Игрушка властелина болот

Любава Вокс, 2018

Эбби думала, что свадьба с ненавистным женихом – это самое плохое, что может произойти в ее жизни, но на свадебный кортеж напали разбойники, и из невесты Эбби превратилась в бесправную пленницу, которую везут в болотный город на рабские торги. Выбор у Эбби теперь невелик – быть проданной в наложницы богатому господину или обрести покровительство жестокого разбойника. Хотя, какой это выбор? Ведь разбойник все уже решил за нее. Но есть еще одна сторона – древняя темная сила Скорбных болот, которая тоже захочет вмешаться в судьбу несчастной пленницы…

ЧАСТЬ 1. Скорбное болото

Больше всех остальных Эбби боялась Берка.

Седой Хед был слишком стар. Одер был слишком жаден. Он знал, что за невинную деву на рынке в болотном городе дадут в три раза больше, чем за опытную женщину. Керш был орком, а оркам люди с такой — той самой — точки зрения вроде бы неинтересны?

Оставался Берк.

Глаза у него, как у волка — желтые. Патлы серые, длинные. Взгляд жаждущий, ненасытный…

Страшно.

Поэтому каждый раз, когда устраивался привал, Эбби садилась поближе к костру между Хедом и Одером. Подальше от Берка. Подальше от его звериного взгляда.

Эббигейл Фрост — или просто Эбби — похитили прямо со свадьбы. Подвенечное платье, белое и длинное, до сих пор было на ней, как будто в насмешку.

Похищение произошло двумя днями раньше настоящего момента. Тогда, в первый день новой недели, Эбби думала, что судьба ее плоха, и хуже быть уже не может. Ее выдавали замуж за Ульда Солового — внебрачного сына одного из обедневших дворян. Выдавали за нелюбимого — отец Эбби задолжал Ульду денег и решил откупиться от долга дочкиными юностью и красотой.

Оказалось, бывает и хуже.

На свадебный кортеж напали разбойники. Распрягли лошадей, поснимали драгоценности с гостей, кого смогли — увели в плен. Всей ватагой разбойники дошли до Ивового брода, а там разделились. Одни увели коней в поля, что начинались за рекой Ремегой, другие ушли в леса, а третьи — та группа, в которой оказалась Эбби — пошли по тропе через Скорбные болота. Предприимчивый Одер сказал, что в болотном граде, Аталанте, есть у него покупатель на молодую красивую деву дворянских кровей.

***

Они шли до вечера. Четверо мужчин, одна женщина и пара мулов.

Тонкая тропа то появлялась, то исчезала в неизвестном направлении. Тогда начинало казаться, что болота вот-вот победят. Что они обязательно обманут идущих, бросят под ноги лживый морок, заставят ступить в чуть прикрытую зеленью бездонную топь…

Жуткие места.

Эбби с тревогой вгляделась в закат, опадающий за тонкими пиками болотной травы. Кровавое солнце, росчерки сиреневых облаков. Черная штриховка ветвей.

— Привал, — скомандовал Хед, остановил мула и стряхнул на землю вещевой мешок. — И не шастайте кругом, коли хотите жить. Воду с закрытыми глазами набирайте, потому как…

Договорить не успел.

Одер, стоявший у водной кромки, с отборной бранью отскочил и принялся судорожно осенять себя светлым знамением.

— Чур меня! Чур!

–… потому как в воде мертвяки, — резюмировал Хед и задумчиво помусолил пальцами седую бороду, на северный манер заплетенную в косу.

— Откуда они здесь? — дрожащим голосом поинтересовался Берк, разглядывая проступающие из бурой воды лица. Бледные, с узорами синих вен.

— Оттуда, — с видом знатока усмехнулся старый разбойник. — Тысячу лет тут лежат. Как их водой после битвы затопило, так и лежат.

— Не может быть, — засверкал глазами, заспорил Берк. — Люди за меньшее время в земле в тлен превращаются, а в воде за неделю раздуваются так, что и не поймешь — человек или кит… А тут, — он осторожно подошел к травянистой кромке, за которой, подернутое ряской, чернело водное зеркало. — Посмотрите только? Лица, как у спящих…

— Они нетленные, — коротко бросил Хед. Ему уже порядком надоел этот разговор. Сколько таких разговоров он вел на этих болотах за свою долгую жизнь? Много. Каждый раз подробно рассказывал новобранцам и чужакам старинные легенды. Надоело.

