, Мишель?

— Дурень! Тебе военное положение ни о чем не говорит? Томас весь изведется!

— А? — вопросительно уставился он на барышню, — С каких пор ты за него переживаешь?

— Я?! За него?! — покраснела леди. И тут же смутилась, глядя в глаза друга, — Да никогда!

— А кто тебе цветы из сада приносил?

— Это для украшения холла! — не унималась Мишель, держа Раяна в узде, — Не увиливай! Забыл уже, как тебя в последний раз под арест брали? Ты ведь при форме!

Мальчик глубоко вздохнул. Чуть что, аргументы про форму вставали ему поперек горла. Принц носил ее бессменно — такова прямая обязанность. Ведь если король пламенного государства возглавлял армию, то его сыновья были ничуть не скромнее, под стать должностям. Одна беда: драли с них за погоны три шкуры — шаг влево от правил и расстрел.

— Как скажешь. Только пока я дождусь послаблений режима, то скисну без дела. Ты хоть сама помнишь, когда его снимали? — отвесил он и вновь нацелился увильнуть.

— Вроде в прошлом году, в честь какой-то крупной победы… Стой! — спохватилась леди, — Я с тобой пойду! Подожди немного… — прикрикнула она, убегая, но на полпути остановилась.

Её сердце неприятно ёкнуло. Высокая, рыжеволосая девочка осознала, что совершила ошибку и тут же развернулась.

«Так и знала!» — сердито скривилась она.

Раяна позади и след простыл.

⪦ 1 ⪧

Город цвёл. Необыкновенно, ярко, вычурно-зелено. Причиной же красоты служили земляные порождения. Эспа будто понимали, что пламенные идельха с растениями обращаться не специалисты отнюдь, и взялись за облагораживание столицы самостоятельно.

Одному земляному бугорку достаточно было дать семя, чтобы оно тут же, повинуясь воле земляного эспа, причудливыми узорами взобралось по крыше высоко в небеса, свиваясь с чужими стеблями. Такое проявление Раян называл захватом чужой собственности, словно земля разинутой пастью вцепилась в жилище, но проглотить не смогла. Что скажешь и о поведении любого другого порождения в целом.

Стихийные эспа буквально захватили столицу. Им было подвластно чуть ли не любое проявление действа. Ведь, по сути, они и являлись всем: достаточное количество водных эспа по велению мастера могли обуздать озеро, реку, море; воздушных — бриз, ветер, бурю и далее, влияя на природу, подстраивая её под себя, как земляные эспа взращивали растения, благодаря слову мастеров. Так, из заговорённых порождений и создавался Дерроут.

Раян задумался: «А есть ли предел этой силе? И что же будет, дай порождениям волю?» Задумался настолько глубоко, что и не заметил, как столичные часы на площади отбили двенадцать ударов, словно по щелчку будя столичных эспа, призывая их к положенному шуму.

Выцветший жёлтый заборчик. Беззубая каменная дорожка. Как ни поразительно, вокруг замка, что вздымался над столицей из её центра, располагались спокойные, вековые дома. И только в час протестов эспа, они тряслись, словно напуганные мыши перед хищником, громя сонную идиллию.

Следя за гудящим окружением, за стопорившимися на местах, в ожидании окончания забастовок эспа, прохожими, Раян неосторожно заглянул в переулок между шевелящимися домами, чуть не получив по голове цветочным горшком, с треском свалившимся на дрожащий грунт. Перед ребёнком вопящие дома медленно съезжались друг к другу и вновь разъезжались, пускаясь в пляску по едва заметному кругу.

Раян озадаченно следил за приковывающими взор движениями. Он не раз задавался вопросом о разумности решения возвести город из эспа. Порождения не одолеть физической силой, лишь говоря с эспа на их языке, можно добиться от них послушания, чем столичные мастера и занимаются. Однако порождения нестабильны. Кто знает, что им на ум придёт в очередной раз. Принц относился к ним с недоверием, в отличие от граждан Дерроута. Оттого, что Томас говорил младшему брату не зевать, если тот окажется в столице в представленный час, мальчику становилось ещё более не по себе.

По рассказам Кристофа Раян знал, что Дерроут изначально был обычным городом с типичной для пламенных идельха архитектурой. Однако век назад город взялись перестраивать после того, как экспедиция учёных обнаружила на древних руинах эльбрах некие рукописи.

«Ну, зато пыль вытирать не нужно…» — старался отыскать плюсы в происходящем пламенный ребёнок, шагая по городу.

Как вдруг он остановился. Погружённый в неуёмные думы, любознательный мальчик и не заметил, насколько далеко забрёл от дома под стихнувших в попытках освободиться эспа. Вот дитя в Красном замке, вот в спальном районе, а вот и прямиком на площади, обдуваемый тёплым воздухом гонимой толпы.

Площадь — это полное собрание, том всего увиденного до этого помноженный на невообразимое количество раз. Большая книга из множества историй.

Вот солдаты Его Величества промаршировали гордым строевым шагом. На поясе каждого из них Раян приметил широкие раскалённые мечи, представляя себя воюющим против заморских тварей с точно таким же. Застигнув растаявшего в улыбке принца врасплох, пронёсся почтальон, сердито вещая о какой-то очередной войне на севере. Мальчик тут же вспомнил Томаса и отца вместе с их «стратегически важными» собраниями после обеда и загрустил. Но ребенка внезапно захватил косяк воодушевлённо рассуждающей о тонкостях управления порождениями толпы. Да так, что он едва из него выбрался, наслушавшись о высшем предназначении их расы, сильнейшей и прекраснейшей, а также как нужно аккуратно передвигаться в хрупкой среде враждебных идельха из диких земель. Но рассказ про задорных ребятишек, которые безуспешно пытались выловить из фонтана довольного вихревого эспа получился самым забавным.

Вот уж не ожидал Раян, что при определённом настроении эспа способно сойти за некое животное, огибающее густым существом норовивших схватить его детей, словно дикий кот. Временно, но факт остаётся фактом.

