Иоанн III Великий. Первый российский государь. Летопись жизни. Часть II

Людмила Ивановна Гордеева, 2006

Вторая часть книги охватывает год за годом весь период жизни Иоанна III – 1440-1505 годы. Изложение сопровождается цитатами из важнейших документов того времени: летописей, Посольских и Разрядных книг, Духовных и прочих грамот современников, записей иностранцев. Знакомство с ними позволит читателю услышать негромкий голос наших давних предков, из первых уст узнать, как создавалось наше государство. Эта книга для тех, кто хочет знать подлинную историю той эпохи, но не имеет возможности изучать источники, в первую очередь, для студентов исторических вузов, для старшеклассников, может стать надёжным пособием для курсовых и дипломных работ.На обложке: Иоанн III. Гравюра из «Космографии» А. Теве, 1575 г.

Глава 1. Годы 1440 — 1452. Детство

Истоки многих поступков взрослого человека — в его детстве. Нередко человек, выросший в бедности, всю жизнь тратит на то, чтобы разбогатеть, чтобы не потерять накопленное. Не видевший с рождения материальных проблем, ищет смысла жизни. Кто не знал любви, мечется в поисках доброты, взаимопонимания…

Несомненно, события, происходившие в начале жизни на глазах будущего первого русского государя, сказались и на его характере, на делах. Его детство выпало на время жестоких боярских междоусобиц на Руси. После смерти старшего сына великого князя Дмитрия Донского Василия I на московский престол вступил его десятилетний сын — тоже Василий II, будущий отец Иоанна. Но с этим не согласился следующий сын Дмитрия Донского — князь Юрий Дмитриевич Галицкий и Звенигородский. Он считал, что только он имеет право на отцовский престол.

Согласно действовавшему с древних времён на Руси лествичному праву престолонаследия, великокняжеский престол передавался к старшему в роду — к следующему брату, и лишь при его отсутствии — к сыну. Кроме традиции, свои права на великое княжение галицкий князь обосновывал ещё и завещанием отца. А в нём Дмитрий Донской, передавая престол своему первенцу Василию, написал, что в случае его смерти наследником должен стать следующий сын — как раз он, Юрий. Составляя такое завещание, великий князь подстраховался на случай смерти старшего сына, желая отсечь от притязаний на владение Москвой потомство двоюродного брата, героя Куликовской битвы князя серпуховского и боровского Владимира Андреевича Храброго, также по старшинству имевшего права на великокняжеский престол. Но глава семейства не учёл, что у его юного сына Василия в будущем могут появиться свои дети — наследники. В результате, вместо обеспечения надежной преемственности своим потомкам, Дмитрий Донской посеял раздор меж ними.

Пока был жив воинственный великий князь Литовский Витовт, дед юного наследника, отец вдовы Василия I, великой княгини Софьи Витовтовны¹, князь Галицкий остерегался открыто ввязываться в драку за Москву, лишь отказывался приносить присягу племяннику. Но в 1430 году Витовт скончался. И тогда князь Юрий Дмитриевич наотрез отказался признать Василия II великим князем и потребовал уступить ему московский престол. В результате дядя с племянником схватились в борьбе за власть, как говорится, не на жизнь, а на смерть. Дядя помчался выпрашивать великое княжение в Орду, где и проиграл спор московским боярам, однако не смирился. Прошли те времена, когда приказ хана был законом.

Началась междоусобная война, в которой на стороне галицкого князя Юрия Дмитриевича выступили и три его сына: Василий, Дмитрий Шемяка и Дмитрий Красный. Эта война длилась почти семнадцать лет — с 1430 по 1447 год с небольшими перерывами. Дважды дядя побеждал племянника, захватывая Москву. Однако завладев Москвой во второй раз 1 апреля 1434 года уже через три месяца князь Юрий Дмитриевич Звенигородский и Галицкий внезапно умирает. На московский престол садится его старший сын князь Василий Юрьевич Косой. Два года идут сражения за власть между двоюродными братьями, в результате которых великий князь Василий II Васильевич, поддержанный московскими боярами, возвращает себе Москву. Но он не довольствуется лишь изгнанием брата, а ослепляет его. Василий Косой навсегда сходит с исторической сцены, но это преступление не остается безнаказанным. В борьбу за Москву вступает следующий сын покойного Юрия Дмитриевича — князь Дмитрий Шемяка. Он собирает сторонников и ищет случая, чтобы захватить престол, отомстить за брата.

В этой княжеской междоусобице горели русские города, гибли русские люди. Ослаблением великого княжества Московского не замедлили воспользоваться враги. Татары с востока и с юга грабили и жгли русские поселения, брали в плен их жителей, литовцы наступали с запада, также захватывая, грабя и сжигая деревни и сёла. Жизнь человека становилась опасной, незащищённой.

В это неустойчивое военное время и родился княжич Иван Васильевич, будущий первый российский государь. Не раз находился он в смертельной опасности вместе с младшим братом Юрием. Их спасали, увозили от родителей вглубь Руси, передавали в качестве заложников, отправляли вместе с родителями в заточение. Будущий государь видел погромы и грабежи русских городов, гибель людей, унижение родителей, слёзы матери и бессилие, немощь изувеченного отца. Видел, к чему приводит слабость великокняжеской власти, неустойчивость и неопределенность законов. Он всё видел, запоминал и делал выводы.

Все эти обстоятельства детства Иоанна III не могли не сказаться на его характере, поступках. Скорее всего, именно в детстве сформировалась его главная цель, мечта: создать сильное единое государство, гарантированное от междоусобиц, способное противостоять любому врагу. Осуществлению этой мечты первый российский государь посвятил всю свою жизнь, весь свой огромный талант лидера.

Год 1440

Рождение Иоанна

К рождению Иоанна летописцы отнеслись равнодушно. В это время у него уже был старший брат Юрий, которому и предстояло стать наследником. Потому современник это событие осветил буднично: «В лето 6948, генваря 22, родися великому князю Василью сын Иван, и крести его Питирим».² Некоторые летописцы и вообще никак не отметили факт рождения будущего своего государя.

Однако по прошествии времени, когда роль этого наследника в истории прояснилась, родились и легенды, которые обычно сопровождают рождение всякого великого человека. Переписчики дополнили старые записи:

«В лето 6948. Князю великому Василью родися сын месяца генваря 22. О сем же прорече некто страрец свят, именем Михаил, в Новегороде Великом, в манастыре на Вежищах. Пришедшу к нему архиепископу Еуфимию, он же рече ему: «днесь у великого князя у Василья на Москве радость»; архиепископ рече: «кая, отче, радость?» Михаил отвеща: «родися у великые княгини его сын Тимофеи, дали ему имя Иоан, яко сеи будет наследник отцю своему, и хоще[т] разорити обычая нашея земля Новогородьскыя, и погибение граду нашему от него будет; злата и сребра сберет много и страшен будет осподарь всеи земли Рускои», еже и бысть; а крестил его игумен Зиновии Троецкои».³

Это замечание «еже и бысть» — «что и было» говорит о том, что легенда о предсказании старца вставлена в летопись в более позднее время, когда уже был покорён Великий Новгород. О позднейшем осмыслении события говорит и другая запись о рождении Иоанна в Архангелогородском летописце: «В лето 6948. Великому князю Василью Ивановичю родися сын князь Иван Васильевич, государь всея Русии, и крести его троицкии игумен Зиновеи. Родися генваря в 22 день; при сем бысть тишина велика по всей Росии»⁴.

