Воскрешающая 5. В объятиях Хаоса. Книга вторая

Маир Арлатов (2021)

Заключительная книга цикла "Воскрешающая". Бог Хаоса поглощает планеты и галактики. Лануф ищет помощи у жителей планеты колдунов, находящейся в другой вселенной. Но даже там ей не спастись от преследователя. Один из колдунов отдает ей свою силу. Теперь она колдунья и может смело встретиться с Хаосом. Но на беду с ее друзьями происходят странные вещи. Многие теряют реальность, превращаются в зверей, людей−зомби или оказываются похищены врагами. Лануф предстоит выдержать все испытания и с достоинством принять неизбежное, потому что она обещала своему верному другу Иштеру, когда все закончится, посетить вместе с ним его брата, живущего в мире людей-драконов. У Лануф остается мало времени, чтобы тратить его попусту…Космические приключения, невероятные драматические события, герои с сильными характерами, верящими в любовь, ценящими настоящую дружбу, готовые справиться со всеми неприятностями. Всё это можно найти в серии романов из цикла "Воскрешающая".

Глава 4

А утром чуть свет вскочили на ноги. После некоторых утренних процедур, я с девушкой отправились, разыскивать друга Оланды.

Мы шли по тропинке, ведущей к озеру. Беспокойство девушки невольно передалось мне. А что, если Акдонирус не пришел или с ним что-то случилось? Страх закрался в мое сердце. Он усиливался по мере того, как мы все ближе подходили к его любимому месту.

И вот, поднявшись на холм, мы остановились.

Парень сидел на берегу, глядя на спокойную водную гладь. Он откровенно скучал.

— Ак-до-ни-иру-ус!!! — выкрикнула Оланда и рванулась к нему.

Акдонирус медленно оглянулся, видимо, решив, что ему померещилось. Увидев бегущую девушку, встал на ноги.

— Оланда? — они обнялись. — Ты откуда?

— Это Лануф привела меня. Как я рада тебя видеть!

Прежде чем осчастливленная парочка обратила свое внимание на меня, я предпочла исчезнуть. Им и так многое предстояло обсудить. Мое присутствие было лишним.

Я отправилась в кабинет Тормигона, собираясь выяснить, куда он пристроил букаруса. Хозяина в кабинете не оказалось. Только звать его или бесцельно слоняться по пещерам не было ни малейшего желания. Я заняла хозяйское кресло и, развернув его к стене, взмахнула посохом, сделав ее прозрачной. Смотреть на лес, освещаемый восходящим солнцем, и вдыхать свежий воздух было гораздо приятнее, чем рассматривать щели в каменной стене. Ветер доносил до моего слуха веселые трели проснувшихся птиц и жужжание черных шмелей, деловито пролетающих мимо.

— Доброе утро, — Тормигон внезапно нарушил мое уединение.

«Доброе… Я бы хотела поговорить с Хизтероником».

— Можно мне присутствовать при разговоре?

«Не возражаю».

Тормигон привел меня в круглую просторную комнату с высоко расположенными окнами-бойницами. В комнате отсутствовала какая-либо мебель. В центре, застигнутый врасплох нашим внезапным появлением, замер букарус. Он забавно сел на задние лапки и смотрел на нас пристально немигающим испуганным взглядом.

Я сосредоточила на зверьке свой взгляд, стараясь воспроизвести без ошибок образ Хизтероника. Но я умышленно при превращении сделала некоторые изменения. Что ж предводитель нищих вряд ли будет от них в восторге.

Тормигон с нескрываемым интересом наблюдал за процессом превращения.

Не прошло и минуты, как вместо букаруса на полу сидел бледный, взъерошенный, с потрясенным выражением лица и нездоровым блеском в глазах колдун Хизтероник. Он предстал перед нами в той одежде, что была на нем в момент превращения. Кроме того, на шее висели амулеты и талисманы, на пальцах левой руки сверкали перстни.

Хизтероник опираясь на левую руку, поднялся на ноги и, покачнувшись, наконец, с некоторым усилием обрел равновесие. Потом принялся осматривать себя и задержал взгляд на правой руке. Точнее, том месте, где она должна была находиться.

— Что все это значит? — спросил Хизтероник, с опаской посмотрев на меня. — Что вам от меня надо?

Хизтероник. При дневном освещении он выглядел даже привлекательно. Густые, длинные, черные волосы, широкий лоб, греческий с горбинкой нос, крепко сжатые узкие губы слишком бледного цвета, чтобы являться признаком страстной натуры. Он казался молодым, гордым, но жизнь в суровых условиях отложила на нем отпечаток изгнанника. Глаза выдавали в нем несчастного человека.

«Зачем ты планируешь напасть на дворец?» — спросила я.

— Это сложный вопрос. Я не могу на него сейчас ответить.

— Но тебе придется, — строго произнес Тормигон.

Хизтероник, тяжело вздыхая, опустил голову.

— Может быть… если мне вернут руку.

«Я верну ее лишь в том случае, если ты отдашь мне все, что висит у тебя на шее. Ты знаешь, чем тебе будет грозить попытка использовать против нас свою силу»

— Он здесь бессилен, — холодно пояснил Тормигон.

«И не сможет сбежать?»

— Не сможет.

«Прекрасно. Но мне все равно нужна над ним власть. Хизтероник, что ты решил?»

Вместо ответа он начал снимать амулеты и прочие атрибуты колдовской жизни. Это действие давалось ему с трудом. Пальцы его дрожали и один раз он даже не удержал один из предметов, и тот, выскользнув, полетел на пол. Тормигон опередил меня и поймал амулет первым. Хизтероник, не скрывая огорчения, протянул мне руку с дорогими его сердцу драгоценностями. Вскоре все предметы плавно перекочевали в сумочку, висевшую у меня на поясе.

Затем я выполнила свою часть соглашения и вернула ему руку. Колдун даже обрадовался, но ненадолго. Вспомнив, к чему это обстоятельство его обязывает, разочарованно вздохнул.

— Я просто хотел вернуться во дворец. Разве это трудно понять?

