Последний выстрел

Линвуд Баркли, 2017

Кто похитил местного жителя Брайана Гаффни и сделал ему на спине странную татуировку, содержащую признание в убийстве, которого парень не совершал? Кто изуродовал и искалечил насильника, которому удалось в суде избежать наказания? И наконец, кто преследует молодого человека, которого влиятельная родня и ловкий адвокат сумели «отмазать» от автокатастрофы, жертвой которой стала его приятельница? Полицейский Барри Дакуорт и частный детектив Кэл Уивер понимают: в городке действует опасный фанатик, руководствующийся лишь своими представлениями о добре и зле…

Глава 4

Барри Дакуорт хотел, чтобы Брайана Гаффни осмотрели медики. Поэтому он предложил молодому человеку подвезти его в местную больницу. Помимо прочего, это могло дать детективу возможность задать странному гражданину несколько дополнительных вопросов по поводу того, что с ним случилось. Предположение, что двухдневный провал в памяти мистера Гаффни был вызван злоупотреблением спиртным, Дакуорт отмел в сторону, как только увидел слова, вытатуированные на спине пострадавшего.

«Я БОЛЬНОЙ УБЛЮДОК, КОТОРЫЙ УБИЛ ШЭН». Эта фраза была не похожа на послание, которое нормальный человек или человек, напившийся в стельку, попросил бы набить себе иголкой и чернилами на голой спине.

Если Гаффни и знал, что именно вытатуировано у него на лопатках, он никак этого не обнаружил. Поэтому Дакуорт, попросив его еще раз задрать рубашку, сфотографировал надпись, а затем показал снимок посетителю.

— Господи боже, — пробормотал тот с изумлением. — Мне это кажется какой-то… какой-то бессмыслицей.

— Я полагаю, — сказал Дакуорт, — эта татуировка опрокидывает вашу версию по поводу того, что с вами произошло.

Лицо мистера Гаффни стало похоже на лицо четырехлетнего ребенка, пытающегося постичь смысл лекции Стивена Хокинга.

— Пожалуй… это в самом деле не похоже на дело рук инопланетян.

— Да уж, — согласился Дакуорт. — Думаю, нам следует поискать кого-то сугубо земного происхождения.

Гаффни, все еще пораженный тем, что он увидел на снимке, медленно кивнул.

— Мне очень жаль, — сказал он.

— Жаль? Чего именно? — уточнил детектив.

— Должно быть, вы приняли меня за сумасшедшего. Но я не сумасшедший, честное слово.

— Нисколько в этом не сомневаюсь, — заверил Дакуорт.

— То есть я, наверное, немного не от мира сего. Так всегда говорит мой отец. Но я не ненормальный. Вы понимаете, о чем я?

— Разумеется.

— Я просто не мог придумать никакого более разумного объяснения. Может, я в самом деле читал слишком много книг про НЛО. — Гаффни еще раз взглянул на фото. — А вы уверены, что это настоящая татуировка, а не маркер или что-то в этом роде, что легко можно смыть?

— Нет, я не думаю, что это маркер.

— Значит это настоящая, постоянная татуировка?

— Я не эксперт в этом вопросе. Не исключено, что с этим можно что-нибудь сделать, — сказал Дакуорт, сильно сомневаясь в собственных словах. — У вас есть идеи по поводу того, кто мог создать вам эту проблему?

Гаффни отвел взгляд от снимка, тем самым дав наконец Дакуорту возможность спрятать телефон в карман пиджака. Глаза молодого человека наполнились слезами.

— Нет, в самом деле, версия с инопланетянами была совсем неплохой. Они вполне могли захватить первого попавшегося парня и проделать на нем серию экспериментов. Но это… это просто какое-то безумие.

— Пойдемте со мной, — мягко предложил Дакуорт. — Пусть вас осмотрят специалисты.

По дороге к машине, не имевшей полицейских опознавательных знаков, детектив поинтересовался:

— Скажите, Брайан, у вас есть семья? Родители? Братья, сестры? Может быть, девушка?

— Мои родители живут на Монткальм-стрит, — медленно и тихо ответил Гаффни. — Я арендовал квартиру и поселился отдельно от них примерно полгода назад. Они решили — вернее, мой отец решил, — что пришло время, когда я должен начать самостоятельную жизнь. Понимаете? В общем, я нашел квартирку в двухэтажном доме в центре города. У меня есть сестра, ее зовут Моника. Ей девятнадцать. Ей тоже хотелось бы жить отдельно, но она пока не может себе этого позволить.