О позднем происхождении записи говорят не только титул «государь» и название государства, которые появились значительно позже, но и подведение важнейшего итога всего царствования Иоанна: «при сем бысть тишина велика по всей Росии».

Митрополит Исидор и уния

Год 1440 ознаменовался, кроме рождения нашего героя, и другими важными событиями во всей мировой истории. Митрополит киевский и всея Руси Исидор, присланный в Москву на митрополию из Константинополя без согласования с великим князем московским, в 1437 — 1439 годах принимал участие во Вселенском соборе, получившем название Ферраро-Флорентийского. На этом соборе папа римский Евгений пытался под видом унии подчинить себе православную церковь. Собор шёл долго, трудно, православные не соглашались признавать латинские нововведения в обрядность, не хотели покоряться папе. Наконец гибнущая под ударами турок Византия вынуждена была согласиться на принятие унии, — за это папа пообещал Константинополю деньги и военную помощь против турок.

Митрополит Исидор оказался активным сторонником унии и, вернувшись с собора в Москву, решил действовать сразу же по новым «латинским» правилам. Он приказал носить перед собой «крыж Латынский да три палицы серебряны про честь фряжьскаго права». Послушав, как он во время литургии в Успенском соборе прославляет на службе вместо патриарха папу римского, а затем зачитывает грамоту о соединении церквей, великий князь Василий II прогнал его из храма и сослал в Чудов монастырь под надзор приставов — полицейских того времени.

«В лето 48. <…> О митрополите Сидоре, как прииде из Рима на Москву. Тое же весны прииде из Рима Сидор митрополит, несы крыж пред собою и глаголя тако: «яко соединили есмь на сем соборе восточныя церкви с западными». И так восхоте соединити православие с Латынством. Не попусти же сему господь бог единому волку погубити бесчисленое множество овчего стада православъного христьаньства, и обличися безумие того. Прииде бо на Москву в неделю 3 поста и того дне служил и рече: «в первых помяни, господи, папу Римского». Князь же великы слышав то и вси епископы тогда беху ту на Москве Русстии и прочье множество православных христьан и мнози ведущеи божественое писание. И пакы всем сие богомерзко вменися, поне же бо преже сего ниже именовася папы Римского имя в земли нашеи, отнели же и крещена бысть, а се ныне во святеи службе поминаем есть. И тако обличивше и истязавше о сем Исидора, поимаша его в среду крестопоклонную и посадиша в манастыри у Чюда; он же седе ту лето все».⁵

Подробно о соборе и о возвращении митрополита Исидора из Флоренции на многих страницах рассказывает Патриаршая летопись.

Просидев полгода под надзором, Исидор ночью тайно бежал вместе со своими учениками — чернецами Григорием Болгарином и Афанасием в Тверь, а оттуда в Литву. Очевидно, никто его особо не охранял и ловить не собирался.

«О Сидоре митрополите, как побеже с Москвы. В лето 49 сентября 15⁶ митрополит Сидор убежал с Москвы ко Твери, а оттоля к Литве, да и к Крыму, к папе своему злочестью ко диаволу, водим к своеи ему погыбели».⁷

«Богомудрый же и великоразумный князь велики Василей Васильевичь никакоже не посла възвратити его, ни възхоте удръжати его, яко несмыслена и безумна и богомръзка».⁸

Беглец был задержан в Твери, но великий князь московский не стал просить великого князя Бориса Тверского⁹ о его возвращении. Так московская митрополия лишилась главы и оказалась в сложной ситуации. Византия, где прежде утверждались русские митрополиты, согласилась принять унию с католиками и в глазах православной Москвы оказалась изменницей истинной вере предков. Киев, который в то время принадлежал католической Литве, готов был принять к себе ставленника из Рима.

Москва не хотела иметь владыку, который бы жил в Киеве и хлопотал об интересах враждебного государства. Да ещё и подчинялся папе римскому. Надо было избирать собственного митрополита, но сила традиции не позволяла сделать это быстро. Решение проблемы затягивалось. А в это время междоусобица не затихала.

На какое-то время главным духовным авторитетом в Москве становится игумен Зиновий Троицкий — он мирит великого князя Василия Васильевича с двоюродным братом Дмитрием Юрьевичем Шемякой.

Немалым авторитетом на Руси пользуется и епископ рязанский и муромский Иона. Еще в 1431 году он был избран русскими святителями на место умершего митрополита Фотия. Однако едва он собрался ехать в Царьград «на поставление», как узнал, что там уже утверждён литовский кандидат — смоленский епископ Герасим. Когда в 1434 г. Герасим погиб, и владыка Иона, наконец, собрался и прибыл-таки в Царьград, его снова опередили: там уже был утвержден митрополитом киевским и всея Руси присланный из Литвы Исидор. А Иону, будто бы, благословили быть на Руси митрополитом, если не станет таковым Исидор. Однако и после изгнания последнего Иона всё ещё долго оставался епископом, а митрополия московская пустовала.

В этом же 1440 году великим князем литовским избирается тринадцатилетний Казимир IV (Казимеж Анджей) Ягеллончик (1427-1492), сын Владислава II Ягайло. С 1447 г. он станет ещё и королём польским: «В лето 6948 (1440). По убиении Жгмонта Кейстутовича, великого князя Литовского, сяде на князстве Литовском Казимер Ягеллович».¹⁰

Король польский и великий князь литовский и русский Казимир правил затем страной более сорока лет — до 1492 года. В это время в состав Литвы входили многие русские города и княжества, в том числе Киев, Смоленск и все русские земли к западу от Смоленска, захваченные литовцами и поляками во времена русского лихолетья — ордынского нашествия. Потому король Казимир станет главным противником Иоанна в деле объединения русского народа, государственного строительства современной России.

Фридрих III (1415 — 1493) из знаменитой европейской династии Габсбургов в 1440 году становится германским королём.

Год 1441

Наследник

Умирает старший сын великого князя Василия II и великой княгини Марии Ярославны Юрий. Этим же именем они называют и новорожденного третьего сына. Спохватившись, один из летописцев вспоминает о рождении Иоанна, который теперь становится наследником. Оба — и второй, и третий сыновья родились друг за другом ровно через год в один и тот же день — 22 января.

«Тогда же скончался князь Юрий Старший, а другой князь Юрий родился, месяца января 22, на Тимофеев день. А за год до того в тот же день родился князь великий Иван Васильевич, н крестил его игумен троицкий Зиновий¹¹».¹²

Великий князь московский Василий II совершает поход на новгородские земли: «Тое же зимы ходил князь великии к Новугороду Великому и Демон взял; и ту прииде к нему архиепископ Новгородцкии Ефимей с посадники, с тысячскими и с житьими людми, и добиша челом великому князю Василью Васильевичю осмью тысяч рубли Новгородцких».¹³

Новгородцы, как случалось уже не раз, не стали вступать в сражение, откупились. Этот их приём становится все более частым во взаимоотношениях с сильными соседями: Литвой и Москвой. Что стало причиной такого поведения прежде храбрых и мужественных новгородцев? Неуверенность в своих силах? Нежелание брать в руки оружие и гибнуть за свою свободу? Так или иначе, привычка откупаться, а не воевать приведёт вскоре Великий город к утрате своей независимости.

Год 1442

Междоусобица

Вновь вспыхивает междоусобная война между двоюродными братьями Дмитрием Шемякой и великим князем московским Василием. Виновником её возобновления на этот раз стал сам Василий. Противников помирил игумен Троице-Сергиева монастыря Зиновий.