«Но зачем ты приходил просить об исцелении? Ты же не проклят».

— Этого хотели мои люди. Твои слова многих отдалили от меня… Мне оставалось лишь ждать, когда кто-то из гостей Тефнирии покинет дворец. Мне почти повезло… Но я рассчитывал похитить Короля… — и помолчав, с сарказмом спросил: — Надеюсь, ты довольна моими ответами?

«Вполне. Но я рассчитывала услышать о более возвышенных целях захвата дворца»

— И что теперь?

«Я думаю, Тормигону тоже есть, о чем с тобой потолковать…»

Хизтероник, бледнея, попятился. Голос его задрожал:

— Смилуйся, не оставляй меня с ним наедине. Пожалуйста, я сделаю все, что хочешь. Умоляю…

Его страхи были столь очевидны, что он и не пытался их скрыть. Он боялся обращения в зомби, ибо понимал, шансов вернуться к прежней, пусть не самой хорошей жизни, у него практически не будет.

«Тормигон, ты уж не обращай его в свою веру, — попросила я. — Он может еще пригодиться».

— Лануф, ты не хочешь послушать, о чем мы будем говорить? — вкрадчиво поинтересовался Тормигон.

«Сомневаюсь, что информация будет мне полезна».

— Но, если у тебя нет ничего срочного, я бы хотел, чтобы ты осталась.

Тормигон отвел взгляд от пленника и вопросительно посмотрел на меня.

Хизтероник, казалось, боялся даже дышать из-за предчувствий, что я могу исчезнуть в любое мгновение. От их пристальных взглядов мне стало не по себе.

«Если ты собираешься использовать в качестве устрашения смерть — я тебе не помощник», — уведомила я Тормигона, решив остаться.

Хизтероник воспринял мой ответ, как хороший знак. Бледность понемногу стала сходить с его лица.

Тормигон неторопливо начал обходить комнату, вынудив пленника отступить к середине. По пути он реализовывал рядом с каждым из нас кресла. В последнюю очередь сделал кресло для себя.

— Присаживайся, друг, — обращаясь к Хизтеронику, произнес он.

— Друг? — усмехнулся пленник, с подозрением относясь к его предложению.

— До этого дня мы вели мирное сосуществование. Не докучали друг другу воинственными набегами. Между нами не было серьезных конфликтов, не так ли?

Тормигон сел, скрестив руки на груди. Я тоже последовала его примеру, правда, без скрещенных рук. Начало беседы не показалось мне интересным.

— В общем, да, — неуверенно согласился Хизтероник. — К чему ты клонишь?

— А не расскажешь ли, что с тобой произошло, когда ты появился в этих краях впервые? Понимаю, воспоминания не из лучших.

Пленник сразу съежился под его пристальным взглядом, затем присев, понуро опустил голову.

— Зачем тебе нужны мои воспоминания?

— Они нужны не мне, они нужны Лануф.

«Мне?» — искренне удивилась я.

Хизтероник судорожно вздохнул и, не поднимая головы, тихо произнес:

— На меня напали твои люди и… превратили. Потому я не мог больше вернуться во дворец.

Я переглянулась вопросительно с колдуном — зомби. Тот медленно качнул головой, подтверждая его слова.

«Но ты теперь не зомби. Как тебе удалось?»

— Почему бы тебе не рассказать все ей? — предложил Тормигон. Хизтероник украдкой взглянул на него и вновь опустил глаза. Потом нехотя ответил:

— Лануф может мне не поверить.

«Это очень интересно. Рассказывай, Хизтероник!»

— Я просто… ушел. Я знал, демону, вселившемуся в мое тело вдали от логова Тормигона нечем будет питаться. Он долго терзал меня, пытаясь заставить вернуться к горе, но я выдержал и освободился от него, — колдун усмехнулся, потом поднял голову, и с вызовом посмотрел на Тормигона.

«Замечательно! Тогда я не понимаю, почему ты его боишься? Ты справился с демоном и должен стать сильнее!»

— Возможно, так и случится со временем, но борьба с демоном отняла много моих сил. Я сейчас уязвим… Тормигон знает, что второе обращение убьет меня.

«Это так?» — спросила я Тормигона.

— Хизтероник сказал правду. Лануф, теперь ты знаешь, как помочь Карайтеру.

Услышав знакомое имя, Хизтероник многозначительно покачал головой и не смог удержаться от очередной иронической усмешки.

— Ты и его обратил…

— И искренне сожалею об этом, — молвил Тормигон. — Но оставим в прошлом плохие воспоминания. Я обещаю, не превращать тебя снова в зомби. И никто из моих людей не сможет нарушить это обещание.

— И вы отпустите меня?.. — с надеждой спросил Хизтероник.

— Пока нет.

— Но мои люди…

— С ними ничего не случится.

Хизтероник подавил в себе огорчение и уставился в пол.

— Ты наверно опять будешь выпытывать о ключе?

— Что ж, Хизтероник, ты отлично меня понимаешь. Этого разговора нам не избежать.

— А я буду, как прежде утверждать свое!

Колдун поднял голову. На этот раз он был спокоен, взгляд не бегал из стороны в сторону. Страх удивительным образом исчез из его души. Он верил, что Тормигон не нарушит своего обещания. И если его не превратят в зомби, стоит ли чего-то бояться?

Тормигон встал, прошелся вокруг пленника и, разведя разочарованно руками, проговорил:

— Я зря поспешил дать тебе обещание…

— В любом случае я не смогу сказать больше, чем говорил раньше.

«Я ничего не понимаю. Может мне уйти?» — поинтересовалась я.

— Нет, нет, останься. Мне не хочется, чтобы Хизтероник умер от разрыва сердца.

«Тогда я требую объяснений!»

Тормигон вернулся к опустевшему креслу и облокотившись на его спинку, обратился к Хизтеронику с просьбой:

— Повтори то, что ты рассказал мне в прошлый раз.

Колдун, помедлив, кивнул и, вобрав в грудь больше воздуха, начал неспешный рассказ, который я иногда перебивала наводящими вопросами.