А рассказы иссякать не собирались: вот парнишка залез на статую короля, и его бегут снимать взрослые, пока гвардия не засекла; или мужчину напротив Раяна ощипали мимо проходящие щеглы, да так, что заметил это только юнец. Единственное же, что не углядел он: чем крупнее и увлекательнее книга, тем быстрее от неё устаёшь. Шаг, второй, пятый теряется в тысяче других. Виденье сужается меж сотни спин. Мысли переплетаются с навязчивым шёпотом суеты. Может ли статься душно существу, сотканному из небесного огня? Пока мальчика одолевали подобного рода вопросы, количество идельха на улицах заметно поубавилось. Принц приближался к цели.

И вот его взору представился огромный, слегка покошенный особняк. Раян остолбенел. Дом, нет, убежище было настолько запущено, что лоза буквально заволокла его в себя. Виденье в разы хуже творившегося произвола в спальном районе. Вместо того чтобы уволочь жилище под землю, земля буквально сама вырвалась из недр и поглотила его. Даже дверей видно не было. Всего первого этажа! Вот что значит не приглядывать за порождениями снаружи!

Стёкла расползлись по подоконнику. Из окон туда-сюда гулял ветер, теребя густую паутину.

«Как оно вообще ещё стоит?» — задался вопросом Раян, но ответа не последовало. Вместо него престарелый сосед Кристофа выдал всё об этом отрадном загульном мужчине как на духу: что он не платит налоги; что проводит всякие опыты по ночам, мешая спать; и вообще, что Кристоф чуть ли не чудовище из баек, только вместо крови хлещет горькую воду, запрещённую в употребление несовершеннолетним.

Говор дедушки, хоть и был обременён словами родного языка пламенных идельха, который в совершенстве знали немногие, в том числе и Томас, однако Раяну довелось понять главное. А именно, что Кристоф давно в своем притоне не показывался, и даже сотрудники Исследовательского Центра не знают, куда конкретно запропал их начальник, кроме как за стены.

Раян оказался глубоко удивлён. Да, Кристофа он не видел достаточно долгое время. Но не настолько древнее, будто загадочные Времена Распада, чтобы особняк успел покрыться глиной. Ему, младшему принцу, вредный старший и так нарёк не пользоваться тайным ходом из замка без крайней необходимости. И хоть необходимость оказалась крайней, но себя как-то не оправдала.

«Наверное, опять без меня с эспа экспериментировал», — предположил Раян и уже успел расстроиться, как вдруг из зеленой засады да по мысленному зову нагоняев мальчику прилетел тумак. Выглядел он, как маленькая рыжеволосая девочка наружности, сравнимой с приятной, но на деле далеко нет. И с размаху целился прямиком в низкий лоб попутавшего берега принца.

— Раян — кидала! — прямо обвиняла Мишель Раяна в предательстве.

— Да я всего лишь к Кристофу прогуляться вышел, — оправдывался ребёнок, потирая ушибленный лоб. — Обидно, вообще-то.

От столь спокойной реакции друга на ситуацию девочка рассердилась ещё пуще. И только сейчас глупый принц заметил, что поверх её прямых волос был накинут походный плащ. Быстрыми, нервными движениями Мишель нацепила на Раяна такой же, и вопросы сами отпали.

— Через площадь?! Мы же договаривались, что ты не будешь нарываться на неприятности, пока нас с Томасом нет рядом! А вдруг тебя поймают и запрут?!

— Да и ладно, — уводил взгляд мальчик, улыбаясь, — Сбегу, как обычно.

— Как сейчас? В одиночку?

— Ага. Целенаправленно… и незаметно, — всё же добавил он, нервно потирая затылок.

Сердитый взгляды. Надутые щёчки. Мишель ментально вцепилась в друга, провоцируя на ругань. Однако выдумать обидное слово на такого бестолкового мальца не получалось, да и в чём смысл ругаться на дурака.

— Ладно, твоя взяла, — проявила ум девочка. — Моя мама говорит, что мужчинам нельзя навязывать женское мнение: они всё равно сделают по-своему.

Раян незадачливо молчал. «Ещё бы ты её всегда слушала» — думалось ему.

— Твоя мама много чего говорит, — улыбчиво отводил взгляд мальчик. Отчего-то продолжать тему он явно не хотел.

— Верно, и я всегда её слушаю, потому что она права.

— Прямо-таки всегда?

— Да, всегда!

Судя по опустившемуся лицу друга, Мишель явно перегибала палку, но не собиралась останавливаться, потому как защищала самое дорогое: связь дитя с любимым родителем. Для девочки мать была превыше всего на свете, потому Мишель и не заметила, как надавила на больное место в душе принца:

— Мишель, ты же прекрасно знаешь… — совсем поник Раян, но его оппонент слишком увлёкся беседой.

— Знаю, у тебя же один Кристоф на уме! И ты весь в него: безответственный лодырь романтик!

— А в романтике-то что плохого?! — смирившись с дамой, повернул разговор собеседник.

— А в том, что она с остальными двумя качествами хорошо сочетается!

На этой фразе претензии Раяна иссякли. Придумать что-то остроумное для продолжения перепалки он не сумел. Мишель же, остужая пыл, всё-таки нашла в себе силы прекратить возмущения и, минуя мгновенья, дети дружно уселись на скамейке облагороженного участка Уолта — соседа пропавшего Кристофа, и озабоченно замолкли, рассматривая ухоженные красоты столичного сада.

Ветер теребил их встопорщенные волосы, потоками сбиваясь в нутро воздушного эспа, заключённого в хозяйственную мельницу. Круговорот ветреных колец так и норовил выбраться из клетки, волнуя стены мельницы, приковывая взгляды идельха. Цветы, под воздействием земляных эспа, прямо на глазах поворачивались в сторону солнечных лучей, избегая теней. А каплеобразный огонёк, ожидающий внутри лампады ночного затишья, радостно пламенел в неприметном сарае, готовясь к ночи.

— Слушай. Всегда хотела спросить, — начала диалог Мишель после рассказа Раяна о его похождении и неожиданно скорчила личико, — Сколько раз ты уже попадался? Тебе не надоело?

— Двести четыре. Раза, — уточнил мальчик.

— Ты что считаешь?!

