Света белого не видно

Марина Ивановна Иванова, 2019

Катя попадает с семьей в землетрясение в Армении. В городе Ленинакане ее дом, в котором она живет с тремя детьми и алкашом мужем, полностью разрушен. Катя бежит на юг страны в город Михайловск. Попадает в денежную кабалу. Бандиты требуют у Кати долги мужа, угрожая расправой над детьми. Они не знают, что у Кати в прошлом отец был смотрящий города Ростова, его убивают, но он успевает перед смертью подарить Кате кольцо, которое говорит о том, что она дочь авторитета.

Глава 5

Катя похудела, ее шатало на ветру, когда она разговаривала со своими покупателями. Кредиты душили ее. Да и деньги под проценты вытаскивали из нее всю душу. Казалось, что люди из-за жалости покупали у нее товар, очень было заметно, что она вообще недоедает, потому что она еле держалась на ногах, до такой степени был изношен ее организм. Только незнакомые восхищались ее фигурой и завидовали ей, что она, мать троих детей, так смогла сберечь свое тело, они интересовались диетой и физическими упражнениями, которые она делала.

— Вы не должны спать, есть, а должны только работать, — шутила Катя.

— Работать?!

— Да, это очень хорошая диета, и главное, с наименьшими вложениями. Работать, и всё.

— Конечно, вам хорошо, вы можете целыми днями на ногах быть, кланяться покупателям и бесплатно худеть.

— А мы не только кланяемся, но еще и прыгаем перед всеми, уговариваем примерить, чуть ли не на себя надеваем новую коллекцию, чтобы показать, какая она красивая и необычная, — смеялась Катя.

— Да, Катенька, счастливая вы, что от работы только худеете и хорошеете. Вон и магазин назвали под стать себе — «Красотка».

На Центральном рынке на самом деле самым лучшим магазином считался Катин магазин «Красотка», который стоял на углу и перед собой имел выносную рекламную стойку, на которой также лежали маечки, трусики, носочки. Катя продавала еще тот товар, который у нее остался с прежнего рынка. В подсобном помещении аккуратно стояли коробки на настилах по всему периметру. А в углу стоял маленький розовый диванчик в форме губок «Гуччи» и столик для чаепития.

Магазин Катин процветал, так как у нее был очень хороший вкус, и новые коллекции расходились быстрее, чем она успевала завозить. Португальские друзья находили товар по выгодной для нее цене, и за ним выстраивалась очередь. Катя уже наработала свою клиентскую базу и профессионально работала с женщинами разных возрастов.

— Вам действительно с такой фигурой любая коллекция будет подходить. А на наши телеса хоть что натяни — хоть «Гуччи», «Кристиан Диор» или «Шанель», — то будет русский стиль — «баба на чайнике», — отвечали покупатели.

— Не каждая женщина умеет носить платье. Но вы умеете. Вы в нем просто леди, — улыбалась Катя, советуя очередную модель.

Катя всегда была очень внимательна ко всем людям. Ее любили все коллеги и покупатели. Она со всеми держалась ровно и достойно, никогда не грубила. Улыбалась всем и всех любила искренне и от души. Она никогда никому не показывала, что ей очень тяжело, что в семье у нее не все гладко. Катя понимала, что другим еще труднее и что никому не нужны ее проблемы. Она давно привыкла рассчитывать на свои силы и не хотела никого обременять. Всех тащила на своих хрупких плечах.

Девочки росли здоровенькими, всегда чисто были одеты, накормлены и продолжали любить папу, который приносил им шоколадки. Катя не учиняла мужу разборок при детях. Она вообще старалась оградить всех от своих неприятностей, понимая, что ее проблемы касаются только ее и не должны огорчать окружающих. И надеялась только на себя. Поэтому экономила на всем, чтобы дети ее ни в чем не нуждались.

Ночью, приготовив обед на следующий день, она заклеивала окна, разрезая старые выброшенные газеты на полоски и смазывая их разведенным клейстером из муки.

