Запретный Альянс

Лина Мур

Когда враг превращается в опасного соблазнителя, то становится ещё интереснее и страшнее двигаться дальше. Дерик не только вызывает во мне странные чувства и невозможное притяжение, но и скрывает свои тайны. Его прошлое может катастрофически сказаться на моём будущем. Остановиться я не могу. Я узнаю все его секреты, даже если придётся с ним попрощаться навсегда. Мой враг всё тот же, но теперь он обрёл полную власть над моими мыслями. Наша связь запретная и настолько же сладкая.

Глава 5

Я ни черта больше не понимаю. Грубость, сила и превосходство в мышцах явно не на моей стороне, как и фортуна, в принципе. Всё в моей жизни через задницу. И выслать меня из страны нормально не получилось, но зато этим наглым мерзавцам удалось наказать меня за слова, предполагаю сказанные напоследок Ферсю… ну, или Дерику.

Напуганная, злая и безвольная позволяю привезти себя в полицейский участок и отправить в кабинет начальника. Мрачно окидываю взглядом знакомые стены и надеюсь, что это лишь недоразумение, а не чья-то месть мне. Это нечестно! Я даже не знаю, в чём меня обвиняют теперь!

— Герман! — восклицая, подскакиваю со стула при виде знакомого хмурого лица.

— Реджина, вот объясни мне, какого чёрта ты снова здесь? — возмущается он, бросая на стол папку, которую за секунду до этого держал в руках.

— Если бы я знала! Они ничего не сказали мне. Только синяки оставили! Они осмотрели мои вещи, а потом запихали в машину и всё время держали меня на мушке! Клянусь, это дело рук Дерика! Этот наглый отморозок ещё ответит…

— Реджина, прекрати ко всему приплетать Дерика, он здесь точно ни при чём. Это низко даже для него, да и причин у него не было…

— Были… думаю, были, — отвечаю, виновато опускаю взгляд.

— Боже мой, Реджина Хэйл, что ты натворила в очередной раз?

— Ничего… я… просто сказала правду и ему, и этому Ферсю!

— Реджина!

— Ладно, королю вашему. Он мне деньги предложил, представляешь? А ещё… ещё обманул, заставив подписать отказ от претензий, а потом приказал вышвырнуть из страны! То есть… я пока здесь, но сам факт! Я и так жертва, а меня опять наказывают непонятно за что! Это утомляет… — вздыхая, опускаюсь на стул и обиженно смотрю на Германа.

Герман падает в кресло и смотрит на меня тяжёлым взглядом.

— Ну что? Я была вежлива и гадости сказала тоже очень вежливо. Не осуждай, но я устала. Я хотела остаться, Герман. Остаться здесь и провести последние дни отпуска, как нормальная туристка, а в итоге оказалась в полицейском участке. Почему? Они тебе что-то сказали?

— Реджина, ты узнаёшь эту вещь? — Герман поворачивает ко мне папку, в которой находится фотография заколки для волос.

— Эм… не особо. А должна?

— Это фамильная драгоценность королевской семьи, которую они подарили Сабине четыре года назад. Она обнаружила пропажу и вспомнила, что вчера была у тебя в комнате и оставила её там. Положила на тумбочку и забыла. Сегодня на завтраке у королевы, она вспомнила об этом и пошла к тебе, чтобы забрать её. Ввиду того, что Сабина сильно разволновалась из-за твоего отъезда, то снова забыла о причине своего прихода, вернулась в твоё крыло, но заколку уже не нашла. Сабина вместе с охраной осмотрели всю спальню, как и практически весь замок, и тогда девушка предположила, что ты могла её взять. Машину, в которой ты ехала, остановили и проверили твои вещи. Эта заколка была там, и теперь тебя обвиняют в краже украшения стоимостью несколько сотен тысяч евро. — От слов Германа открываю рот и издаю странный гортанный звук.

— Какого хрена? — кричу, зло ударяя по столу.

— Реджина…

— Герман, это не я! Меня подставили… Боже, меня подставила Сабина. Я не воровка. Да я… я даже денег не взяла, а мне ведь целый миллион предложили. Ничего из вещей не взяла, даже трусики оставила. Я не воровка и, клянусь, что впервые в жизни вижу эту заколку! Она не лежала на моей тумбочке…

— Реджина, успокойся, я понимаю. Я знаю тебя и уверен, что это… это… тебя подставили.

