Пленница олигарха

Лили Рокс (2020)

Обольстительный хозяин владений, любитель девственниц, должен стать моим первым мужчиной. Меня держат здесь против моей воли! Когда в доме появляется его молодой и красивый сын, я понимаю, что по-настоящему влюбилась! И эти чувства взаимны! Узнав о моей связи с его сыном, Эдуард решает отомстить. Теперь я его рабыня, и он делает со мной все, что захочет. Влад не знает, как его отец унижает меня… Я здесь — настоящая пленница, и я вижу своего хозяина в истинном свете. В этом особняке оставаться опасно, и я решаюсь на побег… #принуждение #девственница #олигарх

Первый минет

Я послушно встала на колени перед ним. Он протянул ко мне руку и погладил меня по голове, а потом большим пальцем правой руки коснулся моих губ и насильно сунул палец мне в рот. Я включилась в правила игры, помня о вчерашнем, и обхватив палец губами, принялась его сосать причмокивая.

— Ты хорошая девочка, ты все правильно делаешь, — сказал Эдуард, — Но сегодня я хочу большего.

Я испуганно наблюдала за тем, как он расстегивает ширинку на штанах и достает свой член. Он был вялым и свисал с его руки, как мертвая змея.

— Бери его в рот, попробуй мужской член на вкус. Ты ведь никогда этого не делала, ты ведь хорошая девочка?

Я придвинулась ближе и внимательно посмотрела на его член. Мне совершенно не хотелось брать его в рот, мне был противен один его вид, но переборов себя, я коснулась головки губами. От него ничем не пахло, разве что чем-то необычным, но мне казалось, что этот запах вызовет у меня тошноту.

Эдуард не торопил события, давая мне исследовать орган, прежде чем взять его в рот по-настоящему. Я попробовала на вкус головку, она была твердой и как будто резиновой. Дальше я облизнула кожицу на самом члене, она была тонкой и, если прихватить ее зубами, можно было оттянуть ее, но я побоялась сделать ему больно. Наконец, я отважилась и взяла весь член в рот, засунув его поглубже.

— Умница, — услышала я голос Эдуарда, и его рука опустилась на мою голову.

Я начала посасывать член, представляя себе, что это мороженое, иначе я бы не смогла справиться с собой. Над членом нависал огромный живот, из-под которого он с трудом мог сам увидеть свой орган и то, что я с ним делала.

Закрыв глаза, я с удивлением отметила, что член стал крепнуть у меня во рту, и теперь он с трудом умещался целиком. Я вытащила его и подержала в руке: из мертвой змеи он превратился в резиновую дубинку небольшую по размеру, но твердую и ровную.

Я снова взяла член в рот, продолжая то засовывать его внутрь, то вытаскивать обратно, а Эдуард помогал мне набрать правильные обороты, слегка надавливая мне на затылок.

Давление его рук было не сильное, но уверенное, дающее понять, кто хозяин ситуации. Я уже устала от этих движений, у меня болели уголки рта, пока наконец Эдуард сам не выхватил свой член у меня изо рта и не сдавил его, как он делал это в прошлые разы. А потом я увидела, как из его дубинки выплеснулась сперма.

Не знаю как, но я быстро отреагировала и моментально зажмурилась, и весьма вовремя, потому что сперма брызнула мне в лицо, а Эдуард приоткрыл мне рот рукой и несколько капель попали мне внутрь. Я попробовала сперму на вкус, она не имела сильного характерного вкуса, но запах был отвратительным.

Эдуард долго гладил меня по голове, пока по моим щекам стекала теплая жидкость и капала на мое платье. Я чувствовала себя отвратительной, мерзкой сама себе и недовольной тем, что меня вынудили делать то, что раньше я помышляла делать только с собственным мужем.

— Моя девочка, — бормотал Эдуард, — Ты даришь мне волшебные моменты, ты — моя фея, моя принцесса. Я буду помнить о тебе всю оставшуюся жизнь.

Его слова казались мне бредом, но я молча слушала, прижавшись к креслу и боясь пошевелиться. Позже мы долго сидели молча, пока за окном не стемнело.

— Ложись в кроватку, — сказал мне он и, встав с кресла, протянул мне руку.

Встав с пола, я прошла к кровати. Эдуард Викторович стянул мое платье через голову и откинул одеяло, давая мне лечь в постель. Я запрыгнула туда и попыталась укрыться, но он снял с себя футболку и штаны и залез ко мне в постель.

