Измена. После нее

Лила Каттен, 2023

– Не мучай меня, – игриво просит незнакомка, обращаясь к моему мужу. – Да, детка, – отвечает он и комнату заполняет ее громкий стон, а мое сердце, превратившись в кусок стекла, подобно тому зеркалу, в котором я вижу отражение их сплетенных на широкой кровати тел, падает на пол и разбивается.***12 лет брака казались большим сроком. Но наш превратился в руины.Один неверный шаг и словно не было любви нас связывающей.Теперь я стою на пороге, не зная, что делать. Простить или прошептать последнее «Прощай!»

Глава 4

Не каждая закрытая дверь тупик. Просто, когда ты на нее наткнулась впервые, выдохни, выход найдется сам…

Сколько просидела на улице, не знаю. Но входить в дом не желала до последнего.

Тим так и не пришел, чтобы даже просто объяснить свое поведение, и я не про измену. По идее я ничего не знаю, но, кажется, дала понять, что как минимум со мной что-то не так. А он…

Как быстро забывается все хорошее. Просто черной кистью стоит провести, и ты уже не разглядишь там светлого. А он вылил банку краски и замарал абсолютно все.

Тихо открыла дверь и услышала оглушающую тишину.

Ни звука. Она будто зловещей становилась.

Сняла пальто и, убрав никому не нужный ужин в холодильник, ушла все на тот же диван. Даже в гостевую комнату не пойду, а если все же спустится, то… Поговорим, значит. Не избежать его в итоге верно?

Легла на свое прежнее место и погрузилась в сон, даже сама не заметив того.

— Мамуль, — слышу голос дочери и мягкое касание к плечу.

— Что такое солнышко? — не проснувшись до конца, спрашиваю ее.

— А ты чего тут?

Не сон это!

Открываю наконец глаза и смотрю на нее, сидящую рядом со мной.

— Который час? — смотрю на часы и с ужасом понимаю, что подвела мою девочку. — Боже, Лиля, прости дочка, я уснула.

— Да нормально, ма. Я тебе позвонила один раз, а когда ты не ответила, поняла, что спишь. Меня тетя Ира привезла.

— Как я могла уснуть, — тру лицо ладонями не в силах поверить, что забыла о том, как обещала дочери ее забрать.

— Ну ма, успокойся. К себе пустишь? — улыбается и кивает на плед.

— Прыгай, — поднимаю теплое одеяло отодвигаясь к спинке и накрываю нас обеих, обнимаю свою девочку, ощущая невероятное тепло.

Между нами всегда была какая-то связь, что не объяснишь, на каком она уровне шла. С самого первого момента нашей неожиданной встречи в том магазине игрушек.

Мы встретились с Тимуром и Лилей в выходные, как и обещала я ей перед прощанием. И в итоге уходили мы из парка за руку с осознанием, что это лишь начало.

— Думала у вас тут с папой романтик. Уснули оба, — хихикает, лежа ко мне спиной, а я тихо плачу, потому что ее сердце будет разбито той правдой, которая окружила нас всех и испачкала.

И Миша… Боже, Тим, что же ты натворил с нами. Как ты мог не подумать о них?

— Нет, милая. Папа устал… очень, — отвечаю, целуя ее в затылок, и прижимаю сильней.

— А что ты смотрела?

— Как всегда.

— А включи снова, посмотрим вместе. Люблю ту сцену в караоке.

— Хорошо, — вдыхаю глубоко, чтобы не разреветься сильней, и нажимаю на пульте «старт».

Смотрю в экран, а в голове такая пустота. Вообще, не воспринимаю ничего. Только дочка греет израненное сердце и душу, что лежит на дне далеко, спрятавшись от этого мира.

Я бы до последнего отрицала слухи и не верила бы им, что мой муж способен на такую мерзость, но увидеть самой… тут нет места даже мыслям о том, что мне могло показаться.