За окном бушевала южная вьюга, та самая, которая пробиралась своим жгучим холодом к самому сердцу. Холод своими ледяными щупальцами заходил со спины и охватывал все жизненные органы, сдавливая душу так, что нечем было дышать.

Прошел всего один год ее проживания в городе Михайловске. Ровно год, когда она вязала на пол коврики, которые так и остались лежать на полу. На ковры Катя еще денег не заработала. Все деньги у нее были вложены в товар. Катя посмотрела на колышущиеся как всегда шторы и заплакала.

Именно в их городе были странные ветры. Или оттого, что они находились на Ставропольской возвышенности, или оттого, что местные лесополосы не удерживали ветрюганы, или оттого, что опылялись от злых местных людей. Ветры не просто завывали угрожающе, а еще и присвистывали, когда пробирались через теплые одежды и щели в домах.

Дети спали, укутанные теплыми одеялами и подогреваемые резиновыми теплыми грелками. Катя спасала их, как могла, от холодной заплесневелой комнаты, которую она все так же снимала. Шторы предательски поднимались и плавно опускались, остужая еле теплые батареи. Стихия угнетающе давила страхом завьюженной ночи, которая угрожала своим воем в унисон вою соседских собак.

Неожиданный резкий стук в стекло заставил Катю подпрыгнуть, она вытерла слезы, выглянула в окно, но никого не увидела, подбежала к двери и тихо, чтобы не разбудить детей, спросила: «Кто там?»

— Открывай! Иначе мы сейчас всю твою голубятню разнесем, — угрожающе закричали за дверью.

Катя открыла дверь и спокойно попросила, чтобы непрошеные гости объяснили ей, в чем дело. Но они оттолкнули ее и наставили свои автоматы ей в лицо.

— Где твой муженек? — спросили они зло.

— Я думала, он ваш друг, и вы знаете лучше, где он.

— Он нас кинул на бабки. Мы такого не прощаем, так что выгребай все, что на своем сраном рынке заработала. Иначе мы твоих девочек порешим.

И они, толкнув дверь ногой, зашли в комнату, где спали дети. Катя подбежала к ним и умоляюще стала просить их выйти из детской.

— Я вам отдам все свои сбережения, которые я на товар копила. Забирайте и уходите.

— А золото где?

— Какое золото?

— Которое вы с собой из Армении привезли?

— Так мы его летчикам отдали, когда убегали после землетрясения.

— Что ты пургу несешь? Твой муженек сказал, что ты с нами за его дозу расплатишься золотом, которого у вас полно.

Катя удивленно на них посмотрела. У нее от возмущения кровь прильнула к лицу. Она стала красной, и капельки пота выступили на скулах, которые ходили от злости мелкой дрожью.

— Еще чего надумали, чтобы я за эту отраву, которая ему жизнь сокращает, денег вам давала? Теперь пошли вон отсюда и забудьте сюда дорогу, тоже мне, наркодилеры нашлись! Я и выручку вам не отдам теперь. Я думала, что он у вас денег занимал, — закричала Катя. — А нас можете вместе с детьми порешать. Мне такая жизнь не нужна больше, дебилы.

— Что ты сказала? — заорал взбешенный бандит.

— Что слышал, дебил, — повторила Катя и неожиданно выхватила у открывшего рот наркодилера автомат и направила в его сторону.

Она в этот момент своей решимостью могла напугать кого угодно. Из маленькой хрупкой девушки она превратилась в сверкающую молниями злую ведьму, которая была готова убить любого, кто встанет между нею и детьми.

И было очень заметно, что она ни перед чем не остановится, потому что ей больше терять было нечего. Она устала бояться жить. Последние неприятности до такой степени изменили ее, что вынести тяжесть этих испытаний без нервного срыва было просто невозможно. Катя вся покрылась кровавыми пятнами бешенства. Вид вызывал страх. Она сверлила глазами свою жертву и громко приказывала, стиснув зубы:

— Быстро встал к стене и дружка своего захватил! — она наводила автомат то на одного, то на другого бандита и зло допрашивала: — Жить хотите? Тогда бегите отсюда, я за себя не отвечаю, сначала вас порешу, затем своих детей, а потом себя и мужа. Но я вам жизни не дам, твари. Сколько можно мое терпение испытывать!

