Мы ударим первыми

Максим Шахов, 2011

Команда - небольшая, но могущественная организация, выполняющая самые сложные задания высших правителей России. Да, часто она действует за гранью закона, но интересы государства важнее. Вот и сейчас руководителю Команды Герману Талееву приходится принимать решения, которые противоречат нормам морали. Из норвежской психбольницы сбежал печально известный террорист по кличке Азер. Аналитики Команды понимают, что беглец понадобился кому-то для проведения очередного теракта. Но где он произойдет? Расследование приводит бойцов в Североморск, где в самом разгаре демонтаж реактора атомной субмарины. Вдобавок ко всему в город с визитом едет президент России…

ГЛАВА 4

Из пакгауза они выскочили вдвоем и что есть сил бросились к «штабному» вагончику. У входа в него Талеев, добежавший первым, остановился на секунду перевести дыхание. Тут дверь вагончика распахнулась, и прямо на журналиста шагнул мужчина в бушлате и тельняшке. Неожиданной встреча оказалась только для него, Гера к ней был готов. Поэтому, ни секунды не колеблясь, нанес сильный удар коленом в промежность мужику, а затем грубо впихнул его обратно в помещение. Там к пытавшемуся подняться с пола бандиту подскочил Анатолий, заломил за спину руки, заставив распластаться на животе, вдавил ему в спину колено и огляделся в поисках какой-нибудь веревки. Журналист протянул ему длинный кусок прочного шпагата, который обнаружил в раскрытом железном гардеробном ящике. Толя ловко связал руки мужика. Потом, подумав, крепко спутал и его ноги. Только затем он рывком посадил бандита на длинную скамейку.

Торпеда выглядел старше остальных своих подельников, ему было лет пятьдесят. Массивный торс бандита и короткая толстая шея говорили о его недюжинной силе. Он продолжал кривиться от боли, но одновременно бросал из-под густых нависающих бровей взгляды по сторонам, лихорадочно отыскивая малейшую возможность для нападения или побега. Так что связанные ноги вовсе не выглядели излишней мерой предосторожности.

Талеев сразу почувствовал эту силу и понял, как нелегко будет добиться от такого главаря каких-нибудь признаний. Ничего похожего на «сыворотку правды» — скополамина — под рукой не было. Об этом же, наверное, подумал и Анатолий, решив взять на себя нелегкие обязанности «дознавателя».

— Ты лучше погуляй за дверью, патрон, пока мы тут по-мужски побеседуем.

— Вы трупы, ублюдки!.. — Дальше в речи Торпеды был один мат. Толя подобрал с пола грязную промасленную тряпку и с силой засунул импровизированный кляп в рот бандита. Поток словесных нечистот сменился утробным рычанием.

Журналист отошел к двери, а его напарник вытащил из-за пояса пистолет с длинным стволом и нанес бандиту несколько точно рассчитанных ударов рукоятью в область заушной впадины. Это было очень болезненное место, но Торпеда лишь дернул головой и напряг все мускулы в попытке разорвать путы на руках и ногах. Он даже привстал вперед со скамейки, и тогда Анатолий что есть силы ткнул стволом пистолета снизу вверх в нос бандита. Удар разорвал одну ноздрю и сломал носовую перегородку, отчего фонтаном хлынула кровь. Но, вероятно, ствол зацепил кляп и ослабил его, потому что Торпеде удалось вытолкнуть языком тряпку, и он всерьез попытался вцепиться зубами в лицо своего палача. При этом громогласный вой потряс стены вагончика. Анатолию с трудом удалось уклониться от нападения и ударом в висок временно обездвижить бандита.

Запыхавшийся и выпачканный кровью Анатолий еще раз повторил командиру:

— Иди-иди, погуляй, покури, осмотрись вокруг. Чувствую, что здесь придется применить самые экстраординарные способы…

Талеев задумчиво проговорил:

— Попытаться, конечно, придется. Вот только боюсь, что это — слишком крепкий орешек. Тебе не кажется, что он скорее сдохнет, чем произнесет что-то, кроме ругательств?

Его вопрос остался без ответа, потому что неожиданно распахнулась занавеска из второго помещения, и в «прорабскую», пошатываясь, ввалился молодой мужик. Он осоловело хлопал глазами, пока взгляд не сфокусировался на развалившемся без чувств на скамейке окровавленном начальнике. Неожиданно отрешенное и непонимающее выражение на его лице сменилось на удивленное и жалостливое. Молодой сделал два неуверенных шага вперед и опустился перед скамейкой на колени. Из его рта вырвался уж вовсе странный возглас:

— Торпе… Батя!!!

Торпеда вдруг открыл глаза.