Но почему? Зачем?

И откуда столько цинизма?

Как можно вернуться от другой и посметь прикасаться грязными чужими губами меня.

— Мам, ты что дрожишь? — доносится голос дочери.

«Это не дрожь милая, так убивают веру в счастье, верность и любовь. Так предают преданных до последней клеточки жен. Так предают тех, кто был готов на все ради него».

— Нет, такой момент в фильме, ты же знаешь, я к нему неравнодушна.

— О да, Баттлер сыграл на пять баллов, как и Суонк.

— Согласна, Лиль.

Не знаю, почему я так люблю этот фильм*. Я смотрела его не считанное количество раз, но постоянно меня трогает эта любовь и желание жить дальше. Прям как у меня сейчас, вот только я на первой стадии. И моя любовь не умерла. Он убил нашу любовь, а потом пришел и сказал, что задержался.

— Смешная ты, мам.

— Почему?

— Ну не знаю, столько раз смотрела и все равно плачешь, зная, что там будет впереди.

— Мы взрослые вообще странные бываем порой.

— Люблю тебя.

— А я тебя, солнышко.

«Утро вечера мудренее», — так звучит великая ложь.

Утро приносит ту же боль и мыслей нет совершенно. Ты все так же потеряна. Ты все так же не хочешь открывать глаза и смотреть на этот прогнивший мир. А время, как известно, не стоит на месте и мне таки придется взять себя в руки. Но я так запуталась и морально истощена, что просто не смогу продумать наперед свои шаги или вообще пребывать в стойкости с тем, чем придется столкнуться дальше.

Открываю глаза. Рядом дочка спит. Накрываю ее пледом, подтянув тот повыше и повернув голову в сторону боковой тумбы рядом с диваном, чтобы посмотреть на время замечаю большой букет роз. Розовых. С маленькими бутончиками. Мои любимые.

На глазах выступают непрошенные и оскорбительные слезы.

Даже тут он смог оступиться. Я любила эти розы, а сейчас он принес их, чтобы попытаться скрыть и замаскировать свое предательство.

Ненавижу розовые розы!

— Доброе утро, — звучит со стороны, и я пугаюсь тому, как сердце замерло. Будто стрелой пронзило.

— Тише, не разбуди Лилю, — отвечаю грубовато, хоть и шепотом.

Выползаю из-под пледа аккуратно, чтобы не задеть ее, и хочу уйти, но Тим встает напротив меня.

— Я еще не умылась и не приняла душ, дай пройти, — звучит мой ответ на попытку прикоснуться к моим губам.

В глаза не получается смотреть. Даже голова не поднимается.

— Я просто извиниться хотел. Вчера был немного уставшим.

— Ты, — смотрю на него и ощущаю такую злость, несвойственную мне за эту ложь, которая на меня выливается словно ушат грязи. — Я ненадолго отъеду. Хотела к Кристине заскочить, перед тем как забрать Мишу, — обхожу его и поднимаюсь бегом по лестнице.

Не хочу быть рядом. Даже воздухом одним дышать.

— Я сам съезжу, а ты отдохни.

— Нет. У меня дела.

— В чем дело, — хватает за руку, останавливая прямо перед тем, как я хочу закрыть дверь в ванную.

— Я тоже устаю, Тимур. Иногда так сильно, что хочу побыть одной.

Вырываю кисть и, захлопнув дверь, закрываюсь.

Я так не делала, наверное… никогда. Мы даже шутили на тему, что замок в нашей ванной просто не нужен.

Жаль, такого на сердце нет.

Быстро принимаю душ, одеваю теплый спортивный костюм и выхожу.

— Мамуль, а ты куда? — встречает меня дочка.

— Я за Мишей и к Кристине заеду ненадолго. Завтрак разогреешь? Я пекла вчера еще запеканку творожную.

— Ой, а можно с тобой?

«Нет, солнышко, даже тебе со мной нельзя».