Кровь предков взыграла и дала о себе знать.

— Вы слышали о моем отце? Кличка Цыган у него была. Да, да, по ужасу на ваших лицах вижу, что наслышаны о нем. Правильно, тот самый, который всех своих подельников уложил зараз, потому что ему не понравилось, как один из них на него посмотрел. Так вот, я его дочка и от него далеко не ушла. Ляжете у меня здесь, сволочи. Еще раз к моему дому близко подойдете, клянусь памятью отца, отомщу, весь ваш род вырежу. Не я, так есть кому за меня отомстить.

И сказав все это, Катя толкнула в спину того, у которого был второй автомат, и, потянув за ремень, приказала:

— Бросай автомат на пол. Сейчас прошью очередью обоих.

Второй из бандитов опустил автомат с плеча, положил на пол и оттолкнул ногой в ее сторону, видно, по привычке. Они видели, что женщина была не в себе, и поэтому распрощаться с жизнью как-то не входило в их планы сегодня ночью. Они вдруг из наглых высокомерных типов превратились в мягких пушистых котов, которые мурлыкали то, что она хотела слышать. Они отпросились у нее, как у школьной учительницы, пообещали больше никогда не беспокоить.

Но Катя, показав на дверь, сквозь зубы произнесла: «И только попробуйте вернуться за оружием. Я вас точно порешу. А если со мною что-нибудь случится, подельники отца найдут вас из-под земли. Сегодня же маляву чиркну».

И Катя показала им кольцо, которое у нее было надето на пальце.

Отец Кати в свое время был смотрящим города Ростова. Катя тогда не догадывалась, чем занимался папаша. Но то, что их семья очень хорошо жила, она не могла не видеть. Но ведь все же работали. Как можно плохо жить? Отец много лет отсидел в тюрьме, потому что был политическим заключенным. Он любил слушать голос Америки в те самые времена, когда это преследовалось законом. Его, простого радиолюбителя, лучшего выпускника Политехнического института, в один прекрасный момент взяли за этим занятием. Отец Кати отсидел свои положенные десять лет. А после вышел «авторитетом». Его короновали еще на зоне.

Мама в это время окончила горно-перерабатывающий институт в Москве. Наработала, как она говорила, связи. С самим президентом под руку ходила. Так как владела всеми каменоломнями Ростовской области. Весь уголь был в ее распоряжении. Она сидела на «черном золоте». В какой момент эти два сильных человека повстречались, никто не знал. Но любовь вспыхнула у них сразу. Две очаровательных девочки родились в этой семье.

Катя была старшей помощницей мамы и любимицей отца. Она свою жизнь всегда делила на две жизни. Когда папа был жив и когда он умер. Цыган водил дочь в рестораны, одевал в самые лучшие наряды. Купил иномарку — самой первой девочке города Ростова. Да и просто души не чаял в своем творении. Катя очень была похожа на него. Она была не только его любящей дочерью, но и верным другом. Он делился только с нею своими мыслями, иногда жаловался на маму, иногда воспитывал в ней пацана, иногда философствовал, иногда искал поддержку, когда властная мама начинала беспредел в их семье.

Кого Цыган действительно боялся, так это свою жену, которую любил до беспамятства. Он не то чтобы любил ее, а больше даже уважал за то, что в этой жизни она всегда достигала той цели, которую перед собой ставила. Она большую часть своей жизни проводила на работе. Политический деятель как-никак. А Цыган все свободное время проводил с детьми. Хотя младшая тоже пошла в маму больше. Она лидерствовала в школе и целыми днями пропадала на общественных мероприятиях, которые тешили ее самолюбие.