— Кто они? — не унимался Берк.

— И, правда, кто? Расскажи, старый? — присоединился к нему Одер.

Пришлось Хеду сдаться.

— Они эйю, белые колдуны. И хона — черные. Люди зовут хона вампирами, упырями, за то, что те пьют кровь. Не было здесь раньше болот. Было бескрайнее поле, и произошла на нем великая битва между эйю и хона. Сражение их было столь грандиозным, что небеса содрогались, роняя на землю звезды и камни, а люди в ужасе прятались по лесам и пещерам. Колдуны бились семь дней и семь ночей, а потом решили заключить мир. Но не успели. Явился демон смерти и хаоса — существо из безвременья, величайший маг этого мира. Он принес с собой три камня силы и с их помощью уничтожил всех. И всех эйю. И всех хона.

— А сам куда делся? — полюбопытствовал Одер.

— Тоже сгинул.

Эбби вздрогнула. Жуткая история представилась ей вдруг ясно и живо, во всех красках.

— Занятно, — храбрясь, подбоченился Берк. — А ты не бойся, — покровительственным тоном бросил пленнице. — Значит, просто всеми забытые безобидные мертвяки?

— Нет. Не безобидные, — кровожадно сверкнул выцветшими глазами Хед. — Если зазеваешься на берегу или суешься под воду — утащат в болото и утопят.

— Ясно, — недовольно осклабился Берк. — Проклятые мертвяки…

***

Хотелось броситься в черную воду и утопиться.

Хотелось прикоснуться к зеркальной глади и провалиться в нее… до самого дна.

Когда после хорошей судьбы обретаешь плохую, остается надежда, что все еще можно вернуть назад. Что бывает по-другому. Бывает хорошо. Когда из плохого окунаешься в плохое, а то и вовсе в худшее, надежды нет. Тяжкая судьба, которая прежде казалась ошибкой, становится закономерностью. Ты понимаешь, что ничего хорошего тебя уже не ждет…

Эбби отошла умыться и застыла. Пушистая кочка пружинила под ногами, затягивала в губчатый мох туфли. Белые ленты с подвенечного платья ловила и трепала вода.

Надо прыгнуть, или будет только хуже. Берк все равно доберется до нее. Одер не сможет караулить ее вечно. Да и вообще, кто сказал, что Хед с Одером для нее защитники? Вот напьется Одер на следующем привале, отпустит его немножко извечная жадность и сторгуются они с Берком. Тот ведь уже просил продать… И Одер почти согласился. Пьяный, правда, был. Но Берк о хмельной его сговорчивости знает и наверняка воспользуется…

Надо прыгать. Так проще будет.

Эбби всмотрелась в воду. На черной глади проступало ее отражение, а под ним, в глубине, белело лицо мертвяка. Его контур точно ложился на очертания Эбби, словно говорил — мы уже одно целое. Ты наша…

Ты — моя.

— Отойди от воды, красавица, — голос зазвучал в голове. От него за висками стало горячо и больно. — Здесь места недобрые, проклятые. Зазеваешься — сгинешь…

Эбби испуганно огляделась.

Никого!

Только лицо в воде будто пододвинулось ближе — к самой водной кромке. Светлые волосы коснулись берега и спутались с подводной травой. А потом глаза открылись… и взглянули на Эбби через белую матовую пленку, укрывшую зрачки и радужки.

— Сгинь, нежить. Защити меня, Пресветлый, защити… — молитва полетела над вечерним болотом вспугнутой птицей и оборвалась на полуслове.

— Здесь тебя Пресветлый не защитит. Здесь тьма правит. И я.

Мертвяк не шевелил губами, и Эбби стало казаться, что она сходит с ума.

— Кто ты? Ты настоящий? — спросила еле слышно.

— Конечно, настоящий. Я — Мортигус, а ты — Эббигейл Фрост.

— Откуда ты знаешь?

— Так написано в твоей книге жизни.