Сокрушаясь, откидываюсь на спинку стула и не верю, что Сабина могла так со мной поступить. А как ревела-то? Как ревела! Предательница! За что? Не понимаю… даже все мои ненормальные предложения закончились.

— И что теперь? Как доказать, что я ничего не брала? — спрашиваю, напряжённо смотря на Германа.

— Я уже отдал заколку на экспертизу. С неё снимут все отпечатки пальцев и сверят, с твоими.

— Отлично. Ты мой Бог, клянусь, ты лучший, Герман, — облегчённо вздыхаю, но выражение его лица не сулит ничего хорошего.

— Это же хорошо, да? Когда снимут отпечатки пальцев, то не увидят там моих и отпустят? А потом… я потребую возмещение морального ущерба. Я здесь столько уже натерпелась и хочу в водичку, — скуля, хнычу.

— Водичка тебе не светит до завершения экспертизы, Реджина. Ввиду того, что твоя личность подтверждена, твои документы у нас и номера твоих карточек тоже, как и все деньги. То мне придётся… прости, Реджина, но ты будешь ждать решения за решёткой.

— Что? — шокировано выдыхаю я.

— Таковы правила, и я никак не могу на них повлиять. Всё, что мог, я сделал и буду подгонять своих ребят, чтобы пребывание в тюрьме не влетело тебе в круглую сумму. У меня связаны руки, — печально говорит Герман.

— А… если я попрошу тебя о встрече с Сабиной? Её же должны допросить, правда? Наши показания не сходятся. И я видела в фильмах, что в подобных случаях устраивают перекрёстный допрос. Нет? — ища вариант спасения, жалобно хватаюсь за стол и придвигаюсь к нему ближе.

— Это не твой случай. Я мог бы провести подобное, не будь Сабина под защитой королевской семьи. Она имеет протекцию самой королевы и поэтому неприкасаема. Если учесть, что ты для королевы персона, которую она хотела бы повесить, то вряд ли мне пойдут на уступки. Сейчас слово Сабины решающее. Если она захочет, то тебя осудят с огромным штрафом и передадут дело американской полиции, а дальше уже последуют суд и тюремное заключение. Дело — дрянь, но я… не волнуйся, постараюсь поговорить с ней и понять, для чего она так поступила. Я говорил тебе — не доверяй ей! Ты меня послушала?

— Не ори на меня, истеричка! Это я опять осуждена из-за всех вас! Я должна орать!

— Ты и так орёшь! Но я тоже имею право злиться на тебя, Реджина! Не могла удержать язык за зубами? Тебе надо было раздраконить Дерика, да? Он бы мог помочь! Он бы вытащил тебя отсюда, но ты не услышала меня! Чёрт возьми, Реджина Хэйл, почему ты не можешь жить нормально? — Герман разъяренно ударяет кулаками по столу.

— Это я не могу жить нормально? Да я самая нормальная из всех вас! И я напомню, шишка на голове у меня до сих пор болит!

— Нет там уже никакой шишки!

— Да я сама, как огромная шишка! Посмотри. — Переворачиваю ладони и показываю на ободранные пальцы. — Кто ещё из всех вас пострадал так же, как я? Никто. Это, чёрт возьми, нечестно! Вы мной крутите, как хотите! Вы меня кидаете! Предаёте! Бросаете! Обманываете! Целуете! А потом, засунув язык в задницу, ждёте, когда меня повесят вам на потеху! Ненавижу… — Глаза наполняются слезами обиды, и я всхлипываю, опуская руки.

— Реджина…

— Это нечестно, Герман. Нечестно так со мной обращаться. Все вы находитесь под чьей-то защитой, а я? Как будто кукла, в которую вы все втыкаете иголки и наслаждаетесь, когда мне больно. Мне больно… я не понимаю, за что меня так все не любят. Да, у меня скверный язык, но я… я ведь пыталась дать всем шанс. Я его дала, а мне мстят. Да успокойтесь уже, жизнь мне мстит намного круче, чем вы. За что?

— Реджина. — Герман подходит ко мне и обнимает. Цепляюсь за его рубашку и плачу, выплёскивая всё, что скопилось внутри.

