Секс-няньки по соседству

Любовь Попова, 2021

– Как вы оба меня достали! Я не собираюсь больше это терпеть! – кричу я смотря на то, как они стирают с лиц кровь после драки. – Вы же друзья! – Так не разрушай дружбу! Выбери одного из нас! – Я сделаю лучше! Я уйду сама, – решаю, делаю шаг в сторону, но меня зажимает с двух сторон. Два огромных мускулистых тела. – Да кто же тебя отпустит. В книге присутствует нецензурная брань!

Глава 3

В груди становится тесно. Меня преследует странное предчувствие, что здесь таится какая-то подстава. Не может все пройти идеально, не с отцом.

— И так… — говорит адвокат, кладёт свой чемодан на стол и вводит нужные цифры. Неспешно достает документы.

Именно Панин был посвящен во все тайны. Друг семьи и, наверное, единственный человек, который понимал отца.

А я?

А что я… Я девчонка. Когда-то я еще хотела подстроиться под отца. Состригла волосы, стала ходить в военный кружок. Пришла к нему и сказала, что пойду в армию. Буду как он и его солдаты, не хуже.

Дура…

В мои четырнадцать он не понял моих стремлений. Дал мне пощечину и сказал, что бабам место на кухне, а не на поле боя. Я не возненавидела армию, но во мне подсознательно засела установка, что мужики должны служить. Что без стандартного срока в армии мужчина не может состояться.

Может быть поэтому я напрочь отшивала парней, которые гордо заявляли, что их отмазали предки и армия для дебилов. Для меня это крайне дико и ненормально.

Меня пихают в бок, вытягивая из мыслей, как со дна океана, и я, хлопая ресницами, сосредоточиваю внимание на происходящем.

— Вы все слышали? — спросил меня Лев Дмитриевич Панин, и я честно покачала головой.

Он тяжело вздыхает и обреченно смотрит на свой лист бумаги, потом вопросительно на Рената. Ну и я. Только у того челюсть сжата. Зубы почти скрипят. А моя коленка в его руке почти хрустит, так сильно он ее сжимает.

— Вот старый хрен, — удивляет он меня словами, судя по всему об отце, и поворачивается ко мне всем корпусом. Кидает взгляд на свою руку. И убирает, словно ошпарился. — Твой отец хотел уберечь тебя от непродуманных поступков, — выплевывает он слова, начинает явно издалека.

Кровь стынет в жилах от его тона. Что это значит?

— Ближе к делу, — прошу я и слышу, как адвокат откашливается, чтобы я следила за языком. Но меня волнуют не приличия, а то, как пристально смотрит на меня Ренат. — Да что происходит? — вскрикиваю, начиная злиться.

— Трындец, — слышу я сбоку и оборачиваюсь к Захару. Злой. Даже непривычно. — Нам придется жить здесь. Пол сраных года! Чтобы получить следующее назначение и звание. Иначе… — ох хватается за свою голову и проводит по своему отбритому по-военному ежику. — Гражданка… — цедит сквозь зубы.

Мой мозг не воспринимает данную информацию, в голове каша… что он сказал?

— Что за бред! Вы будете жить здесь?! — я смотрю на обоих, и, кажется, мой мир начинает рушиться в этот момент. — Со мной?! И только потом получите возможность и дальше щеголять по миру? — пытаюсь я осознать происходящее.

Все трое кивают. Уныло. Тяжело.

Нет. Не правда. Просто такого не может быть, мать твою!

— А ты свои деньги… — кто-то из них говорит это.

Я вроде слышу слова, но они как разбросанная по сознанию мозаика, не могу собрать общую картину. Хоть и стараюсь, ползая на коленях. Что-то не то, где подвох?

— Я не понимаю, — выдаю с нервным смешком, продолжая глядеть по очереди на каждого мужчину в этой комнате, ожидая получить вразумительный ответ.

— Екатерина Анатольевна. Для защиты вашего капитала и контроля за вашим поведением молодые люди приставлены к вам… — монотонным голосом начинает объяснять адвокат.

— Няньками, — подбираю я правильное слово, и парни издают неопределенный звук похожий на рычание.

Я нервно вскакиваю, оборачиваюсь, смотрю по углам. Это не по-настоящему. Не может быть правдой! Такое вообще бывает? Мне уже давно стукнуло восемнадцать! Я взрослая девушка, умеющая за себя постоять.

Этот фарс должен закончиться прямо сейчас!

— И где скрытая камера?

Расхаживаю по комнате, пытаясь найти доказательство того, что это всего лишь глупая шутка. Переворачиваю весь стол вверх дном, подбегаю к рядом стоящему дивану и раскидываю подушки в сторону. Оглядываю библиотеку, ища, где может быть спрятан сей прибор.

Взяв стул, несу его в сторону висящей огромной картины, но мужчина, а им оказался Ренат, останавливает меня, отбирая несчастный стул, что я не собиралась отдавать без боя.

— Это не шутки, Киска, все вполне серьезно.

— Не называй меня так! — разозлилась я на Рена совершенно необоснованно. Но именно он в компании Захара теперь препятствие к моей свободе!

— Я Катя! Запомни раз и навсегда! А, нет! Для вас — Екатерина Анатольевна! Да что за бред! Мне двадцать лет! Я почти всю жизнь жила одна, а сейчас вы хотите, чтобы два перекаченных тестестероновых солдафона читали мне на ночь сказку? — это я говорю нашему семейному адвокату, что стоит в стороне и с удивлением во взгляде смотрит на меня, словно я сумасшедшее создание. — Может, они меня еще и в постельку должны укладывать, чтобы всякие злые насильники в нее не забрались? — процеживаю ядовито, сжимая до боли кулаки.