— Конечно. Это ведь своего рода тренировка, — натянуто улыбнулся юнец, — В замке я всю жизнь не проживу, а в диких землях нужно быть начеку. Одних занятий с Кристофом недостаточно, — но затем подозрительно отвел взгляд, — …Мне даже кажется порой, что страже нравится меня ловить, знаешь? Словно бы и не было между нами презрения…

Солнце предательски слепило глаза. Ветер в мельницах тоскливо зазывал. Но отнюдь не природа мешала леди узреть желаемое. Ведь она давно знала…

— Раян, у меня еще есть свободное время, так что давай найдём этого твоего Кристофа. Так ты поскорее домой отправишься.

В первую очередь девочка хотела извиниться за своё нескромное поведение перед другом. И мальчик, кажется, осознал это:

— Ты ведь боишься опасных мест? — забеспокоился он.

— Это всего лишь пространство за стеной столицы, — отмахивалась девочка, вещая дрожащим голоском. — Такое же, как и перед ней. Вот стена с одной, вот с другой стороны… в итоге одна и та же стена получается, верно?

— А ты знаешь, как туда попасть? — замял неудобную тему Раян.

— Знаю, — похвасталась она, суетясь на месте, словно раскачиваясь на качелях. — Выход на окраину отрезан воротами, но…

— Из эспа, — погрустнел мальчик. — Не зная языка порождений, мы их не откроем. Я пробовал.

— Сами не откроем, мастера найдем, которому он известен. У меня много знакомых. В том числе из ратных.

«Язык порождений…» — про себя повторил Раян и торопливо достал откуда-то из кармана старый конверт. Аккуратно отогнув его верх, он вынул содержимое на свет: то было изношенное послание с неизвестными символами.

— Как такой? — обрадовался юнец. — Интересно, твой мастер сможет его прочесть? И вообще есть ли у языка эспа письменность…

— Где ты нашёл эту древность? На барахолке? — недоверчиво рассматривала листик девочка, — И с чего ты решил, что это язык порождений? В мире до кучи разных языков! — сменила леди тон на шёпот, — Не считая человеческих, языков эльбрах и сгинувших рас Времён Распада… — и вновь естественно продолжила беседу: — К тому же, не думаю, что мастер вообще согласится на нашу просьбу. Эти загадочные мужчины вообще никого, кроме как короля, не слушают…

— Это письмо моей мамы. Раз его текст написан на бумаге, то предназначался для отправки за границу, — продолжал свою тему Раян, — Символы на нём не относятся к нашему языку… Но если мастер не согласится… — разочарованно потянул Раян и тут же разразился идеей. — Слушай, а сами эспа могут читать?

— Дурень! Ты чем учителей слушаешь?! — заругалась Мишель, но вспомнила, чем именно Раян занимается на уроках, угомонилась, — …Ну да, ты ж дрыхнешь.

— В основном всё, что говорят учителя, я уже слышал от Кристофа.

— А этот твой Кристоф разве не говорил, что у порождений нет разума? Они словно дикие звери, которых и укрощают наши мастера! — причитала Мишель. — Какой там читать!

Раян расстроился от слов девочки, но душа его оставалась при своём. Эспа разумны. Он искренне верил в это. Возможно, они вообще пришли из другого мира захватить Витерру. Такая мысль казалась правильной… за исключением последнего предложения, потому как ребёнок знал, что только пламенные его сородичи используют эспа, что отрицает возможность захвата.

Как говорил Кристоф, за пределами столицы стихийными порождениями не пользуются вовсе: возделывают тугую землю самостоятельно, при помощи инструментов, а не заговаривая грядки на урожай; прокладывают канализационные трубы, не заставляя водные сферы растворять грязь до микрочастичек, передавая грунту. И ещё много чего нового и интересного создают, никогда до этого не виденного пламенным мальчиком.

Обсудив ещё некоторую долю времени природу стихийных порождений, идельха, наконец, соизволили отправиться в знакомую Мишель мастерскую на городской окраине в поисках проводника за стены.

Путь был долгий и Раян забеспокоился: не станет ли Томас искать их, ведь в таком случае авантюра может закончиться плачевно. За ними явится стража и развесёлую троицу в итоге накажут, в худшем случае заточив в карцере без возможности выйти за стены.

«Возможности выйти…» — зря прокрутил в уме Раян печальную мечту, на деле и не надеющийся на её исполнение. «Принцу отсюда никогда не сбежать. Даже такому бесполезному, как я. Ведь, сколько бы я не старался…» — осекся он.

Но мальчишка не ведал, на какие магические проявления способны самые тревожные мысли.

⪦ 2 ⪧

Десятков до восьми ребята редко выходили из замка. Его территории хватало для игр. Тут и небольшая рощица, и пруд, и огромный розовый сад. Томас и Раян выросли и жили здесь, поэтому познание внешнего мира для малышей ограничивалось наблюдением с балконов Красного замка за каменным градом, да рассказами множества других идельха, будь то учителя или приглашённые за порог гости. Однако положение изменилось, когда старинное крыло замка с лестницей закрыли, соорудив лифт из эспа. Воспользовавшись ситуацией, дети стали путешествовать через заброшенный проход в город. Тайно, разумеется. И обычно без участия Томаса.

В отличие от младшего, старший принц держался на виду у слуг. Его пропажа подняла бы на уши весь замок. Ведь Томас прямой наследник, будущий король. Его ждала скучнейшая, но ответственная жизнь. Удвоенная нагрузка на учёбу, участие в собраниях по государственным делам являлись только частью всех обязанностей мальчика. И как же он завидовал своему младшему брату, до которого никому не было дела. Но зависть была лишь поводом полениться. На самом деле, Томас знал, что за Раяном не просто не следили, а скорее, сторонились мальчика по приказу отца, и юноше была известна причина. Известна и, наконец, его знания, благодаря сторонним связям подтвердились в достаточной мере, чтобы смочь отстоять интересы брата и помирить его с отцом.

Лестничный пролёт, до блеска вычищенный. Новая ярко-красная ковровая дорожка, что за несколькими поворотами сменилась старой потрёпанной. Пара коридоров от главного холла к восточному крылу, в котором обитал младший принц, и отличия от привычно идеального интерьера замка стали существенными: цветы завяли, а вековые картины пожелтели под тяжестью солнечных лучей. Но Томас уже привык к подобного рода переменам и более не заострял на них своего внимания.