Талеев от двери быстро шагнул вперед, ухватил молодого мужика за волосы, резко поднял с колен и бросил на соседнюю скамью. Потом махнул рукой Анатолию, и они вдвоем ловко скрутили парня по рукам и ногам. Если молодой почти не сопротивлялся, то приходящий в себя главарь бешено матерился, брызгая по сторонам кровью, и пытался встать. Толя отыскал в железных ящиках у входа большой моток проволоки и прикрутил им Торпеду к толстой и прочной трубе, проходящей вдоль всего помещения у самого пола. Бандит обреченно затих.

Теперь журналист знал, каким способом заставить Торпеду сотрудничать.

— Ну что ж, — негромко проговорил он, — похоже, что мы действительно не сумеем ничего от тебя добиться. Ладно. Ты свой выбор сделал. Болото за рельсами, говорят, глубокое, всех примет. Да и зачем тебе дальше жить? От всей твоей «бригады» осталось в живых два-три инвалида. Какая уж тут «работа»! Но подручные в пакгаузе — это «шестерки». Они не знают того, что интересует нас, не видели тех людей, с которыми ты наверняка встречался. — Бандит хранил упорное молчание, но Гера не обращал на это никакого внимания. — Совсем другое дело вот этот любопытный экземпляр! — Он указал на молодого мужика. — Это твоя правая рука. Он обязательно в курсе всего происходящего. Вот его мы сейчас и разговорим. Устроим допрос с пристрастием!

Впервые бандит заговорил нормальным языком:

— Этот тоже ничего не знает. Он… как бы мой адъютант. Подай, принеси, проверь…

— Хорошо. Считай, что я тебе верю. Но мне почему-то кажется, что именно он тебе особенно дорог. Я не прав? — Торпеда угрюмо молчал. — А говорить за него будешь ты.

Теперь бандит и вовсе отвернул в сторону голову. Гера понимающе покивал.

— У нас очень мало времени, поэтому мы до предела убыстрим процесс.

Талеев взял моток проволоки, забрался на стол и привязал один ее конец к торчащему из потолка массивному крюку; на другом конце он быстро соорудил петлю и озабоченно проверил ее хорошее скольжение. Что-то, видно, не совсем понравилось журналисту, потому что он обратился к Торпеде:

— Да, проволока — это не хорошо намыленная веревка. Будет постоянно заедать, тормозить… Горло натрет. Но ведь нам и не нужна быстрота, верно? Не надо ломать шейные позвонки для ускорения смерти. Медленное удушение — это очень впечатляющая картина. Особенно для того, кто смотрит со стороны, согласен? Ну-ну. А если такой вот тряпичной куклой перед тобой будет дергаться родной сын, а?

Таких рассуждений не могла вынести даже вконец очерствевшая душа бандита. Он снова зарычал, задергался всем телом, но и проволока, и труба оказались прочными. Тогда сквозь рев послышались истеричные вскрики:

— Я ничего не скажу, сволочи! Убийцы!! Ничего-о-о-о!!! Вы все сдохнете, сдохнете, сдохнете…

Журналист равнодушно пожал плечами. Вдвоем с Толей они поставили молодого мужика на скамью всего в метре от корчащегося Торпеды, надели на его шею проволочную петлю, и Гера еще раз окончательно отрегулировал по длине орудие мучительной и небыстрой смерти.

— А вот теперь, как я и обещал, мы ускорим процесс.

С этими словами Талеев повалил набок скамью, на которой стоял молодой мужик. В вагончике стало удивительно тихо. Петля не затянулась сразу, а застряла на каком-то из многочисленных изгибов металлической проволоки. Тело несчастного задергалось, он захрипел… Щелк! Это проволока под весом дергающейся нагрузки проскочила один сгиб и затормозила у следующего. Шея и лицо висельника побагровели, на губах выступила пена, а хрипы стали более низкими и короткими. Не дожидаясь следующего щелчка, журналист повернулся к Анатолию:

— Пойдем на воздух, передохнем, покурим… А этот пусть попляшет. О, да он не только обоссался, но и обгадился! Фу, как неэстетично.

Оба вышли из вагончика и прикрыли дверь. На улице Талеев внимательно посмотрел на часы:

— Думаю, минут пять он еще продержится. Хотя… Как петля пойдет и проволока ляжет.

Истошный, нечеловеческий крик из вагончика раздался через сто секунд.

По щекам Торпеды катились слезы. Удерживающая его проволока разорвала тельняшку и глубоко врезалась в тело. Он не обращал на это никакого внимания — его безумный взгляд был прикован к искаженному гримасой страданий лицу сына. Анатолий быстро подхватил уже обмякшее и не сопротивляющееся тело под ноги, а Гера с трудом распустил затянувшуюся на горле проволоку. Уложив несчастного на стол, они вдвоем стали приводить его в чувство. Когда появились первые признаки жизни, Талеев присел на скамейку напротив привязанного к трубе бандита и спросил лишь:

— Ну?

Через полчаса они знали все.