«В год 6950 (1442). Князь великий прервал перемирие с Дмитрием Шемякою и пошел на него к Угличу, он же побежал в Бежецкий Верх, а князь великий за ним; и совсем было догнал его князь великий, да известил того Кулодарь Ирежский. Князь убежал, а Кулодаря князь великий, уличив, велел кнутами бить, по округе водя, да и дьячество отнял у него. Сам же, до Киясова дойдя, вернулся, потому что наступила весна, и, прийдя в Москву, родню и всех людей распустил по домам. С князем же с Дмитрием князь Иван Можайский¹⁴ был в согласии в Угличе, и князь великий его отозвал и дал ему Суздаль, что прежде был за князьями Черторыйскими. А князь Дмитрий и с ним князь Александр Черторыйский после ухода князя великого дошли ратью до самого Троице-Сергиева монастыря неожиданно, но не впустил их игумен Зиновий, и поехал сначала сам игумен, и помирил их».¹⁵

Год 1443

Литовский великий князь Казимир, как и московский, также делает попытку подчинить себе Великий Новгород, хочет назначить туда своего наместника. Однако новгородцы отказываются: независимостью они дорожат: «Тоя же осени князь великий Литовский Казимир, Ягайлов сын, присла в Новгород, глаголя: «възмите себе моих наместников на Городище¹⁶, и яз вас бороню; а с великим князем Московским не взял есми мира вас деля»; и Новгородци за то не яшася».¹⁷

Летописцы помещают у себя на страницах интересную «Повесть о Мустофе царевиче», в которой рассказывается о нападении «множества» татар на рязанские земли. Тут мы видим опыт взаимоотношений русских и татар в то время, когда война и мир постоянно соседствовали друг с другом. Сначала Мустафа разорил и ограбил рязанские пригороды, взял много пленных, которых рязанцы тут же выкупили. После этого Мустафа запросился зимовать в город, так как зима была очень холодная, татары голодали. Рязанцы поначалу их впустили, но, узнав, что на помощь им идёт московская рать вместе с мордвой, вновь выставили противника из города. Татары, несмотря на тяжелейшие условия и отсутствие достаточного количества коней, не захотели сдаться в плен, героически сражались, однако были разбиты. Удивительно, но русский летописец с большим сочувствием, даже жалостью рассказывает о вековых своих врагах:

«Татари же отнюдь охудеша и померзоша, и безконии быша, и от великаго мраза и студени великиа и ветра и вихра луки их и стрелы ни во чтоже быша; снези бо бяху велици зело¹⁸. <…> И бысть им бой велик и силен зело на речке на Листани, и начаша одолевати христианя. Татарове же никакоже давахуся в руки, но резашася крепко; и много Татар избиша, и самого царевича Мустофу убиша, и князей с ним многих Татарских избиша; а князя Ихмут-мурзу яли, да князя Азбердея, Мишереванова сына, яли и иных многых Татар поимали».¹⁹

«В год 6951 (1443). Посылал князь великий воевод своих под Рязань, на царевича на Мустафу; те же, дойдя, убили его на речке на Листани. Тогда же убит был в том бою Василий Иванович Жук Лыков, коломенский наместник, а Григория Васильевича сына Глебова ранили в челюсть; тогда же доблестно действовал Федор Васильевич Басенок²⁰. В тот же год князь Иван Андреевич²¹ схватил боярина своего, Андрея Дмитриева, вместе с детьми, а жену его Марью беспричинно сжег. Зима же та была холодной, а сено дорого».²²

Год 1444

Основание Пафнутьева Боровского монастыря

В этом году преподобный Пафнутий Боровский, автор фразы «Спешите делать добро!»²³ основал знаменитый монастырь Рождества Богородицы в трёх верстах от Боровска. Великий князь Иоанн III станет в будущем покровителем и этого Пафнутьева Боровского монастыря, и самого Пафнутия.

«А как сниде в то место, иде же и обитель състави пресвятеи владычице нашеи богородице честного Рождества ея, и церковь въздвиже, преже деревянну, по том же камену устрои, и подписа ея чюдно велми, и украси ея иконами, и книгами и всякою утварию церковною, яко дивитися и самем тем самодръжцем Русскыа земля, и при животе его приходити к нему благословениа ради и молитвы еже о них, <…> тако же и прочии князи и бояря и прочие православное христьаньство, и от Литовскые земли и от прочих стран благословениа и молитвы требующе от него».²⁴

Изгнание из Большой Орды царя Улу-Мухаммеда

Впервые на престоле Золотой Орды хан Улу-Мухаммед, внук хана Тохтамыша, появляется в 1419 году. В это время в Орде идут бесконечные междоусобицы, ханы воюют, убивают или изгоняют друг друга. Несколько раз хан Улу-Мухаммед свергается с престола, вновь отвоевывает его у своих врагов и, наконец, в 1437 году его прогоняют окончательно. Правда, писатель и путешественник Иосафат Барбаро последний раз в качестве хана упоминает Улу-Мухаммеда в 1438 году. Тем не менее, русские летописи называют более раннюю дату появления хана Улу-Мухаммеда с семьёй и армией в русском городе Белеве на Оке. Согласно Типографской, Патриаршей и другим летописям, изгнанный из Орды хан обосновался в Белеве осенью 1437 года. Трудно сказать о первоначальных планах хана, возможно, он действительно, как пишут летописцы, хотел лишь перезимовать там, но великий князь московский Василий II не пожелал уступать татарам этот русский город. Он снарядил к Белеву войска.

«В год 6946 <…>. В ту же осень князь великий посылал двоюродных братьев своих, двух князей Дмитриев Юрьевичей, и прочих князей и многих воевод, а с ними и многочисленные полки, на царя Магомета к Белеву — в час, когда тот с малым войском стоял, от другого царя убежав. И испугавшись князей русских, начал он давать им на волю их все: и в заложники детей своих отдавать, и все, что набрали, даже если и не в пределах великого князя, пленных, — все то отдавали, но только чтоб не чинили им в тот день вреда. Наши же, увидев, что их бесконечное множество, а этих малое число, возгордясь, пошли на них».²⁵

Итак, 5 декабря 1437 года состоялось решительное сражение Улу-Мухаммеда с русским воинством. «В лето 6946 ходиша на Белеву два князя Дмитрея Юрьевичи и воеводы вси великого князя на царя Махметя. И бысть им бой декабря 5: и преможе царь Махметь и многих изби».²⁶

Из летописей мы узнаем, что после сражения и победы под Белевым Улу-Мухаммед со своими сторонниками обосновался в Старом Нижнем Новгороде. Не удивительно, что одним из источников существования этого немалого количества народа становятся грабежи русского населения. В Москве в это время продолжается междоусобная война, сложной ситуацией пользуется Литва, посылая на московские владения свои войска. Летописцы подробно описывают многочисленные бои русских дружин на всех границах Московского княжества.

В 1439 году хан Улу-Мухаммед появляется под стенами Москвы. Великий князь Василий Васильевич бежит из города за Волгу, в осаде оставляет князя и боярина Юрия Патрикеевича, правнука знаменитого великого князя литовского Гедимина. Город выстоял, однако все окрестности и город Коломна были разграблены.

«В год 6947 (1439). Подходил царь Магомет к Москве месяца июля третьего <…>. Царь же, простояв у города десять дней, отошел, а волости и села пограбил».

«Посады пожег, а христиан в полон увел многих, но городу Москве ничего не сделал».²⁷

Потом, в 1443 году, случилось уже изложенное выше нападение на Рязань одного из сыновей Улу-Мухаммеда Мустафы, в этом бою победили русские, Мустафа был убит. Однако на этом противостояние с татарами, которые в будущем обоснуются в Волжской Болгарии, не прекращается. Осенью 1444 года татары нападают на Муром.