— Ты видишь все, что в ней написано? Значит, наверняка разглядел, что вскоре мое писание оборвется. Сегодня.

— Не разглядел, к сожалению. — Мертвое лицо в воде не изменило выражения. Голос же зазвучал по-иному. Теперь в нем чувствовалась насмешка. Ирония. — Будущее тяжело разглядывать, вот прошлое — другое дело. С ним все уже ясно, его не поменять, а будущее всегда укрыто дымкой перемен.

— Нет у меня будущего. И не было.

— Вот как, а ты хотела бы изменить свою судьбу?

Странный вопрос. Он выбил Эбби из колеи. Она даже думать о самоубийстве перестала. Пока.

— Да.

— И какую иную судьбу ты бы хотела?

Новый вопрос поставил в тупик.

— Не знаю. Мне сложно сказать. Всю жизнь меня учили помалкивать и уступать дорогу сводным братьям. Ведь они — сыновья-наследники, а я — просто… дочь. Моя судьба — быть отданной замуж за того, на кого укажет отец. И помалкивать.

— А бывает иначе? — вопрос с подвохом.

— Да.

— Откуда знаешь?

— В книгах читала…

Эбби мечтательно прищурила глаза и вздрогнула по старой привычке.

Отец запрещал ей читать, поэтому Эбби прокрадывалась в библиотеку тайком. Она научилась делать все бесшумно: передвигать огромную лестницу, вытягивать пухлые тома за скрипучие корешки, листать страницы…

— Ясно… Ну, что ж, приятно было поболтать с тобой, Эббигейл Фрост…

Голос затих и растворился в тумане. Лицо померкло под водой, в черном зеркале которой качался одинокий острый лик — Эбби. Через миг над ее плечом появилось отражение Берка — окруженные гривой волос звериные глаза.

— Умываешь свое хорошенькое личико? Мне нравится.

Тяжелая лапища улеглась на выступающие девичьи лопатки. Проехалась по позвоночнику вниз, вызвав у Эбби волну дрожи. Мерзость. Она попыталась ускользнуть, но Берк схватил ее за руку и потянул к себе.

— Оставь! — рявкнул вовремя подоспевший Хед. — Не твое.

***

Ночь Эбби спала тревожно. Каждый миг вздрагивала и просыпалась. Ей казалось, что Берк смотрит на нее. Он и впрямь смотрел, и глаза у него при этом были белые, подернутые мертвенной пленкой…

Сон.

Это был сон — лишь начало сна, в котором бушевала гроза. Эбби, преследуемая Берком, металась по болоту и не могла найти спасения. Огромная тень настигала ее, гнала в самую топь, в черноту, в бездонный колодец. Из мрака смотрел мертвяк и протягивал руки в белых одеждах: «Иди ко мне, иди же… Моя бедняжка. Моя невеста. Моя игрушка… Ведь никто кроме меня…

… тебя не спасет».

Мортигус, топь и смерть.

Эбби проснулась вся в холодном поту на заре. По двум сторонам от нее спали Хед и Одер. Храпели, как кони. У полудохлого костерка с жидким пламенем возился Керш. Орк.

Помнится в детстве все девчонки из деревни, стоящей рядом с отцовской усадьбой, говорили, что страшнее орка в этом мире не бывает существа. Клыки, когти, кожа зеленая… Фу.

Эбби присмотрелась к Кершу и подумала, что вся та болтовня здорово преувеличивала масштаб орковой уродливости. Ничего в нем такого ужасного — парень, как парень. Ну, зеленый. Ну, с клыками. Не самый мерзкий тип из всей этой разбойничьей шайки. Про себя она его даже «красавчиком» прозвала. А что? По сравнению с мерзким Берком он уж точно симпатяга…

— В воду заглядывала? — резко поинтересовался вдруг Керш. Ни с того, ни с сего.

— Да, — от неожиданности призналась пленница. — Да, заглядывала.

— Его видела? — орк склонил голову к плечу и прищурил черные глаза.

— Кого «его»? — на всякий случай переспросила Эбби, хотя сразу догадалась, о ком идет речь.

— Мертвяка. Того, что в воде.

