Не боги

Макс Игнатов, 2022

Неизлечимо больные люди… Почему именно они, превозмогая страдания, решились пойти на столь отчаянные поступки? Что тому виной: дефицит правосудия или потребность в возмездии? И неужели людям действительно не понять чужой боли – пока боль не коснется их самих?

Глава 8

— Доброго здоровьичка! — Артем медленно вошел в палату и огляделся.

Ему почему-то казалось, что места будет меньше. Но нет: палата была очень просторная, а два окна обеспечивали прекрасное дневное освещение. У стен стояли четыре кровати, лишь одна из которых была строго застелена («Моя», — догадался Артем), у каждой — тумбочка, посредине комнаты стояли стол со стульями. За столом сидели двое и резались в домино. Один помоложе, лысый, примерно одного возраста с Артемом; другой — явно постарше.

— И тебе не хворать, — ответил тот, который помоложе, лишь мельком глянув на вошедшего. — Ща, минуту… Все, рыба, Соломоныч, считаем!

— Да что тут считать, Васенька, — вздохнул «который постарше» и бросил кости на стол.

— Вот так всегда, — уже обращаясь к Артему, сказал лысый. — Сначала хорохорится, а потом — э-эх! Василий, — он медленно встал и протянул руку.

— Артем.

— А это господин Либерман, собственной персоной, люби и жалуй.

Артема несколько покоробило такое «тыканье» со стороны Василия, и, похоже, Либерман это почувствовал. Пожав руку Артему, он сказал:

— Меня зовут Лев Соломонович. Вы не обращайте внимания на этого оглашенного, он всем тыкает — знакомым и незнакомым, так уж воспитан. Но человек хороший, поверьте.

— Да, тыкаю, — с гонором воскликнул Вася, — и мне не стыдно. Вот президент бы сейчас зашел — я бы и с ним на «ты» поговорил, плевал я на эти условности! А здесь мы вообще равны как в бане, обычные сопалатники. Кстати, ты в доминго играешь?

— Во что? — не понял Артем.

— В домино, Артем… как по отчеству? — спросил Лев Соломонович.

— Григорьевич. Но это совсем не обязательно.

— Так вот, Артем Григорьевич, это он так изъясняется. Достал уже всех в отделение своим домино… и доминго тоже, — и Либерман смущенно засмеялся.

— Играю немножко, — кивнул Артем, — но давайте с этим попозже, ладно?

В последующие часы он поближе познакомился со своими соседями. Человек, которому были чужды всякие авторитеты — Вася Вадеев, — был ветераном «горячих точек». Ему уже несколько лет приходилось ложиться в этот центр за счет ветеранской организации. А то, что первоначально Артем принял за медлительность и даже некоторую вальяжность, оказалось совсем иным — состояние у Василия было не самым хорошим. Конечно, Василий все это знал, но живой характер, чувство юмора и нежелание сидеть без дела на одном месте помогали ему справляться с недугом. По пути на обед и на самом обеде Вася рассказал, кого из персонала как зовут на самом деле и за глаза. После того, как Артем рассказал свою историю, Вадеев сразу окрестил его «бизнесменом» и по имени называл через раз. Впрочем, Артем быстро привык и не обижался. Либерман был «счетовод» — Лев Соломонович всю жизнь проработал бухгалтером. Оказалось, что вся его семья в Израиле, и все давно зовут его туда. Однако…

— Наверно, я нетипичный еврей, — поджимая губы, говорил Либерман. — Я туда не хочу.

— Дурак ты, Соломоныч, — махал рукой Вася. — Тебя бы там, наверно, давно вылечили.

— Наверно, — улыбнувшись, повторил Либерман. Но Артем видел, что улыбка не была радостной.

С другой стороны, Лев Соломонович с гордостью отметил, что все лечение ему оплачивает семья, на что Василий, засмеявшись, быстро нашел ответ:

–…а в семью в эту входят все евреи Советского Союза!

Либерман погрозил ему пальцем и теперь улыбнулся от души.

Четвертым, отсутствующим пока соседом был Сан Саныч Анисимов, «физик ученый», как его называл Вадеев. Судя по полученной Артемом информации, Сан Саныч всю жизнь занимался наукой.

— И ничего, кроме геморроя, не нажил, спасибо родине и партии, — резюмировал Василий. — А потом вообще в блуду попал.

Оказалось, Анисимов сейчас в прокуратуре. У него произошло несчастье: жену Екатерину насмерть сбила пьяная девица, дочка местного чиновника Шестакова. Были свидетели, которые все это видели, все эти нюансы поначалу везде рассказывали — и про красный свет, и про невменяемость дамы за рулем, и про то, как та жалела свою машину, а на сбитую женщину даже не смотрела. Но достаточно быстро свидетели куда-то исчезли. К тому же камеры, которыми был оборудован перекресток, оказались «временно нерабочими». Доказательная база рухнула. В итоге во время оформления ДТП все обставили так, что виновата жена Сан Саныча, и дочурку чиновника вывели из-под ответственности. Анисимов пытался что-то сделать, ходил в разные инстанции, даже привлекал СМИ. Первоначально это дало результат, и было возбуждено некое дело, которое, однако, быстро превратилось в «висяк». При этом та самая «дочка» активно оскорбляла Анисимову во всех инстанциях, даже хотела потребовать возмещение с семьи погибшей — за «потерю товарного вида автомобиля». Скандал, первоначально раздутый в СМИ, медленно утих.

— В общем, он периодически отпрашивается у врачей, — говорит Вадеев, — пройдет процедуры, и айда опять ходить, выяснять, да только все без толку. Я так понял, там уж следаков трое или четверо поменялось, каждому все заново объяснять надо, а про случившееся начинают забывать, ну и все такое. И он не железный. Еле ходит иногда. Придет, заплачет. Убью, говорит…

— Дочку эту? — спросил Артем.

— Ну, а кого? Не прокурорских же. А может, и их. Может, у тебя, бизнесмен, есть знакомые в этой конторе, спросишь, за что человека тиранят? Я через своих пробовал — пока ничего.

Знакомые были. Но как обещать? Артем кивнул.

— Попробуем узнать.

В этот момент отворилась дверь, и вошел незнакомый Артему мужчина.

— Сан Саныч, ну что там? — морщась, Василий рванул к нему.

Анисимов подошел к кровати и сел на нее. Он был небрит, весь какой-то худой и угловатый. Нагнувшись, как при боли в животе, он пробормотал:

— Гады они там все, мужики. Они дело закрыли.