Теория поцелуя

Лена Сокол, 2019

У Лены большая проблема: если она не закроет долги по учебе, родители не отпустят ее в Лондон. В голову девушки приходит гениальная мысль: а что, если охмурить отличника Исаева? С его помощью она легко сможет сдать сессию! Но и Женя Исаев не так прост, как кажется: у щуплого очкарика, давно влюбленного в Лену, имеется своя теория. Заключается она в том, что даже один поцелуй может запустить химическую реакцию необратимой влюбленности. И парень твердо намерен использовать свой единственный шанс, чтобы доказать ее.

9

Женя

Я вынес сумки на крыльцо, с трудом спустился по лестнице и бросил их на траву. Выдохнул. Они были такими тяжелыми, что у меня чуть глаза от натуги не выпали. Хорошо хоть Майкин приехал, чтобы помочь мне с переездом.

— Готов? — спросил он, подходя ближе.

— Ага.

— Давай одну мне. — Антоха наклонился, поднял одну из сумок и даже покраснел от натуги, взваливая ее на плечо. Когда он попытался поднять с травы свой велик, его шатнуло. — Эй, Жека, что там у тебя?

— Вещи, — ответил я, выгоняя из гаража свой велосипед.

Быстрый взгляд на окна позволил мне убедиться: мама, держа на руках мою годовалую сестренку, внимательно следила за каждым моим движением. Я коротко махнул ей на прощание, взвалил сумку на спину и продел лямки на манер рюкзака.

— Что за вещи? — Майкин с трудом залез на седло. — Рыцарское снаряжение? Меч, латы, кольчуга? Доспехи? Что там?

— Одежда, учебники, конспекты… — Я запрыгнул на велик. Меня качнуло от тяжести сумки. — Четыре тома энциклопедии…

— Четыре?! — простонал Антоха, выруливая на дорогу. — Ты чуть ли не единственный до сих пор не вымерший экземпляр студента, кто активно пользуется своим читательским билетом! Если ты и так не вылезаешь из библиотеки, то зачем еще таскать с собой четыре… Четыре!!! Тома энциклопедии?!

— Просто я сейчас дочитываю четвертый том и иногда возвращаюсь к первым трем, чтобы освежить память…

— Четыре, бро! Ты слышал о такой штуке, как Интернет? А?

— А в той сумке, которая у тебя, — продолжил я, отчаянно крутя педали, — у меня собраны элементы для нового проекта на конкурс.

— Какого? Опять соревнования по этим бестолковым сооружениям?

— Не называй их бестолковыми! — возмутился я. — Машина Голдберга отлично развивает мозги, а еще это… это… творчество!

— Ты хочешь сказать, что моя спина отваливается, потому что в твою сумку напихана куча ненужного хлама для твоих так называемых изобретений?!

— Инсталляций, — поправил его я.

— Ты серьезно?! — Его велик вильнул в сторону.

— Вообще-то, да.

— Мой друг — сумасшедший, — картинно вздохнул Майкин.

— Может быть, но совсем капельку.

— И куда ты повезешь этот хлам? Уже решил?

— Пока к тебе в общагу, — виновато улыбнулся я. — Посплю на полу. А если комендант не заметит, то меня и не выгонят. А там что-нибудь придумаю. Наверное.

— Круто! — Похоже, Майкин не ожидал такого поворота.

— Ну ты же не выгонишь друга на улицу?

— Конечно, нет, — ответил он, почему-то не глядя на меня.

— Не злись на меня! — попросил я, вцепляясь в руль.

— Я злюсь из-за того, что мне приходится везти на себе больше десяти килограммов всякой ерунды для очередного малополезного изобретения!

— Знаешь что? — Я ускорился, чтобы вырваться вперед на широком участке дорожки. — А ведь вы с Савиной созданы друг для друга. Могли бы состязаться в том, кто кого переворчит.

— Ну извини! — Он догнал меня и раскинул руками так, что велосипед резко сменил траекторию движения. Антоха еле успел выровнять руль, чтобы не съехать в кювет.

— И я не считаю свои машины бесполезными. В них все как и в жизни: простое достигается сложным путем. Если поменять одну деталь в схеме, то и конечный результат будет другим. А везение складывается из замысловатой последовательности событий. Совсем как у нас с Леной: если бы она вовремя сдала свою методичку, мы бы не встретились в библиотеке. Если бы она не поехала на экскурсию, я не оказался бы в том автобусе. Если бы ее подружки не бросили ее, то я не сел бы с ней рядом. Если бы не пчела… — Я запнулся на полуслове, вспоминая события того дня. — Ужас…

Антохин велик подскочил на кочке, и из сумки за его спиной послышались треск и скрежет.