— Милая, я опаздываю.

— Ну ладно, я все равно хотела накраситься сначала, принарядиться. Папу попрошу.

— Встречаешься с Денисом?

— Ну не именно с ним. С подругами, но есть такой шанс, что и он там будет.

— Знаешь, я бы на твоем месте с ним поговорила и сказала напрямую все.

— Ну мам, я не такая отважная, как ты.

— Думаешь я такая?

— Не сомневаюсь.

— Буду позже, — целую ее и буквально сбегаю в гараж, а оттуда не мешкая устремляюсь из дома.

Выезжаю на центральную улицу, встаю на светофоре и звоню подруге.

— Привееет, дорогая. Я уж думала, что…

— Кристин, я могу к тебе приехать? — срываюсь на слезы в секунду.

— Кира… боже, немедленно ко мне. Что случилось? Ты что… Ты плачешь?

— Мне так надо с тобой поговорить, — еле выговариваю свои слова. — Так надо сказать…

Слышу, что она и сама всхлипывает.

— Только будь осторожна на дороге. Сегодня гололед… Может Степу за тобой отправить?

— Нет, я буду скоро уже. Что лапуле купить?

— Просто будь тут, не заезжай никуда.

— Хорошо, я… буду… скоро буду.

Все-таки заезжаю в магазин и покупаю мармелад для моей крестницы Алены и сырный пирог для всех. Наша традиция, которой уже много лет. Паркуюсь во дворе дома подруги и взяв покупки быстро выхожу. Меня так трясет, что я боюсь выронить пакеты. Но меня встречает Кристина сразу на пороге и обнимает.

— Как же ты меня напугала.

А я больше ни слова сказать не могу. Ощущение, что меня ломает по миллиметру. И это даже не больно. Я не чувствую ничего, кроме пустоты. Меня выскребли начисто и там ничего не осталось.

— Давай заходи, поговорим на кухне.

Киваю и ступаю вперед, сняв одежду.

— Тетя Кира, — бросается на мою шею Алена. — Привет.

— Здравствуй, зайка. Я тебе твоего любимого мармелада купила. Сейчас мама отдаст. Как ты, солнышко? — улыбаюсь, поглаживая ее по голове, все так же в обнимку.

— Все хорошо. Готовлюсь к контрольной по математике.

— Я уже говорила, как горжусь тобой?

— Сегодня впервые.

— Ален, бери свои сладости и ступай, нам с тетей Кирой нужно поговорить немного.

— Ой, я поняла. Не уезжай сразу, теть. Я тебе покажу платье, какое мама с папой купили.

— Конечно, — еще раз крепко стискиваю ее и смотрю вслед убегающей хрупкой фигурки.

Алена занимается балетом, поэтому похожа на маленькую тростинку. Но ей нравится, хотя жизнь посвящать только этому занятию она не хочет.

Благо в коридоре было темно, и она не заметила моего состояния. Не хочу пугать ее.

— А Степа где?

— Поехал к отцу в мастерскую. Что-то с машиной. Я не поняла. Садись.

Падаю на стул и смотрю в обеспокоенные глаза подруги.

— Кир, мне вопросы задавать может, или ты сама начнешь? Только скажи.

— Пытаюсь собраться, но не получается. Хочу рассказать по порядку, но внутри так печет, что язык повернуть не могу. Эти слова такие мерзкие, такие отвратительные, что говорить их в отношении себя я… Я не могу Кристин. Как мне в это поверить сначала?

— Так, давай-ка я тебе успокоительного дам. Тебя трясет так, что посуда звенит на столе.

— Нет, кофе сделай, пожалуйста. Я еще даже не ела с утра.

— Я тоже, так что соберись с силами и все расскажешь. Так тоже знаешь, нельзя. Еще сердцем плохо станет.

— Ему уже ничего не поможет, этому дурацкому сердцу, — все, что отвечаю и сижу молча, пока подруга снова не садится напротив.