— Очень давно, примерно более двух тысяч лет назад Эктор велел мне соорудить на безжизненной планете глубоко под землей алмазную усыпальницу. Это происходило еще до того, как Ийокопена попала в Черную дыру и застряла в ней. Он дал мне для этого корабль и людей. Я нашел нужную планету и выполнил его волю. Я тогда не склонен был сомневаться в его решениях. Я просто все четко исполнил.

«Ты сказал более двух тысяч лет назад?»

— В отличие от других колдунов, я негативно отношусь к реинкарнации и потому веду бессмертный образ жизни.

«А я, признаться, всегда считала тебя молодым и глупым…»

Мое признание вынудило Хизтероника улыбнуться.

— Продолжай, что было дальше?

— Потом Эктор сам отправился на планету, собираясь поместить в усыпальнице тело. Я знал только, что это женщина. Но лично с ней я не был знаком до ее смерти. По возвращении Эктор вручил мне ключ и сказал: «Сохрани, однажды он понадобится». Я берег ключ так долго, что однажды забыл, зачем он нужен и как выглядит. Потом потерял. Я даже забыл об усыпальнице и вспомнил о ней лишь, когда впервые ступил на эти земли. Потом напали зомби, и все в голове перемешалось. До сих пор не могу все собрать воедино.

Возникла долгая пауза.

Наконец, Тормигон произнес:

— Меня беспокоит, что ты произносишь свой рассказ слово в слово, точно заученный текст. В прошлый раз ты рассказывал его не менее пяти раз и даже слова местами не поменял, а на все мои вопросы всегда находил ответы.

— Но ты ведь не сомневаешься, что мне более двух тысяч лет?

— Нет, этот факт сомнений не вызывает. В те времена мы все были наивны и доверчивы…

«Тормигон, смею судить, тебе знакома та женщина, раз ты проявляешь такой настойчивый интерес к этой истории?»

— Да, я знал ее…

— И кто же она? — спросил из любопытства Хизтероник.

— Она… — Тормигон, вздохнув, опустил глаза, — моя возлюбленная.

У Хизтероника от удивления широко открылись глаза, а челюсть стала медленно опускаться вниз.

«Ее звали… Доритан?» — рискнула я произнести имя загадочной незнакомки, о которой я была немного наслышана.

Тормигон вздрогнул точно от удара кнутом.

— Откуда… ты знаешь о ней?

Скрывать не имело смысла.

«У меня была встреча с Эктором, и он назвал мне это имя».

— Оно до сих пор не дает покоя его душе.

«Да, кстати, Хизтероник, Сиренида являлась ее далекой правнучкой. Признайся, что ее проклятье ты хотел использовать против живущих во дворце?»

Колдун, соглашаясь, качнул головой и опустил виновато голову.

— Время вышло… Ты убила ее?

«Можно сказать, да. Я думала, что смогу исцелить несчастную девушку, но это оказалось невозможно».

— А Эктор зачем приходил?

«Я позвала его, надеясь на его помощь»

Хизтероник внимательно посмотрел в мои глаза. Он жаждал знать о ней все!

«Он забрал ее тело, заверив, что род Комран прекратился и проклятье больше не действует».

Колдун медленно встал, но вдруг ноги его подогнулись, и он рухнул без чувств.

Я и Тормигон, недоумевая, переглянулись. Тормигон подошел к колдуну и, приподняв его голову, проговорил:

— Без сомнений! Он в нее влюблен и потому не вернулся во дворец, а остался жить с нищими.

«Ну да, так влюблен, что отправил возлюбленную во дворец сеять панику. Тоже мне любовь!»

— А если он надеялся, что ты исцелишь ее?

«Возможно… Надеюсь, новость о похищении ее тела Эктором не убила его?»

— Он живой. Но мне кажется после того, как ты превратила его из зверя в человека, для его тела и психики не все прошло гладко…

«Я что-то не так сделала?»

Тормигон усмехнулся.

— Обычно у людей чешуя на шее не растет.

«Что, правда?!»

Я подошла к ним. И ужаснулась… Ну надо же! Действительно! На шее, где располагались позвонки, виднелись четыре жестких серого цвета чешуинки.

На вопросительный взгляд Тормигона, я пожала плечами, ответив:

«Это был мой первый опыт превращения. Да, согласна, не совсем удачный».

Тормигон осторожно опустил голову пленника на каменный пол, затем принялся рассматривать его руки. И опять одарил меня многозначительным взглядом. Я увидела, что кисти рук Хизтероника начали напоминать перепончатые когтистые лапы.

— Это не твой неудачный эксперимент, — сказал уверенно Тормигон. — Он сам превращается в зверя.

«Но почему?»

Вместо ответа Тормигон принялся приводить пленника в чувство. Тот недолго сопротивлялся, после нескольких пощечин, очнулся и поспешно открыл глаза. Увидев так близко от себя бледное лицо колдуна-зомби, он сам изменился в лице.

— Ты же… ты… обещал…

— Вставай, у тебя есть другая проблема, чем бояться превращения в зомби.

Тормигон отошел от перепуганного до смерти колдуна. Тот, приподнимаясь, неожиданно задержал взгляд на своих руках. Дар речи его покинул окончательно. Он лишь открыл рот с недоумением уставившись на меня в упор. Я могла лишь пожать в ответ плечами.

— Тебе, кажется, пришлась по душе звериная шкура? — с иронией произнес Тормигон.

Хизтероник от потрясения не мог ничего ответить. Он опять посмотрел на руки, пошевелил когтистыми пальцами.

— Лануф, только ты можешь ему помочь, если пожелаешь.

«Тогда тебе придется взять на себя самую трудную часть».

Хизтероник смотрел на нас совершенно не понимая, о чем это мы говорим.

— Нет, я не имею в виду использование твоих способностей, — пояснил Тормигон. — Ты бы могла вернуть ему его вещи, поскольку в них кроется сила, способная защитить его от памяти тела, еще помнящего процесс трансформации в зверя, но тогда Хизтероник непременно попытается сбежать. И, рано или поздно, ему это удастся. Даже не знаю, что еще я могу предложить…

Хизтероник, наконец, осмелился подать голос:

— Но зачем я вам? Я же все рассказал…

— Сбежишь ведь? — вкрадчиво поинтересовался Тормигон.