Принц искал Раяна, но чем ближе приближался к его комнате, тем сильнее тревожился не обнаружить в ней мальчика. Ведь тот частенько втихаря сбегал из замка к своему Кристофу. И тревожился Томас не напрасно.

Через открытое настежь окно гулял ветер по холодным просторам комнаты младшего брата, обдувая расшвырянные по дальним углам вещи, который день собирающими пыль, что порождения стряхнули на пол.

— Где мой брат? — стоя на пороге комнаты-бардака, он резко бросил слово в тишину позади себя.

— Брат? — вопросила тишина.

Из ниоткуда перед Томасом возник чрезмерно удивлённый дворецкий.

— Да не беспокойтесь вы так, господин, — заулыбался он. — Помните, что вам отец говорил? Будущий король не должен размениваться по мелочам.

Томас съёжился. Ему стало противно от этих слов, но он сдержался, окинув рассерженным взглядом дворецкого:

— Так где он?

–…

— Только не смей рассказывать отцу, иначе собственными руками придушу.

⪦ 3 ⪧

Камера. Раз засечка. Два засечка. Три. Книга прочитана.

Томас сердечно любил Раяна, однако окружающим претили их отношения, оплетаемые кознями. Младший юноша подозревал заговор, но взаперти сидеть не мог, выкрутасами подкидывая поленья в огонь, что угнетало старшего.

Десятая. Сотая. Приключение за приключением.

Раз от раза принц всячески стремился пресечь выходки брата, но уследить за каждой из них ему не удавалось — постоянно мешали взрослые с проблемами эгоистичного мира и справедливости. Вот малец и пропадал, вольный творить, что ему вздумается.

Как итог его частых прогулок, бодрыми слухами расползшихся по столице, дело дошло и до арестов юноши. Дисциплина — вещь строгая и послаблений не потерпит даже для такого отщепенца, как младший принц Раян. Естественно, он сам нарывался на неприятности своей непринуждённостью. Естественно, помимо тренировок, у поведения иде была причина гораздо более значимей. Он хотел сбежать из этих стен, пользуясь любой прорехой. И среди найденных в стенах изъянов он избрал самый глупый.

Сколько бы Раян не уговаривал себя, не выдумывал предлоги дождаться в замке совершеннолетия, столица не могла удержать в себе романтика вроде него, торопя в выборе.

Оплот пламенных жителей огромен: сонные владения при Красном замке; лишённые покоя, городские окраины при высоких стенах; далёкий лес, в коем исчезала речонка, огибающая поля с каменными домами; озерцо на прогалине, кидающее блики на взволнованный ребяческий взор из замковых окон. Однако свободой здесь и не пахло. Глаза везде. Вот Раян и стал попадаться им нарочно.

В тайне от Мишель и Томаса, в поздний час он вылезал из окна своей комнаты по карнизу вниз, по заброшенному лестничному проходу в город.

«Извините, запамятовал за комендантский час», — так же непринуждённо заявлял он страже, поймавшей негодника.

Планом привлечения внимания Раяна служил факт того, что нарушителей дисциплины переправляли за стены в исправительные учреждения. Только, даже усердствуя, кроме недоброй славы, мальчику заслуженные лавры никак не доставались.

Зато похитителей прибавилось. Но разве можно напыщенным гостям сторонних рас совладать с силой пламенной? Да и, в любом случае, несмотря на чаяния принца, незаконно выйти за стены ни одному идельха не удавалось.

Главная причина — это строгий контроль всего вывозимого из города. В первую очередь из-за стихийных порождений, экспорт которых строжайше запрещен. Наказанием за несоблюдение запрета служило преждевременное предание идельха Вечному огню, сродни смерти для пламенного существа. Ведь эспа — редкий материал, использованием которого славится одна лишь пламенная столица.

«Интересно, как их добывают? Надо будет у Томаса выведать или у Кристофа», — клубились думы в голове Раяна, пока в настоящем времени Мишель тащила облачённого в плащ мечтателя сквозь скорый поток толпы городской окраины. Скорый оттого, что на рубеже стен располагалась самая беспокойная часть города — торговые кварталы или хаотичные ряды, как их прозвали иде. Ведь, покопавшись в них, можно найти как кухонную утварь, соседствующую с домашним скотом, так и повседневные принадлежности рядом с продуктовой зоной, полной заморских деликатесов и сладостей. Такие кварталы находились под тканевыми навесами, в неизменной тени.

Опасное место: помимо угрозы угаснуть ради сохранности продуктов, здесь легко потеряться и, сквозь шумный галдёж продавцов, не заметить, как толпа уже тащит тебя на другую сторону огромного города.

— Мишель, и где же твоя мастерская? — начал нервничать Раян, когда ребята подобрались к самой окраине базара.

Взгляд забегал по пустующим прилавкам, коснулся крыши, окошек, стены, как вдруг панически замер. В попытках отыскать мастерскую, мельком юноша углядел идельха в рдяной форме, что стоял на страже у ворот поодаль. Беглого взора было достаточно, чтобы понять с кем он заимеет честь свидеться.

— Только не говори мне… — цыкнул Раян, и мужчина грозно зыркнул на него из-под парадной фуражки, истончая душевные струны.

Это был мастер. Самый настоящий мастер! Мальчишка узнал его по белым перчаткам, что члены когорты носили до плеч. Они никогда не сражались с иде. Лишь с элементалями, прибегая к изощренным тактикам. Но ученый ум не делал им чести, потому как вид мастера имели наикровожаднейший.

— Мишель, пойдем! — шепотом велел даме кавалер, схвативши за руку.

— Да ладно тебе. Ты же при форме! Такой шанс упустим!

— Так берегла, что теперь выдать меня решила? Нас тут же разоблачат и закроют!

— Ишь как заговорил! Но это наш шанс, так что не вредничай!! — уперлась Мишель, и слово за слово Раян залез под каблук. Ведь интерес был превыше.

Медленно, медленно ребята проследовали к мастеру в зону комфорта. Иде огня так неудобно расположился, что детям пришлось практически вплотную протискиваться меж него и проходом в заветный закуток. Но дело стоило свеч.

«Вот душный. Слово даю, сдать нас решил. Знает же меня», — вспотел мальчик, шествуя по тропе, огороженной литыми стенами с двух сторон.

