Марионетки за ширмой

Ли Льеж

В мире, где живут рядом люди и куклы, настала зима. Театр «Фантасмагория» готовится к Новогоднему балу. Зловещая кукла бродит из дома в дома и разыскивает свою хозяйку. Женщина-химик составляет крем, способный полностью преобразить сущность человека. Фургон движется по американской саванне на Индейскую территорию, где никто не ждёт гостей. Эта зима будет очень странной…

Глава 2

Миранда

Ночью было холодно. Опять! Ведь только накануне осматривали весь дом, проверяли все щели, залили воском окна там, где рамы плохо держались, а всё равно откуда-то дуло. И что обиднее всего, дуло в моей спальне. Пришлось вставать, накидывать на плечи вязаную шаль и бродить по комнате, пытаясь кожей босых ног почуять, откуда веет холодком. Ноги замёрзли, а источник мёрзлого декабрьского воздуха я так и не нашла.

Мороз разукрасил всё окно плотными, непрозрачными узорами, будто заткал парчой: сквозь такую снежную ткань ничего-то не разглядишь на улице. Я знаю, что там есть фонари, но даже их не вижу, только большие круги неяркого света на стекле. Всё-таки в моей комнате было хорошо, очень тепло по сравнению с улицей, а там — бррр! Хорошо, что сейчас ночь и не надо никуда идти по делам. До самого утра не надо.

Ноги совсем озябли, и я сочла за лучшее вернуться в постель. Одеяло у меня было хорошее, просто я вчера не протопила камин как следует — поленилась, понадеялась на хвалёное паровое отопление, вот и мёрзну теперь. Ну что ж, сама виновата.

Я поплотнее закуталась в одеяло и сверху ещё накинула шаль. Потихоньку начала отогреваться, свернувшись в клубочек и зажав руки между коленями. Декабрь… Даже не верится, что уже декабрь. Весь ноябрь шли дожди, долгие, тягучие, выматывающие, кругом была непролазная грязь. И вдруг зима, и снег. Вокруг сразу стало так чисто, так прибрано. Снежинки мерцают. И холодно… Но это естественно зимой, на природу нечего обижаться. Злондон — город, в котором не бывает хорошей погоды. Если только летом… иногда…

Я лежала, думала о лете и снова начинала дремать. Хорошо, что утро ещё так нескоро, я обязательно успею выспаться…

Ага. Размечталась.

Внизу громко хлопнула дверь. Я тут же попыталась убедить себя, что это сквозняк. Не вышло. Сквозняки гуляли только здесь, на верхних этажах, внизу никаких подобных явлений быть не могло. Если, конечно, кто-то не распахнул окна настежь нарочно, а кто же будет делать это зимой? Никто.

Вздохнув, я спустила ноги на пол и потянулась за халатом. Надела халат, сверху шаль, ноги обула в мягкие ночные туфли на кожаной подошве, и только потом подошла к туалетному столику, чтобы зажечь свечу.

Интересно, сколько сейчас времени? В моей комнате часов не было, но уже наверняка перевалило за полночь. Все нормальные люди спят в такое время…

Свеча слабо затрепетала, освещая подсвечник, блюдце и мою руку. На всякий случай я взяла с собой ключи и вышла из комнаты, сразу же нашаривая ногами ступеньки. Какой архитектор строил этот ужасный дом, я не знаю, но он явно ничуть не заботился о слугах, живущих на верхних этажах. Двери в комнатах прислуги выходили прямо на лестницу, без всяких площадок перед ними. Ступишь не туда — и придётся тебе пересчитывать своей головой ступеньки.

Я принялась осторожно спускаться, держа свечу прямо перед собой, чтобы видеть лестницу хотя бы на несколько ступеней вперёд. Хорошо, что за минувшие полтора года я изучила все ходы и переходы здесь так, что не смогу заблудиться даже во сне. Тем более во сне. Я точно знала, что что давеча хлопнула дверь в Розовую гостиную — мрачную комнату на первом этаже со стенами такого отвратительного грязно-розового цвета, что все обитатели нашего особняка старались ни в какое время суток её не посещать. И кого же туда принесло посреди ночи? Сейчас выясним.

Бесконечно долгая кривоватая лестница окончилась узким коридорчиком, через который я прошла, постоянно задевая плечами стены. Коридор оканчивался неприметной дверью, ведущей в огромную кухню, огнедышащую днём и утомлённо спящую ночью, а уже из кухни открывался проход на «господскую» половину, в холл, гостиные, на главную лестницу и так далее.