— Может не сразу… Ты же сам сказал, что я здесь бессилен.

— Лануф, а ты бы смогла быть столь откровенной, оказавшись в его положении?

Колдун-зомби расхохотался, смутив Хизтероника.

— Если я буду нужен, вы же знаете, где меня искать. И становиться зверем, мне не хочется…

В его золотистых глазах отразилась бездонная грусть.

«Хорошо, я верну тебе твои вещи, и, если ты не нужен Тормигону — ты можешь уходить. Только, когда ты мне понадобишься, не советую скрываться».

Я вынула из сумочки его колдовские принадлежности и отправила их колдуну. Он радовался, как ребенок. Когда все амулеты и талисманы были надеты, мы заметили, что руки его постепенно приобретают нормальный вид. Облегченно вздохнув, Хизтероник, поднялся с пола и вопросительно посмотрел на Тормигона.

Тот, помедлив, задумчиво произнес:

— Между нами много общего, Хизтероник. Мы оба запутались в истории рода Комран. И если бы ты вспомнил, на какой планете похоронена Доритан и нашел ключ от ее усыпальницы, ты бы помог не только мне. У нас имеется общий враг.

Хизтероник, соглашаясь, покачал головой.

— Я буду искать ключ и днями и ночами, пока не найду его. Я буду рыться в глубинах памяти, пока не вспомню о планете, — горячо пообещал колдун. — Лануф, а тебе я обещаю, не нападать на дворец, — и усмехнулся, отводя взгляд. — Если, честно, армия у меня слишком маленькая для этого. Я… свободен?

— Можешь идти, — великодушно ответил Тормигон, — разрешаю воспользоваться телепортацией.

Лицо колдуна просияло от его слов. И он не стал тянуть с исчезновением.

После его ухода Тормигон взглянул на меня.

— Надо же, как сходятся наши мнения. Я тоже, когда-то считал его слишком глупым.

«И самоуверенным?»

— И это тоже.

Мы весело улыбнулись друг другу.

В этот день я сообщила Карайтеру о способе изгнания демона без всякого ритуала. Новость обрадовала его, и он заверил, что вытерпит все, лишь бы стать прежним. И в этот же день он ушел в неизвестном направлении. Мне оставалось лишь утешать Бель.

Вечером я присутствовала на пикнике, устроенном Акдонирусом в честь Оланды. Мы даже, посовещавшись, пригласили Тормигона, чтобы он с нами повеселился, а заодно и поближе познакомился с симпатичной гостьей. Предводитель зомби был удивлен приглашению, но принял его. Вечер прошел в дружественной обстановке. Особенно порадовало меня, что даже белки старались оказать каждому знаки внимания: приносили и шелушили орешки, весело цокали, норовя забраться на руки, терлись довольными мордочками о ноги. Показалось мне, в саду в этот день радовались все — вплоть до мельчайшей травинки.

Следующие три дня прошли спокойно, без каких-либо волнений. Большей частью я находилась в саду, наблюдая за влюбленной парочкой, и иногда вела беседы с Тормигоном на отвлеченные темы.

В последний день, ближе к вечеру, стоя со мной на берегу озера, Тормигон произнес:

— Вы можете уйти, когда пожелаете. Я снял защиту. Мне было приятно пообщаться с вами. Желаю всего наилучшего, — и грустно вздохнув, продолжил: — И… я помню обо всех твоих угрозах. Когда захочешь их исполнить, ты найдешь меня здесь.

«А с этим что делать?» — я дотронулась до своего талисмана.

— Оставьте себе на память. Прощайте…

«До встречи, Тормигон…»

Колдун-зомби не осмелился посмотреть на меня в последний раз. Он смотрел на синюю гладь озера, и грусть его превратившись в сизый туман, стала медленно расползаться между деревьями. Мне тоже стало грустно.

Тормигон исчез.

Вскоре я позвала влюбленных и сообщила им о решении Тормигона.

— Как я рада! — воскликнула радостно девушка.

Но Акдонирус выразил свое огорчение:

— Мне бы хотелось с Тормигоном попрощаться. Жаль, что он ушел.

«Он еще больше сожалеет, что вынужден нас отпустить. Вы ему очень понравились. Идемте же, а то вдруг передумает».

Выход из сада нашелся сам собой. Мы попали в дремучий лес, а оттуда горная тропинка, бегущая вниз, привела нас к границе территории зомби. Мы чувствовали спинами их провожающие взгляды, а иногда в сумраке мелькали яркие огоньки их глаз, только мы как никогда были уверены в своей безопасности. Еще затемно нам удалось подойти к городу колдунов.

Конечно, каждый из нас готовился к тому, какая нас ожидает встреча. Не в смысле, что встречающих будет много, а в том смысле, что, не вымерла ли жизнь во дворце? Самые мрачные мои предположения осуществились. Нашего появления во дворце никто не ждал.

— Хорошо, что ты их не предупредила, — сказал мне Акдонирус. — А то началась бы паника, слезы и прочее…

«Но все же странно, что они не почувствовали наше появление».

— Может, у них что-то с колдовскими способностями сделалось? — высказала мнение Оланда.

Мы прошли холл, вошли в мрачный коридор, заметив, что отсутствие освещения ни о чем плохом еще не говорит. К счастью, до освещенных жилых коридоров нам удалось дойти без физического ущерба для здоровья. Подумаешь, если кто-то кому-то едва не отдавил ноги — это же мелочи! Зато мы немного посмеялись над собственной неуклюжестью.

Не спеша, мы поднялись на этаж, где располагались апартаменты Тефнирии и Кюрри. Открыв двери, осторожно прошли внутрь.

— Как будто никого нет… — тревожно прошептала девушка, бегло осматривая гостиную.

«Теф, ты здесь?» — поинтересовалась я и щелкнула пальцами, включая свет.