— Тут много мертвяков, — прозвучал уклончивый ответ.

— Я не про многих. Я про одного. Того, что залезает в голову. Мы зовем его Властелином болот. И не пытайся меня обмануть.

Эбби не стала продолжать разговор и, отойдя подальше от костра, села под деревцо.

— Не верь ему. Он обманет тебя, а потом утопит. Он всех нас утопит, — прорычал себе под нос Керш и сплюнул под ноги. — Ты лишь игрушка для него.

***

Следующий день прошел так же, как и предыдущий.

Бесконечно тянулось болото, висели над ним тяжелые облака, и сизый туман клубился под ногами. Погода испортилась, к вечеру пошел дождь. Пришлось остановиться на ночлег чуть раньше, чем планировалось.

Берк злился — у него никак не выходило развести огонь. Несколько тощих хворостин, найденных по дороге, промокли насквозь.

Эбби нервничала. Злоба и раздражение Берка пугали ее. Он бросался тяжелыми взглядами, что-то бормотал себе под нос, ломая ветки на тонкие щепы и пытаясь просушить их над едва зародившимися лепестками пламени. «Погоди, доберусь до тебя, куколка, и Жадина тебя не спасет… » — доносилось сквозь треск.

— Иди, набери воду, — приказал Хед, указывая на ржавый котелок.

Эбби взяла его и поспешила на дальнюю кочку к большому окну, у которого, по словам старика, не было дна: «В такое окно нырнешь и не вынырнешь больше — так и будешь тонуть до конца времен».

Жестяной край поцеловал черное зеркало. Нарушив первозданную гладкость, зацепился, чтобы поднять воду горбом. Под ним забелело, проступило знакомое лицо…

— Мортигус! — Эбби вскрикнула и отпрянула, потом вернулась, принялась вглядываться внимательно. — Мортигус?

Не он. С чего быть ему? Тут этих мертвяков тысячи, но голос в голове ответил:

— Я.

— Ты ведь лежал в другом месте, у другого привала?

Эбби притянула к берегу полуполный котелок, перехватила его двумя руками за дужку, поставила перед собой, будто защищаясь.

— Это сложно объяснить. Да и не к чему. Хотя... Дело в пространстве и времени. Болота искажают их, смещают, смешивают. Поэтому я могу двигаться, оставаясь на месте.

— Как так?

— Очень просто. Представь, что земля, на которой ты стоишь, изменилась, а вода осталась той же самой, что была на предыдущем привале…

— Тс-с-с, — Эбби приложила палец к губам и сжалась в комок, совершенно забыв, что их безмолвный разговор посторонним не слышен. — Берк. Сюда идет.

— Эй, у тебя проблемы с этим парнем? — поинтересовался Мортигус, но Эбби лишь испуганно замотала головой.

— Пожалуйста, тише…

Она укрылась за кустом осоки в надежде, что Берк ее не заметит. Он и не заметил — выругался, будто сплюнул:

— Ты где, девка? Тащи воду, надоело ждать!

Разбойник покрутился на месте, как пес, и, не обнаружив пленницу, ушел обратно к остальным. Костер уже расплясался вовсю. Над травой поднялось рыжеватое зарево.

Дождавшись, когда Берк уйдет подальше, Мортигус снова подал голос:

— Осторожнее с ним, мне он не нравится.

Эбби удивленно приподняла брови:

— Мне тоже не нравится. Но, слышать подобное предупреждение от мертвяка как-то странно.

— Согласен. Я бы тоже удивился, — голос в голове обрел веселые ноты. — Мертвяки коварны и корыстны.

— В чем же твоя корысть? — Вопрос Эбби не заставил себя ждать. Она отставила котелок и склонилась над водой. Зацепила гладь лентой от платья — белесое лицо пошло рябью.

— Скучно мне. Залежался тут за долгие годы. Развлеченья хочу. Хочу жертву…

Сомкнутые веки мертвяка разошлись. Опять эти глаза! Эбби резко отпрянула в сторону и вверх — не хотела в них смотреть. «Там смерть, — подсказывал здравый смысл, но разрушительное упрямство тут же вклинивалось. — Смерть? Нам того и надо… »

— Кто ты, Мортигус? Ты хона? — поинтересовалась Эбби с любопытством, вернувшись на место, и склонилась ниже к воде. — Или… кто?