Кажется, я уже упоминала, что архитектура данного строения могла свести с ума любого неподготовленного гостя. Два года назад особняк претерпел серьёзную реставрацию, сделавшую его облик ещё более вызывающим, а внутреннее устройство совсем уж непроходимым. Впрочем, именно этого хозяева и добивались, а гостям вовсе незачем было свободно бродить по особняку и вынюхивать его секреты.

Выйдя в холл, огромный и мрачный в эту декабрьскую ночь, я ускорила шаг и добралась до Розовой гостиной уже почти бегом. Нет, воров я не боялась и убийц тоже: проникнуть в наш дом не так-то просто. Меня волновало совсем другое: которого из своих хозяев я найду в гостиной и как скоро мне удастся спровадить его на боковую.

Дверь в гостиную была приоткрыта: видно, отворилась от слишком сильного хлопка. Я вошла и сразу почувствовала приятное тепло. Хотя камин уже давно не горел, но воздух в комнате был нагретым, как в весенний день. Очевидно, на нижнем жилом этаже паровое отопление всё-таки неплохо работало.

Хозяин сидел на диване с тонким и широким стаканом в руке. На нём (я, конечно, имею в виду хозяина, а не диван и не стакан) был плохо запахнутый халат, позволяющий увидеть измятую ночную сорочку, и атласные шлёпанцы на босу ногу. Светлые волосы всклокочены в беспорядке, лицо страдальческое. Я незаметно выдохнула с облегчением: с этим хозяином было справиться куда проще, чем со вторым.

— Мистер Ли, а чего это вы не спите? — поинтересовалась я, ставя свечу на стол.

Пока я не заговорила, хозяин не обращал на меня никакого внимания. Но и услышав мои слова, он всего лишь едва заметно скривился.

— Мне не спится, Миранда.

Ну да, другого ответа я и не ожидала.

— А вы лягте в постель, и сон придёт. Уже поздно…

— Сам знаю, что поздно, — без особой злости огрызнулся Ли Морган, — не хочу спать и не сплю. Я же тебя сюда не звал!

Я вздохнула. Всё-таки придётся поуговаривать.

— Ну мистер Ли, вы же знаете, что мистер Хилл не любит, когда занимают его время. Нам с вами повезло, что он ещё не здесь. Давайте я вас провожу в вашу спальню…

— Отстань, служанка! — прикрикнул хозяин, впрочем, изрядно придержав голос. — Я не хочу спать.

— А выпивать, стало быть, хотите? — я кивнула на коньячный стакан, который он держал в руке.

— Это чай! — оскорбился мистер Ли.

— В стакане?

— Чашку я не нашёл.

Я осторожно потянула носом воздух. Вроде бы спиртным не пахнет. Ну, одной проблемой меньше.

— Давайте я лучше согрею вам немного молока с мёдом, — предложила я, — оно вас успокоит, и вы сразу захотите баиньки.

— Не захочу, — упрямился хозяин.

— Обязательно захотите! — я добавила в голос уверенности. — Мистер Ли, вы же знаете, как нервно реагирует мистер Хилл, когда вы бродите по дому ночью. Это его время, ваше наступит через… гм… семь часов или около того.

Ли Морган раздражённо взмахнул рукой вместе с зажатым в ней стаканом. Некоторое количество чая, если это был чай, выплеснулось прямо ему на халат.

— Он мне надоел со своими причудами! — негромко, но выразительно возмутился мой первый хозяин.

— Так ведь и вы ему тоже, — справедливо возразила я.

— Неважно! Это мой дом!

— Но вы партнёры! — Мне опять пришлось напоминать отлично известное Ли обстоятельство.

— Помню я, что партнёры, — хозяин опустил золотоволосую голову на грудь и печально вздохнул.

Я не понимала, чего ему неймётся. Ночь-полночь!

— Пойдёмте спатеньки, мистер Ли, — поняв, что разговор затягивается, я всё-таки решила предпринять ещё одну попытку, — утро вечера мудренее. Завтра ваша хандра исчезнет, как страшный сон, вот увидите!

— Как же! — желчно захмыкал юноша. — Пока мы не проведём этот треклятый Новогодний бал, я не успокоюсь. Печёнкой чую, что Хилл опять что-то затевает, а что — понять не могу…

— Так вы поговорите с ним, мистер Ли.

Это дельное предложение было оставлено без ответа. Более того, хозяин Ли с чего-то перенёс своё раздражение на меня:

— А ты бессовестная служанка, Миранда! Ты слишком много себе позволяешь, потому что… потому что я слишком много тебе позволяю!

— Неужто? — спросила я.

Ну началось!

— Ужто! — взвился мистер Ли. — Разве это нормально, когда у служанки есть собственная горничная?

Я чуть не рассмеялась вслух.

