Теория поцелуя

Лена Сокол, 2019

У Лены большая проблема: если она не закроет долги по учебе, родители не отпустят ее в Лондон. В голову девушки приходит гениальная мысль: а что, если охмурить отличника Исаева? С его помощью она легко сможет сдать сессию! Но и Женя Исаев не так прост, как кажется: у щуплого очкарика, давно влюбленного в Лену, имеется своя теория. Заключается она в том, что даже один поцелуй может запустить химическую реакцию необратимой влюбленности. И парень твердо намерен использовать свой единственный шанс, чтобы доказать ее.

5

Женя

После введения лекарств отек начал сходить буквально на глазах. Теперь о нем вообще ничего не напоминало. Только прозрачная жидкость продолжала по капле стекать из специального пакета вниз, чтобы пройти по трубочке капельницы и попасть прямиком в мою вену.

Да уж, облажался я знатно. Понимаю.

Мечтал, чтобы она меня заметила? Вот и получил, что хотел: теперь не только Лена, но и все однокурсники узнали о моем существовании.

Почти кинематографично шлепнулся на пол автобуса, затем напугал их стонами и хрипами и в качестве бонуса довел до ужаса опухшим лицом и толстенными руками! Господи, как стыдно-то…

Все! Больше никаких попыток обратить на себя внимание, никаких Лен и вообще никаких девушек, пока не доучусь. Да! Буду всегда один. Решено. Так безопаснее и спокойнее. К тому же я не совсем одинок. Мне всегда есть с кем поговорить — у меня есть Антоха. Мы два одиноких волка. Мы — банда!

— Привет, я поцеловал Маринку! — гордо сообщил Майкин, ворвавшись в мою палату. — Мужик сказал — мужик сделал. Больше никакого одиночества. Самая красивая девушка универа сходит по мне с ума, не круто ли? Улыбнись и порадуйся за друга, Женек!

Да… Нужно ли говорить, что я тут же обреченно сник?

— Поздравляю…

— Эй, ты не рад за меня, чувак? — Антоха бесцеремонно плюхнулся на край кровати.

— Рад, — вздохнул я.

— Переживаешь, что не осуществил сегодня свой гениальный план? — Его зеленые глаза блеснули сочувствием.

— Что ты! — У меня опустились плечи. — Я его даже перевыполнил.

— Ты рано расстраиваешься! — Он хлопнул меня по плечу, да так сильно, что я даже посмотрел, не выскочила ли игла капельницы. — Мы на верном пути!

— Да? На каком же?

— Ну смотри. У вас состоялся тактильный контакт. Так? — Антон улыбнулся, многозначительно играя бровями. — Было? Было. О, я видел, как она взяла тебя за руку!

— Потому что я умирал!

— Вот именно! Но это все мелочи. Главное, что после того, как она потрогала тебя, у нее остались эмоции. Так?

— Какие? Страх, паника, жалость?!

— Чува-а-ак, — Майкин покачал головой. — Ты себя не любишь. Посмотри. Ты же красавчик! Ты — альфа-самец! Да-а-а! — Он выпятил грудь. — Держи спину ровнее, лицо кирпичом. Все девушки — твои, ты — хозяин положения!

— Ага, — вяло согласился я.

— Знаешь, в чем твоя проблема?

— В чем?

— Ты выглядишь как вечный первокурсник. Бежишь куда-то ссутуленный, глазенки у тебя перепуганные, очки запотевшие. Кому это понравится? Смотри на меня и учись! — Майкин вскочил, сунул руки в карманы и пошел вдоль палаты, выписывая зигзаги. — Будь плохишом! Будь крутым! Доминируй!

Знаете, что может быть хуже неуверенного в себе ботаника? Уверенный в своей неотразимости ботаник!

— О’кей, понятно, — кивнул я. — Это все прикольно, но Лена по-прежнему даже имени моего не знает. А единственное воспоминание, связанное со мной, — это мое раздутое лицо, скорченное от ужаса!

— Пойми, это твой козырь! — Майкин снова рухнул на край кровати. — Тактильный контакт был? Был. А зрительный? Да-да, я видел, как она на тебя смотрела! Чуть не сожрала тебя взглядом! А еще сказала, что все будет хорошо и… улыбнулась. Тебе! Понимаешь, что это значит?

Я закусил губу. Я не видел ничего прекраснее на свете, чем Ленина улыбка. Кажется, от ее улыбки рассеиваются тучи и солнце светит ярче. А сегодня, когда она со мной говорила, я заметил пирсинг на ее языке. И обрадовался — теперь я знал о ней гораздо больше, чем вчера.

— Тебе пора переходить на следующий уровень. Нужны решительные действия! Гаевская знает о твоем существовании, теперь пора заявить о том, кто ты. А ты кто?

— Я? Женя Исаев.

— Ответ неверный! Ты — доминант! — Майкин снова выгнул грудь колесом. — Покажи, что ты мужик!

— Каким образом? Мне нужно избить кого-то? Сморкнуться в ее присутствии в занавеску? Завалить мамонта?