Отпиваю горячий напиток и все-таки проговариваю вслух горькую и мерзкую правду.

— Тим изменяет мне.

Будто гром, раскатом пронеслись слова по пространству кухни.

А мы с ней застыли, потому что это последнее, что можно было услышать о моем «верном» мужем. Никто бы никогда не поверил в это.

Она молчала, держа в руках кружку, как и я.

— А ты…

— Сама видела, Кристин. Сама… — глаза снова заслезились, потому что они помнили тот кошмар. — Тот же ресторан, тот же отель и даже номер… Он исковеркал наш мир так, что не восстановить. Он… он там с ней… А я стояла и смотрела… как они… они…

Поток речи был хаотичным и бессмысленным для кого-то, но только я знала, о чем говорю, все эти куски складывались в осколки моей любви. Это конец! Сейчас я это чувствую очень четко, как тогда видела все четко и без помарок.

Кристина встала со своего места и села рядом, чтобы обнять и плакать вместе со мной. Долго и болезненно проливать слезы об утерянном равновесии.

— Мне так жаль, Кира. Мне так жаль.

— И мне…

Вот только жалостью не поможешь этой беде. Впрочем, уже ничем. Остается только понять, как избежать максимальных потерь.

— И что думаешь делать?

— Я не знаю. Я просто не знаю.

— Может тебе с мамой поговорить?

— Ну нет. Она, итак, была изначально против нашего союза, хоть и смирилась потом, и полюбила Тимура по-своему. А тут прийти и сказать ей все это? Чтобы она потом причитала о том, что была права? Нет. Не хочу, чтобы он это слышал в свой адрес.

— Ты даже сейчас его защищаешь.

— А как мне иначе быть? Он же моя жизнь, Кристин. Он тот, с кем я разделила четырнадцать лет напополам. Да я просто привыкла думать о нем и детях больше, чем о себе, вот и все. У нас Лиля, Миша, я не могу допустить того, чтобы они в этом всем участвовали. Именно мне приходится сейчас сидеть и думать о том, как отгородить от этой грязи детей.

— Ну ты же понимаешь, что это коснется всех.

— Тогда надо преподнести им как-то… Боже, я не могу поверить, что это теперь моя жизнь.

— С Ирой не говорила и Андреем? Они все-таки близкие друзья, может знали или знают, что-то.

— Лиля вчера была у них, но Иру не видела. Лиза день рождения отмечала с подругами. Ты первая, с кем я это обсуждаю.

— Может тебе уехать на недельку в спа? Помнишь мы с тобой и Самойловой выбирались.

— У меня мероприятие намечается в компании. Нужно организовать все на высшем уровне. Из заграничных филиалов приезжают руководители разных отделов и будут обсуждать новые препараты.

— Не вовремя. А командировок не предстоит? Да и вообще, возьми отпуск.

— Кристин, это не выход. Мне нужно решить, что делать и как можно скорее.

— А ты допускаешь мысль простить?

— Я на него даже смотреть не могу. Он пришел домой после нее и сказал: «Извини, я задержался. У нас новый клиент». В лицо понимаешь?

— Какой мерзавец. Никогда бы не подумала, что Тимур на такое способен. Черт, да вы идеалом для нас всех были.

— Ага. Видишь, как идеально он врет в лицо. А если бы не видела сама, еще бы и ублажать пошла после тяжелого дня рабочего. Как же мне тошно от мысли, что это так и было.

— Думаешь они не впервые?

— Слишком развязно себя вели на виду у всех, для первой случки, — замолкаю, уходя в мысли. — Я не прощу его, Крис. Не смогу простить и делать вид, что этого не было. Я буду помнить всегда.

— Понимаю, дорогая.

