Она моя. Забытая ночь

Лила Каттен, 2022

Я попала в капкан и несколько лет пыталась выбраться из него. Мне удалось. Но бывший муж поставил условие, при котором моя дочь останется моей… Я была готова на все, только не оставлять ее с этим психом. Я должна оставаться одна и не заводить отношений, чтобы поддерживать репутацию, сосредоточившись на воспитании внучки мэра города. Я согласилась, но не понимала на что себя обрекаю. Особенно, когда в мою жизнь ворвался ОН. Тот, от которого замирает сердце. Тот, рядом с кем улыбка – это не маска, а состояние души. Тот, кого я не могу вспомнить… Настоящий отец моей дочери.

Глава 4

— Здравствуйте, — подхожу к секретарю Подгорного старшего, — я к Вячеславу Николаевичу.

— Добрый день. Он вас ожидает, — указывает рукой на дверь.

Вхожу и вижу Костю. Только его тут не хватало.

— Привет. В чем дело?

— Сядь, — небрежно рявкает, не отрываясь от бумаг.

Не спорю, так как нет смысла и нахожу себе место возле стены.

После десятиминутного ожидания мэр наконец появляется.

— Так все в сборе. Отлично, — занимает свое место и начинает. — Дина, если ты не станешь стараться лучше, условия твоего существования изменятся кардинально. А ты у нас девочка нежная, хоть и немного глупая, но должна понимать, что это значит.

— Боже, да что я сделала?

Он вытаскивает из ящика стола газету и швыряет ее мне.

Смотрю на фото и не могу поверить.

Там изображен момент, где мы с Анной говорим друг другу «приятные» вещи. У меня так скривилось лицо, когда она мне что-то в очередной раз нашептывала, что я не сдержалась и хихикнула.

— Думаешь это смешно?

— А мне вот что интересно, эта газета единственная что вы не купили?

Мэр сжимает кулаки до противного хруста и смотрит на меня.

— Не провоцируй, Дина.

— Ну давайте я дам интервью и скажу, что от нее плохо пахло.

— А давай-ка Юля немного отдохнет за границей со своей бабушкой?

Я тут же выпрямляю спину и превращаюсь в покорную. Никакого веселья, как не бывало.

— Так бы и раньше. А теперь слушай меня. Тебе придется смириться с положением и немедленно это сделать. Скоро родится внук, а перед этим состоится свадьба Кости и Ани, поэтому ты…

— Надеюсь вы не собираетесь меня замуж выдавать за кого-нибудь? — ужасаюсь от этой мысли.

— Еще чего, — возмущается Костя, — нам не нужна гулящая девка в семье.

— Ага, потому что она уже есть в ней. Две — это перебор согласна.

Оба мужчины тут же устремляют на меня свои глаза.

— Что? О твоей невесте молва скоро до Питера дойдет. Плохо вы заботитесь о репутации, господин мэр.

— Да, — задумчиво говорит бывший муж, — ты прав отец.

— Свободна, — выпроваживает меня старший Подгорный.

— И это все?

— Поговорим, в следующий понедельник.

— Ладно, — встаю и ухожу, улыбаясь.

Села в машину и поверить не могу, что дала им отпор. Хотя все оказалось слишком просто, может они так заняты подготовкой к компании предвыборной? Все-таки ноябрь не так далеко.

Замечаю пристальный взгляд Владимира в зеркало заднего вида.

— В чем дело?

— Ни в чем. Простите.

— Владимир, вы странный сегодня. Все хорошо? Сегодня съездим за Юлей в садик к пяти и все, можете быть свободны, мы выходить не будем.

Вот только он не ответил мне, а лишь кивнул головой, и вернул внимание к дороге.

«Может в семье чего приключилось, не лезть же мне в душу к человеку?»

Поднимаюсь к себе, но в этот раз Владимир идет со мной и в руках пакет у него.

Открываю дверь и вхожу, но не успеваю расслабиться, как меня ошарашивает он своим заявлением, точнее убивает каждым словом.

— Дина, сегодня вы больше никуда не выйдете, в квартире активированы глушилки, дозвониться ни до кого вы не сможете. Юля после садика улетает в Грецию с Раисой Ивановной. Вернется во вторник. Это приказ Вячеслава Николаевича. Простите.

Договаривает и тут же выходит из квартиры, запирая дверь на второй замок, ключа от которого у меня нет.

— Что? — шепчу свой вопрос рассматривая узор на той самой двери, которая теперь кажется бетонной.

Недоумеваю от того, что услышала, но состояние транса не отпускает.

Оборачиваюсь, смотря в пустое пространство квартиры и не верю, что сказанные слова мужчины мне не послышались. Что моя девочка тут, а не…

— Боже, — закрываю рот рукой и кричу от страха, который взял меня за горло и держит так, что можно задохнуться.

Кидаюсь к двери и начинаю по ней колотить что есть силы.

— Нет! Нет! Нет! Не поступайте так со мной, Владимир, я вас прошу… — плачу навзрыд. — Не будьте жестоки к моей девочке. Позвольте защитить ее. Я вас умоляю.

Не прерываясь, тарабаню по железной конструкции, зная, что там никого нет.

— Откройте, я умоляю. Не отдавайте ее им… — скатываюсь вниз, подобно дождевой капле и не шевелюсь.

Вытаскиваю из сумочки телефон, чтобы на всякий случай проверить сеть.

Ничего… пустота…

Как же я ненавижу их… Как же презираю все их семейство, надежда только на Раису Ивановну. Надеюсь, в ней я не ошиблась.

Встаю, понимая, что бессмысленно тут сидеть. Он не придет, не отменит решение. А мне остается лишь как-то дожить до вторника.

