Как я полюбил дождь

Максим Максимович Рассвет

Марк — бессмертный шаман, проклятый видеть духов и чувствовать чужие эмоции. За дар вечной жизни он заплатил непомерную цену, потеряв всё, что было дорого. В поисках ответов Марк присоединяется к Клану Бессмертных, но тьма внутри него грозит поглотить его целиком. В мире, где реальность сплетается с мистикой, ему предстоит сделать выбор, от которого зависит судьба мира. «Как я полюбил дождь» — история о любви, потере, борьбе с собой и поиске света в пучине тьмы.

Глава 3. Цена дара

— Слушай меня, река! — прошептал я, склонившись к холодной глади. Капли дождя, словно крошечные зеркала, отражали серое небо, сливаясь с темной водой в единый бездонный простор. — Слушай внимательно! Пусть мои воспоминания отразятся на твоей поверхности, словно кадры старой киноленты, уносясь вдаль вместе с течением.

Я достал сигарету, закурил, выпуская дым в сторону неугомонной воды, и погрузился в раздумья, пытаясь нащупать ту неуловимую нить, что связывала прошлое с настоящим.

— Если честно, я даже не помню точного момента, когда стал таким… — мои слова, словно вороны, беспокойно кружили над водой, ища пристанища в этой серой бесконечности. — Может, я всегда был таким, а может, и нет. Так или иначе, сейчас я просто растворяюсь в тебе, река, становясь частью твоей безмятежной мудрости.

Вода, как и любая другая стихия, всегда была мне близка. Я — лишь малая частица этой необъятной природы, как и она является частью меня. Я — шаман, дитя двух миров, окутанный невидимыми нитями энергии.

________________________________________________________________________

— Встань, Азраил! — резкий голос Чингиса, словно удар хлыста, рассек утреннюю тишину, заставляя меня вскочить с постели. — Сегодня ты должен побороть ненависть, что гнездится в твоем сердце.

Я опустил голову, чувствуя, как щеки обжигает румянец стыда.

— Я не могу ненавидеть никого, кроме себя, — признался я, с трудом сдерживая подступившие к горлу слезы.

— Ненависть — одна из движущих сил человеческого естества, — произнес Чингис, его голос звучал спокойно и твердо, словно горный ручей, пробивающий себе путь сквозь камни. — Поэтому ты не сможешь сбежать от этого чувства. Но научиться жить с ним, контролировать его — жизненно необходимо, чтобы подчинить себе волю и разум.

________________________________________________________________________

Чингис — мой учитель, мой проводник в мире духов и древних знаний. Он обучает меня шаманизму — искусству, к которому я испытывал непреодолимую тягу с самого детства. Но сейчас, в этот переломный момент моей жизни, мне необходимо было взять себя в руки, обуздать свою натуру. «Любопытство сгубило кошку» — как же верно это выражение! И оно, к сожалению, было почти про меня.

Однажды, в пылу юношеского интереса к неизведанному, я наткнулся на старые оккультные записи, повествующие о множестве алхимических и духовных опытов над людьми. В самом начале этой рукописи, словно ключ к запретному знанию, было вступление (остальную часть текста я так и не смог расшифровать), где говорилось о неком обмене с миром духов, позволяющем получить неведомую силу. Там же была подробная инструкция о том, как правильно провести этот ритуал, и, наконец, само заклинание, написанное на латыни.

По своей глупости, движимый юношеской жаждой знаний, я прочел это заклинание вслух. Спустя несколько дней, я потерял половину слуха и зрения, но взамен получил нечто иное, нечто, что навсегда изменило мою жизнь. Мой правый глаз обрел способность видеть духовный мир, а утраченный слух компенсировался способностью слышать все, что происходит в потустороннем мире.

Следующим этапом моего превращения стала эмпатия — способность чувствовать чужие эмоции на расстоянии. Этот дар оказался настоящим проклятием. Я одновременно ощущал радость и печаль, гнев и страх, любовь и ненависть, исходящие от окружающих меня людей. Меня буквально разрывало на части изнутри, этот хаос эмоций грозил поглотить меня целиком. Я чувствовал себя радиоприемником, настроенным сразу на все волны, не в силах отключить этот нескончаемый поток чужих мыслей и чувств.

Чингис появился в моей жизни совершенно случайно, словно посланный самой судьбой. Он протянул мне руку помощи, без которой я бы просто погиб, сгорев в пламени собственных чувств, или же сошел с ума, не выдержав этого нескончаемого потока чужих эмоций.

________________________________________________________________________

— Завтрак ждет, — окликнул меня Чингис, направляясь в сторону кухни.

— Иду, — отозвался я и последовал за ним.

На кухне, на столе, меня ждала тарелка с непонятным зеленым веществом, от одного вида которого меня передернуло.

— Что это? — с опаской спросил я, указывая на тарелку.

— Это «Сон волка», — ответил Чингис, его лицо было непроницаемо, словно маска. — Съешь это и быстро за мной.

— Хорошо, — выдавил я из себя, стараясь не выдать своего отвращения.

Превозмогая тошноту, я принялся разжевывать противную на вкус травяную смесь, а затем поспешил за учителем, который уже вышел из дома.

— Как себя чувствуешь? — спросил мастер, когда я догнал его.

— Голова кружится, — ответил я, чувствуя, как к горлу подступает тошнота.

— Сам виноват, — внезапно прошептал Чингис, его голос звучал приглушенно, словно доносился издалека.

— В чем же? — спросил я, с трудом фокусируя взгляд на учителе, который, как мне показалось, на мгновение стал полупрозрачным. Но я списал это на головокружение, вызванное «Сном волка».

— Во всем, — произнес Чингис, его голос становился все громче, приобретая металлические нотки. — Все смеются над тобой, ты никому не нужен. Кто ты такой, чтобы ходить по святой земле?