«В лето 6953, месяца Cентября (1444 г.) приходиша Татарове на Рязанскиа украины. — Тоя же осени воеваша Татарове Мордву. — Тоя же зимы царь Улу-Махмет приходил ратью к Мурому из Новгорода из Старого из Нижняго, и князь великий Василей Васильевичь поиде противу его, и царь възвратися бегом в Новъгород Старой. <…> А тогды князь великий Василей Васильевичь пошел со всею братьею <…> противу царя Улу-Махметя; пришед бо сел в Новегороде в Нижнем Старом. Прежде бо сего пришел ис Поля, согнан з Большиа Орды от брата своего Кичи-Ахметя, и прииде к Белеву и сядеся в Белеве. И князь велики послал на него князей и бояр и воевод своих, и Бог попустил за грехи наша, многих наших Татарове побили, а Татар было тогда добре мало. Из Белева поиде царь к Новугороду к Нижнему и засяде Новгород Нижней Старой, и тако зла от него много бываше. И из Новагорода из Нижнего из Старого поиде к Мурому. Слышав же то князь великий Василей Васильевичь, и взя крещение в Владимире и поиде противу его со своею братьею и со всеми людьми к Мурому. Царь же Улу-Махмет, слышав, възвратися бегом к Новугороду к Нижнему Старому в немъже живяше».²⁸

«В год 6953 (1445). Царь²⁹ подошел к Мурому от Новгорода от Нижнего, и князь великий вышел навстречу ему к Владимиру и послал на него воевод; они же, пойдя, побили татар под Муромом».³⁰

Как видим, летописи единодушны: Улу-Мухаммед продолжает стоять в Нижнем Новгороде и совершать набеги на Русь. А московские войска под предводительством великого князя Василия II нередко проигрывают сражения, порой даже имея численное превосходство.

Сражение при Варне (1421 — 1451)

«Участники нового крестового похода (венгры, поляки, серпы и валахи) под предводительством короля Польши и Венгрии Владислава и знаменитого венгерского полководца Яноша Хуньяди дважды разбили войско Мурада II и заняли Софию.

Но в следующем году (1444) крестоносцы потерпели тяжелое поражение при Варне от численно превосходивших сил Мурада II».³¹

1 ноября 1444 г. в битве под Варной турецкие войска наголову разгромили крестоносцев, во главе которых стоял король Польши и Венгрии Владислав III (Уласло I), павший на поле брани. Эта победа позволила турецким завоевателям основательно укрепить свои позиции на Балканах.

После этого попытки римских пап организовать новый крестовый поход против Турции уже не получали поддержки в Западной Европе.

1445 год

Пленение великого князя Василия Васильевича

Одно из сражений с сыновьями Улу-Мухаммеда — Махмутеком и Ягупом под Суздалем, — закончилось плачевно для великого князя московского Василия Васильевича. Он был разгромлен и взят в плен. Вместе с ним попали в плен и многие князья русские. Царевичи отвезли их к своему отцу в Нижний Новгород.

«Пришел царевич Мамутяк со своим братом Ягупом³² на великого князя изгоном воевать. И был у них бой и сеча страшная у города у Суздаля на поле, и убитых было с обеих сторон много, и захватил царевич князя великого да князя Михаила Андреевича июля шестого, в день памяти отца Сысоя, в пятницу».³³

«В лето 6953, июля 7, бысть бой великому князю Василью Васильевичю под Соуздалем с царем Момотяком, и многых на бою том избиша, а великого князя Василья Васильевичя и брата его князя Михаила Андреевича роуками яша, а князь Иван Андреевичь³⁴ бежа сечен з бою того, и множество избеено бысть, князя же великого ведоша с собою. Того же лета выиде князь великый, октября 25».³⁵

Так отец Иоанна попал в плен, где пробыл более двух с половиной месяцев — с 6 июля по 25 октября. Ходили слухи, что он был выпущен за огромные деньги, которые обещал собрать по возвращении домой. Новгородская летопись сообщает: «Отпусти царь Махмет князя великого Василья на Рускую землю и взя на нем окуп³⁶ двести тысяч рублев, а иное Бог весть, да они».³⁷

200 тысяч рублей — огромные для того времени деньги. Говорили и про «иное». Мол, обещал Василий еще и несколько городов татарам. Анализ документов убеждает, что, скорее всего, эти данные о выкупе — клевета князя Дмитрия Шемяки, которому надо было как-то оправдать свои злодейства.

По-иному рассказывает об освобождении попавших в плен князей архиепископ ростовский Вассиан Санин в своем «Житии Пафнутия Боровского»:

«Махмет потребовал выкуп за свободу пленников. Преподобный Пафнутий обратился тогда к простым людям копейкой последней помочь своим князьям, и на просьбу его откликнулись многие и жертвовали — кто сколько мог, пока не набрали весь выкуп. Князья русские были освобождены, а случай тот получил название “копеечный выкуп”».³⁸

Беда не ходит одна. 7 июля, через неделю после того, как Василий II был взят в плен, в Москве случился страшный пожар. Крепость была заполнена беженцами, которые скрывались тут от татар, их лошадьми, скарбом. Пожар уничтожил всё.

«Тем же годом Москва погорела в полуночи — с Кремля, от собора Архангельского, когда в нем скрывались в осаде, и многие люди сгорели, а иные задохнулись».³⁹

«О пожаре на Москве. Того же месяца июля 14 день в среду загореся град Москва внутри города в нощи и выгоре весь, яко ни единому древеси на граде не остатися, но и церкви каменые распадошася и стены градные каменые падоша в многых местех, а людеи многое множество изгоре, священноиноков и священников и иноков и инокын, мужеи и жен и детеи, поне же бо отселя огнь, а из заградиа Татар бояхуся. Казны же многы выгореша и бесчислено товара всякого, от многых бо градов множество людеи бяху тогда ту в осаде. И яко же погоревшу граду и княгини великаа Софья и великаа княгини Марья и з детми и з боары своими идоша к граду Ростову, а гражане в велице тузе и волнении бяху, могущеи бо бежати оставши град бежати хотяху, чернь же совокупившеся начаша врата граднаа преже делати, а хотящих из града бежати начаша имати и бити и ковати, и тако уставися волнение, но вси общи начаша град крепити, а себе пристрои домовнои готовити».⁴⁰

Как это нередко случалось в русской истории, знать бежала из сгоревшего города на север, подальше от опасности, но катастрофы не случилось: горожане сами навели порядок и начали укреплять ворота и стены, ставить в городе лачуги. Вскоре город вновь был готов к обороне.

Вернувшийся из плена великий князь Василий Васильевич не мог даже остановиться в самом Кремле: его терем тоже сгорел.

Между тем продолжали распространяться слухи о том, что он пообещал за своё освобождение отдать татарам не только огромные деньги, но даже и Москву, а себе забрать Тверь у великого князя тверского Михаила Борисовича, сделать всех рабами татар. Князю Дмитрию Шемяке, который, скорее всего, и продолжал распускать эти слухи, удалось воспользоваться ими. Чтобы организовать заговор и захватить московский престол, князь Галицкий начинает собирать полки, засылает в Москву шпионов. Он ждёт подходящего случая.