— А сама как думаешь?

— Я не знаю, — взгляд Эбби скользнул по укрытым зелеными водорослями белым одеждам, почти таким же белым, как ее собственный подвенечный наряд. Хотя, какой он, к черту, белый? Уже грязный, а скоро вообще станет лохмотьями… — У тебя светлые одежды, как у эйю.

— Ты и впрямь считаешь, что злодеи ходят исключительно в черном?

— Нет, но так всем было бы удобнее, — Эбби чуть заметно улыбнулась и, склонив к плечу голову, поймала себя на кокетстве. «Что я творю! — сделала себе строгий выговор. — Флиртую с утопленником? Дожили… »

Ночь укрыла болота непроглядной темнотой, оставила лишь звуки: тихое шуршание трав, трели лягушек и переклички птиц.

Эбби долго не могла заснуть — все думала над словами Мортигуса: «Хочу жертву… И впрямь считаешь, что злодеи ходят исключительно в черном?»; и Керша: «Ты для него игрушка».

***

Два следующих дня прошли незаметно и однообразно.

Тонкая тропа змеей вилась между кочками. По сторонам то и дело возникали скудные перелески из ивняка и осин. Шапки высокой травы, встающие из тумана, напоминали кикимор или лохматых троллей.

Разбойники шли гуськом. Фыркали и волновались мулы. Эбби по-прежнему старалась держаться между Хедом и Одером. Берк шагал впереди. Керш шествие замыкал…

А у Эбби появилась тайна. Своя собственная тайна!

Когда алый солнечный край окунался в болотную жижу, отряд вставал на привал. Тогда Эбби покорно брала котелок и отправлялась за водой куда-нибудь подальше. Ей всегда было страшно — Берк каждый раз провожал ее голодным взглядом, но Одер, который оба последних дня не прикасался к вину, следил за ним. Хотя, Эбби стало казаться, что дело не только в Одере. Берка сдерживало что-то еще. Что-то необъяснимое…

Мортигус.

Теперь, подходя к воде, Эбби постоянно ощущала его присутствие. Он нагло поселился в ее голове и не хотел уходить. Да и, если честно, саму Эбби такое соседство вполне устраивало. Спокойный голос Мортигуса придавал уверенности и создавал иллюзию безопасности…

Правда, очередной поход за водой чуть не закончился плохо.

Эбби опустила котелок в воду, вгляделась в кольчатую рябь, знакомые черты под ней.

— Привет.

— Привет, — бледные веки разомкнулись. Дрогнула зеленая ряска. — Не устала от болот?

— Нет. От болот — нет. От плена устала. Устала бояться, — Эбби тяжко вздохнула.

— А ты не бойся, — посоветовал Мортигус.

— Не получается. Берк все время следит за мной, отпускает сальные шуточки. Я спать боюсь.

— Да, дела…

За спиной чвякнул мокрый мох. Эбби быстро обернулась. Пришел Берк. Пришел и встал вплотную, огромный, как гора. От него пахнуло мускусом и псиной.

— Не бойся, — прорычал он, протягивая к Эбби руку.

Девушка отпрянула, чуть в воду не свалилась.

— Отойди.

— С чего бы, недотрога? — Берк громко шмыгнул носом, отер лицо рукавом. — Хоть потрогать себя дай, а то скоро не за что будет, исхудала вся…

— Отстань, — Эбби набрала полный котелок и попыталась уйти.

— Не отстану.

— Отстань! Уйди прочь…

— Не уйду.

Эбби попятилась, но разбойник быстро нагнал ее и схватил за запястья. Девушка уперлась спиной в ствол молодой ракиты. Руки, плотно зафиксированные за спиной, прижались к излому ствола. Больно.

— Помогите! — еда успела выкрикнуть пленница перед тем, как губы разбойника впились в нее, оборвав зов о помощи.

Помощь. Кто придет к ней на помощь? Некому. Видимо придется сдаться. Ей не справиться с Берком, он раза в два больше и тяжелее…

Конец ознакомительного фрагмента.