А Катя больше любила читать. Она взахлеб перечитывала всю их огромную библиотеку. Много рассуждала о психологии людей и спорила с папой насчет того, что люди рождаются уже готовыми холериками, сангвиниками, экстравертами, интровертами и никакая среда не влияет на внутреннее устройство человека. А папа смеялся и опровергал ее теорию примерами из жизни своих близких, кого уже успели испортить деньги либо их отсутствие. Он смеялся над Катей и говорил: «Все любят разгадывать других, но никто не любит быть разгаданным».

В тот день все было как обычно, но если бы она знала, что произойдет! Она смогла бы защитить его.

— Катюха, сегодня едем с тобой на меховой рынок, — говорил ей отец. — Хочу тебе в честь поступления в институт купить норковую шубку. — Иняз — дело, сама понимаешь, дипломатическое. И ты должна быть королевой.

— Па, да не нужно, у меня и так все есть, — отмахивалась Катя.

— Что у тебя есть? Каждая девушка или женщина должна иметь норковую шубку.

— Да мне еще рано! В них одни бабки ходят, — противилась Катя.

— Дочка, меня не станет, а шуба у тебя будет. Да не одна. Я тебе сегодня куплю их три.

Катя смеялась, махала рукой в сторону папы, но сдавалась, обнимала его и думала: «Интересно, как он мне будет их выбирать, все три одного фасона или нет? Ну ладно, пусть покупает. Я их подарю подружкам. Вот они обрадуются. Я же всегда им все отдаю».

Отец купил, как и обещал, три норковых шубки. Белую с капюшоном, расклешенную, едва прикрывающую колени, Катя сразу одобрила. Она в ней была как снегурочка. А каждой девушке хочется быть снегурочкой и принцессой обязательно. Голубую норку папа взял ей в пол. Шуба была действительно царская: с красивым высоким воротником-стоечкой, застегнутым сбоку большой пуговицей-«сваровски». Это шуба была сшита, как и все остальные, из цельных шкурок. Подпушек был плотный, и сразу видно, что качество меха соответствует всем стандартам. А коричневую норковую шубку папа взял по фасону напоминающую курточку: с отстегивающимися рукавами, чтобы удобно было ездить за рулем.

«Ой, какие они разные и какие красивые, я в них во всех по-разному хорошо смотрюсь, что-то мне жалко их дарить подружкам, — думала Катя, — ой, я забыла, они ведь толще меня обе. Значит, им будут малы мои шубки», — обрадовалась она, вспомнив, что подруги были высокими и толстыми девахами.

Катя несла огромный красивый пакет с двумя шубами, а третья шоколадная норка-курточка уже была надета на ней. Фирменный красивый пакет был в три раза больше нее. Катя гордо держала папу под руку, то и дело прижималась к нему и так была благодарна небесам, что он у нее такой щедрый.

«Вот сейчас мама нагоняй нам устроит, и будет на папу кричать, как всегда», — вдруг подумала Катя.

— Не бойся, доченька, мы с тобой от мамы отобьемся! — прочел ее мысли отец. Он знал все, о чем Катя думает. С ним было так спокойно рядом и никогда не страшно. «Как могли они такого человека доброго и светлого посадить в тюрьму? — думала Катя, глядя на красивого высокого чернявого отца. — Он такой беспомощный становится, когда мама сердится. Надо же, они столько лет вместе, а он до сих пор ее любит. Я тоже такую любовь хочу. Вот именно такую».

— Доченька, зайди в кафе-мороженое, закажи себе что-нибудь. А я сейчас подойду, — сказал отец и сел в подъехавшую машину с затонированными окнами. Это была машина мэра города. Катя очень хорошо ее знала. Мэр частым гостем был в их доме. Семья мэра и семья Кати дружили, все праздники проводили вместе всегда.

«Интересно, куда дядя Рома его повез, — подумала Катя, — и почему меня не взяли с собой?»