«А тое же осени октября 1, в кои день отпущен князь великы с Курмыша, в 6 час нощи тоа потрясеся град Москва, кремль и посад весь и храмы поколебашася. <…> А тоя же осени заговев филипово заговенье прииде князь великы на Москву месяца ноября в 17 день и ста на дворе матери своея за городом на Ваганькове, а по том отоля соиде в град на двор княжь Юрьев Патрекеевича⁴¹. Князю же Дмитрию Шемяке вложи дьявол в мысль хотети великого княженьа и начать посылати к князю Ивану Можаискому с тем, что, рекши, царь на том отпустил великого князя, а он к царю целовал, что царю сидети на Москве и на всех градех Русскых и на наших отъчинах, а сам хочет сести на Тфери. И тако по дьяволю наученью объсылающися и здумавши си со всеми злыми советникы, иже тогда быша у них Костянтиновичи и прочии бояря их, не хотяще добра своим государем и всему христиансьству, и посылают с предреченными речми к великому князю Борису Тверьскому; он же слышав то убоявся и бысть единомысленник с ними. Мнозии же Москвичи в думе с ними бяху, бояря же и гости, бе же и от черньцов в тои думе с ними. И тако начаша князи и с своими советникы безвестно въоружатися и искати подобна времяни, како бы изгонити великого князя».⁴²

Казанское ханство. Кто был его основателем

Год 1445 можно считать годом образования Казанского ханства. Некоторые историки называют его основателем свергнутого с престола хана (царя) Золотой Орды Улу-Мухаммеда. Якобы, этот внук Тохтамыша, разгромив Волжскую Болгарию, захватывает Казань и становится во главе созданного им Казанского ханства.

Однако русские летописи однозначно говорят, что после выхода из Орды хан Улу-Мухаммед сначала остановился в Белеве, а после сражения с русскими войсками перебрался со своим воинством в старую часть Нижнего Новгорода.

Осенью этого же 1445 года, после пленения и освобождения татарами великого князя Василия, имя Улу-Мухаммеда встречается в русских летописях в последний раз. Мы видим, что в это время хан находится в некоем Курмыше. Курмыш в переводе с татарского — укрепление. Поселение с таким названием и ныне стоит на окраине нижегородских земель, на пути в сторону Казани: «Во лето 6954⁴³ царь Улу-Махмет и сын его Мамутяк великого князя пожаловали: утвердив его крестным целованием, что дати ему с себя окуп, сколько может, и отпустиша его с Курмыша на Покров пресвятыа Богородици, Октября 1».⁴⁴

Более уже имя Улу-Мухаммеда нигде в источниках не встречается. Не встречается оно и в связи с Болгарским или Казанским ханством. За исключением одного, более позднего и весьма сомнительного источника второй половины XVI века, — «Казанской истории»: «И умре в Казани со юнеишим сыном своим с Ягупом, обо ножем зарезаны от большаго сына своего Мамотяка, а царствова на Казани 7 лет. И прият по нем царьство Казаньское сын его Момотяк».⁴⁵

То, что после внезапного исчезновения из источников Улу-Мухаммеда на Казанском престоле, действительно, появляется его сын Махмутек (в русских источниках еще и Мамутяк, Мамотяк) подтверждают многие русские летописи. Они же утверждают, что Махмутек действительно был первым татарским царем в Казани:

«Toe же осени царь Мамотяк, Улу-Магметев сын, взял город Казань, вотчича казанского князя Либея убил, а сам сел в Казани царствовати».⁴⁶

«<…> а царь Мамутяк пришед ис Курмыша, Казань взял, а Казаньского князя Азыа убил и сам на Казани въцарился. И оттоле нача царство быти Казаньское».⁴⁷

Эту же версию о первом казанском хане подтверждает и Российская Бархатная книга, составленная не без участия потомков казанских царей:

«Род казанских царей.

Ечкель Асан Улан.

У Ечкель Асан Улана сын Улу Махмет Царь.

У Улу Махмета сын Момотяк; то первой Царь на Казани.

У Момотяка Царя дети:

Халил Царь.

Ибреим Царь».⁴⁸

Таким образом, если судить по сохранившимся первоисточникам, Казань была захвачена в 1445 году старшим сыном хана Улу-Мухаммеда Махмутеком, который правил там до 1463. Русские летописи называют его царём. А сам Улу-Мухаммед является основателем династии, которая на разгромленных татарами развалинах Волжской Болгарии основала новое татарское ханство (царство).

В этом же году в Германии изобретатель книгопечатания Иоганн Гутенберг (1400 — 1468) выпустил первую печатную книгу. Этот 1445 год считается датой начала книгопечатания.

Годы 1446 — 1447

Изгнание с престола и ослепление Василия II

В этом году князь Дмитрий Шемяка Галицкий, наконец, осуществляет свой план: воспользовавшись отъездом великого князя на богомолье в Троице-Сергиев монастырь, он захватывает московский престол и объявляет себя великим князем московским. При этом он совершает злодейство, какого ни позже, ни прежде не случалось с московскими великими князьями: Василий II Васильевич прямо в Троицком монастыре был взят в плен и вскоре по приказу Шемяки ослеплён.

«Въсхотевшу великому князю итти и поклонити и поклонитися⁴⁹ живоначалнои троице и мощем чюдотворца Сергеа. Пошедшу же ему и с своими благородными чады, с князем Иваном и с князем Юрьем, и с малыми зело людьми, ничто же иного чаа, но токмо накормити тамо сущую братию великоа тоа лавры. А ко князю Дмитрею Шемяке и Ивану Можаискому вести по вся дни посылаемы бяху с Москвы от изменников, а они совокупившемя стояху в Рузе, готови суще, яко пси на лов или яко дивии зверие, хотящеи насытитися крови человеча. Бывши же к ним вести то, что князь велики изыде из града, они же часа того поидоша изгоном к Москве и приидоша февраля месяца в 12 в суботу в 9 час нощи противу недели, иже о блуднем, и взяша град, не бяше в нем противящогося им и никому ведущу сего, токмо единомысленников их, иже и град отвориша им. Они же вшедше во град великых княгинь изымаша, Софью и Марью, и казну великого князя и матери его разграбиша, а боар сущих ту изымавше и пограбивше и иных многих горожан пограбиша. И тоя же пакы нощи отпускает князь Дмитреи князя Ивана Можаиского на великого князя Васильа к Троице изгоном с многими людьми своими и с его».⁵⁰

«В год 6954 (1446). Князь великий вернулся от царевича из плена на Дмитриев день в Переяславль и пришел в Москву. И сговорились князь Дмитрий Шемяка да князь Иван Андреевич Можайский, а с ними замышлял зло в Москве и Иван Старков⁵¹ да кое-кто из купцов и из монахов Троицкого монастыря, — и пришли к Москве изгоном князь Дмитрий да князь Иван, а князь великий был в Троице — Сергиевом монастыре. И князем великим сел Дмитрий в Москве, а князь Иван в Троице — Сергиевом монастыре схватил князя великого Василия и, приведя в Москву, ослепил его месяца февраля в тринадцатый день. В тот же год родился князь Андрей в Угличе, августа 14».⁵²

Московский летописный свод трогательно и даже красочно описывает, как пытался великий князь укрыться от изменников в церкви Святой Троицы, как умолял из-за её железной двери пощадить его, не лишать зрения, словно предчувствуя уготованную ему казнь, обещая постричься прямо в этом же монастыре, как плакал над гробом Святого Сергия.