* * *

До недавнего времени воровство на железнодорожном узле Исакогорка носило характер хаотичный, единичный и неорганизованный. С воцарением в стране капитализма поток грузов в неперспективный регион резко сократился, даже практически иссяк. Поживиться по-крупному было нечем, а что за навар с килограмма гвоздей или пары промасленных шпал?!

Но страна потихоньку выходила из штопора, и даже в эти приполярные края потянулись приезжие бизнесмены, да и свои рокфеллеры зашевелились. В городах и поселках открывались частные магазины, кафе, рестораны, оживился строительный бизнес; выгодно стало иметь свое, пусть и небольшое, производство чего-нибудь. И потянулся поток товаров, продуктов, оборудования… Львиная доля доставок, ввиду почти полного отсутствия приличных дорог, легла на железнодорожный транспорт.

На крупные составы, обеспечивающие предприятия судостроения или оборонки, не замахивались: пропажу такого груза легко обнаружить и вычислить. Кроме того, у таких за спиной стояло государство, с которым, как известно, во все времена шутки плохи. Зато какую прекрасную добычу представляли сотни и тысячи небольших партий товаров, пересылаемые отдельными контейнерами или вагонами! Документация на них была примитивна и часто несостыкована: все-таки главной задачей поставщика, производителя и получателя у нас стал обман партнера. Так что даже если по прибытии на место недостачу и обнаруживали, доказать что-либо в суде оказывалось совершенно невозможно. Да этим никто и не занимался, предпочитая или смириться с неизбежной «утруской» при перевозке, или платить «кому следует». Каждый бизнесмен решал этот вопрос по-своему.

На железнодорожном узле стали крутиться большие деньги. Рано или поздно кто-то должен был подчинить себе разношерстную массу мелких воришек, несунов, взломщиков контейнеров и угонщиков вагонов. Таким человеком стал Торпеда.

Сложные перипетии восхождения его на местный трон не интересовали Талеева. Нужная информация скрывалась в событиях последних одного-двух месяцев. Именно в это время Торпеду «вычислили». И это была не милиция. Примерно месяц назад сюда, в штабной вагончик, явились два очень приличных человека и за пять минут, «на пальцах», обрисовали Торпеде весь расклад его же воровского промысла. С цифрами, датами, связями и контактами, каналами реализации, откатами и барышами. Дознание было проведено добросовестно и профессионально, вплоть до имен высоких покровителей в силовых и административных структурах.

Пораженный бандит первое время мог думать только о том, каким именно способом он сейчас избавится навсегда от таких эрудированных гостей. Однако в какой-то момент, прислушавшись к тому, что они предлагают, неожиданно осознал, что не только ничего не теряет и ничем не рискует, но еще и получит весьма приличную сумму «за беспокойство». Он постарался вникнуть в смысл слов говорившего.

Выходило, что незнакомцы никак не покушались на его «бизнес». Их интересовал как раз тот его участок, который Торпеда вполне сознательно не брал под свое «покровительство»: доставка оборудования для государственных судостроительных предприятий. Причем интересовал не на какой-то длительный срок или в больших объемах, а лишь в рамках вполне конкретного груза на одном или двух определенных составах. Больше того, номера составов и сроки их прибытия в Исакогорку незнакомцам были известны.

Так чего же они хотят от него? Ну, во-первых, из уважения: не желают «работать» на чужой территории без одобрения ее «хозяина». Это Торпеде уже понравилось. Во-вторых, просят помочь с квалифицированными специалистами по вскрытию вагонов, а главное, обеспечить полное восстановление разрушенных при таком вскрытии пломб и печатей. Эта методика у Торпеды была отлично отработана. Значит, «малой кровью» за приличный гонорар? Пожалуй, лишь один нюанс серьезно беспокоил бандита: в конечном счете судостроители и ремонтники обнаружат недостачу и молчать не станут. Перегрузочный пункт вычисляется элементарно, и тогда Торпеду не спасут никакие связи в местных правоохранительных органах.

Но тут бандит получил удивительное заверение: никакой недостачи не будет! Количество единиц груза, как и его объем, останутся абсолютно неизменными. И по поводу накладных ему беспокоиться нечего. Эти проблемы незнакомцы решат самостоятельно.

О чем еще они говорили? Да-да, было одно обязательное требование: его люди никоим образом не должны интересоваться подробностями операции и следить за действиями чужаков. Ха-ха! За время своих многочисленных отсидок Торпеда прошел хорошую школу и понимал, чем могут грозить подобные нарушения. А эти ребята еще и так прочно держали его самого на крючке.

Нет. Они точно не из блатных. Уж он-то знает! Пожалуй, русские. Может, и было в лицах что-то восточное, но говорили абсолютно без акцента, а кавказцы так не могут. Уж он-то знает, встречался.

Может, силовики? У нас таких вопросов не задают… Это все равно что попросить предъявить паспорт. Если бы посчитали нужным, сами показали удостоверение.

Конец ознакомительного фрагмента.