Катя заказала свое любимое мороженое с клубникой, политое сливками. Затем еще недолго посидела, тревожно поглядывая на дверь, в ожидании любимого отца. Вдруг рядом повеяло холодом, будто кто холодной рукой по щеке провел.

«Папа, что ж тебя так долго нет?» — забеспокоилась Катя.

И вдруг к кафе подъехала мама. Она быстрой летящей походкой поднялась по ступенькам, сердито посмотрела на Катю и, присаживаясь к ней за столик, быстро произнесла:

— Катя, отец позвонил, сказал, чтобы я тебя забрала. Он на даче у дяди Ромы. Они какой-то серьезный вопрос обсуждают.

Мама быстро расплатилась, заглянула в пакет, состроила недовольную гримасу.

— Балует он тебя, трудно тебе будет мужа найти! Запомни, таких мужчин больше не бывает! Ох, как высоко он задрал планку, о тебе хотя бы подумал! — ворчала мама. — Где ты себе такого мужа найдешь, чтобы три норковых шубы одновременно купил.

Домой приехали, как всегда, в половине седьмого вечера. Они всегда собирались семьей на ужин к этому времени. Но собака подозрительно металась из стороны в сторону и так страшно завывала, что мама быстро схватила пакет с шубами, забежала на крыльцо, прикрикнула на собаку. Но та не обращала внимания на маму, а смотрела куда-то поверх нее и жалобно скулила.

— Катя, отвяжи Мухтара, что ему нужно! Не нравится мне, что он воет, будто умер кто.

Катя подошла погладить собаку. Но та ощетинилась и смотрела теперь уже поверх Кати, зло оскалившись, выставляя белые клыки, на того, кто стоял сзади. Катя оглянулась, но никого не увидела.

— Мухтарушка, что с тобою? — только и успела спросить она, как собака рванула цепь и едва не схватила Катю за норковую шубу.

— Ма, он не дается! Он меня чуть не укусил, — не успела произнести Катя, как в калитку сильно загромыхали.

Из дома вышла бледная мама, видно было, что она идет на ватных ногах встречать плохую весть.

Дальше все было как во сне. Мама запричитала и крикнула Кате, чтобы та села за руль, так как она уже выпила коньяку. Катя схватила документы, и они с мамой уже неслись на дачу к мэру.

Когда они подъехали ко двору, тот был оцеплен полицией. Во двор никого не пускали.

— Мама, что случилось? — испуганно спросила Катя. — Почему ты плачешь?

Но мама качалась из стороны в сторону, схватившись за голову, и завывала, как Мухтар, но ничего не говорила. Катя видела, как мама бросалась на полицейского и пыталась забежать в дом, но ее не пускали. Тогда Катя вспомнила про тот лаз, через который они с сыном дяди Ромы постоянно попадали на их огород ночью, ведь там росла крупная черешня, от которой их всегда днем отгоняли. Катя рванула в этот лаз. Она поняла, что произошло что-то очень страшное. И что мама неспроста ничего ей не говорит.

«Мне во что бы то ни стало нужно попасть в дом! — подумала Катя. — Не пойму, откуда у меня ощущение, будто опять что-то холодное берет за руку и ведет в дом».

Катя не мешкая отодвинула в сторону плохо прикрученный профиль на заборе и быстро побежала к дому со стороны сада. Полиции там не было. Откуда-то взялась снова эта мысль: ей просто необходимо попасть в дом.

Катя взяла камень, который валялся почему-то под окном. Это был массивный булыжник, которым часто они разбивали орехи. Катя сняла шубу, обернула ею руку с камнем — и со всей силы стукнула по стеклу. Окно фонтаном высыпалось к ногам Кати. Она быстро залезла в дом — и увидела отца. Он лежал на диване, свесив руку, будто спал. Катя подбежала к нему и увидела, что кожа на руках у него содрана до кости, видно, что его пытали. Катин взгляд упал на ноги: они были обуглившиеся, черные и сгоревшие. Катя ничего не понимала, она осторожно толкнула папу в плечо.