— Мне нужно будет заново начинать мыслить. Учиться этому. Это, как родиться вновь и учиться тем или иным вещам, но делать по-другому. Ты представляешь, сколько времени пройдет, пока я смогу дышать без омерзения? Людям доверять.

— У тебя есть Лиля и Миша, думаю, ради них ты быстро воспрянешь.

— Я не представляю, как им скажу обо всем. Не обо всем, конечно, не подробно. Но этого не избежать. И я уж точно не хочу их делить.

— Это неизбежно, Кир. Им нужно будет остаться жить с кем-то, а к кому-то другому приезжать на выходные.

— Какой ужас, — опускаю голову на стол, прижимая ее руками. — Зачем он так поступил с нами? Ну чего ему не хватало?

— Кто бы знал, чего им обычно не хватает?

Замолкаем каждая, думая о своем, пока я не смотрю на часы.

— Мне нужно ехать за Мишей, он у мамы оставался. Она его после школы забрала.

— Так что в итоге?

— Разрушенная жизнь, дезориентированная я и изменщик-муж. Попробую это все уложить на одну полку, а потом отсеять безболезненно.

— Звони мне почаще, ладно? И если что, может, вам нужно будет поговорить, привози своих ко мне, Аленка рада будет.

— Спасибо, — целую ее и иду к крестнице. — Ну что показывай, что у тебя за красота?

— Сейчас, — убегает в ванную, и выходит такая красавица в черном с пайетками платье.

— Тебе точно четырнадцать?

— Нравится?

— Это для выступления?

— Ага.

— Мне казалось, ты занимаешься балетом.

— Она в танцы ушла, — поясняет выбор наряда Кристина. — Это для вступительного танца.

— Ух ты, молодец.

— Спасибо, тетя Кира. Я тебя позову, когда объявят дату.

— Обязательно приду. А теперь обними крестную, и я поеду.

— Приезжайте все вместе на следующие выходные.

— Хорошо, солнышко. И удачи на контрольной.

Выходим с подругой на улицу и недолго стоим.

— Ты доедешь без происшествий?

— Куда я денусь, — усмехаюсь отнюдь невесело. — Сейчас выдохну и дальше жить буду. Он же не думал обо мне, когда ложился с другой в постель.

— А он знает, что ты знаешь?

— Подозревает что-то неладное. Утром проснулась, а перед носом паршивый веник лежит. Скотина.

— Цветы? Серьезно?

— Оригинальный, что сказать. И спрашивает меня в чем дело. Если бы не было дома Лили, я бы ему шею прогрызла. Так разозлилась на него.

— Представляю.

— Ладно, спасибо, что выслушала меня. Поеду за сыном.

— Ты можешь на меня рассчитывать в любой момент, хорошо?

— Спасибо.

К маме еду недолго. Но весь путь пытаюсь смонтировать наш разговор. С чего начинать, что требовать, какие задавать вопросы.

Здесь ясно одно — мы теперь не одно целое. Быть может, Тимур влюблен в другую и это облегчит наше расставание тем, что сам он не мог решиться на развод. А может он тот, кого я не знала.

Но ведь этого не может быть. Я же помню, как все начиналось. Как год за годом мы становились ближе. Словно одна команда как семья. А в итоге? Я, выходит, ошибалась?

***

По осколкам былых надежд,

Я пройдусь босиком устало.

Кто-то скажет, что сил не счесть,

Но, по правде, их очень мало.

Кто-то скажет, что я права,

А другие посмотрят косо.

Кто-то скажет, что все не зря.

А другие и камень бросят.

Не устала тебя любить,

Просто стало немного грустно.

Нам бы вместе мечтою жить,

Только стёрлось в душе… Там пусто…

Говори теперь все подряд.

Но измену не смыть словами.

И любовь, превращаясь в яд,

Давит правдой, разлучая врагами…

(с)Лила Каттен

*Речь идет о фильме «P.S. Я люблю тебя», 2007 года. Снятого по книге писательницы Сесилии Ахерн.