— Расскажи-ка мне поподробнее о своей новой инсталляции, чувак, — глядя на меня с подозрением, попросил он.

— О, она жутко интересная, — оживился я, — вначале костяшки домино падают, запуская цепную реакцию! Они толкают мяч, тот катится по трубе и падает на одну чашу весов…

— У меня что, весы за спиной?! — заорал Майкин.

— Весы подталкивают шарики, которые попадают в воронку, они катятся по лабиринту, пока по ним не ударяет клюшка для гольфа.

— И клюшка тоже там?!

— А потом молоток… — Я прикусил губу, заметив его возмущение.

— Ах ты! — Друг сплюнул в траву. — Я думал, что помогаю тебе! Что везу что-то нужное! А ты… ты… ты ж просто куркуль! Хомяк, собиратель, человек-кубышка! Плюшкин!

— Но это ж все для дела! — возразил я.

— Это мусор! Ненужный и тяжелый мусор, бро! — Майкин ускорился, чтобы оторваться от меня.

Мне тоже пришлось быстрее крутить педали, чтобы не отставать.

— А потом молоток, — крикнул я, пытаясь выровнять дыхание, — попадает по банке с веревкой! Затем рельса…

— Чего-чего?! — перебил он меня. — Что ты сказал?! Повтори!

* * *

Когда мы добрались до общаги, Антоха был уже красным как рак. Да и мое лицо имело цвет отварной креветки. Дыхание восстанавливалось с трудом. Похоже, действительно не стоило тащить с собой сразу все материалы для инсталляции. Да и вообще: при желании можно было собрать проект из подручных материалов, ведь чем оригинальнее его составляющие, тем больше шансов выиграть в конкурсе.

— Что? Что ты там шепчешь себе под нос? — Антоха навалился на дверь всем телом.

По-другому открыть дверь сил у него не хватило бы.

— Ничего. — Я выставил ладонь в попытке придержать дверь, но меня оттолкнуло на пару шагов назад. Пришлось упереться ногами в пол и боднуть злосчастную дверь головой и плечом. Да, мы порядком устали. — Я не шепчу, я просто ды-шу.

— Что, силенок не хватает? — утирая пот со лба, отозвался друг.

Я вошел в холл, но сумка внезапно застряла в дверях. Дернулся, но меня лишь потянуло назад.

— Давай помогу! — Покачиваясь от тяжести ноши, Майкин подошел ближе и приоткрыл дверь.

— Спасибо! — поблагодарил я.

— Ты мне теперь до конца жизни должен будешь! — пробормотал он. — Я десять километров ехал в гору, навьюченный как ишак!

Я поправил очки.

— Зато мы можем легко подсчитать, сколько энергии ты потратил. Час езды на велосипеде расходует четыреста пятьдесят килокалорий плюс утяжеление… Если правильно рассчитать вес рюкзака и ширину лямок…

— Здравствуйте! — бодро рявкнул Антоха, улыбнувшись коменданту.

— Здравствуйте. — Старичок наклонился на стойку, чтобы внимательно рассмотреть, что мы несем через пост. — Майкин, а что это у тебя там?

— Учебники, Поликарп Семеныч! Учебники! Не рельсы же!

— А куда так много?

— Так программа ж новая. Беспощадная! — Антоха бросил на меня свирепый взгляд. — Надо все учебники знать от корки до корки! Как «Отче наш»! Иначе экзамены не сдать.

— Не жалеют вас, — покачал головой комендант. — Совсем не жалеют!

— Что встал? Шевели лавашами! — прорычал Майкин. — Сейчас оставит тебя на улице с твоим багажом! Ну живее!

Я ускорил шаг, пытаясь сообразить, откуда у меня взялись силы, чтобы вытащить эти сумки из дома?

— Вот моя комната. Ты только на моего соседа не обращай внимания, — предупредил друг. — Марли — чувак со странностями, но добрый. Если не будешь его бесить, он тебя не тронет.

— С какими странностями? — только и успел сказать я, прежде чем Антоха толкнул дверь в одну из комнат.

В воздухе висел плотный и густой табачный дым.

— Эй, бро, ты ошизел? — раздался голос откуда-то из серой дымки.

— Быстро заходи! — Майкин втолкнул меня внутрь, вошел сам и закрыл дверь на щеколду. — А ты не ошизел? Курить средь бела дня прямо в комнате? Хоть бы окно открыл!