— Па, па, пошли домой! — только успела произнести она и заметила, что он холодный и не дышит.

Ее родной человек, лучший друг, который только что шутил и боялся маму, — больше никогда не обнимет ее, не поцелует и не прочтет ее мысли.

— Па-а-а-а-па! — закричала она и сорвала голос. — Папочка, что они с тобой сделали? Папочка, любимый мой, прости. Я их убью всех за тебя!

В этот момент два огромных здоровяка забежали в комнату, схватили Катю и волоком потянули к выходу. Они обращались к мэру и, заикаясь, оправдывались, что они не знают, как она попала в дом.

А потом были похороны. Им сказали, что мэр пригласил Цыгана в дом, чтобы тот посмотрел, что случилось с его новым телевизором-экраном, который он приобрел за границей. И что лучше отца никто не соображает в аппаратуре и в английском языке. Что никто не может прочитать инструкцию и подключить телевизор. И что когда отец стал подключать, то его якобы случайно ударило током. Человека, который был с электричеством на ты, разбирался в сложнейших схемах и проводах, умел из ничего собрать любой телевизор и радиоприемник. Бывший любитель «Голоса Америки» и профессиональный электроинженер вдруг взялся за два провода, которые прошибли его тремя сотнями вольт. Заключение о смерти тоже было таким же.

Но мэр, конечно, все это мог подстроить, и Катя с мамой знали это лучше всех. Электричество не будет сдирать золотые часы с запястья. Кто-то содрал кожу на двух руках до костей. Гематомы и ссадины тоже не остались ими незамеченными. Он бился за свою жизнь до последнего. Это было видно. Но что они хотели узнать от отца, когда его пытали? Зачем они убили его? Эти вопросы волновали трех осиротевших женщин.

После похорон к ним в дом пришли бандиты и стали угрожать маме и ее двум дочерям. Они спрашивали, где деньги. Но никто из них, к сожалению, ни про какие деньги не слышал. Для них вообще было шоком то, что их отец был смотрящим города Ростова и весь «общак» денежный был у него.

— Где деньги? — зло цедил сквозь зубы матерый зэк.

— Не знаем, — отвечали три худенькие маленькие женщины, — ищите.

Трое здоровенных мужиков перерыли весь огород, перевернули все в доме. Но Катя с мамой и младшей сестрой вообще не понимали, что происходит. О каких деньгах они говорят? Похоже, мама тоже не знала, с кем она прожила такую счастливую семейную жизнь. Семнадцать лет брака были они вместе. Кате на тот момент было всего шестнадцать лет. Она как раз сдала все экзамены на права и ждала своего восемнадцатилетия, чтобы их получить. Но по городу Ростову ездила свободно, никто ее не останавливал. Все знали, чья это дочь.

Катя сидела бледная, как будто мертвая тоже. Она уставилась в одну точку и больше ничего перед собой не видела. Перед ней в этой белой точке был нарисован жирный черный вопрос: «Как отомстить за отца?» Она плакала, рассказывала этим верзилам-мужикам, как залезла в дом к мэру, как видела отца, которого пытали. И она им сказала, что, скорее всего, они спрашивали у него тоже про ваши грязные деньги. Но бандиты только рассмеялись и сообщили, что никакие пытки не заставили бы Цыгана говорить. Они были уверены, что деньги взяла мать Кати. Но Катя просила лишь об одном: чтобы они отомстили мэру за отца.

— За это не переживайте, — говорили бандиты. — Вы лучше по-хорошему деньги верните. А дальше мы будем за него мстить. Это уже не ваше дело, как.

— Но мы правда не знаем ни про какие деньги, — клялась испуганная мама и требовала подтверждения слов у девочек.

— Папа всегда мне больше доверял, чем всем остальным в доме. Он мне обязательно бы сказал, где деньги, — призналась Катя. — Они точно не у нас.

— Даем вам два дня! — орали на них зэки. — Если не вернете, пойдете туда же, к нему, там встретитесь и расспросите, куда он наши деньги дел.