«Он же злодеи вывед его из церкви и с манастыря сведе и посадиша его в голые сани, а противу его чрънца, и тако отъидоша с ним к Москве, а боар его всех поимаша, а прочих всех пограбивше, нагих попущаша, а сынове князя великого, князь Иван и князь Юрьи, ухоронишася в том же манастыре, а они кровопиици, яко же некоторыи сладкыи лов уловивше отъидоша, а о сих и небрегоша, ниже пытаху о них».⁵³

Князь Дмитрий Шемяка Галицкий находит оправдание своему поступку. Он подтверждает, что преступление совершил не только из-за татар, но и ради мести за ослепление брата:

«Тои зимы здумавше 3 князя, князь Дмитрии Юрьевичь, князь Иван Андреевичь Можаискии, князь великии Тферьскии Борис Александровичь, изымаша князя великого Василиа Васильевича Московьского, ослепиша его про сию вину: «чему еси Татар привел на Рускую землю, и городы дал еси им, и волости подавал еси в кормление? А Татар любишь и речь их паче меры, а крестьян томишь паче меры без милости, а злато и сребро и имение даешь Татаром»; а и за тот гнев: ослепил бе брата Дмитриева Юрьевича князя Василиа. И седе на великом княжении князь Дмитрии Юрьевичь на Москве, а князя Василиа и матерь его и женоу и детеи его держа за приставы».⁵⁴

Отныне Василий II получает прозвище «Тёмный». Подробно об этом событии — в Приложении, в «Повести об ослеплении Василия II».⁵⁵

Обручение семилетнего наследника

Захватив в Троицком монастыре без всяких осложнений великого князя Василия, заговорщики на радостях совсем забыли про его детей — шестилетнего Ивана (будущего государя всея Русии) и его младшего брата Юрия.

«Си же великого князя сынове, Иоан и Юрьи, в ту же нощь побегоша из манастыря с оставившими с ними людьми, кои ухоронишася, и прибегоша ко князю Ивану Ряполовъскому⁵⁶ в Юрьев, в село его Боарово. Князь же Иван с своею братьею, с Семеном и з Дмитреем, и с всеми людми своими бежаша с ними к Мурому и тамо затворишася со многыми людьми».⁵⁷

Хорошо защищенный Муром, где сберегаются дети Василия II, становится центром сопротивления, куда стекаются все недовольные правлением удельного князя. Шемяка уговаривает рязанского епископа Иону забрать детей, обещает за это выпустить на свободу Василия Тёмного, дать ему во владение вотчину «довольну», а самому Ионе обещает митрополичий престол. Иона отправляется в Муром и убеждает Ряполовских отдать детей под его покровительство. Однако Шемяка не выполняет обещанного, не выпускает Василия Тёмного из ссылки, а посылает туда же, в Углич, и его детей. Иона становится московским митрополитом, однако беспрестанно укоряет и бранит Шемяку за то, что тот обманул его, ввел в грех и осрамил, что не выпустил пленного слепого Василия и его детей. Бояре же и князья московские с многочисленными слугами начинают собираться возле Углича, чтобы освободить Василия. Видя все это, Шемяка решает-таки сам отпустить пленников. Он дает слепцу в удел далекую северную Вологду, но прежде берёт с него клятву, что тот не поднимет против него оружие, не будет сражаться за великое княжение.

Многие летописцы подробно описывают широко известную историю о том, как побыв немного в ссылке в Вологде, Василий Тёмный отправляется на богомолье в Кирилло-Белозерский монастырь, и там игумен Трифон освобождает слепца от греха клятвопреступления, берет этот грех на себя и на свою братию, надеясь замолить его. Игумен благословляет изгнанника на борьбу за свою «отчину», за великое княжение. Оттуда Василий едет в Тверь, где к нему присоединяются многие его бывшие подданные.

«В год 955⁵⁸ (1447). Князь Дмитрий Шемяка собрал епископов со всей страны, и честных игуменов, и священнослужителей, и, приехав в Углич, заставил князя великого поклясться крестным целованием и клятвенными грамотами, и выпустил его из заточения вместе с детьми пятнадцатого сентября, и дал ему Вологду в удел. И пришел князь великий в Вологду, а оттуда в Кириллов монастырь. Игумен же Трифон⁵⁹ со всею братьею благословил великого князя Василия Васильевича вместе с его детьми на великое княжение, говоря так: «Тот грех на мне и на главах моей братии, что ты крест целовал и клятву давал князю Дмитрию: пойди, государь, с богом и со всею правдою в свою отчину, в Москву, на великое княжение, а мы за тебя, за господина, помолимся богу и благословим». Князь же великий к Твери пошел, а все войско московское к Твери со всех сторон к великому князю: из Литвы пришел князь Василий Ярославич, князь Семен Оболенский, князь Иван Ряполовский, Федор Басенок и других бояр и князей, и воевод, и детей боярских множество, и царевича два, Трегуб-Кайсым и Ягуп, и нагнали князя великого в Угличе. Тогда же князь великий сватал сына своего Ивана у князя великого Бориса Александровича. И пришел князь великий в Москву февраля семнадцатого, в пятницу Сырной недели».⁶⁰

Большинство русских князей и бояр объединились вокруг своего великого князя Василия Тёмного, чтобы вернуть ему московский престол. Местом сбора его сторонников становится Тверь. Конечно, эта консолидация сил происходит не без участия и помощи великого князя Бориса Александровича Тверского. Но помогает он небескорыстно: «Князь же Борис Александровичь рече великому князю: жени у меня сына своего Ивана; а не женишь, и яз тебя выдам опять князю Дмитрею».⁶¹

Иного выхода, как пойти на сделку с тверским князем, у слепого изгнанника не было. Платой за содействие становится судьба его сына. В результате семилетний князь и наследник Иван сделался женихом тверской княжны Марии. О возрасте невесты точных сведений нет. Скорее всего, она была ещё младше.

О побеге Дмитрия Шемяки из Москвы и возвращении на отцовский престол Василия Темного с семьёй лаконично рассказала Типографская летопись:

«В лето 6955 князь Дмитрей и князь Иван даша великому князю Василию Вологду. Он же еха на Вологду с Оуглеча, в тоу бояре его наехавше и вси людие. И поиде князь великый с Вологды на Тферь, и ту на Твери чти его князь великый Борис и подмочь дасть ему. Он же хотяше ити к Москве на князя Дмитрея. Слышав же князь Дмитрей, еха с Москвы в Галичь, а князь великий Василей седее на Москве на великом княжении и с детми своими».⁶²

Король Польши Казимир IV Ягеллончик

В 1447 году на польский престол избран брат погибшего под Варной короля Польши Владислава III юный великий князь литовский (с 1440 года) Казимир IV (Казимеж Анджей) Ягеллончик (1427—1492 г.). Происходит объединение Польши и Литвы под властью одного правителя.

«И был великий князь Казимир князем литовским семь лет и все государства, которые были в зависимости от великого княжества, держал в целости и покое, а те земли, которые не хотели ему подчиниться и находиться в великом княжестве, — всех тех он покорил и все государства замирил. А затем [когда] брата его короля польского и венгерского паны польские не нашли за те семь лет, после того как он погиб в битве с турками, и королевство вдовело, они замыслили по единогласному решению взять в Польшу великого князя Казимира. И прислали послов своих к великому князю Казимиру и к панам литовским, прежде всего архиепископа гнезненского, епископа краковского, пана краковского и иных многих панов радных польских просить князя в Польшу. И паны литовские, знать Великого княжества, желая своему государю много государств, приняли польских панов с благодарностью и чествовали их, и государя своего великого князя Казимира с великой честью и веселием проводили в Польшу в Краков и там же его короновали. И стал Казимир королем польским и великим князем литовским».⁶³

Год 1448

Митрополит Иона

Русские епископы на соборе, наконец-то, официально избирают своим митрополитом епископа рязанского Иону и, впервые, утверждают его в этой должности без благословения константинопольского патриарха. Русская церковь, а точнее Московская и всея Руси, с этих пор фактически становится автокефальной. И хотя спустя три года великий князь Василий II Тёмный вознамерился было получить утверждение митрополита из Константинополя, и даже заготовил с этой целью хитроумное послание к новому императору Константину XI, но так его и не отправил. Ибо узнал, что и новый император, отвергший было унию и изгнавший униатского патриарха Григория Мамму, вновь вернулся к переговорам о союзе с Римом. А вскоре, в 1453 году, Византия и вовсе оказывается под властью турок.