Друг попытался закинуть мою сумку на кровать, но та с грохотом рухнула прямо на пол. Он махнул рукой, открыл окно, и дым, заполнивший помещение, мощным потоком ринулся на волю.

— Я не мог открыть окно, бро, — расслабленно и неспешно проговорил голос. — А если бы меня увидели снизу?

— Чувак, ты даже не закрылся! — размахивая руками, выкрикнул Майкин. — Хорошо, что это мы пришли, а не Поликарп!

— Вы? — так же медленно и спокойно. — А ты с кем?

Я закашлялся горьким дымом. Из рассеивающейся сигаретной дымки показалось смуглое лицо: узковатые глаза с недоверчивым прищуром, тонкий нос, пухлые губы с блестящим пирсингом. Но больше всего меня удивила прическа незнакомца — десятки длинных черных косичек, связанных в узел на макушке.

— Знакомься! — Антоха ударил незнакомца по плечу. — Женька, это Марли, самый мировой чувак на свете. Марли, это Женька — гений мысли, мастер распорядка и маэстро будильника. Немного зануда, но это не страшно, ведь он поспит у нас одну, две, может… три ночи, пока мы что-нибудь не придумаем.

Продолжая кашлять, я пожал тощую руку обладателя косичек.

— Ну, здароу, — хмыкнул чувак. — Как сам?

Дым почти рассеялся.

— Нормально. — Я покосился на друга: — Ты же говорил, что живешь с татарином? Со строительного факультета, кажется.

— Ага, — радостно улыбаясь, кивнул Антоха. — Это он и есть. Добродушный и гостеприимный Марли. В миру просто Марат.

— Аа-а-а.

Марли многозначительно кивнул:

— Мой дом — твой дом.

— А Марли… это потому что… — Я прочистил горло, созерцая сизый дым, устремившийся в раскрытое окно.

— Да-да, — радостно закивали они оба, подмигивая друг другу. — Да-да-да!

— Это вообще законно? Что он курит тут?

Парни напряженно переглянулись.

— У тебя с этим проблемы, бро? — спросил татарин.

— Не-не. — Антоха оживленно замахал руками. — Ничего такого! Жека — свой парень. — Грозно посмотрел на меня: — Жека, расслабься. У нас все по закону. Марли курит только зверобой и подорожник, а их даже программа «Здоровье» одобряет.

— Ты имеешь что-то против курения, бро? — разочарованно надул губы Марли.

— Я-то нет, а вот Минздрав… — не удержался я.

— Так, тихо! — Майкин усадил меня на кровать. — Только не заводись. — Он обернулся к соседу: — А ты лучше с ним не спорь, ладно? Если Исаев загрузит тебя энциклопедическими понятиями, то тебе не выкарабкаться, чувак. От полученных знаний можешь скончаться.

— О’кей, молчу. — Марат поднял руки.

— И как я здесь выживу? — тихо простонал я, отгоняя от себя остатки дыма.

— Не пессимизди! — решительно приказал Антоха. — Постелим тебе на полу, возьмешь мою подушку. Марли! — Он повернулся к соседу: — Марли, не кури больше здесь, лады?

— Не вопрос. — Улыбнулся тот. — Женя, можешь даже взять мой стол, чтобы заниматься. Я все равно этого никогда не делаю. Только не шарь по ящикам, ладно? Там… трава сушится. Ну… эта… мята. Пью иногда, чтобы нервишки успокоить. Понимаешь?

Я уставился на Майкина.

— У нас тут весело. — Пожал плечами он. — Ты располагайся…

— Схожу за водой. — Марли взял чайник. — Попьем чаю с молоком в честь приезда гостя.

— С молоком, ага, — недоверчиво повторил я за ним.

Но не успел Марли сделать шаг, как запнулся о стоявшую сумку и растянулся на полу.

— А-ай! — Он схватился за ногу. — Что у вас там? Кирпичи?!

— Вообще-то, нет, — виновато пробормотал я. — Там необходимые детали для моего проекта: баскетбольное кольцо, зонт, вешалка, колесо… Ну и еще кое-что…

— Наковальня? — кряхтя, предположил татарин.

— Ох, а это идея! — вдруг задумался я. — Если молот ударит по наковальне…

— Я бы все его изобретения, — проворчал Майкин, оттаскивая сумку в угол, — в музей человеческих идиотизмов! Да желательно под бронестекло! Чтобы другим повторить подобное и в голову не приходило.