В гостиной действительно не было ни души. Я окинула комнаты телепатическим взглядом, сообщив:

«Тефнирия в дамской».

Мы направились туда.

Колдунья сидела перед зеркалом и даже не шевельнулась, когда мы входили. Мне это показалось странным.

«Теф…»

Я приблизилась к колдунье и медленно повернула кресло. Тефнирия была без сознания, либо спала необычайно крепким сном, но перед этим явно много плакала. Тушь с ресниц потекла, волосы растрепались, в руке мокрый от слез платок.

«Тефнирия…» — я настойчиво потрясла ее, затем бросила беглый взгляд на зеркальный столик. Пустой пузырек привлек мое внимание. Я дотронулась до пузырька, повернула этикеткой к себе.

— Это снотворное, — подсказала Оланда. — Тефнирия давала мне таблетки из него. Ужас… Она приняла все?

— Я слышал — колдуны ничего не едят.

«Что-то вынудило ее, — ответила я. — Нужно найти Кюрри. Кюрри, ты где?»

Как я и ожидала, муж Тефнирии не откликнулся на мой зов.

Пока мы осматривали комнаты, гадая, где несчастный поэт мог бы находиться, нас отыскала Аната.

— Лануф, ты здесь! — она влетела в дамскую комнату Тефнирии, подобно испуганной птице. Ее била нервная дрожь, на ресницах блестели слезинки. — И вы здесь… — она заметила парочку. — Я знаю, где Кюрри. Как хорошо, что вы все вернулись. Я думала, еще немного и свихнусь в этом сумасшедшем доме!

— Сумасшедшем? — переспросил Акдонирус.

— Здесь все посходили с ума! Уверяю. Но я так понимаю, вы еще никого не встретили?

Она внимательно посмотрела на нас, потом остановила взгляд на Тефнирии. Губы ее задрожали.

— Бедняжка… Уже второй день так сидит.

«Ан, что здесь происходит?»

— Кюрри серьезно поссорился с Тефнирией. Он обо всем догадался, и на днях пытался повеситься. Если бы не Теф, он бы погиб. Теперь у него депрессия. Боюсь, опять с собой что-нибудь сделает. Остальные колдуны и не такое творят. Трое вскрыли себе вены, один превратился в зубастого птеродактиля и нападает на всех, кого увидит, — Аната вынула из-за пояса «Универс», добавив: — Вот приходится всегда держать при себе.

«А Иштер?»

— Что с ним? — спохватился Акдонирус.

— Он заперся в игровом салоне. Я не видела его уже дня четыре. Я, правда, пыталась взломать дверь, но куда мне… Так, куда сначала идем?

Я посмотрела на своих друзей. Акдонирус горел желанием спасать друга, а его подружке было как-то все равно.

«Сначала проведаем Кюрри, потом оживим Феонирда, а затем с его помощью вскроем двери салона, если магия не поможет. Как вам мой план?»

— Я «за»! — оживленно воскликнула Аната.

— Мы тоже, — ответил Акдонирус. — Только надо бы вооружиться против птеродактиля.

— А еще по коридору бегает синий лев, в танцевальном зале храпит какой-то монстр, а в некоторых комнатах много насекомых, — с улыбкой уведомила Аната. — Наверно поспать сегодня вам не удастся…

«Ничего, выспаться мы еще успеем».

Я материализовала нужное нам оружие, и мы покинули апартаменты Тефнирии, отправившись на поиски ее несчастного мужа.

В коридорах дворца было тихо. Мы целиком превратились в слух. Казалось, вот — вот из какого-нибудь темного уголка, из-за статуи, колонны или просто с потолка на нас кинется ужасное чудовище. От напряжения я даже забыла о своих способностях. А ведь все просто, успокой сознание и откройся сверхощущениям. Так нет же, беспокойство закралось так глубоко в душу, что клещами не вытащишь.

Внезапно прерывистые щелчки заставили нас замереть на месте.

Акдонирус указал пальцами влево.

Щелчки повторились, послышалось царапанье когтей…

И прежде, чем мы успели придумать план спасения, из-за поворота, перебирая по стене когтями, перед нами появилось черное крылатое существо с длинной зубастой пастью. О его способности ползать по стенам многие могли бы позавидовать.

— Я говорила… — прячась за мою спину, проговорила подружка.

Аната не спускала с животного глаз, а, вспомнив об оружии, направила на него, сжав так, что побелели пальцы. Рука ее тряслась, и казалось, еще мгновение, и ее терпению придет конец.

Я положила руку на ее «Универс» и, опуская, произнесла:

«Тише, вдруг уйдет».

Чудовище долго изучало нашу компанию, вращая головой из стороны в сторону. Затем, проскрежетав, сорвалось со стены, и оглушительно захлопав крыльями, пронеслось над нами. Мы едва успели наклониться, прикрывая головы руками.

Птеродактиль, как назвала это существо Аната, быстро скрылся, свернув в ближайший зал.

— Он мне чуть ухо не оторвал! — сердито воскликнула Оланда. — Это же динозавр!

— А я говорила, говорила… — Аната с опаской оглядевшись, выпрямилась. — Сумасшедший дом какой-то!

Мы продолжили путь.

Акдонирус чуть отстал, пытаясь запечатлеть в памяти следы от когтей чудовища, оставленные на стене. Причем только чудо сберегло расположенные рядом портреты великих колдунов прошлого времени.

— Акдонирус… — окликнула Оланда.

— Иду, иду.

— Лануф, я не знаю, где Бель.

«Когда ты ее видела в последний раз?»

— Вчера. Но она была странная… Представляешь, поцеловала меня в лоб и сказала: «Все будет хорошо». Она никогда этого не делала. Но я знаю точно, во дворце ее нет.

«Мы и ее найдем, не переживай».

Ехать на лифте мы не рискнули, вдруг еще что неожиданное произойдет. Решили подниматься по лестнице. Где-то между шестым и седьмым этажами мы остановились озадаченные увиденным.

— Как в фильме ужасов… — проговорила Акдонирус.