Утверждение Ионы одобрил и Казимир Литовский. Таким образом, Киев и Москва всё ещё имеют единого митрополита.

«В год 957⁶⁴ (1449). Декабря пятнадцатого епископ Иона Рязанский поставлен был на митрополию в Русской земле, первый в Москве митрополит, избранный своими епископами. Той же весною великий князь был в Рудине-селе под Ярославлем, и пришел на него князь Дмитрий Шемяка да князь Иван Можайский со многими людьми, и чуть не случилось между ними кровопролития. Князь же Иван Андреевич бил челом великому князю, и князь великий пожаловал его, добавил ему Бежецкий Верх к вотчине его, к Можайску, а Шемяка пошел к Галичу. В тот же год родился Борис у великой княгини Марии, а князь великий был в Троице — Сергиевом монастыре. В тот же год неожиданно татары напали и доходили до Пахры».⁶⁵

Годы 1449-1450

Разгром Шемяки

Продолжаются столкновения и целые бои меж дружинами дяди и племянника — великого князя Василия Тёмного и Дмитрия Шемяки. Периодически заключается мир между ними, но он постоянно нарушается. В конце концов, 27 января 1450 года, Шемяка окончательно разгромлен. Его удел — город Галич взят московскими войсками. Великий князь присоединяет Галич к своим владениям, сажает там своих наместников.

Шемяка, как и многие опальные или побеждённые князья до него, бежит в Великий Новгород, где получает приют.

«В лето 6957 посла князь великий Василей Васильевичь воевод своих со всеми людми к Галичю на князя Дмитрея Юрьевича. И бысть им бой на озере под Галичем, генваря 27. И поможе Бог воеводам великаго князя, и город взяша, а князь Дмитрей бежа к Новугороду».⁶⁶

«В год 958 (1450). Князь великий пошел к Галичу на князя Дмитрия; князь же Дмитрий, собрав силу большую, вступил у самой стены подле города в бой, да из города ему пособляли, стреляя в ратников великого князя, но против божьей силы никак не преуспели и князя великого правды: тотчас побежал Шемяка. Чуть не схватили его, а войско его — иных перебили, а иных захватили, город же Галич взяли; помог бог великому князю месяца января двадцать восьмого, а князь Дмитрий убежал к Новгороду к Великому».⁶⁷

6 января 1449 года в г. Мистре был коронован и провозглашен василевсом (императором) константинопольским (византийским) Константин XI Палеолог (1403 — 1453 гг.), который стал последним византийским императором; до того, с 1428 года он был деспотом (правителем) Мореи (Пелопоннеса).

Год 1451

Набег на Москву «Сиди-Ахметовой орды»

Очередной «быстрый» набег на Москву совершает со своей ордой, кочующей между Литвой и Москвой у их южных границ, — Сиди-Ахмет, (Седи Ахмет, Сеид-Ахмед) — сын хана Тохтамыша. К нему присоединились и войска Большой Орды:

«В лето 6959, июня 29, прииде к Москве царь Седи Ахмет, пожже посад, а граду не оуспе ничто же, поиде прочь».⁶⁸

«В год 959 (1451). Юрьев день пришелся на пятницу на Страстной неделе. В тот же год приходили татары из Сиди-Ахметовой орды изгоном, и, прослышав о том, князь великий послал воеводу своего, князя Ивана Звенигородского, наместника коломенского, на берег к великой реке Оке. И увидел множество татар бесчисленное, и побежал от берега к великому князю, и сообщил ему о силе великой татарской, а князь великий не успел собрать войско и вышел из града Москвы, а в обороне оставил Иону-митрополита да мать свою, великую княгиню Софью, и свою великую княгиню Марию, а сам пошел к рубежу тверскому. Месяца июля второго подошел к Москве царевич, Сиди-Ахметов сын, а с ним князья великие из Орды, и Едигер со многими силами, и зажгли дворы все на посаде; и разнес ветер огонь на город со всех сторон, и было страдание великое всем людям. Святитель же Иона-митрополит повелел всем священникам петь молебны по всему городу и множеству народа молиться богу и пречистой его матери, и великим чудотворцам Петру и Алексию, и ветер утих, а татары в ту же ночь скрылись от города прочь, услышав за стенами страшный шум и решив, что князь великий вернулся с огромным войском».⁶⁹

Это был, пожалуй, последний безнаказанный набег ордынских татар на Москву. Однако задачи своей они не выполнили, Москвы не взяли.

Нашествие объединённых сил Большой Орды на Москву может быть доказательством того, что уже к середине века Московская Русь прекратила выплату дани татарам, что и повлекло за собой попытку восстановить старые отношения. Но сил на это у Орды уже не хватало. Татары всё более опасались русского воинства.

Одиннадцатилетний Иоанн — великий князь

В этом году Московский летописный свод впервые называет юного наследника Ивана, которому всего одиннадцать лет, великим князем. Во время нашествия ордынцев Василий II Тёмный «изыде из града Москвы и с сыном своим великым князем Иваном»⁷⁰.

Это значит, что, едва укрепившись на московском великокняжеском престоле, Василий Тёмный поспешил объявить и благословить своим преемником старшего сына.

На трон султана Османской империи вступает сын Мурада II Мехмед II (1451 — 1481) по прозвищу Фитих-Завоеватель.

Год 1452

Юный Иван женится на Марии Тверянке. Великий князь московский выполняет свои обязательства перед Борисом Тверским: двенадцатилетний сын и соправитель Василия II, достигнув необходимого, по русским обычаям, возраста для бракосочетания, женится на великой княжне Марии Борисовне. По сведениям «Летописца о Ростовских архиереях»⁷¹, их венчал духовник великого князя Василия Темного архимандрит Московского Спасского монастыря Трифон. Вероятно, это тот самый игумен Кирилло-Белозерского монастыря, благословивший слепого князя вернуть себе отцовский престол.

В этом же году мы впервые видим совсем юного, двенадцатилетнего наследника во главе войска в трудном походе на Северную Двину. Теперь уже и остальные летописи называют его великим князем. А это подтверждает, что он объявлен официально наследником и соправителем отца. Детство Ивана практически заканчивается.

«В год 960 (1452). Князь великий Василий Васильевич посылал сына своего, князя великого Ивана Васильевича, Кокшеньгу⁷² покорять. В тот же год и женился князь великий Иван Васильевич, месяца июня четвертого, и взял княжну Марию, дочь князя великого Бориса Александровича Тверского. В тот же год у князя великого родился младший сын у великой княгини, князь Андрей, месяца августа восемнадцатого».⁷³

Императором Священной Римской империи становится Фридрих III (1415—1493 г.), германский король с 1440 года, из влиятельного дома Габсбургов. Продолжается распад этой империи, которая формально занимает огромные территории от Балтийского моря на севере до Адриатического и Средиземного — на юге.