— Как долго вы живете в Промис-Фоллз?

— Лет пятнадцать. С тех самых пор, как мои родители переехали сюда из Коннектикута.

— А девушка у вас есть?

— Ну, вроде того. Она как-то приехала на станцию, чтобы помыть машину, и мы, можно сказать, поладили.

— Как ее зовут?

— Джесс. То есть Джессика Фроммер.

— Когда вы видели ее в последний раз?

Брайан задумался.

— Наверное, с неделю назад. Мы встречались несколько раз — не у меня и в основном не в городе. Кажется, вчера я должен был ей позвонить. — Лицо Гаффни приняло ошеломленное выражение. — Черт, она же будет беспокоиться, начнет думать, что со мной что-то случилось!

— Вы можете вспомнить кого-то из ваших знакомых — друга, друга вашего друга, дальнего родственника, — кого звали бы Шэн?

— Нет, никого. А можно еще раз взглянуть на фотографию?

Дакуорт вынул из кармана телефон и вывел на экран снимок. Гаффни какое-то время молча смотрел на него, после чего сказал:

— Знаете, я все еще не могу поверить, что у меня на спине действительно есть эта надпись. Что все это реально со мной случилось. Мне до сих пор кажется, что на фото не моя спина. Что же это за Шэн? Я кажусь сам себе каким-то чокнутым.

По дороге в больницу Дакуорт сделал небольшой крюк и купил для Гаффни в «Макдоналдсе» кофе, бисквит и сосиску с яйцом. Бедняга проглотил все с такой же скоростью, как незадолго до этого перезрелый, потемневший банан.

Народу в приемном покое городской больницы Промис-Фоллз оказалось немного. Гаффни приняли через десять минут после приезда. Дакуорт коротко ввел в курс дела врача, доктора Чарльза, молодого человека, внешне похожего на индийца. Затем детектив сообщил доктору, что хотел бы побеседовать с ним после осмотра. После этого Дакуорт вышел из кабинета и, найдя место, где сигнал на смартфоне был достаточно надежным, вошел в Интернет и открыл браузер, чтобы сделать запрос в поисковой системе.

Он ввел слова «Шэн» и «убийство» и принялся ждать. В Интернете обнаружился целый миллион ответов на запрос, но несколько первых оказались явно не имеющими никакого отношения к тому, что пытался найти Дакуорт. В них говорилось о книгах детективного содержания или содержались статьи об убийствах, подписанные авторами по имени Шэн. Дакуорт сузил зону поиска, введя в поисковую строку «Промис-Фоллз», но и это ничего не дало.

Тогда он отправился в зал для посетителей и сел на диван. Несколько минут спустя из кабинета вышел Брайан Гаффни в сопровождении доктора Чарльза.

— Могу я обсудить ваше состояние с офицером полиции? — поинтересовался врач.

Гаффни устало кивнул.

— Со здоровьем у мистера Гаффни все в порядке, — сказал врач. — Но он все еще не пришел в себя от чего-то, что привело его в бессознательное состояние.

— Вы можете хотя бы предположить, что именно это было?

Врач отрицательно покачал головой.

— Я хотел бы подержать пациента какое-то время здесь, чтобы понаблюдать за его состоянием и сделать анализы крови, — сказал он. — Вы знаете, кто мог сделать ему татуировку? В этом случае мы могли бы выяснить, были ли соблюдены необходимые меры предосторожности — например, должным образом простерилизованы инструменты.

— К сожалению, нам об этом ничего не известно, — пожал плечами детектив.

Доктор Чарльз издал горлом какой-то булькающий звук.

— Что ж, если оборудование для нанесения татуировок было заражено инфицированной кровью, для мистера Гаффни все это может закончиться гепатитом В, гепатитом С или столбняком.

— О господи, — пробурчал Дакуорт.

— Если у вас появятся еще вопросы, я буду здесь, — сообщил доктор и отправился к себе.

Дакуорт успокаивающим жестом положил Гаффни руку на плечо.

— Мне нужно вас сфотографировать, — сказал он.

— А?

— Я собираюсь отправиться в бар «У Рыцаря» и проверить, видел ли вас кто-нибудь там.

Гаффни потерянно кивнул. Дакуорт быстро сделал его портрет с помощью своего смартфона и взглянул на экран, чтобы понять, приемлемого ли качества получился снимок.

