Кошачий бог. Антиутопия. Книга вторая

Людмила Захарова

Антиутопия в жанре климатической фантастики (cli-fi) о последствиях глобального потепления и верных котиках. Конец света наступит, но не так, как мы думаем.

8. Папка

Первый разведлет обнял резко постаревшего отца.

— Папка, — кричал он, раскачивая его из стороны в сторону, — папка!

— Наконец-то! Вернулся к жизни, а то сидел в климатроне, как бабёныш, под бабкиной юбкой.

Главный конструктор легко освободился от кольца рук сыновьих, осмотрел его, держа за плечи.

— Молодец, Первый, я тоже очень рад, что мы вместе!

— Докладываю, осмотрелся, в радиусе пятисот километров поселений нет, дорог нет, вода хрустальная и речная в избытке. Кислород зашкаливает. Натуральная пища растет под ногами. Ты, наверно, давно не ел, ягоды тебя сразу на ноги поставят.

— Замурчательно, — скажет Удача…

— Как? Она существует?!

— А почему бы и нет?

— А почему тогда остальных нет никого, Ирум говорит, что еще не родились. А мы-то кто тогда?

— Люди, конечно… Нам надо базу спланировать, а не впадать в рассуждения о том, что непонятно по привычным для нас меркам. Представляешь, меня вынесло почти на орбиту, а кислород-то кончился. Я распался на атомы, а Ирка вновь меня собрала. Многое не я говорю, а передаю ее умозаключения. Ирумы считают мегасекундами, но фактически время не существует, мы все на той же самой планете Земля, только в стороне от властей и цивилизации. Будем строить научную базу, и очень тщательно маскироваться.

— Хочешь сказать, что летучие мишки, кипящая почва и все поглощающая клоака, которые я сам наблюдал, мне приснились? Ничего не было?

— Все было, есть и будет, а мы в этом живем. Иногда видим происходящее, иногда спим. Мы — проекция будущего, мыслеформы телесны, ну, примерно так: ты подумал и уже одет. Ты же этому не удивляешься.

— А что тут нового, так всегда было… почему-то.

— Проще говоря, мы — это мы же, и на той же планете, как в том же доме, где снесло купола и крышу, а мы проскочили на несколько этажей ниже — и находимся в неразрушенной квартире. Так уже случалось, циклоны шли по верхам, а мы своевременно спускались вниз, вспомни… Но здесь человеческие законы — властные структуры, не владеющие перспективой. Они нас не поймут, поэтому нам надо остерегаться.

— Почему надо бояться управления? Девочка постоянно говорит о страхе, об отключении от источников жизнеобеспечения, и от нее исходит такой ужас, что я ей верю.

— Амбициозная система управления губительна для любого вида жизнедеятельности, даже растений. Ты ей все рассказал о кошачьем боге, об академике?

— Да, она сказала, что все запишет, когда тетрадку купит… А ненаглядная переводится как любимая женщина. Это точно, бабуля всем была приятна.

— Это лирика, а мы технари, пора за дело. Главное, что здесь нет помех для настройки связи, Ирка так сказала.

— Ирка… Даже у твоего компьютера есть имя, а как меня зовут?

— Малыш… за тысячу лет я и не припомню, как мы тебя назвали… Первое поколение — Первый разведлет… Я и себя-то не помню, так и остался главным конструктором, мне этого обращения было сверх достаточно, как и забот.

— А Петровичи себя не забывали.

— Петровичи? У них тоже счет поколениями, свое направление в жизнеобеспечении, дополняющее наши усилия. Ничто нам не мешает узнать впоследствии, мы же будем отслеживать действия землян, постараемся не допустить кривых и гибельных надстроек над базисом. Учи древнюю историю, чтобы понимать — какие случаются жизнеотключения в мире. Пора за дело, хватит эмоций. Непродуктивно, сынок. Я уже чувствую, что Ирка злится.

— Ты говоришь так, словно искусственный разум, счетная машина — женского пола, словно мысли близкого человека слышишь… Так и хочется спросить, а какие у вас отношения? Партнерские?

— Партнерские, конечно. Нет, не в прямом смысле. Коллективный разум, коллеги — будет правильно. Эта дура копировала женские мотивации, подвохи, уловки манипулирования мужчиной. А я ей потакал, отвечал по привычке, как жене. Так и повелось. А на самом деле изобретатели — все одиночки, мне не следовало жениться, это обременительно для науки.

— Выходит, я плод твоей ошибки, и ты сожалеешь об этом.

— Не говори глупостей, ты мое лучшее творение из всего, что я настроил, сконструировал. И я тебя люблю больше своей жизни и всего, что я создал.

— Пап, а мои разведчики, моя команда где? Они вернутся?

— ИР-умы запеленгуют, направят всех, кто поднялся в небо. А поднялись все летные аппараты. Идем, что панель управления нам покажет, посмотрим. И тебя пора приобщать к созиданию.

Они обошли стороной костер, где колдовала Ульяна над собранными грибами, исхитряясь сушить их на ветках, отгоняя стаи глупых бельчат. В стеклянной колбе закипал травник… Первобытная благодать.

Ей нравилось жить в белоснежной юрте, кошка Удача обходила владения, натаскивала задушенных пташек, зайчат, лисят и однажды слепого волчонка, но спать уходила неизменно к Главному, чей агрегат, похожий на громадную шестипалую стрекозу, колыхался на волнах и добывал рыбу. Она делала запасы на долгую зиму… Единственное неудобство в том, что к утру цирковое белое трико распадалось в пыль, ей приходилось прикрываться листьями папоротника, чтобы сообщить первому, что ей нужна одежда. Шпионы купались голыми, при этом совсем не умели плавать, бродили в воде, присаживались, выходили без всякого стеснения и совершенно не смотрели на ее тело, не искали взгляда, подходили редко, чтобы лишь потрогать ее косы, не скрывая изумления. Невнимание иногда казалось обидным, она сразу вспоминала Саньку, его восторженные глаза и стихи о красоте возлюбленной.