Десять метров. Двадцать… Нет, даже тридцать. Только не в длину, а высоту имели широкие пласты. Как понял юнец, они являлись частью оборонных стен Дерроута и как-раз внутри них, словно крепость, и находилась мастерская эспа — зажатый в ополчении большой каменный дом на отшибе, состоящий из пяти объединённых в здание башен, с высоты похожий на цветок, а внутри…

Дверь загадочного жилья неспешно отворилась перед взором Раяна, звеня входным колокольчиком, — девочка не стала дожидаться разглядывающего его внешний вид мальчика. Когда-то хитрая Мишель уже была здесь под надзором старшего храмовника и сейчас помышляла разделить радость от увиденного со своим другом, небрежно потащив ребёнка за собой.

Таким образом идельха всё-таки вошли в помещение, шоркая половицами, и дверь, закреплённая пружиной, захлопнулась за их спинами, отрезая детей от шума внешнего мира. Непроизвольно, они замерли.

Сырость, витающая в воздухе, въедалась в строптивые головы ребятни. Но отнюдь не она создавала необыкновенную атмосферу этого места.

Пусто. За исключением стойки, в этом помещении было абсолютно пусто. Но безжизненная комната отчего-то тревожила Раяна. И когда, ухмыляющаяся, из-за отсутствия в помещении мастера, леди отвела друга к одной из дверей, коих вдоль стен располагалось целых пять, да отворила её, мальчик, наконец, узрел причину своего беспокойства.

— Здорово, правда? — задорно улыбалась Мишель, наблюдая за неподдельной заинтересованностью Раяна в происходящем.

— Ага… — только и произнёс ребёнок, всматриваясь в черноту под ногами.

Со дна бездонного колодца, сухого и тёмного, доносились до ушей звуки ёрзающей слизи. Мальчик пригляделся. Это были эспа. Целая башня полнилась желеобразными красными существами, точно шкурки диких лисиц, накинутыми друг на друга, трепещущими от соприкосновения с гладкими собратьями.

— Только почему-то никто не идёт, — забеспокоилась девочка после того, как дети простояли несколько минут перед одной из четырёх Бездн и осмелилась пройти за стойку в пятую дверь башни, предназначенную для самого мастера.

— Может, не стоит, Мишель… — струсил мальчик, но девочка уже приоткрыла завесу тайны и со страстью наблюдала за мастерской через скромную щель в проёме.

За дверью действительно находился похожий на мастера иде. Увлечённый своей работой, он не заметил, как вошли ребята и сейчас медленно перебирал взглядом ящики с эспа, выискивая подходящих. По крайней мере, так описала действия мастера Мишель, которой происходящее не было в новинку. Далее, судя по речи девочки, мастер в рабочем фартуке и очках, вынул желеобразных эспа из ящика, обнажив покров своих рук, и аккуратно понес в угол комнаты.

Мальчик не придал значения сразу, но там, на узком каменном столе, виднелась литая форма для изготовления меча, да каменные молоты от мала до велика, разложенные строго по порядку. Ребёнок уже видел подобные картины в старых книгах: кузнец заливает форму раскалённой сталью, спустя некоторое время щипцами вытаскивает заготовку, затем заносит молот над ней и удар за ударом изготавливает из стального обрубка острейший меч.

Однако ни раскалённой стали, ни печи, в которой та пребывала бы, Раян не обнаружил в башенной комнате. Вместо этого, под ласковый шепот, похожий на молитву, мастер сжал в горящих руках эспа противоположных элементов, и помещение разразил оглушительный вой. Настолько, что закладывал детям уши, проникая глубоко в горло. Оттого идельха чуть не выдали себя, вдобавок пытаясь разглядеть творящееся над эспа ругательство.

«Что это за ерунда?» — спросила себя Мишель, глядя на то, как, полученная после операции, черная жижа медленно вливалась в форму, так и норовящая выбраться. Но тут же была накрыта стальной пластиной, пресекшей напрасные попытки.

— «Что это за ерунда», верно? — сухо проговорил молодой мастер, приметив детей. — Блоки, резервуары, трубы, черепица, — указал он на стопки дребезжащих подле себя стройматериалов, обернутых тканью. — В их основе лежит противоестественный элемент с крепкой оболочкой. Потому и крепкой, — промелькнул акцент и тотчас испарился с новой темой для разговора. — Приготовление из порождений мечей, кстати, нам в новинку — последнее изыскание учёных с древними письменами. Но только с этим оружием мы можем противостоять элементалям снаружи, — и обернулся на жуткий писк из литой формы, — Правда, успешность изготовления черного меча варьируется от одного к тысячи. И на этот раз мне, похоже, не свезло…

— Противоестественный? — переспросил Раян, любопытством поборовший страх перед мастером.

— Всё так… — с тяжёлым вздохом произнёс рыжеволосый мужчина, снимая грязные очки, от которых на его лице остались пыльные круги, — Вы же видели эспа в башнях? — вынужденно вещал он, — Порождения — существа спящие. И это мы, мастера, их усыпляем, изменяя форму и внушая прочую работу… Так зачем вы пожаловали, капитан?

— А, вот, — сунул Раян мамино письмо парню, старое и измятое. — Мы думали, что вы сможете прочесть эти символы. Вы ведь знаете язык эспа.

— Язык эспа? — изумленно переспросил собеседник, — Нет. Я всего лишь подмастерье и для работы на передовой не гожусь, — огненной рукой потирал иде затылок от недосыпа. Однако на этом Раяну и Мишель пришлось оставить свой расспрос, ведь подмастерье всё-таки выдворил любознательных ребятишек из мастерской под умоляющие его душу взгляды.

— Ну вот, так ничего и не выяснили, — огласила Мишель факт, когда за спинами детей захлопнулась дверь, хитро бренча колокольчиками.

— Я еще на базаре говорил, что ничего не выйдет, но ты не слушала, — поник Раян, шлепая с малышкой к выходу.

Шарк. Шарк. Младший принц не питал любви к шумным местам, тем более в сопровождении глухих целеустремлённых особ.