Перед нами оказалась стена из зеленых переплетающихся друг с другом лиан, а на них, удерживаясь бесчисленными крючковатыми лапками, возлежала гигантская — метра три зеленая в черную полоску многоножка. Существо дремало, лениво шевеля хвостом.

«Мы не можем его убить — это же колдун».

— Уверена, уж он — то нас может и даже имени не спросит, — прошептала Аната.

Акдонирус в ее поддержку добавил:

— Предлагаю сначала стрелять, а потом разбираться.

— Я «за»! — согласилась Оланда.

«Вы хотите, чтобы эта громадина свалилась нам на головы?»

— Пусть лучше свалится мертвая, чем живая, — сказала подружка.

«И что я буду потом делать при массовом сотрясении мозгов?»

— Мы можем попытаться пролезть между стволами, — робко произнесла Оланда. — У меня есть ножи…

Я кивнула ей.

Поделившись с Акдонирусом ножом, они принялись разрубать стволы, то и дело посматривая вверх. Существо не шевелилось.

— Скорее, — поторапливала Аната, сгорая от нетерпения.

Наконец, один ствол оказался перерублен. Акдонирус уперся в нижнюю его часть и сломал. Образовался узкий проход, через который было видно продолжение лестничного марша.

Существо нервно зашуршало хитиновой чешуей, вздыбившейся от возмущения за прерванное спокойствие, затем хлопнуло хвостом по лиане.

— Скорее, скорее… Оно смотрит на нас

Второй ствол тоже оказался разрублен, и девушка смогла пролезть. За ней поспешил парень. Но прежде чем, Аната успела последовать за ними, как эти двое с криком ужаса рванулись обратно, помогая друг другу.

Аната ошалело уставилась на них.

— Вы… чего?

— Он там! — выкрикнула Оланда, дрожа от страха.

«Кто?»

— Не знаю! Волосатый такой с этой штукой на шее, — девушка жестом изобразила круг вокруг своей головы. — Не помню… как называется.

Оба были страшно напуганы. Они отошли от дыры и прижались к лианам, стараясь что-то рассмотреть. Аната тоже приблизилась к растениям.

— Идет, идет… — тревожно заметил Акдонирус и попятился.

«Не шевелитесь», — попросила я.

В отличие от них я не спускала глаз с многоножки. А эта тварь окончательно проснулась и с открытой акульей пастью зависла над нами. Существо выбирало себе добычу. Я направила в сторону чудовища посох, собираясь напасть первой.

За стеной из лиан послышался грозный рык. От этого звука я едва не поседела. А у многоножки мгновенно изменился интерес. Она выгнулась дугой и, отыскав просвет между стволами, пробитый недавно, рванулась навстречу с рычащим зверем. Она ловко проскользнула за стену и шлепнувшись на ступени, стала подниматься по ним вверх. Затем скрылась за поворотом, ускользнув в коридор.

Мы поспешили пролезть через дыру и последовали за чудовищем.

Снова раздался жуткий рык, затем шипящий свист…

Мы осторожно выглянули в коридор.

Многоножка обхватила своим многометровым плоским телом большое животное синего цвета. Своей пастью она впилась ему в переднюю лапу. Зверь яростно сопротивлялся. Он рычал приглушенно, хрипел и, когда удалось освободить голову, вцепился зубами в шею многоножке.

«Уходим скорее, а то и за нас примутся».

Я потянула Анату за собой.

Мы бегом преодолели еще два пролета и перевели дух, оказавшись в коридоре, в котором, по словам Анаты, скрывался от всех Кюрри.

Подружка указала рукой в дальний конец коридора.

Кюрри лежал на полу в темной комнате и предавался отчаянию. Воздух вокруг него был наполнен депрессивными мыслями с суицидальными наклонностями. Мне вдруг показалось, что колдуны, совершившие самоубийство, сделали это исключительно после посещения этой комнаты. Мысли Кюрри о способах сведения счетов с жизнью были настолько сильны, даже от недолгого пребывания рядом с ним, невольно начинаешь считать их своими собственными. Чуть раньше, чем мы обнаружили убежище Кюрри, я поняла, чем это может грозить.

«Я сама с ним поговорю. Вам лучше не входить. Аната, поручаю тебе этих голубков. Запритесь где-нибудь и помните без Кюрри с вправленными мозгами, я не вернусь!»

— А если на нас нападут бешеные кузнечики? — обиженно поинтересовалась Оланда. Ей тоже хотелось посмотреть на несчастного страдальца.

«Наловите побольше для ужина. Говорят, они аппетитные в жареном виде».

Аната брезгливо скривила носик, представив это «аппетитное» блюдо.

— Фу — у… Но я знаю, кого точно следует ими накормить.

— И кого? — поинтересовалась девушка.

«Того, кто задает многое вопросов», — ответила я перед исчезновением.

Оказавшись в темной комнате, первым делом я зажгла везде свет и раздвинула шторы. Кюрри даже не пошевелился. Затем я открыла окно и сделала так, чтобы внутрь влетели птицы. Много птиц. Я надеялась, что своим веселым щебетанием, они вернут несчастному поэту чувство радости. Но птицы молча покружившись, стали замертво падать вокруг него. Пришлось их оживить и отпустить обратно в парк.

«Ничего, дорогой мой, я найду способ вернуть тебя к нам».

Немного подумав, я материализовала длинное павлинье перо и, склонившись над бесчувственным телом, стала щекотать ему нос.

В гнетущей атмосфере комнаты сразу почувствовалось некоторое замешательство. Мысли, витающие в ней, стали менее четкими, а образы размытыми. Потом наступил момент, и они в миг исчезли, даже дышать стало легче.

Кюрри, поморщившись, чихнул. Затем нехотя повернул голову в бок. Да только я его и там достала!

«Ох, сейчас встану… и превращу эту надоедливую муху в слона!»

Подумал он, сердясь все сильнее.

«Это я-то муха? Ну, знаешь, меня еще так не оскорбляли!»

На лбу Кюрри образовалась задумчивая морщинка.