— Тише, ничего. Мы справимся. Я попробую что-нибудь сделать. К сожалению, не могу взять тебя под свою защиту, хотя имею право на это, но я веду твоё дело, и закон не позволяет мне…

— Закон? Какой закон? — Поднимаю голову с его плеча, вытирая нос.

— Любой альорец, имеющий титул или состоящий в «Альянсе», имеет право взять на себя обязательства за гостя нашей страны. Сабина и другие девушки под протекцией Её Величества. И чтобы тягаться с этим, нужно иметь равноценную ей силу. Я бы мог, потому что я их родственник. Это накладывает на меня определённые обязательства, и именно я бы отвечал за все твои проступки, как и мог бы свободнее доказать твою непричастность. Но я не могу.

— А… а Дин? Он может это сделать? Дать мне протекцию? — шепчу я.

— Нет, Реджина. Дину откажут. Он должен оставаться беспристрастным и пока не станет королём не имеет права на это. Тем более он заинтересован в этом деле и в твоей свободе. Если всё это подстроено…

— Если?

— Хорошо, это всё подстроено Сабиной, но насколько я знаю, то она не претендовала на трон на самом деле, и ты для неё не была опасна. Она больше претендовала на Дерика… — Герман замолкает и подходит к своему столу.

— Что? Что тебе пришло в голову?

— Реджина, скажи, а Дерик у тебя не появлялся больше? Не говорил с тобой? Не приближался?

— Нет. В последний раз я видела его в ту ночь. А что? Ты думаешь, он использовал желания Сабины против неё?

Ну, конечно, в этом весь Дерик. В его стиле играть чужими жизнями, только бы самому выжить.

— Хм… не совсем. Я пока не могу сказать точно, но подозреваю, что Сабина могла кое-что узнать…

— Что? Что такого ужасного она узнала обо мне, раз решила так поступить? Она была моей подругой! Она… обманула меня. Чёрт, почему меня все обманывают? — сокрушаюсь я.

— Так. Надо подумать рационально. Пока тихо посидишь здесь, идёт? Тихо, Реджина, мне нужно провести личную беседу. — Герман садится в кресло.

— С кем?

— С самим собой. Лучше отвернись… нет, это глупо. Ладно, тогда так: я думаю, а ты молчишь.

Закатываю глаза и киваю.

Герман хмурится, шевеля губами и постукивая пальцами по столу, словно собирает какую-то невидимую мозаику.

Нет, ну что за сучки вокруг меня. А я ещё и в гости Сабину пригласила. Вот только пусть приедет, я её так встречу, что она будет бежать с горящей задницей по океану домой.

За спиной раздаётся шум. Герман отвлекается от личного разговора. Шизофреник.

— Только не это. Молчи, Реджина, поняла? Молчи. Вообще, притворись, мёртвой, — быстро шепчет он, поднимаясь из кресла.

— Эй, это грубо, — фыркая, оборачиваюсь и вижу виновницу всех моих несчастий. Она несётся в сторону кабинета Германа, показывая какую-то бумагу офицерам, пытающимся её задержать.

— Ну ты попала, — шиплю, закатывая невидимые рукава. Сейчас я ей задницу надеру.

Девушка влетает в офис и, запыхавшись, хватается за бок.

— Привет… я… здесь.

— О-о-о, тебе слишком нужны волосы? — цежу, поднимаясь со стула.

— Реджина! Ты мёртвая! — кричит Герман.

— Что? — Сабина озадаченно приподнимает брови.

— Сейчас ты их лишишься…

С этими словами прыгаю на Сабину, но Герман успевает схватить меня за талию и отдёрнуть в свою сторону.

— Реджина, успокойся!

— Я её сейчас… тресну её этим стулом! Порву её! Зубы ей повыбиваю! — ору, стараясь вырваться из рук Германа.

— Реджи…

— Реджи? Никакая я тебе не Реджи, предательница! Как ты могла так со мной поступить? — Хватаю руками воздух, представляя, что это лицо Сабины. И я его деру, деру и деру ногтями. Деру!

— Но я…

— Я тебе верила! Да дура я! Но мне казалось, что ты моя подруга! Ты на моей стороне! — Герман встряхивает меня, я ойкаю и замолкаю.