— Ты сейчас описываешь Харитошку. Нет! — Друг помотал головой. — Это все не пойдет. Тебе нужно оставаться собой, но оказывать явные знаки внимания. Покажи, что ты лучше их всех! Пусть имеет возможность сравнить тебя с остальными. Кто самый лучший?

— Я… — без особого энтузиазма отозвался я.

— Кто доминант?

— Кошкин… — уныло ответил я.

— И снова неверный ответ. — Майкин почесал рыжий затылок. — Знаешь, как я добился поцелуя Савиной?

— Как?

— Я был решительным, жестким и твердо намеревался взять свое.

— Ух!

— Подошел к ней и без лишних объяснений… взял и поцеловал! — Антоха махнул рукой.

— Правда? — удивился я.

— А то! — Он гордо повернулся ко мне левым боком. — Во, гляди!

На щеке Антохи красовалось небольшое, но очень яркое красное пятно.

— Она что… тебе двинула?

— Ага. Прям с размаху — хрясь!

— Больно?

— Искры из глаз, — улыбнулся Майкин, — но оно того стоило.

— Думаешь?

— Теперь она знает, что я — мужик. — Он задрал вверх подбородок.

— Круто!

В этот момент в дверь палаты постучали.

— О, это Настя! — сказал Антоха.

Ежова некоторое время работала в этой больнице санитаркой, поэтому для нее не составляло проблемы прорваться ко мне в палату. Мы с Настей дружили с первого курса. У нас с ней много общего: начиная от очков и заканчивая неуемной тягой к учебе. Мы общались одной веселой компанией: я, Антоха, Настя и две ее подружки — Марина Савина и Оля Еремеева. Все заучки.

Пришлым в этой компашке был только парень Ежовой — Рома Гаевский, брат Лены. В прошлом — гуляка и мажор, в настоящем — мажор, тусующийся среди ботаников: экземпляр, плохо изученный наукой и совершенно не поддающийся пониманию среди сверстников.

— Как ты? — Настя подвинула стул к моей кровати, села и взяла меня за свободную руку.

— Уже хорошо, — ответил я.

— Мы та-а-к испугались! — призналась она.

— Представляю! — Я улыбнулся.

— Хорошо, что у тебя оказался этот набор… первой помощи.

— Да, ношу его уже несколько лет. С тех пор, как мне однажды стало плохо от антибиотиков. Кто ж знал, что у меня еще и на укусы пчел аллергия!

— Да, ужас! — Девушка крепче сжала мою ладонь.

— Врачи предупредили, — признался я, — что, если мой организм так отреагировал, необходимо всегда быть начеку и носить необходимые лекарства с собой. Вот родители и настояли, чтобы я постоянно имел при себе этот набор, а доктор научил меня быстро делать укол себе в бедро. Но с этой пчелой вышло так неожиданно…

Я сглотнул, вспоминая.

Отец после первого приступа ежедневно проверял, есть ли препараты в рюкзаке. А я ужасно злился на него и использовал этот момент как повод для очередного спора: «Если Бог заботится обо мне, как ты говоришь, то почему ты полагаешься на медицину, а не на Бога?» Тогда он смиренно вздыхал и терпеливо отвечал, что в первую очередь я сам должен позаботиться о себе, во имя Господне используя науку и опираясь на опыт человечества, и тогда уже сам Господь изыщет способы помочь мне. Если это угодно его Божьей воле, разумеется.

Неужели он тогда был прав? Ведь оказался же в автобусе один-единственный человек, который знал, как нужно действовать в экстренной ситуации? Не будь Лены, никто бы и не понял, что нужно искать лекарства и немедленно применить их…

— Самое главное, что все позади! — оптимистично заметила Настя.

— И что ты на верном пути, — подмигнул Антоха.

И тут дверь отворилась, и молоденькая медсестра пропустила в комнату высокого темноволосого мужчину с бородой и в подряснике.

— Ой, а вы к кому? — спросила Настя, оборачиваясь.

Я задержал дыхание. Та часть моей жизни, которой мне так не хотелось делиться ни с кем, даже с друзьями, внезапно ворвалась в палату в самый неподходящий момент.

— К Женьке, — тихо произнес Антон и встал. Майкин был единственным, кто знал о моей небольшой тайне. Он сделал несколько шагов по направлению к мужчине и замер, не зная, стоит ли ему поздороваться с ним за руку или лучше поклониться: — Отец Иоанн. — Кивнул, подавая священнослужителю руку.

— Антоний! — поздоровался с ним батюшка.

Я осторожно вытянул ладонь из руки Ежовой.

— А вы… — растерялась Настя, оглядывая вошедшего, — … вас кто-то вызвал, что ли? Чтобы помолиться о здоровье?

Отец Иоанн нахмурился, разглядывая ее, затем коротко кивнул и подошел к моей постели.

— А то если отпевать, то еще рано, — хихикнула она, — все вроде обошлось…

И замолкла, поняв, что шутка не удалась. Втянула голову в плечи.

— Сын, — поприветствовал меня мужчина в подряснике.

— Настя, знакомься, — тяжело выдохнул я, — это мой отец.