Далекие птицы над головой. Их ласковый гам над черными гранями. А он ведь даже не успел выспросить у мастера о загадочном цвете меча, в то время как его отец вечно щеголял с белоснежным за поясом. Зато теперь мальчику вновь придется плыть через гвалт прохожих, выслушивая заманчивую правду обо всех и вся.

Кованные врата без мастера. Шумный рынок. Голые сплетни. Эх, щекотливое благозвучие куда приятнее. После такого стресса ребенок с удовольствием засел бы в саду у фонтана и наслаждался его журчащей радостью вместе с Кристофом…

Стоп. Словно бы по команде Мишель вопросительно окинула его взглядом. Потом, видимо что-то вспоминая, перевела взор на каменные часы небольшого рыночного закутка:

— А, точно! Уже время Воскресного Спуска! Как я могла забыть! — загоревала она, свернувшись в клубок. — Это всё из-за тебя, Раян! Ты виноват!

То-то и оно. Мишель каждое воскресенье вместе с матерью посещала храм огненной Богини, к которому собиралась еще с утра. Ритуал Спуска важен леди, как и каждому иде пламенного государства, а за место его посещения, барышне пришлось за неугомонным юношей присматривать.

— Тогда давай ускоримся, — выдвинул предложение виноватый мальчик.

— Но там ведь столько идельха! Тебя ведь точно…

— Да всё путем, — настоял он и, вопреки собственным интересам, просто взял расстроенную Мишель на руки, словно пушинку, и помчался в сторону здания храма так быстро, как только мог.

Камера. Раз засечка на новых белилах. Два.

Сквозь толпу и пыль Раян упёрто двигался вперёд, расталкивая препятствия по дороге. Идельха чувствовал на себе тёплый взгляд девочки и от этого становился только напористее, сильнее, быстрее.

Три. Неважно сколько придется терпеть.

Флаги нации сопровождали их по дороге. Сквозь бельевые веревки юноша уже мог разглядеть ближайший шпиль алого храма. Мог почувствовать его жар, дотянуться, приблизиться.

Четыре. Он обязательно отыщет выход.

Стоп. Отдышка. Распростертые врата. Благоговение.

По архитектуре здание храма значительно отличалось от остальных зданий города. Изящный, глубокий орнамент стен. Купол не строился из плит, его высекли из камня обжигающим пламенем сотен идельха. И с того момента это пламя полыхало на пике здания, подчёркивая собой величие, что его создатели предали Богине, сотворившей пламенный народ. Ведь именно в его покоях она дарила жизнь рождённым идельха и именно в них жизни она и лишала.

«Значит, всё ещё не началось», — пронеслось в головах у ребят, и они тут же, соскочив с места, понеслись в объятья пламенной купели.

На самом деле Раян находился здесь впервые. Было не с кем, да и незачем. Обязанность посещения храма, хоть и касалась каждого, законом не принуждалась, лишь желанием. Так принц размышлял, будучи младше. Сейчас же он мог только жалеть о невежестве прошлого себя. Ведь ведущий в глубину огромный туннель, пульсирующий светом, по горячим ступеням завлекал идельха прямо в лапы первобытного кипящего жара.

Казалось, они спускались вечность. И чем ближе приближались к усыпальнице, тем яростней становился огонь, выступающий из-под ног удивлённого дитя.

Проблемы отступали, и на сердце становилось теплее. Собранные в помещении, идельха были равны каждый перед собой, словно одна большая семья.

Что происходило далее, Раян не ведал. Мишель просочилась сквозь толпу, куда-то ближе к первым рядам, видимо, заприметила свою мать. Мальчику же на дебютный раз было достаточно просто прочувствовать всеобщую атмосферу таинства этого места. За спинами он видел вздымающиеся столпы Вечного Огня, слышал священные песни на родном языке своего народа и чувствовал то самое счастье, переполняющее грудь от прикосновения к частице великой Богини.

Однако что-то неведомое тяготило его сердце в тот момент, словно бы иде не смог ощутить всего. И дело было не в осознании того, что в этот выходной здесь могли проводить обряд упокоения. Чего-то важного не хватало, чего-то более важного, зовущего мальчика из глубины, из-под полы усыпальницы…

— Ну, товарищ капитан. Какого хрена вы здесь делаете? — послышался знакомый голос на выходе из священной залы.

Старший принц, весом облокотившись на дверной косяк, недовольно скрестил руки на груди, поглядывая на младшего из-под алого козырька фуражки.

«Сдал-таки», — вспомнил Раян недавнего мастера.

— Гуляю, — нервно засмеялся он, приподнимая капюшон плаща.

— Нагулялись?

— Ещё… нет.

— Разве? — наталкивал брата на нужную мысль Томас. — Никак погоны дома забыли, а воевать отправились?

Парадный козырек предстал пред глазами, словно красный цвет для быка. Граждан он взывал к уважению, но Раяну служил знаком серьезных намерений и пущей строгости наследного принца, оттого спорить ребенок не стал.

— Молчите? — буровил Томас брата, — Как на уроках дрыхнуть — вы мастер, а как обещание сдержать, то всё! Ноги подальше от ответственности несут!

Атмосфера спешно накалялась. Как внезапно, в разгар сквернословий, над поникшим беловолосым принцем нависла Мишель.

— Раян, я нашла другого мастера! — радовалась она, в упор не замечая Томаса. — Пошли его уговаривать на поход за стены!

— Мишель! — зашипел принц, медленно переводя взгляд с неё на брата.

— Значит, в зайцев поиграть решили… — гневно потянул Томас и вплотную приблизился к объекту ругани, вещая полушепотом: — Раян, тебя же заставляли зубрить свод. И как ты не научишься, что мастера — важная часть нашей армии, подобно тебе самому. Поэтому вам запрещено контактировать с гражданскими без веского повода! — грозно глядел он на братца, — А ты взял и просто плюнул и на закон, и на военное положение! Неудивительно, что за тобой хвост увязался, — кинув фразу, юноша схватил Раяна за руку и стремительно повел к выходу, оставив растерянную Мишель позади.

— Какой ещё хвост? — недоумевал младший.

— Пошли отсюда, — сквозь зубы произнёс Томас и вывел обалдуя в переулок.