Мама бросилась на этих отморозков с кулаками и закричала, чтобы быстрее ее с дочерьми отправляли к нему.

Катя услышала, как заскулил Мухтар.

— Пока мы собаку вашу, чтоб не выла, к нему отправим. А завтра уже вас!

Катя сквозь забытье слышала какую-то странную возню во дворе. Она даже не придала этому никакого значения. Она лишь подумала, что эти бандиты просто угрожают. Зачем им убивать Мухтара? Но когда Катя вышла из дома, то увидела повешенного на собственной цепи Мухтара, который, оскалив пасть, неподвижно свисал с забора. Катя закрыла руками лицо и побежала его снимать. Она думала, что еще сможет его реанимировать. Но у нее ничего не получалось. Катя зашла в сарай, разрыдалась, уткнулась головой в папин старый фирменный американский пиджак в яркую клетку. И так странно ей показалась, что человеческая жизнь — ничто, раз вещи хоронят своих хозяев и остаются после них. От костюма все еще пахло папой, его табаком, его одеколоном. Этот пиджак был его любимой вещью в гардеробе. Конечно, он давно вышел из моды, но в этом пиджаке папа всегда слушал «Голос Америки» и курил трубку, качаясь в старом кресле-качалке.

Катя поцеловала пиджак, потянулась за лопатой, потому что — как бы это странно ни звучало — она хотела по-человечески похоронить Мухтара, верного папиного друга, который ушел вслед за ним. Она всхлипывала, поднимая лопату с пола, а когда выпрямилась, то случайно увидела над входной дверью два пакета, замотанных скотчем. Один пакет был большой, а другой совсем маленький.

Катя не стала их трогать, а позвала маму и показала ей находку. Мама сразу же позвала бандитов. И тогда те вскрыли оба пакета. В одном все увидели очень много долларов, евро и рублей. А в другом были только рубли и записка:

«Девочки мои, тот пакет, что побольше, вы должны отдать тому, кто за ним придет и покажет вам кольцо, которое, по моему решению, должно перейти Кате, пакет поменьше я собирал для вас, чтобы вам первое время не было трудно без меня. Ваш Цыган».

Бандиты забрали все свое, а Кате с мамой отдали то, что принадлежало им. И сказали, что сегодня ночью они перевезут маму с дочками в укромное место, в город Ленинакан, потому что эти уроды, которые убили отца, не оставят их в покое. Они решили спрятать их в Армении. А когда перевозили их, то много чего интересного рассказали им про отца, про то, каким он был, как его все уважали за то, что он был очень справедливым человеком. Да, он был по-своему жестоким и в то же время настоящим смотрящим города Ростова и не давал спуска никому. Рассказали, что он завалил своих подельников, когда они косо на него посмотрели. Мама пребывала в шоке, когда все это слушала. Она не верила, что это говорят про ее любимого ласкового мужа, который всегда боялся ее приступов гнева. Только теперь она поняла, что он их не боялся, что он просто любил ее и жалел. А Катя, слушая все это, думала: «Этого не может быть! Мой папа, добрый и нежный хомячок (как она его любила называть), не моргнув глазом убивал бандитов, которые его разозлили». А бандиты продолжали нахваливать отца и признавались, что они вообще хотели видеть его президентом нашей страны, но не успели его на это место короновать. Мама очень плакала и просила наказать убийц отца. Они пообещали, что за Цыгана обязательно отомстят. А Кате на палец по просьбе отца надели его кольцо с гравировкой и сказали: «Это очень хороший подарок он тебе сделал. Отец побеспокоился о тебе даже после смерти. Потому что он был — настоящим!»

Только сейчас, стоя перед этими наркоманами, Катя вспомнила все, что с нею произошло тогда в Ростове.

«В память об отце я ни копейки не дам этим тварям, — подумала Катя. — Я тоже буду по-своему жестокой, справедливой и самое главное — настоящей».