Целых пять дней… сто тридцать часов… сотни минут…

Падаю на диван и закрываю глаза.

«Неужели это никогда не закончится? Неужели пять лет превратятся в двадцать… тридцать? Сколько? Сколько еще пройдет времени? Смогу ли я когда-нибудь смеяться, как прежде? Увижу ли я в зеркале ту Дину, которая мне так нравилась… по которой я скучаю».

Сплошная черная полоса, в которую вплетена белая — мое солнышко, мой ангел. Как обезопасить ее?

Кое-как заставляю себя встать с дивана и несу свое тело в душ.

Выхожу вновь в гостиную и включаю телевизор. В четыре звенит будильник, напоминающий о садике, и я впервые не шевелюсь в этот момент.

Не бегаю по комнате одеваясь, не улыбаюсь представляя встречу с дочкой…

К концу воскресенья я замечаю возле того самого пакета, оставленного Владимиром лужу, которая начинает откровенно давать о себе знать не размером своим, а запахом.

Я даже не заглянула в него. Делаю это только сейчас и вижу там записку:

«С Юлей все хорошо. Раиса Ивановна добрая и порядочная женщина. Не переживайте и набирайтесь сил».

— Боже, — прикладываю клочок бумаги к груди и не чувствуя своих ног сажусь на пол.

Вновь и вновь перечитываю все больше успокаиваясь, но тревога не отпускает до конца.

Это был урок. И я его усвоила. Хотят улыбок, получат. Только бы малышку мою им не отдавать больше.

В понедельник, когда Владимир открыл дверь я уже сидела на пуфе в прихожей и ждала этого момента.

Я не спала пол ночи, изводила себя новыми волнениями, потому что перестала доверять всем, кроме себя самой. Я просто боялась… Боялась, чтобы ничего не случилось.

— Здравствуйте, Дина, — взволнованно смотрит на меня, а я тут же бросаюсь к нему на шею, обнимая.

— Спасибо вам.

— Простите, — обнимает в ответ, отойдя видимо от шока. — Я не мог иначе.

Отстраняюсь и вновь беру себя в руки.

— Я понимаю. С ней же… Скажите прошу… — смотрю умоляюще в его глаза.

— Все хорошо. Она весь отдых плавала, загорала и веселилась.

Выдыхаю, поднимая голову к потолку и машу ладонями перед глазами, прогоняя слезы.

— Я так рада… так рада, что не могу понимаете… Она же такая маленькая… Ну вы сами знаете, — промакиваю платком уголки глаз и улыбаюсь. — Уф, я готова к выходу.

— Прошу, — пропускает меня вперед, и я немного расслабляюсь.

За эти дни, стены почти что расплющили меня и мое сознание.

Доезжаем до офиса Подгорного довольно быстро. Вылезаю из машины и поправляю пиджак.

Вхожу в его кабинет абсолютно спокойно. Я все поняла. Каждое слово не высказанное. И черта с два я стану вновь поднимать бунт.

— Доброе утро, Вячеслав Николаевич, — сажусь на стул напротив него.

— Доброе утро, Дина. Я смотрю изоляция хорошо повлияла на тебя.

— Ну что вы. Больше никаких пререканий, — чувствую, как сводит челюсть и глаз дергаться начинает, но я выдержу.

— Надеюсь, мне больше не придется повторять тебе, что правила игры стали иными и более требовательными.

— Я все поняла, поверьте.

— Отлично. Костя с Анной у врача, поэтому я сам тебе все объясню. Так как ты больше не можешь сидеть дома и превращаться в амебу, которая выходит иногда в свет, ты Дина, будешь владеть картинной галереей.

Не успеваю ему даже сказать, что это чересчур, как он меня немного успокаивает.

— Спокойно. Ты будешь директором и появляться на выставках, мероприятиях, конкурсах, все остальное будут делать обученные люди. Твой приоритет — это материнство, поддержание статуса семьи. Раиса станет твоим помощником. Точнее, вы обе владелицы по сути.

— Я поняла вас.

— Отлично. Тогда в субботу, можешь взять внучку и ехать на подготовку к открытию. Владимир знает адрес. Рая тоже будет там.

— Хорошо.

— Свободна.

Хотела спросить его, когда приедет моя дочь, но не стала. Раз сказали мне во вторник, то не буду провоцировать.

По дороге домой заехали в магазин, купила необходимое и оставшись в квартире вновь одной, казалось, что этот вторник так и не наступит.

Но уже утром, в десять я получила смс от водителя, что к одиннадцати они с Юлей будут дома.

— Мамочка, — услышала ее ангельский голосок и рванула со всех ног к входной двери.

Подхватила мое маленькое чудо и закружила, обнимая ее и целуя, до невозможности зажмуривая глаза, лишь бы слез не было видно.

— Девочка моя.

— Я так кучала по тебе.

— Я тоже милая моя, я тоже…

Сажусь на маленький диванчик в прихожей и усаживаю ее на свои колени, не выпуская из объятий.

Вдыхаю любимый аромат и наполняюсь силой, жизнью, желанием продолжать борьбу.

Вот моя сила. Моя опора, та, ради которой буду идти вперед сломленная и потерянная, но упрямая и уверенная в конечном пути.

— Тебе понравилось?

— Да. Я замок строила и дифины были. И я плавала на круге.

— Ты у меня такая умница, — прижимаю к себе ее и наконец-то успокаиваю свое сердце.

Открываю глаза и вижу, что Владимир уже ушел.

Закрываю дверь на замок и ухожу с дочкой в свою спальню. Не хочу ее отпускать. Буду слушать рассказы о том, что она делала хоть по десятому кругу.