— Так ведь моя «горничная» — это всего лишь…

— Неважно! Вот у моего отца служанки были смирные, вышколенные… — Ли раздражённо вздохнул. — По струнке ходили…

— Если вам так угодно, то дайте мне струнку, и я с удовольствием буду по ней ходить, — произнося эти слова, я ужасно гордилась своим терпением. — Право слово, хозяин Ли, вам нужно лечь спать. Вы нарушаете вами же установленные правила.

— Проводи меня до спальни, — всё-таки сдался хозяин, — иди рядом со своей свечой, в темноте я ничего не найду. Тут такой лабиринт, сам чёрт ногу сломит…

Я всё-таки позволила себе тихонько фыркнуть. Бедный, бедный мой мистер Ли.

Пусть это прозвучит непочтительно по отношению ко второму моему хозяину, но мистера Ли я обычно понимала. Ли Морган был взбалмошным и эгоистичным, но в глубине души дружелюбным юношей, а вот мистер Хилл… Ох, тут в двух словах не расскажешь.

Речь о Новогоднем бале велась уже давно. Идея, разумеется, принадлежала мистеру Хиллу, а мистер Ли, который сначала всячески её поддерживал, с наступлением декабря почему-то начал сомневаться в успехе предприятия. Видно, ожидал от своего делового партнёра какой-то пакости, хоть прямо так он и не выражался, тем более в моём присутствии. Но я-то всё понимала. Мистер Хилл — известный любитель и мастер эффектов, но чувство меры ему порой отказывает.

Взять хотя бы тот случай, когда на зрителей, собравшихся в зале и предвкушающих аппетитное зрелище в спектакле «Пир на тропическом острове», с потолка неожиданно посыпались человеческие пальцы и ушные раковины. Бутафорские, конечно, кукольные, но очень натуралистичные. Пальцы ещё и шевелились. Ой, что было! Визг, грохот, обмороки, с одной дамой приключился эпилептический припадок, двух господ стошнило. Я подглядывала из-за кулис, но мне и то подурнело от этого зрелища.

После такой премьеры Ли хватался за голову и орал, что в театр больше никто никогда не придёт, даже если зрителям придётся доплачивать. Оскандалились, мол, на весь Злондон, газетчики в щепки порвут… Ну, скандал, конечно, был, и немалый, даже полиция приезжала, чтобы убедиться, что пальцы точно были ненастоящие… И в газетах театр ославили едва ли не на всю Европу.

Зрители валом повалили, вот что произошло. Толпами. За месяц до спектакля билетов уже не было…

Правда, и спектакли мистер Хилл разрешал показывать только два раза в месяц, чтобы интерес публики не ослабевал. И каждый раз откалывал что-нибудь такое, после чего хозяин Ли бросался рвать на себе волосы и вопить, что теперь-то дело точно прогорело.

А теперь вот этот Новогодний бал, о котором мне ничего не было известно. Ну, кроме того, что бал состоится в ночь с 31 декабря на 1 января, и что там произойдёт что-то такое!.. такое!.. Я заранее поклялась, что любым способом изыщу возможность поприсутствовать на этом балу.

Но до конца года оставалось ещё довольно много времени, и хотя приготовления к балу шли полным ходом, никого из слуг в них не посвящали. Даже меня, хоть я и была здесь «на особом положении», как ехидно выражается мистер Хилл.

Доказательство моего «особого положения» зашевелилось в углу, как только я смогла вернуться в свою комнату, проводив хозяина Ли. Моя свеча догорела до середины, фитиль удлинился, и теперь пламя было высоким и сильно коптило. Я давно заметила, что создания, подобные моей «горничной», обладают каким-то невыразимым притяжением к смертоносному для них огню: они обожают пламя и боятся его. Чтобы не пугать лишённую глаз, но всё чувствующую Кривулю, я поскорее задула свечу.

— Кривуля, иди сюда, — позвала я, зная, что она меня не слышит, но чувствует меня и понимает все мои распоряжения.

Сломанная кукла сразу же доверчиво подковыляла ко мне. Воистину, надо обладать непомерным эгоизмом, как хозяин Ли, чтобы считать, будто это несчастное существо годится в «горничные». Скорее уж это я прислуживала Кривуле, стараясь облегчать её жалкое существование. А ведь когда-то эта кукла была очень красива, прямо как настоящая маленькая девочка! Она не умела говорить, но могла хотя бы передвигаться нормально и не пугала всех своим видом, как сейчас…

Пусть Кривуля и не чувствует боли, но мне всегда было её ужасно жалко. Именно поэтому я упросила мистера Хилла отдать эту сломанную игрушку мне, пошутив, что она будет моей горничной. Но хозяева приняли мои слова за чистую монету!

Иногда мне кажется, что я единственный взрослый человек в этом доме, полном детей. А ведь мне всего пятнадцать…