— Может, вы хотите, чтобы я связался с вашими родителями?

— Да, пожалуй, — ответил Гаффни, немного подумав.

— Я вижу, вы не совсем в этом уверены. Почему?

— Понимаете, я…

— Ну? В чем дело, Брайан?

— Понимаете… Мне стыдно, что со мной случилось такое.

— В этом нет вашей вины, — сказал Дакуорт, хотя и не был уверен, что его слова соответствуют действительности. В конце концов, Гаффни мог выпить больше, чем следовало. Нельзя было исключать и того, что татуировку сделали с его согласия, хотя он мог этого и не помнить. Впрочем, интуиция все же подсказывала детективу, что это не так.

— Полагаю, вам все же стоит дать им знать, — произнес Гаффни с сомнением на лице и в голосе.

Дакуорт дал ему свой блокнот, чтобы он записал адрес родителей, проживающих на Монткальм-стрит, и номер их телефона. Детектив решил, что отправится сначала туда, а уж потом в бар «У Рыцаря». Он уже выезжал со стоянки приемного отделения больницы, когда его сотовый телефон зазвонил. Это была Морин.

— Привет, — сказал он, включая блютус. — Ты на работе?

— Ага. У нас тут что-то вроде небольшого затишья. Я не вовремя?

Морин работала в торговом центре Промис-Фоллз, в магазине, торговавшем очками.

— Да нет, все нормально.

— Как ты?

Вопрос Морин был вполне невинным. Она всегда задавала его, когда звонила мужу. Но — Дакуорт чувствовал это — он не был дежурным. Супруга действительно интересовалась, как у него дела. Морин в самом деле хотела знать, как он себя чувствует. Даже сейчас, через десять месяцев после того, как он вернулся на работу.

— Я в порядке, — ответил Дакуорт. — Случилось что-нибудь?

— Ничего.

Однако по голосу жены детектив понял: что-то все же произошло. Чаще всего основной причиной для беспокойства Морин — после мужа — был их с Дакуортом сын, Тревор. Ему было двадцать пять, он жил с родителями и искал работу.

Раньше Тревор работал водителем грузовика в компании «Финли Спрингс-Уотер». Ее владелец, Рэндалл Финли, лет десять назад являлся мэром Промис-Фоллз, но вынужден был покинуть свой пост после того, как достоянием гласности стали его отношения с несовершеннолетней проституткой. Тем не менее год назад он снова умудрился стать градоначальникам.

Думая об этом, Дакуорт всякий раз приходил к выводу, что на свете возможны любые чудеса, а человеческая глупость и наивность безграничны.

Тревор, как и его отец, презирал Финли и, когда ему подвернулась другая работа — тоже водителем грузовика, но в компании, занимавшейся лесозаготовками, — ушел с завода по разливу минеральной воды туда. Но, поскольку строительная промышленность восстанавливалась медленно и спрос на стройматериалы оставался низким, через три месяца Тревора уволили. После этого ему пришлось переехать обратно в родительский дом — на время, пока он подыщет для себя что-то еще.

Разумеется, Барри и Морин могли предложить сыну оплачивать за него аренду. Но им обоим не нравилось в этом варианте то, что подобная ситуация могла длиться сколько угодно и предусматривала некие обязательства лишь с их стороны. Они решили, что этого позволить себе не могут, и предложили Тревору временно переехать к ним, в его прежнюю комнату. Они испытали смешанные чувства, когда он ухватился за это предложение. Однако в итоге оказалось, что притом, что их сын жил под одной крышей с ними, они его почти не видели. Вечера он проводил большей частью вне дома, а возвращался тогда, когда Барри и Морин уже спали.

Проблема состояла в том, что на самом деле чаще всего, выключив в спальне свет, они лежали с открытыми глазами, дожидаясь его возвращения — как в те времена, когда он был еще подростком и обязан был приходить домой к определенному часу. Дакуорт давно уже понял, что, когда дети живут отдельно, родителям по крайней мере не приходится беспокоиться по поводу того, что они засиживаются где-нибудь допоздна. Но когда взрослые дети по тем или иным причинам снова оказываются в родительском гнезде, их отцы и матери начинают испытывать прежнее беспокойство по поводу того, где они и что с ними.

— Что-нибудь с Тревором? — спросил Дакуорт.

Он услышал в трубке вздох Морин.

— В последние дни он сам не свой.

