Кошачий бог. Антиутопия. Книга вторая

Людмила Захарова

Антиутопия в жанре климатической фантастики (cli-fi) о последствиях глобального потепления и верных котиках. Конец света наступит, но не так, как мы думаем.

13. Виктория

Ульяна задумчиво сидела на пороге дома, держа на коленях доску и раскрытую тетрадку. Она ничего не писала, а смотрела на звезды. Здесь они падали редко, и она могла подолгу смотреть в темноту, не обращая внимания на призывы мальчиков все-таки поужинать. Четырнадцатилетний сын присел рядом, чмокнув ее в макушку, уроки для него на сегодня закончились, даже чистописание в тетрадке он исполнил беспрекословно.

Ей удалось убедить чудиков, что рано или поздно, они должны выйти в люди, чтобы сын получил образование, стал полноправным жителем страны, поэтому она учила его сама помимо компьютерного обучения. Она улыбнулась, вспомнив его рождение и спор об имени.

— Вот, Уля, держи сына, — сказал разведлет, бескровно перерезав пуповину волшебной палочкой — лазерным ножом, — как ты его назовешь?

— Виктором…

— Почему? Мы думали — Санькой.

— Виктория — победа, победа над системой. Виктор Александрович. Теперь я точно знаю день блуждающей звезды, это будет мой второй праздник. Я веду свой календарь чудес.

— Дуля, — вмешалась кошка Удача, махнув хвостом, — Дуля, теперь вылизывай котенка.

— Надо же, кошка, а ревнует как свекровь.

— Ну, не наговаривай, Удача очень умная кошка, а все животные вылизывают своих котят, да и чужих тоже, не гони ее.

— Нет, Ульяна, если победа — Виктория, то почему тогда Виктор, и что значит — Александрович?

— Но он же сын, мужской род — Виктор, женский — Виктория. Санька — это только для меня Санька, а полное имя Александр, значит отчество Александрович.

— А это обязательно иметь полное имя, да еще указывать, чей он сын?

Уля рассмеялась до слез. Просто чудики!

— Обязательно и еще фамилия дается человеку «в миру», как вы говорите. И еще документы нужны. Ну-у… бумажки такие с печатями, что вот такой-то такойтович родился там-то там-то, тогда-то когда-то, за сим удостоверяю: начальник, подпись, печать органа, выдавшего документ.

— Органа? — подивились чудики, — орган какой части тела?

— Ай, как сложно с вами в простых вещах… — отмахнулась Уля, — поищите в компе образцы документов, нам отдыхать пора. Меня кот посторожит, мявкнет, если что-то вдруг понадобится. Кот ученый, ус крученый, — напевала она младенцу, побуждая к сосанию.

Кот отвернулся обиженно, малыш кривил рожицы, но никак не захватывал сосок, чтобы попробовать грудь. Уля капнула молочком на язык, сынуля рот закрыл, она уловила момент позевывания и наконец-то приложила его к груди, новорожденный начал сосать, щекотливо и больно вытягивая молоко из нерасцеженной груди. А чудики никуда не ушли, зачарованно смотрели на сияющее лицо новоявленной мамочки, ничего вокруг не замечающей.

Уля вздохнула, трепетные, незабываемые чувства… Виктор удался в Саньку, с каждым годом все ярче проявлялись черты лица, даже жесты. Такая же феноменальная память, улыбка… Она обняла сына.

— Папку ждешь? — спросил он.

— Да, малыш, я чувствую его. Ему грустно, как и нам, но немножечко, ибо много дел.

— Ты мне сказала, что можно сразу быть в двух местах одномоментно.

— Можно, ну и что? Даже в трех, пожалуй, можно…

— Почему ты об этом чудикам не расскажешь? Они живые люди, тяжело разлуку с домом переживают. Ты не замечала? Видеосвязь, это конечно, неплохо. Уже неплохо… Но каждый стремится понять сущность явлений, а ты молчишь, не замечаешь.

— Разве, Виктор? Не замечала…

— Да, мамчик, да! Об этом надо рассказать, если ты узнала это.

— Ну-у, — потянула Ульяна, — ну это же так просто! Шкурка тела здесь, душа витает в облаках, а когда я пишу сказку, мысленно я здесь отсутствую. Чего уж проще?! При этом мир столь многогранный, что можно заблудиться. Я полагаю, они заблудились, а главный напрасно подозревает и злится на Ирку, она же его любит.

— Мааам! ИР-ка не человек, а счетная машина! Грубо говоря.

— Ирка мыслит? Мыслит. Значит и в способности любить ей отказать нельзя. Неправильно. Нельзя запрещать любить.

— Допускаю, что можно любить без тела — на расстоянии. Допускаю. Ладно. Но любят не мозгами, а чувствами, эмоциями, сердцем.

— Точно так… Правильно. Тем более правильно. ИР-ка уникальный разум, новая эра познания любви — умом. И это твое открытие, сынок. Вот именно поэтому она может решать немыслимые задачи, а Ирум — нет.

— Очень интересно, что не смог сделать Ирум? Ну, приведи пример.

Ульяна перебирала в памяти всякие решения для бытовых проблем и вдруг рассмеялась.

— Когда ты родился, Первуша испугался, что в аварийных летягах памперсов нет.

— А что это такое — памперсы?

— Навроде одноразовых пеленок для маленьких, трусики такие… Я сама не видела ни разу, но у нас же на складе портяночной фланели несколько рулонов, так, конечно, пеленок я давно сама нарезала. Главный говорит Ирке: «Что делать будем?» А она отвечает: «Поднимись на тысячу лет позже и возьми из дома». Это же так просто!

— Так почему же они не поднимутся к своим родным?

— А он не доверяет Ирке, вот и вся проблема. И еще мы с тобой ждем случая, чтобы податься к людям незаметно.

— Люди… они такие же, как мы? Почему нужно незаметно, в чем опасность?

— В системе… То, что мы с тобой знаем, рано доводить до умов, не поймут. Просто не поймут.

— Но почему не поймут? Все кругом дураки что ли? Мы-то поняли, мамчик!

— Сынок… читай больше историю. Начни с Ветхого завета. Читай! И если найдешь хоть одного пророка, которого не убили, а прославили, мы выйдем из заточения, отпустим чудиков к бабуле…

Конец ознакомительного фрагмента.