Неспешный шаг, другой. Сердце замерло. Раян изо всех своих сил старался прислушаться, поймать напряжение в воздухе. И когда тёплая пелена благодати храма спала с его чувств, мальчик, наконец, заметил.

Преследователи не были похожи на виденных ранее. Передвигались тихо, практически незаметно. Прячась в густой тени, чёрные фигуры приближались к компании, но не решались напасть.

— Бежим! — внезапно скомандовал Томас, и Раян побежал. Он не успел осознать опасность, но его тело подсказало действовать.

Каблуки стучали по мощёной дороге. Взгляд не успевал зацепиться за что-либо, направляя мальчика по нечётким образам окружения. Вперёд, за братом, перескакивая через подожжённые ящики, заборы, через сброшенные пламенем брата бельевые верёвки, вновь мимо алых флагов государства. И вверх, и вниз. Один переулок сменялся другим.

Стражников по дороге не встречалось. В городе, в данный час их практически не было и быть не могло. Ведь никто не посмеет на глазах у сильнейшего идельха огня, короля, совершать преступления в час Воскресного Спуска.

Ступени. Обрыв дороги. Поворот. И тупиковая стена перед глазами. Идельха судорожно обернулись: погони было не видать. Однако сидеть, сложа руки, или возвращаться — всякое решение неразумное.

— Томас, сделай что-нибудь! — понадеялся на Раян на брата, переглянувшись с ним.

— Я не мастер и стены эспа двигать не умею, — заключил иде, глядя на дребезжащую поверхность объекта разговора, — А разрушить ее у нас не выйдет. Молитву знать надо.

— Тебе же больше века, а не мне.

— Ха?! И что с того?! — от возмущения расширил глаза Томас, но Раян уже не слушал, уткнувшись взглядом в кирпич. — От возраста способности к языкам не прибавляются!

–…Спросим?

Томас шлёпнул Раяна по макушке:

— Бестолочь! Не позорься! Мастера ему не по своей прихоти годами учатся!

— Годами?! — разочаровался юнец, — И что ты предлагаешь делать?!

Пока младший брат, оправдываясь за устную глупость, пытался не столько признать вину, сколько предложить старшему быстро изучить язык эспа, слова из которого Раяну доводилось слышать несколько раз в жизни, за спинами иде послышались шаги.

«Они здесь!» — испугались мальчики. Идельха, что не боялись гнева короля. Одним этим фактом они внушали страх в сердца принцев.

Шаги приближались, а идеи нет. Тревожные мысли судорожно нарастали. Как вдруг, на белесую голову Раяна нежнейшим тоном осыпался голос:

— Сюда, Томас, Раян! — с высоты вглядывалась в друзей Мишель.

Помощь явилась вовремя. Хоть мальчики и оставили подругу позади себя, она отправилась вслед за ними вскоре после того, как чёрные спины преследователей промелькнули перед её взором. О конечной цели бега братьев Мишель догадывалась, потому следовать за ними по пятам не стала, сократив маршрут выбором иной дороги.

Она знала этот район. Окрестности храма и жившие в них ярые почитатели Богини были хорошо знакомы девочке. В далёком детстве, до житья в замке, каждую неделю дитё проходило здесь десятки, сотни раз, и сейчас, поочерёдно вытаскивая глупых принцев из западни, гордилось этим как никогда раньше.

Не перекинувшись с ребятами и словом, Томас соскочил с широкой каменной стены на землю позади неё. Друзья тут же последовали за ним, безоговорочно веря в своего предводителя.

Только вперёд. Иде бежали быстро, без оглядки. Старший принц, прислушиваясь к окружению, изменял курс в соответствии с ощущениями до тех пор, пока перед троицей не возникла ещё одна преграда.

— Я не полезу в воду! Она опасна! — противилась Мишель, щурясь от всплесков, безропотно прыгающих в воду братьев.

Небольшой водоём посреди домов выглядел зловеще. Странный закуток в странном месте. Судя по многочисленным котомкам с грязными вещами, здесь стирали бельё. Но если бы водоём не обновлялся, то сейчас вместо него дети лицезрели бы тинистое болото. Следовательно, у этой речушки, виляющей меж домов, должен был иметься выход.

— Она за стенами опасна, а не внутри них! — торопил её Томас, поправляя козырек.

— Я учителям больше верю!

— Но, Мишель, Томас прав, — встрял в спор Раян, зачерпывая воду ладонями. — Неприятная, конечно, но безвредная.

— Потому что горячая, — прошипел Томас, указывая на плавающих неподалеку стихийных существ, что съедали мусор, — Здесь, в столице вообще всё безвредное, отданное на волю эспа… Лезь уже давай!

Закончив разглагольствовать, старший принц не выдержал и, неожиданно схватив брыкающуюся Мишель за ногу, стащил смутьянку прямиком в горячую жидкость, что растворялась в воздухе густым паром:

— Далее по воде коллектор. Оттуда есть выход за стены, — заключил принц, отбиваясь от нападок разгневанной бестии.

— Откуда ты знаешь? — оторопел Раян.

«Неужели, всё это время из столицы был выход?» — пронеслось в голове у иде. Мальчик давно знал, что его брат владеет куда большей информацией об этом городе, чем он сам. Отец старался донести до Томаса любые, подвластные королевской семье, тайны. Но то, как он их использует…

— Оттуда, откуда и всегда, — последовал ответ. — Наш отец, несмотря на силу, очень осторожен и предусмотрителен, — отрезал дальнейшие вопросы мальчик.

Так, по сточной воде, ребята и двинулись в сторону коллектора, пока перед ними не возник вход в его туннельную глубь. Мишель сопротивлялась недолго, признав неправоту в выборе эффективного пути, но, завидев не столь прочные прутья решётки, оторопела.

— Если здесь всегда был такой проход, то им мог воспользоваться кто угодно, — вмешалась девочка. Переведя дух, она безрезультатно пыталась опустить полы своего платья ко дну водной субстанции, но эспа, облепившие ноги, так и норовили его поднять.

— А ты знала, Мишель? — разгибая стальные прутья, внезапно повысил тон старший принц, вещая эху. — Если не уметь пользоваться тайной, то она может и укусить, — и, под удивлённые взгляды ребятишек, двинулся в туннель, за их спинами возвратив решетку коллектора в изначальное состояние.