«На самом же деле эти границы были номинальными. В их пределах существовали самостоятельные государства, — североитальянские, Чехия и Швейцарский союз. Но и собственные германские земли вместе с захваченными территориями западных славян представляли собой целый ряд экономически и политически обособленных образований».⁷⁴

Именно при Фридрихе III, одном из самых влиятельных правителей Европы, у империи впервые завязываются дипломатические отношения с Москвой.

––

Примечания к главе 1

1. Витовт (Витаутас, Александр) (1350—1430) — великий князь литовский (1392—1430), сын Кейстута.

2. Типографская летопись. ПСРЛ, т. 24, М., 2000 г., стр. 183.

3. Ермолинская летопись. ПСРЛ, т. 23, СПб, 1910 г., стр. 150.

4. Архангелогородский летописец. ПСРЛ, т. 37, Л., 1982 г., стр. 87.

5. Московский летописный свод конца XV века. М. — Л., 1949 г., стр. 260-261.

6. 15 сентября 1440 г.

7. Московский летописный свод. ПСРЛ, т. 25, стр. 261.

8. Патриаршая летопись. ПСРЛ, т. 12, стр. 43.

9. Великий князь тверской Борис Александрович (ок. 1399 — 10.2.1461, правил с 1425 г.).

10. Густынская летопись. ПСРЛ, т. 40, стр. 135.

11. Расхождение в летописях по поводу святителя, крестившего Иоанна. В Типографской назван Питирим, в Патриаршей, как и в Ермолинской — «игумен Троецкий Сергиева манастыря Зиновей».

12. Севернорусский летописный свод. БЛДР, т. 7, стр. 327.

13. Московский летописный свод. ПСРЛ, т. 25, стр. 262.

14. Князь Иван Андреевич Можайский — тоже внук Дмитрия Донского и двоюродный брат Василия II, принимал сторону то одного, то другого родственника.

15. Севернорусский летописный свод. БЛДР, т. 7, стр. 327.

16. Городище — поселение близ Новгорода, в котором исстари проживали нанятые новгородцами для своей обороны князья с дружинами.

17. Патриаршая летопись. ПСРЛ, т. 12, стр. 61.

18. «Татары же совсем оголодали и промерзли, и были без коней, и от великого мороза и стужи великой, и от вьюги луки их и стрелы не действовали, так как снегу было много очень». Перевод Л. Г.

19. Патриаршая летопись. ПСРЛ, т. 12, стр. 62.

20. Ф. В. Басенок — выдающийся воевода Василия II.

21. Князь Иван Андреевич Можайский — двоюродный брат великого князя Василия II.

22. Севернорусский летописный свод. БЛДР, т. 7, стр. 327 — 329.

23. «Призываю вас, чада, спешите делать добро!». БЛДР, т. 7, стр. 277. Эти слова, сказанные преподобным Пафнутием Боровским перед смертью, как завет инокам, были зафиксированы его учеником иноком Иннокентием в 1471 году в «Рассказе о смерти Пафнутия Боровского».

24. Московский летописный свод. ПСРЛ, т. 25, стр. 310.

25. Севернорусский летописный свод 1472 года. БЛДР, т. 7, стр. 325-327.

26. Типографская летопись. ПСРЛ, т. 24, стр. 183.

27. Севернорусский летописный свод 1472 года. БЛДР, т. 7, стр. 327.

28. Патриаршая летопись. ПСРЛ, т. 12, стр. 62-64.

29. Царь — Улу-Мухаммед.

30. Севернорусский летописный свод. БЛДР, т. 7, стр. 329.

31. Всемирная история, т. 9, стр. 387.

32. Мамутяк (Махмутек, Мамотек, Момотяк) и Ягуп — сыновья хана Улу-Мухаммеда.

33. Севернорусский летописный свод. БЛДР, т. 7, стр. 329.

34. Князь Михаил Андреевич Белозерский и князь Иван Андреевич Можайский — двоюродные братья Василия II, внуки великого князя Дмитрия Донского.

35. Типографская летопись. ПСРЛ, т. 24, стр. 183.

36. Окуп — выкуп.

37. Новгородская летопись по списку Дубровского. ПСРЛ, т. 43, стр. 180.

38. С сайта Пафнутьева Боровского монастыряhttp://www.pafnuty-abbey.ru/ pafnuty/.

39. Севернорусский летописный свод. БЛДР, т. 7, стр. 329.

40. Московский летописный свод. ПСРЛ, т. 25, стр. 263.

41. Князь Юрий Патрикеевич, — правнук знаменитого великого князя литовского Гедимина, был женат на родной сестре великого князя Василия II. Не удивительно, что, когда во время сильного пожара сгорели хоромы великого князя, он поселился временно в доме родственника.

42. Московский летописный свод. ПСРЛ, т. 25, стр. 264.

43. 1445 г., 1 октября.

44. Патриаршая летопись. ПСРЛ, т. 12, стр. 66.

45. История о Казанском царстве. ПСРЛ, т. 19, стр. 221 — 222.

46. Воскресенская летопись. ПСРЛ, т. 8, стр. 114.

47. Патриаршая летопись. ПСРЛ, т. 13, стр. 251.

48. Бархатная книга. Родословная книга князей и дворян Российских и выезжих. Часть I. М., 1787 г. С сайта geneаlоgia.ru. Выделено Л.Г.

49. Так в источнике.

50. Московский летописный свод. ПСРЛ, т. 25, стр. 264.

51. Иван Старков — наместник коломенский.

52. Севернорусский летописный свод. БЛДР, т. 7, стр. 329.

53. Московский летописный свод. ПСРЛ, т. 25, стр. 265-266.

54. Новгородская 4-я летопись. ПСРЛ, т. 4, часть 1, М., 2000 г., стр. 443.

55. «Повесть об ослеплении Василия II». БЛДР, т. 6, стр. 498-513.

56. Князья Ряполовские-Стародубские — потомки великого князя Всеволода Большое Гнездо, ближайшие бояре великого князя Василия II, а затем и его сына Иоанна.

57. Московский летописный свод. ПСРЛ, т. 25, стр. 266.

58. Год 6955 — с 1 сентября 1446 года по 31 августа 1477. Т. е. в начале отрывка речь о событиях осени 1446 года.

59. Трифон, игумен Кирилло-Белозерского монастыря, затем игумен московского Новоспасского монастыря и духовник Василия III. С 1462 по 1467 годы — архиепископ Ростовский.

60. Севернорусский летописный свод. БЛДР, т. 7, стр. 329-331.

61. Львовская летопись. ПСРЛ, т. 20, стр. 260.

62. Типографская летопись. ПСРЛ, т. 24, стр. 184.

63. Хроника Быховца. М., 1966 г. Перевод Н. Н. Улащика. С сайта vostlit.info.ru.

64. Так в источнике (здесь и далее) — опущена первая цифра 6.

65. Севернорусский летописный свод. БЛДР, т. 7, стр. 331.

66. Типографская летопись. ПСРЛ, т. 24, стр. 184.

67. Севернорусский летописный свод. БЛДР, т. 7, стр. 331.

68. Типографская летопись. ПСРЛ, т. 24, стр. 184.

69. Севернорусский летописный свод. БЛДР, т. 7, стр. 331-333.

70. Московский летописный свод. ПСРЛ, т. 25, стр. 271.

71. Летописец о Ростовских архиереях. СПб, 1890 г., стр. 15.

72. Река и прилегающие к ней территории в бассейне Северной Двины.

73. Севернорусский летописный свод. БЛДР, т. 7, стр. 333.

74. Всемирная история, т. 9, стр. 156.