Я испугалась, наверняка сейчас он будет насиловать меня. Но вместо этого он прижался ко мне своим теплым большим животом и взял в рот мою грудь. Он сосал ее, как это делают младенцы, и я ощущала себя по-идиотски, как будто участвовала в какой-то глупейшей дешевой постановке.

Эту ночь он провел со мной, и я засыпала, чувствуя его горячее дыхание у себя подмышкой. С утра его уже не оказалось в постели, и я с облегчением кинулась в душ, чтобы смыть с себя запах его дорогого одеколона, въевшегося в мою кожу за эту ночь.

Меня, как обычно, ждал завтрак: яичница с беконом и овощной салат. Быстро перекусив, я схватила с комода все книги и засела за чтение. Я так увлеклась, что испуганно вздрогнула, увидев на полу мужские ноги. Подняв глаза, я увидела Эдуарда, в руках которого был букет цветов. Он протягивал его мне и широко улыбался.

— Это тебе, милая, за то, что ты делаешь меня безумно счастливым.

Из-за его спины вынырнула Зоя с вазой в руке, и, не дав мне принять букет, сразу взяв его из рук мужчины и сунув в вазу.

Зоя вышла, а Эдуард остался со мной, сев на корточки передо мной и взяв мою руку в свою. Он погладил кожу на моей руке и прижал кисть к губам, поцеловав каждый палец.

— Ты просто волшебная, — пробормотал он и надавил на мои плечи, заставив меня лечь на кровать. Я отложила книгу и легла на спину, но не видела лица мужчины. Потом я почувствовала его горячие губы у себя на бедре, он водил языком по коже, вылизывая каждую клеточку моих ног. А потом он стянул с меня трусики и коснулся губами моих половых губ. Я вздрогнула от испуга и сжалась в комочек.

— Детка, расслабься, тебе понравится, — сказал Эдуард откуда-то снизу.

Я попыталась, но мне показалось, что я не смогла до конца расслабиться. Его губы целовали мои половые губы, как тогда, когда он впервые поцеловал меня.

Потом его язык раздвинул их и пробежал по внутренней части моих женских органов. Я задрожала от странного ощущения, похожего на удовольствие, но тут же отогнала его, потому что все происходящее казалось мне неправильным и неестественным. Но нет, я снова ощутила сладость от его прикосновений, а когда он языком надавил на какую-то точку, меня будто ударило током, и я вскрикнула, приподнявшись на руках и с испугом глядя на него.

— Тише, детка, — сказал он, не отвлекаясь, — Сейчас ты почувствуешь настоящее удовольствие. Просто доверься мне.

Я откинулась назад и закрыла глаза. Внизу происходило нечто невероятное: моя вагина пульсировала и горела, низ живота сладко ныл, а я боролась с чувством попросить его сделать что-то такое, что окончит все мои мучения.

Но я не знала, что именно ему надо сделать, чтобы все эти пульсации и напряжения внизу живота прекратились. Я ерзала на кровати, пока, наконец, не почувствовала какую-то странную волну, накатившую на меня и заставившую меня задрожать всем телом.

Это словно была разрядка, которую я ощутила, и за которой пришло облегчение, которого я раньше никогда не испытывала. Язык Эдуарда остановился, и он снова поцеловал меня в половые губы, как бы давая понять, что действие окончено.

Я дрожала всем телом, часто дыша и широко распахнув глаза. Я поняла, что это был мой первый в жизни оргазм, от ощущения которого я едва не сошла с ума. Я смотрела на Эдуарда, на его довольное лицо, на его ярко-розовые губы и мне было необычно осознавать, что этот старик смог сделать мне так приятно.

— Ты просто прелесть, моя девочка, — сказал он.

Я молчала. Я вообще с ним почти не говорила, отвечала только «да» или «нет» и просто здоровалась. Мы были чужими людьми, но теперь мне казалось, что между нами возникает больше общего, чем у меня было с собственной матерью. За всю жизнь я всего пару раз слышала от нее ласковые слова, а от этого немолодого мужчины я слышу их ежедневно и в большим количестве.

В эту ночь он не остался со мной, и я снова погрузилась в чтение книги, чувствуя особый прилив бодрости и хорошего настроения. Я периодически вспоминала об Эдуарде, о том, что он сделал со мной, и, вопреки всем моим нежеланиям, я констатировала факт того, что мне было хорошо. И сейчас, сидя в этом огромном доме с книжкой в руках, в одиночестве и в окружении дорогих вещей, я чувствую себя немного счастливей, чем в собственном доме, где меня вечно шпыняли и оскорбляли.