«Мухи обычно не думают…»

«Хватит тут валяться! Если не встанешь, мои мухи будут преследовать тебя до конца жизни!»

«Не пойму кто это? — Кюрри с трудом разомкнул ресницы. Он смотрел на меня в упор и никак не мог вспомнить, где меня видел. — Ты кто? А впрочем… неважно, — он опять закрыл глаза. — Лучше уйди по — хорошему, а то велю застрелиться… ядром из пушки! В музее одна сохранилась…»

Оставить такую наглость без внимания, я не могла. Немного подумав, я провернула одну маленькую хитрость. Как только Кюрри вновь погрузился в свое привычное депрессивное состояние, его мысли вместо того, чтобы летать по комнате и внедрять в любого, кто попадется на их пути, желание совершить акт самоубийства, начали превращаться в самых разных мух и с жужжанием носиться вокруг его головы. Вскоре от бесчисленных тел лица Кюрри стало не разглядеть.

Кюрри зашевелился, принялся отмахиваться от назойливых насекомых, но все его усилия были тщетны. От злости он выкрикнул:

— Да, что же вы пристали ко мне?!

Потом быстренько придумал спрей и побрызгал пространство вокруг себя. Но и это не особо помогло. А вскоре он и вовсе принялся носиться по комнате, размахивая руками.

«Что кусают?» — вкрадчиво поинтересовалась я.

— Это ты наслала их на меня? О, да… нашла момент воспользоваться моей слабостью! Вообще, чего тебе от меня надо?

«Пришла проведать».

— Спасибо за заботу. Слушай, убери их или… — он задумался. — Точно надену шлем! Уж внутрь они не залетят!

Кюрри считал себя мужчиной, а как всякий настоящий мужчина он умел держать свое слово. Как сказал, так и сделал!

Секунду спустя на голове его красовался блестящий металлический шлем. Колдун презрительно взглянул на меня и усмехнулся, наивно решив, что этим все и закончится. Но не тут-то было. Мухи были придуманы мной, то есть нереальные и, полетав вокруг, с новой силой устремились к его лицу. И к самому его большому ужасу с легкостью преодолели прозрачную преграду, защищающую глаза. Кюрри закричал, яростно срывая шлем с головы.

— Кто ты? Говори! Чего тебе от меня надо?

Он швырнул в меня шлем, но я же не могла позволить, чтобы он в меня попал. И соответственно шлем пролетел мимо, ударился в стену и стремительно полетел обратно. Кюрри только чудом избежал сотрясения мозгов. Он упал на пол и прикрыл голову руками.

— Все сдаюсь, сдаюсь… — пробурчал он. — Давай договоримся. Убери их… Я сделаю все, что хочешь.

«Сначала вспомни, кто я».

Он отчаянно простонал. Видимо, нужные воспоминания никак не желали посетить его голову.

— Не… могу… Это все из-за мух! Я бы вспомнил, честно, клянусь.

«У тебя много времени», — холодно ответила я.

— Моя жена? — неуверенно спросил Кюрри.

«Жена? Вот еще! Думай, думай».

Кюрри облегченно вздохнул. Похоже, я в роли его жены, показалась ему чудовищем, каких свет не видел.

— Может сестра? Любовница?

«Холодно, очень холодно».

— Если бы я мог посмотреть на тебя, я бы вспомнил…

«Не знаю, вряд ли… Мне кажется, тебе больше нравится общество мух. Очень жаль… Счастливо оставаться!»

— Не уходи! — выкрикнул Кюрри.

Но его крик не мог остановить меня. Я ушла.

Вернувшись к друзьям, рассказала, в каком плачевном состоянии застала Кюрри.

«Он вряд ли нам поможет. Пойдем к Феонирду».

— Я поместила его в саркофаг, как ты и просила, — сообщила подружка.

Мы направились к выходу. Но тут вдруг разбилось окно и комнату кубарем влетел Кюрри. Все случилось так быстро, что мы едва успели защитить свои лица от летящих в разные стороны осколков. Кюрри приземлился на колени, тут же вскочил и принялся озираться по сторонам. Мух около него не было, но он все еще отмахивался от них.

— Стойте! Стойте! — отдышавшись, обратился он к нам. — Я вспомнил! Тебя зовут Лануф!

Но ответить я не успела, он, бледнея, оглянулся назад. За окном возникла и росла на глазах жужжащая черная туча.

— У-у-бери-и… — он рванулся к нам в поисках спасения.

Я выставила вперед руку и перед стаей мух возникла невидимая преграда. Удерживая преграду, я посмотрела на несчастного колдуна.

«А представь, что это могли быть осы…»

— Зачем ты так со мной? Что я сделал?

«Ты довел до самоубийства трех человек, и Тефнирия может тоже умереть»

— Я должен в это поверить?

Кюрри был не в состоянии стоять на месте. Его трясла нервная дрожь, взгляд метался, руки то и дело хватались за голову, волосы взмокли от пота, он дышал прерывисто, казалось, его вот-вот хватит удар.

«Поверь. Думаешь, это мухи преследуют тебя?»

— Ну, разумеется! Я что слепой? Они все лицо мне искусали.

На самом деле ему лишь казалось, что он чувствует укусы. На его лице не было ни пятнышка.

Тогда я позволила влететь в комнату одной мухе. Кюрри увидел ее и, пятясь, уткнулся в стену.

— Не надо… Что я сделал?

Аната, Акдонирус и Оланда на всякий случай отошли от него подальше.

Муха, покружившись, направилась к Кюрри и, несмотря на отчаянные взмахи руками, с силой стукнулась об его лоб и исчезла. Кюрри оцепенел с широко открытыми глазами.

«И что скажешь? — поинтересовалась я. — Ты понял или пустить еще парочку?»

Поэт-колдун перевел на меня взгляд, затем медленно, словно лишившись сил, сполз по стене на пол.

— Этого не может… быть! Это что… мои мысли?

«Так и о чем, если не секрет, была эта мысль?»

— Она хотела меня убить… — Кюрри посмотрел в окно, и ужаснувшись, закрыл лицо руками.