Мишель и Раян неприятно переглянулись. При всей своей любви к тайнам, эту они решили не разгадывать.

Тем временем Томас занял позицию лидера, проводя троицу по известным лишь ему коридорам, освещая их огненными сгустками собственного пламени, что каплями слетали с его рук, освобождённых от покрова. Раян же, сторонясь кусачей тайны, продолжил грести мысли о насущном. Шлёпая в конце бравого отряда, он то и дело поглядывал назад, но преследователей и след простыл.

«Кто они такие? Откуда и зачем явились?» — вертелось на уме у Раяна. Всё же он считал, что если бы облачённые в чёрное фигуры действительно хотели поймать идельха, то у них это непременно бы получилось. Все их осторожные действия, поведение… Они не были похожи ни на прямолинейных стражников, ни на свиту достопочтенных гостей. Неизвестные словно гнали детей куда-то или выжидали момента, но какого?

— Вот, пришли, — вырвал Томас мальчика из раздумий.

Намокшие, уставшие, по пояс в воде ребята, наконец, добрались до заветной цели Раяна… и ныне разочарованно вглядывались в каменные развалины когда-то жилого района внешних границ пламенной столицы.

— И сюда ты хотел сбежать, за стены? — так же разочарованно спросил Томас брата, выбравшись из воды.

На полпути из речушки Раян замер. После рухнувших на голову слов брата лишь вода, колеблясь, заставляла сердце мальчика биться. Томас не мог знать.

— Откуда ты…?

— Оттуда, откуда и всегда, — повторился принц, и небо над Раяном прояснилось. — Мир жесток, Раян. Как ты не понимаешь? Повсюду войны, разруха… Все хотят тебе нападлить, уничтожить, — старался донести понимание до поникшего брата Томас. — Только в замке безопасно. И пусть многие против тебя, я буду рядом. Вместе мы справимся. Скажи ему, Мишель! Это ведь ты вечно с ним носишься! — неожиданно сорвался он на девочку в удивлённой растерянности.

— Хватит, Томас! — взобравшись на берег, остудил гонор брата Раян. — Я тебя и с первого раза понял, не глухой… Это ведь тебе отец приказал, да?

Мальчик, наконец-то, осознал, зачем Томас вывел ребят за стены. Прячась за желание защитить, уберечь, он явно руководствовался приказами отца. Раян был уверен в этом. Он не наследник, но такой же принц на коротком поводке. Королю непозволительно отпускать в бега сына. Томас не плохой брат, просто отец слишком сильно на него влияет.

–…Ты не поверишь мне, верно? Ведь так же ненавидишь его, — глядя в глаза младшего брата, с толикой тоски произнёс старший.

— Верно, — после минуты цепкого столкновения взоров, произнёс Раян.

«И зря», — стало последней фразой Томаса после той тирады.

Спустя неуверенную тишину, Томас всё ещё вёл их, когда дети осматривали то малое, оставшееся от некогда городка: дома, в точности, поросшие мхом фундаменты, усыпанные колким кирпичом; покосившиеся, травяные колодцы, изъеденные временем статуи короля и его верных гвардейцев. Ребята впервые видели нечто отличающееся от их представления типичных сооружений. Дома из таких материалов были подвержены постепенному разрушению. Столичные с виду, однако, они не стояли вечно. Их стены и остальные части испещрялись трещинами, загрязнялись. И под воздействием обычного огня вскоре обратились пеплом, подобранным ветром. Ветром, который свободно теребил листву деревьев и кустарников, шуршащую, так легко поддающуюся грубым прикосновениям маленького принца, опадающую, вянущую в тени от неспособности дотянуться до солнца.

«Здесь так спокойно», — вопреки ссоре, наслаждался пребыванием в погоревшем городе Раян. «Всё идёт своим чередом…»

— Районы для бедных, — вел рассказ Томас, явно недовольный увиденным, — Бедных духом. Тех, кто отказался от жизни с эспа, следовательно, оказался в немилости короля, здесь за стеной, — пронаблюдав непонимающие взгляды, он глубоко вздохнул и начал хвастать знаниями, приободрившись. — Дурачьё, всё просто. Вы же знаете, что Дерроут не всегда жил бок о бок с порождениями. В минувшие времена, еще при сотворении нашего государства в диких землях, он был заурядным городишком. Но когда эспа стали неотъемлемой частью жизни идельха, появились несогласные с их использованием. Таких идельха отселили за стены, заниматься хозяйством. Однако это место давно погорело, — почему-то горестно добавил он. — Большего и я не знаю…

— Не знаешь? — вредничал Раян, — Или не хочешь, чтобы мы знали?

Редко, но младший принц был в обиде на старшего. Просто вымещал недовольство за вечные утайки брата. И пусть. Пусть Томас треснет его по затылку, чтобы нос не задирал, но, на удивление и Раяна и Мишель, их друг молчаливо разглядывал обгоревший кусок кирпича, поднятый на руинах одного из домов. Возможно, он даже и не слышал брата.

— И Кристофа, как видишь, здесь и след простыл, балда! — решила взбодрить ребят Мишель, хлопая по спинам.

— А я-то тут причём?! — возмущался Томас, отодвигаясь от радостной особы.

Мишель весело смеялась. Раян, глядя на неё, начал улыбаться в ответ. Как ни посмотри, Кристофа на руинах и правда не оказалось.

Ветер надрывал листья деревьев. Ворошил кирпичную крошку погорелых зданий и непокорно выл, теребя пряди сырых волос троицы.

— Скажу вам только одно… — решил предупредить друзей Томас, — Никогда. Слышите, никогда не связывайтесь со стихийными порождениями.

Слова слетали с его губ с переменной неохотой. Если он ослушается отца, если втянет Раяна и Мишель в мир взрослых интриг… много плохого произойдёт в том случае. Первый наследник мог только предостеречь непоседливого второго. Ведь он и так располагал его будущим наперёд.

И всё же имелась одна вещь — единственная вещь, которую Томас тщетно жаждал донести до Раяна по дороге домой, мрачно окинув взглядом забытые развалины; несбыточная мечта, застывшая глубоко в душе печального принца: «Если только это возможно, прошу, сбеги отсюда и никогда не возвращайся».