— Ты моя подруга, Реджи. Я бы никогда тебя не предала. Я ведь…

— А что ты сделала? За что? Ты больше мне не подруга, ты просто какой-то Дерик в юбке! — кричу и обвинительно указываю на неё пальцем, сдувая прядь волос с лица.

— Снова Дерика приплетаешь. Это у тебя уже пунктик, — шепчет Герман мне на ухо.

От злости ударяю его ногой по коленке, и он меня отпускает, скуля от боли.

— Заслужил! Я тоже оставила тебе шишку. А теперь ты, — говорю и поворачиваюсь к Сабине, которая бледнеет, сглатывая от страха.

— Я тебя прикончу. Хоть действительно будет за что меня судить. Я твои глаза тебе в ноздри запихаю, и будешь дышать своими слезами раскаяния. Не стоило меня злить, — с воинственным криком разбегаюсь и прыгаю, но Сабина отскакивает в сторону, и я несусь прямо на Дина, неизвестно откуда появившегося в дверях.

С грохотом мы падаем на пол, и он скулит.

— Дин… Боже, Дин, прости. Я хотела её убить. Дин. — Обхватываю его лицо руками и взволнованно вглядываюсь в приоткрытые глаза.

— Не так я представлял нашу встречу. Точно не так, — он слабо улыбается.

— Я думала, что никогда тебя не увижу. Дин.

— Я не собираюсь тебя отпускать, Реджи. Никто не посмеет так с тобой поступить. Я здесь, — Дин притягивает меня к себе на грудь, и кажется, что все проблемы могут быть решены.

Над головой раздаётся покашливание, и я поднимаю голову.

— Правда? То есть вместо того чтобы не плодить слухи, как мы и договаривались, вы решили, наоборот, дать им гнилую почву для распространения. Молодец, Дин, не мог найти другого времени, — недовольно произносит Энисса, указывая на офицеров, застывших в шоке.

— К слову, ты мог бы и подождать. Как спасать вас обоих, так я должна, а как быть частью группы, то пошла вон? Плохо. Очень плохо, — отчитывая, Энисса обходит нас и, переступая через наши ноги, входит в кабинет Германа.

— Что вы застыли? У вас нет других дел? Живо по местам, — грозно приказывает Герман и, хватая меня за подмышки, поднимает на ноги.

— Нет, ты явно обожаешь приключения. Заканчивай уже с этим, Реджина. — Он толкает меня в кабинет и помогает подняться Дину.

Только сейчас замечаю, что он в парадном камзоле и официальных лентах.

— Я или старею, или ты немного набрала вес за последнее время, — произносит Дин и, кряхтя, растирает спину. Герман закрывает за ним дверь.

— Что?

— Нет, конечно же, я старею. Ты прекрасна, Реджина. Ты самое удивительное создание в моей жизни, которое всегда будет согревать мои мысли, сердце и разум холодными, одинокими вечерами. Ты…

— О-о-о, можно я его пристрелю? Это будет убийством или самозащитой? — раздражённо цокает Энисса, приглаживая чёрную классическую юбку.

— Я буду голосовать за второе, — вставляет Герман, отчего все, кроме меня, прыскают от смеха.

— Вы можете мне объяснить, что происходит? — недоумённо повышаю голос.

— Ах да. Моя дорогая, моя восхитительная, моя…

— С тебя сняли все обвинения, — перебивая Дина, протягивающего ко мне руки, говорит Энисса.

— Что? Но… она мне подбросила заколку, — указываю на Сабину.

— Прости, — девушка виновато поджимает губы и протягивает Герману лист бумаги.

— Прости? То есть этого достаточно…

— Давайте, вы обсудите это на вечеринке. Я не прочь поскорее принять ванну и восстановить нервные клетки, — Энисса закатывает глаза и тяжело вздыхает.

— Так… Реджина, ты, действительно, свободна. Мало того, ты официально приглашена к королевскому двору и имеешь покровителя, точнее, у тебя есть человек, который отдал тебе свою протекцию. За тебя поручились, и это указ короля, — медленно произносит Герман.

— Что? Но… но… как?