— В чем это выражается?

— А ты ничего не заметил?

— Понятия не имею, о чем ты.

— Разве полицейские не должны быть наблюдательными и замечать изменения в поведении людей?

Дакуорт не понял, пытается ли его жена пошутить или говорит серьезно.

— Да, но до матерей нам в этом деле далеко, — сказал он.

— Перестань говорить со мной покровительственным тоном.

— У меня и в мыслях такого не было.

— Тем не менее именно это ты и делаешь. Ты считаешь, что я раздуваю из мухи слона.

— Лучше скажи мне, что ты заметила такого, что я упустил?

— Ну, на первый взгляд ничего особенного. Но Тревор кажется слишком уж погруженным в себя. На него это не похоже.

— У него есть о чем задуматься, — произнес Дакуорт. — Он ищет работу и вынужден жить с родителями. Во всем этом мало веселого.

— Он проводит очень много времени у компьютера.

— Скорее всего, просматривает объявления о вакансиях. Теперь их уже не ищут в газетах.

— Наверное, ты прав.

Барри и Морин немного поговорили о том, не следует ли Тревору снова пойти учиться, чтобы углубленно овладеть какой-нибудь профессией. После путешествия с девушкой по Европе Тревор поступил в Сиракузский университет, на факультет политических наук, и вполне успешно его закончил. Никто не ожидал от него, что он станет политиком или будет работать на кого-то из политической элиты. Но Барри и Морин казалось, что Тревору удастся добиться чего-то более многообещающего и перспективного, чем должность водителя грузовика в компании, принадлежащей самовлюбленному ублюдку, который второй раз сумел пробиться в мэры Промис-Фоллз.

— Хотела бы я знать, куда он уходит каждый вечер, — сказала Морин.

— Когда он не жил с нами, мы понятия не имели, где он проводит вечера. У него есть право на личную жизнь. Чем он занимается по вечерам, не наше дело.

— Я знаю. Ладно, мне пора. У меня появился покупатель.

— Поговорим позже, — произнес Дакуорт и нажал на кнопку сброса звонка.

Когда он добрался до дома родителей Брайана Гаффни, было уже около пяти часов вечера. На подъездной дорожке к дому стояли два автомобиля. Дом оказался скромным, но ухоженным двухэтажным строением. Машины — средней цены седанами производства концерна «Дженерал моторс», на вид примерно пятилетними.

Дакуорт позвонил. Спустя секунды дверь открыла грузная женщина лет сорока с небольшим.

— Да?

— Миссис Гаффни?

— Верно.

— Простите, а как вас зовут?

— Констанс. А вы кто?

Дакуорт предъявил свой полицейский значок и представился. Хозяйка с опаской оглядела и значок, и детектива. Дакуорт по опыту знал, что полицейский значок вызывает настороженность у большинства людей — появление копов у дверей дома редко означает хорошие новости. Однако ему показалось, что реакция Констанс Гаффни была более выраженной, чем обычно в подобных случаях.

— Скажите, ваш муж дома? — осведомился Барри.

— А в чем дело?

— Если ваш муж дома, мне бы хотелось поговорить с вами обоими.

— Альберт! — позвала хозяйка, глянув назад через плечо. — Альберт!

Через несколько минут у дверей появился и Альберт Гаффни — лысеющий, тоже коренастый и достаточно широкий в плечах, чтобы заслонить свою жену, встав перед ней.

— Что случилось? — поинтересовался он, ослабляя узел галстука, стягивавший воротник белой рубашки. При виде Дакуорта и его значка на лице мистера Гаффни появилось такое выражение, словно он ощутил во рту неприятный вкус. — Итак, в чем дело?

— Дело касается вашего сына Брайана, — сказал Дакуорт.

— Что с ним случилось? — спросила Констанс Гаффни, делая шаг в сторону, словно приглашая детектива в дом. Альберт Гаффни, однако, не двинулся с места.

— С ним все в порядке. Сейчас он в городской больнице Промис-Фоллз — ему нужно сдать кое-какие анализы.

— Анализы? — переспросил Альберт. — Что произошло?

— На него… напали, — ответил Дакуорт. — Возможно, какое-то время злоумышленники удерживали его у себя.

— Напали? — Лицо мужчины выразило волнение. — Что значит — напали? Его… Я хочу сказать, его кто-нибудь… он серьезно пострадал?

