Д'Арманьяки

Люттоли (Луи Бриньон)

Книга основана на реальных исторических событиях. Париж. 1407 год. Король Франции безумен и не в состоянии править страной. Болезнь короля становится причиной беспощадной борьбы за трон. По приказу герцога Бургундского убит родной брат короля, герцог Орлеанский. Это убийство становится причиной кровавой войны между кланами «Бургундцев» и «Д’Арманьяков». Борьба между кланами завершается полной победой герцога Бургундского. Идёт повсеместное и полное избиение Д’Арманьяков. Триумф герцог Бургундского завершает казнь графа Д’Арманьяк и его двенадцатилетнего сына Филиппа. Палач спасает Филиппа. Спустя десять лет, Филипп соберёт под своими знамёнами новое поколение Д’Арманьяков и бросит вызов убийце своего отца, герцогу Бургундскому.

Глава 7

Заговор зреет

Через несколько дней после похорон герцога Орлеанского, у калитки, через которую имел обыкновение проходить во дворец Барбет-покойный, поздней ночью состоялась встреча Гилберта де Лануа и Николя Фламеля.

— Послание? — коротко спросил Гилберт де Лануа.

Николя Фламель молча передал ему свиток. Гилберт де Лануа сунул его за пояс и не прощаясь вскочил на коня. От Николя Фламеля, Гилберт де Лануа отправился к мэтру Кабошу на улицу Мясников. Привязав коня возле дома, он восемь раз постучал в дверь. Дверь открыл сам мэтр Кабош держащий в руке горящую свечу. Освещая ею путь, он провёл Гилберт де Лануа в одну из комнат. Когда они вошли в комнату, мэтр Кабош запер дверь. Он поставил свечу на стол, рядом с горящим светильником и сел напротив Гилберта де Лануа.

— Как обстоят дела, брат мой?

— Плохо, — признался Кабош, — мы пытаемся настроить горожан против д, Арманьяков, но эти сволочи ничего не хотят слушать. После того, как зарезали нашего герцога, все словно взбесились. Подавай им бургундцев. Этих прикончат без уговоров.

— Следует изменить положение в обратную сторону!

— Легко сказать, — Кабош почесал лысую голову, — попробовали бы сами походить, послушать, что они говорят про бургундцев. А тут ещё слух пошёл, будто граф Д,Арманьяк королеву шлюхой назвал. Так они после этого и вовсе готовы его на руках носить. Нет! Ничего не выйдет!

— Любой вопрос можно решить, следует лишь напрячь ум!

Кабош разозлился.

— Ну если вы такой умный, сами и решайте. Говорю вам, не получится, значит не получится. Я сам горожанин. Возглавляю гильдию мясников, меня все уважают, не то что вас, или другую знать. Но всё одно не хотят слушать. Уж если кто из нас вобьёт себе что в голову, это криком не выбьешь.

Некоторое время Гилберт де Лануа напряжённо размышлял, разглядывая мерцающее пламя свечи.

— Отец Вальдес будет недоволен, — наконец произнёс он.

Кабош побледнел, услышав эти слова.

— Я всё что угодно сделаю во имя ордена и отца Вальдеса, но как мне уговорить целый город восстать против д, Арманьяков?

— Я помогу!

— Поможете? — недоверчиво переспросил Кабош.

— Помогу, — подтвердил Гилберт де Лануа, в голове которого внезапно созрел дьявольский план, — есть люди, которые известны всему Парижу и пользуются уважением горожан?

— Я!

— Мы выберем кого-нибудь из уважаемых горожан и убьём его, — пояснил свою мысль Гилберт де Лануа.

— Зачем? — не понял Кабош.

— Обвинив в преступлении Д,Арманьяков и заставим город пойти против них.

— А если они не поверят?

— Предоставь это мне. Твоя задача наметить жертву и в нужный момент убить её!

— В таких делах я мастер, — хихикнул Кабош, — есть у меня один на примете кое-кто, денег взаймы у него взял на прошлой неделе.

— Раз мы всё решили, — Гилберт де Лануа поднялся со своего места, — готовьтесь и ждите сигнала к нападению.

Кабош проводил его обратно до двери.

— Во имя Анатаса! — Гилберт де Лануа поднял вверх три пальца.

— Во имя Анатаса! — повторил за ним Кабош, отвечая тем же знаком.

Покинув Кабоша, Гилберт де Лануа поскакал к выезду из города. У него на руках имелся пропуск, подписанный королевой, и стража беспрепятственно выпустила его из города. Выехав из Парижа, Лануа пришпорил коня, направляясь по дороге в Амьен. Он скакал почти не останавливаясь и через два дня достиг Амьена. Там он поменял коня на свежую лошадь, наскоро перекусил в придорожной харчевне, а затем расспросив у местных жителей дорогу на Турне, отправился дальше. В следующие два дня он без хлопот миновал графство Артуа. В Турне, Гилберт де Лануа снова сменил лошадь и после небольшого отдыха, продолжил путь. К концу пятого дня, он достиг городских ворот Гента. Перед воротами города он увидел отряд всадников, на плащах которых красовались Андреевские кресты. Такие знаки носили лишь те, кто принадлежал к числу сторонников герцога Бургундского. Среди всадников одно лицо показалось Гилберту де Лануа знакомым. Он направил коня в сторону рыцаря. Тот почти сразу же заметил приближающегося всадника и поскакал ему навстречу.

— Гийом!

— Гилберт!

Оба брата спешились с лошадей и крепко обнялись. Они не виделись больше года и сейчас придирчиво оглядывали друг друга.

— Ты возмужал, — заметил Гилберт де Лануа.

Ещё недавно его младший брат был безусым юнцом, а сейчас это был молодой человек в расцвете сил.

— Ещё бы чёрт возьми, — расхохотался Гийом де Лануа, — пока ты писал письма братец, я участвовал в боевых стычках. Монсеньор лично благодарил меня за отвагу.

— Рад за тебя, — искреннее поздравил брата Гилберт де Лануа, — у меня спешное дело к монсеньору. Поговорим позже.

— Монсеньор занят выяснением отношений с бургомистром, — весело ответил Гийом де Лануа, — видишь ли братец, бургомистру не по душе, то что мы обижаем добрых горожан Гента. А мы всего-то проткнули парочку сверх упитанных толстяков.

— Проводи меня в Ратушу!

— Как скажешь братец!

Гийом де Лануа проводил брата к Ратуше. Как раз в то мгновение, когда они подъехали к Ратуше, из неё выходил взбешенный герцог Бургундский.

Увидев Гилберта де Лануа, герцог мгновенно преобразился.

— Монсеньор, важные новости из Парижа! — с поклоном сообщил Гилберт де Лануа.

— Следуй за мной, — коротко приказал ему герцог бургундский.

— Я найду тебя, — шепнул брату Гилберт де Лануа, отправляясь вслед за герцогом Бургундский к особняку возле Ратуши, который герцог снял на время пребывания в Генте.

О чём шла речь в разговоре герцога Бургундского и Гилберта де Лануа, мы вскоре узнаем.