— Что ты такое говоришь? — злобно спросил я, чувствуя, как гнев поднимается во мне, словно огненный смерч.

— Твои родители презирают тебя, — продолжал Чингис, постепенно повышая голос, его слова били меня, словно плети. — Ты и гроша ломаного не стоишь. Твоя жена…

— Хватит! — закричал я, не в силах больше терпеть эти оскорбления.

Я попытался ударить Чингиса, но мой кулак прошел сквозь него, словно он был соткан из тумана.

Учитель растворился в воздухе, затем появился позади меня, продолжая издеваться надо мной, сыпать соль на незаживающие раны прошлого. Я начал думать, что схожу с ума, реальность вокруг меня трещала по швам, превращаясь в кошмарный сон. Стало невыносимо больно, эта боль пронзала меня насквозь, разрывая душу на части. Я кричал, умоляя Чингиса остановиться, пытался ударить его, убежать, но все было бесполезно. Он был словно призрак, неуловимый и безжалостный. Все, что я мог — это кричать, захлебываясь в собственной боли.

Мрак сгущался, мир вокруг меня плыл, превращаясь в бесформенную массу. Чингис мерцал из стороны в сторону, словно насмехаясь над моим бессилием, а затем начал бить меня, нанося удары по всему телу. Я продолжал кричать, но постепенно мой голос пропал, превратившись в хриплый шепот.

— Сдаешься, мальчишка? — смеялся шаман, его голос звенел, словно клинок, выхваченный из ножен. — Это все, на что ты способен? И я тебя должен учить?

Я хотел ответить, но уже не мог. Чувствовал себя, как рыба, выброшенная на берег, — таким же немым и беспомощным. Чингис нанес по мне сокрушительный удар, после чего я потерял сознание… Точнее сказать, как мне казалось…

— Очнулся? — спросил Чингис, его голос звучал спокойно и ровно, словно ничего не произошло.

— Отойди! — прохрипел я, пытаясь пошевелиться, но тело меня не слушалось, скованное невидимыми путами.

— Тише! — сказал Чингис, его голос был мягок, словно шелк. — Будь спокоен, ты справился. Вот, выпей.

Он протянул мне чашу, наполненную прохладной жидкостью. Я ужасно хотел пить, поэтому, не раздумывая, сделал несколько глотков странного на вкус напитка.

— С чем справился? — спросил я, чувствуя, как силы постепенно возвращаются ко мне.

— С ненавистью, — пояснил учитель. — Я дал тебе сильнейший шаманский отвар. Он вызывает сильные видения в сознании неподготовленного человека. Другими словами — это очень мощный наркотик.

— Ты напичкал меня наркотой?! — ужаснулся я, осознавая всю глубину произошедшего.

— Не все так страшно, — успокоил меня Чингис. — Он одноразовый. Однажды попробовав его, ты уже не вернешься к нему.

— И все, что я видел, было ненастоящим? — спросил я, пытаясь осмыслить произошедшее.

— Я дал тебе «Сон волка» и сразу вышел на улицу, — сказал Чингис. — Все, что происходило здесь, было только у тебя в сознании. Что ты чувствуешь?

— Даже не знаю, — задумался я, пытаясь разобраться в своих ощущениях. — Мне по-прежнему больно, все сковывает изнутри, но что-то изменилось. Будто меня охватила некая слабость и легкость.

— Ты победил последнее чувство, что мешало тебе продолжать тренировки, — пояснил Чингис. — Боль твою ничем не унять. Лишь кто-то в будущем сможет помочь тебе. Твоя новая любовь. Сила истинной любви способна абсолютно на все.

— Да-да, как в сказке, — произнес я, чувствуя, как в груди поднимается волна горечи. — Я не хочу никого любить. Это то, из-за чего я сейчас нахожусь здесь. Это то, что меня съедает изнутри.

— Тебя еще ничего не разрушило, — сказал учитель, его голос звучал твердо, вселяя в меня надежду. — Кстати говоря, мне нужно предложить тебе три пути.

— Какие еще пути? — спросил я, с трудом подавляя зевок.

— Три пути «Бессмертных», — произнес он. — Каждый шаман в нашем клане идет по своему пути, который он выбирает сам. Оракул, Отшельник и Эвтанатос, он же «Разрушитель».

— И что значат эти направления? Чем отличаются? — спросил я, заинтересованный словами учителя.

— Тут все просто, — начал он. — Я — Отшельник. Я могу лечить болезни, делать амулеты, заряжать вещи, а также мне присуща Эмпатия, как и тебе. Мне тяжело находиться вблизи большого скопления людей, поэтому я и называюсь Отшельником.

— Но ты ведь меня учишь всему, что перечислил, как же тогда я могу выбрать другой путь? — снова спросил я, пытаясь разобраться в хитросплетениях шаманских традиций.

— Мастера моего уровня при желании могут изучать способности, присущие другим путям, — сказал Чингис. — Поэтому я предлагаю тебе все направления. Оракул полностью основан на предсказаниях, что понятно и с названия, а Эвтанатос — на проклятиях, порчах, ритуалах и тому подобном.

— Насколько сильны проклятия? — спросил я, чувствуя, как во мне просыпается интерес к этому темному искусству.

— Очень могущественны, — ответил он. — Способны убить как человека, так и его сознание.

— Тогда я хочу стать Эвтанатос, — произнес я, чувствуя, как во мне крепнет решимость.

________________________________________________________________________

Я встал, отряхивая с пальто капли дождя. Прошлое хоть и позади, унесено течением времени, но его отголоски все еще жили во мне, словно призраки, обреченные вечно скитаться по лабиринтам моей памяти.