«И как мы поступим? Я же не могу стоять здесь вечно».

Кюрри, вздохнув, поднялся, затем несмелой походкой дошел до середины комнаты.

— Я должен их побороть, ведь так?

Я качнула головой.

— Дай минутку, я приготовлюсь, — он закрыл глаза, расслабился, привел дыхание в норму и, наконец, произнес: — Впускай, я готов.

Аната приготовилась закрыть глаза.

«Может по одной, так будет легче».

— Нет, всех сразу. Возможно, я свихнусь, но именно этого я хотел совсем недавно.

«И сейчас этого хочешь?»

— Я не знаю, чего я сейчас хочу. Поговорим об этом позже. Впускай…

И я выполнила его просьбу.

Нетерпеливая черная туча ворвалась в комнату и быстро нашла свою жертву.

Оланда отвернулась, не желая этого видеть.

Мухи облепили голову и лицо Кюрри. Он проявил мужество и не стал сопротивляться. Мухи одна за другой просачивались в него, лезли в глаза, нос, уши…

Постепенно мух в комнате становилось все меньше и меньше. Наконец, случился момент, и исчезла в нем последняя муха. Кюрри некоторое время стоял неподвижно с закрытыми глазами. Он был бледен как лист рисовой бумаги и почти не дышал.

— Кюрри… — осторожно окликнула Аната.

Кюрри резко моргнул, сделал глубокий вдох, и к его лицу прилила кровь.

— Кюрри, ты как?

Он вздохнул еще раз, потом медленно поднес пальцы к лицу и принялся его ощупывать. Убедившись, что все с ним в порядке, произнес:

— Вроде цел…

«Как настроение?»

— Я еще не понял. Голова гудит… Хорошо бы выпить чего — нибудь.

— Тебе нельзя, ты колдун! — напомнила Аната.

Он повернулся и пристально посмотрел на нее.

Женщина испуганно всплеснула руками.

И было отчего ей испугаться. Его, когда-то золотистые глаза, которые так привлекали Тефнирию, стали черными. И не только зрачки почернели, но и белки глаз. На Акдонируса изменения его глаз тоже произвели пугающее впечатление.

— Я не совсем в норме?

Я подошла к нему и внимательно посмотрела в черные глаза.

«Начнем сначала… Что чувствуешь?»

Кюрри пожал растерянно плечами.

— А что значит сначала? Опять мух натравишь?

«Мух, значит, боишься?»

— Боюсь? Да я их ненавижу!

«А теперь поподробнее… Не хочется ли случайно повеситься? А может из окна выпрыгнуть?»

Кюрри, попятившись, невольно дотронулся до шеи, на которой виднелась отчетливая красная линия.

— Нет, нет… я жить хочу, честно!

«А как докажешь, что депрессия прошла?»

Колдун-поэт растерянно переглянулся, ища поддержку друзей.

— Можно потом? Сначала я бы хотел увидеть Тефнирию…

Я, улыбнулась, похвалив:

«Наконец-то! Это именно то, что надо! Иди, и без нее не попадайся мне на глаза!»

Кюрри облегченно вздохнул и расслабился. Даже взгляд смягчился. Не теряя времени даром, он отправился на поиски жены.

Я повернулась к немым свидетелям его злоключений.

«Друзья, представление закончилось, пора вспомнить о деле. И не забудьте об опасности».

Аната предложила подняться на крышу и воспользоваться катерами, которые хранились в ангарах особого назначения. Ими пользовались в исключительных случаях. Ее предложение оказалось очень кстати. Не хотелось случайно встретиться с многоножкой и еще неизвестно с кем. Мы охотно поддержали ее предложение.

До ангаров мы добрались относительно благополучно. Даже нападение саранчи на последнем этаже забылось, как только мы увидели желанную цель.

Катера выглядели так, будто только что сошли с конвейера. Акдонирус сразу приступил проверять ближайший из них на работоспособность.

— Все отлично! Топливо есть, батареи заряжены.

Аната подошла к другому и, убедившись в его полной боевой готовности, позвала меня лететь с ней.

Сообща мы открыли двери ангара во всю ширину, отключили устройства, удерживающие катера, затем пожелав друг другу удачи, дали старт на взлет.

Вскоре мы вылетели из ангара и устремились к корабельной стоянке. Снаружи царила ночь, лишь на горизонте багровела полоса — след зашедшего солнца, который еще долго будет оставаться на небе. Благодаря чему ночь не была такой уж темной.

Мы летели с включенными прожекторами. Их свет привлекал крупных летучих мышей, которые преследовали нас, облепляли телами катера, грозя серьезными неприятностями. Но катер, в котором летала я и Аната, я еще могла защитить от их ультразвуковых сигналов, нарушающих работу системы управления. Мы летели относительно без проблем. А вот Акдонирус справлялся с катером с трудом и вскоре начал поддаваться панике.

— Акдонирус, опускайся, — велела Аната.

— Я не вижу куда!

— Слушай меня. Разверни катер на девяносто градусов и опускайся.

— Приборы не работают!

Катер с влюбленной парочкой на борту то кружился на месте, то его начинало внезапно бросать из стороны в сторону. Под телами мышей его практически стало не видно.

— Опускайся! Опускайся! Лануф, они разобьются…

Но к счастью, Акдонирусу удалось аккуратно опустить катер на стоянку. Пользоваться ему пришлось исключительно памятью и интуицией. Потом они долго не могли выйти из катера. Я подоспела вовремя. Отогнав настырных крылатых существ, я и подружка, едва сдерживая терпение, ожидали их выхода. Наконец, дверца открылась, и первым показался Акдонирус, взмокший от пережитого нервного напряжения. Руки парня тряслись.

— Не верится, — буркнул он.

Следом выбралась Оланда. Она, едва увидев, что все вокруг в белом мышином помете, брезгливо поморщилась.

— И откуда они только взялись?

«Целы?» — спросила я, осматривая пострадавших.

Оба оживленно закивали.

— Быстрее, нужно уходить, — заволновалась Аната. — Мыши еще ничего, а вот… кошки.