— Всё просто…

— Не так уж и просто. Мы рисковали своими гладкими, загорелыми шкурками, — фыркает Сабина, но потом расплывается в улыбке, глядя на меня.

— Ради тебя всё что угодно, Реджи. И я не предавала тебя. Нужно было думать быстро, да и заколка была у меня в волосах, поэтому это единственное, что было под рукой, и я воспользовалась моментом. Энисса услышала от королевы, что тебя собираются отправить в Америку втайне от Дина. Она пыталась убедить королеву, что этого не стоит делать, но король уже закончил разговор с тобой. У тебя оставалось совсем мало времени, и она пошла ко мне. Я, узнав об этом, предложила план. Нам нужно было потянуть время, пока обед Дина с дипломатами не закончится, и Энисса не сможет ему всё передать. В общем, мне разрешили с тобой попрощаться, и я подкинула тебе в сумку заколку, пока ты завязывала шнурки. Дальше…

— Эни сообщила мне эту ужасную новость, и меня это взбесило. Мало того, что ты чуть не погибла, так ещё и мой отец решил открыто пойти против меня и нарушить нашу договорённость. Мы все пошли к нему, — вставляет Дин.

— Дальше неинтересно. Споры. Ультиматумы. Театральное представление Дина и угроза отречься от трона ради тебя, если ты не останешься, и вам не дадут время, чтобы понять, насколько сильны ваши чувства, — говоря, Энисса взмахивает рукой.

— И у нас всё получилось! Мы убедили короля! Я сняла обвинения, вспомнив, что сама подарила тебе заколку, и вуаля, теперь ты можешь быть в Альоре вместе с нами сколько угодно, — радостно заключает Сабина.

— Подождите, то есть я могу переехать в отель и увидеть твою коронацию? — Перевожу непонимающий взгляд на Дина.

— Более того, Реджи. Ты возвращаешься в замок и в свою спальню, как и одежду уже готовят к новому выходу. Ты теперь полноправная гостья Альоры и королевского двора. Ты не ограничена в передвижениях, имеешь право присутствовать на завтраках, обедах и ужинах вместе со всеми и участвовать во всех мероприятиях наравне с другими кандидатками. — Дин нежно берёт мою руку, оставляя на ней поцелуй.

— И твои родители не против?

— Конечно, им это не нравится, но я напомнил о том, что ты в этой ситуации пострадавшая, и если они позволят себе снова влезть в наши отношения, то я отрекусь от них. Немного манипулирования им не повредит.

— Оу… — У меня немного кружится голова от событий.

— Мы можем ехать, да? И сегодня мы решили отпраздновать твоё фееричное возвращение, как и официальное вступление в нашу компанию в клубе. — Сабина хлопает в ладоши, счастливо смеясь.

— Вы сказали, что за меня кто-то поручился? Герман не может. Дин тоже. Энисса?

— У меня нет таких полномочий, — девушка отрицательно качает головой.

— У меня тоже. Но какая разница, правда? Главное, что ты с нами. — Сабина подходит ко мне и обнимает, целуя в щёку.

— Я так рада.

— Но… кто за меня поручился?

— Реджи, не бери в голову. Это не важно, как сказала Сабина. Мы отправляемся домой и будем готовиться к вечеру. Герман, ты тоже должен быть в клубе. Это приказ. — Дин забирает меня из рук Сабины, обнимая за талию.

— Почему вы не хотите сказать, кто дал мне протекцию? — Отталкиваю Дина, нервно улыбающегося мне.

— Но разве это настолько важно, Реджи?

— Нам надо ещё выбрать наряды и сделать макияж. Теперь я могу завтракать с тобой. Это круто. Мы…

— Дерик.

Все замолкают, и я поворачиваюсь к Эниссе, как и остальные.

— Что?

— Почему вы так на меня смотрите? Это же не секрет. Дерик дал тебе протекцию, Реджина. Ты полностью под его защитой. Только он и мог это сделать.

Какого чёрта?

— Ладно, мы идём или нет? Я уже устала. И здесь жутко воняет. Герман, научи своих парней мыться, — фыркая, Энисса направляется к двери.

— Да, пошли. До вечера, Герман.

Бросаю взгляд на Германа, а на его лице застыла пугающая меня улыбка, вроде «я ведь тебе говорил». Но что он мне говорил?