— Видите ли, его лишили сознания и…

Дакуорт замялся. В самом деле, как описать то, что случилось с Брайаном? Мало было сказать, что его лишили сознания и нанесли на спину татуировку. Дело обстояло хуже. Чтобы установить в полной мере тяжесть совершенного по отношению к Брайану преступления, его необходимо было тщательно осмотреть и обследовать. Дакуорт собирался показать родителям пострадавшего снимки на своем телефоне, но теперь решил, что это будет не совсем уместно.

— Самым правильным будет навестить его, — закончил детектив.

— Ради всего святого, Альберт, найди свои ключи, — Констанс Гаффни бросила на мужа свирепый взгляд. — Надеюсь, теперь ты доволен.

Альберт хотел что-то сказать, но по глазам супруги понял, что будет лучше, если он промолчит. Отец Брайана повернулся к Дакуорту.

— Кто это сделал? — спросил он. — Кто напал на моего сына?

— Сейчас идет расследование, — сказал детектив. — У меня есть к вам вопрос.

Альберт кивнул, выражая готовность выслушать Дакуорта.

— Вы знаете кого-нибудь по имени Шэн? Кого-нибудь, кто был бы так или иначе связан с вашим сыном или вашей семьей?

— Шэн? — переспросил Альберт Гаффни. — Вы хотите сказать, что преступление против моего сына совершил именно этот человек?

Дакуорт отрицательно качнул головой:

— Нет. Так как, есть в вашем окружении кто-то, кого звали бы Шэн?

— Нет, — ответил Альберт, а затем, посмотрев на жену, поинтересовался: — Это случилось в его квартире? Дома у сына?

— Нет. Брайан утверждает, что все началось в баре, который называется «У Рыцаря».

— Вот видишь? — Во взгляде Альберта, устремленном на Констанс, нетрудно было заметить торжествующе-обвинительное выражение. Такой же оказалась и интонация, с которой был задан вопрос. — Это в любом случае могло с ним случиться. Он ходил туда и в то время, когда жил с нами.

Тем не менее по лицу Констанс было видно, что она по-прежнему в чем-то винит именно мужа.

— Пойду возьму свою сумочку, — сказала она.

— Ключи, — произнес Альберт, хлопая себя по карманам. — Куда подевались мои чертовы ключи?

Оба супруга исчезли в глубине дома. Дакуорт отправился к своей машине. В это время у обочины рядом с домом Гаффни затормозил зеленый «Фольксваген»-жук — старый, а не новый вариант популярного во всем мире автомобиля. Сидящая за рулем молодая женщина заглушила двигатель и вышла из машины.

Дакуорт вспомнил, как Брайан говорил ему, что у него есть сестра.

— Вы Моника? — спросил он, когда женщина приблизилась к дому.

Она взглянула на него с недоверием.

— А вы кто?

Дакуорт представился и коротко рассказал сестре Брайана все то, что уже успел поведать его родителям. Дождавшись момента, когда у Моники прошел первый шок от известия о том, что ее брат находится в больнице, детектив поинтересовался:

— Когда вы в последний раз разговаривали с Брайаном?

— Я пыталась позвонить ему вчера вечером, но он не ответил. А видела я его в последний раз, наверное, на прошлой неделе. Я заезжала к нему на работу.

— Моника, среди ваших знакомых и знакомых вашего брата есть человек по имени Шэн?

— Шэн?

— Да.

— Я не знаю никакого Шэна. А это мужчина или женщина?

— Не могу сказать.

— Потому что, если брат с кем-то встречается, я могу об этом не знать.

— Шэна, о котором идет речь, может уже не быть среди нас.

— В том смысле, что он мертвый?

Дакуорт кивнул.

— Этот факт не наводит вас ни на какие воспоминания?

Моника затрясла было головой, но вдруг застыла на месте.

— О нет. Может, не Шэн, а Шон? Но это не может быть тот Шон.

— О ком вы?

Моника указала подбородком в сторону дома на другой стороне улицы.

— Так звали пса старой леди Бичем. Сразу после того, как Брайан получил водительские права, он, сдавая задним ходом, задавил его.

— Брайан задавил собаку вашей соседки?

Моника кивнула:

— Это случилось несколько лет назад. Хотя виновата в этом была хозяйка пса, которая отпустила его на улицу без поводка, она была просто вне себя. Но теперь ей уже все равно.

— Это почему?

Моника пожала плечами:

— Дело в том, что миссис Бичем окончательно выжила из ума.