Тетрадь в косую линейку

Марина Колесова, 2021

Дневник главной героини, с помощью которого она пытается разобраться, кто она на самом деле: интроверт с психическими проблемами, или за всеми её странностями и особенностями скрывается нечто большее.

Запись пятьдесят третья. Босс хочет познакомить меня с так напугавшей меня собакой.

Босс отвёл меня в гостевой дом, где уже был накрыт шикарный стол.

Мы сидели за столом, и я вновь пила коньяк. Ну и босс, конечно, тоже, чтобы компанию поддержать.

В мозгу лениво шевельнулась мысль, что если дело так и дальше пойдёт, то я рискую стать алкоголичкой. Третий день подряд пить это что-то.

— Ну как, отпустило немного? — поинтересовался босс после очередной рюмки.

— Вроде.

— Рассказать можешь, как первый раз на тебя собака напала? Может, поговорим, и страх немного отступит? Ведь, насколько я понял, Джесси к тебе даже не подошла.

— Мне достаточно увидеть собаку. И не имеет значения добрая она или злая, я боюсь и всё.

— Ты в парках на прогулках собак не встречаешь?

— Если честно, должно совпасть несколько факторов. Собака должна быть большая, она должна быть одна, без поводка, без ошейника и без намордника, и бежать мне навстречу. И в этой ситуации меня охватывает паника, и я больше не соображаю, что делаю. К собаке на поводке и с хозяином я более менее равнодушна, но сама не подойду. Хотя могу, конечно, пересилив себя, но удовольствия никакого. Маленькие собаки мне просто не нравятся. Но в общем-то я с любыми собаками стараюсь близко не пересекаться.

— На тебя в детстве набросилась большая одинокая собака?

— Босс, я не хочу вспоминать. Я сейчас начну и снова орать буду. Оно тебе надо?

— Ещё один раз поорёшь и больше не будешь. Оно того стоит. Рассказывай давай.

— А ладно, сам напросился, — алкоголь снял барьеры, и я решила излить душу. — В деревне это было. Мне было меньше шести. Родители летом выезжали со мной в деревню. Я одна любила уходить на речку и долго бродить по берегу. Места спокойные, чужих не было, все отпускали так детей гулять. Однажды ушла далеко, а тут туча набежала грозовая, и дождь начал накрапывать, ну и я рванула в близлежащий лесок под дерево. Стою, а дождь сильнее вроде не идёт, и я решила уже не речкой, а опушкой к деревне пройти. Вот тут на меня и выскочила та самая собака и сбила с ног, опрокинула и вроде как сожрать уже хотела. Но не сожрала, — резко прервала я рассказ и решительно выдохнула: — Всё.

— Что с собакой-то случилось?

— Убежала.

— Алин, ты врёшь.

— Да, вру. И что? Не хочу рассказывать, что было дальше.

— Она сгорела?

Вот до чего умный мужик мой босс. Я скривилась.

— Да, в неё влетела шаровая молния, когда она была меж моих рук, я пыталась защититься, и выставила вперёд руки, и она превратилась в обугленный труп, босс. Причём не сразу… Но я вообще не пострадала. Пострадала лишь моя психика. Очень сильно. Я пришла и пару дней молчала. Родители ничего добиться не смогли кроме слов: «молния, очень близко, страшно». После этого я стала бояться темноты, отказывалась спать без света, мне без конца мерещилась та горящая собака. Ну и собак я бояться стала. Хотя, скорее всего это волк был. Ни у кого из деревенских такой собаки не было. Но для меня тогда она была собакой, и я начала визжать, как только их видела, любых. Потом потихоньку справилась. Теперь могу держать себя в руках, сегодняшний случай не в счёт, тут просто совпало всё… но по доброй воле в дом с собакой не приду. Я её сразу зажаренной вижу. Понимаешь?

— Значит, ты испугалась зажарить Джесси? Так?

— Её зажаренной я не видела. Я видела ту, бегущую тогда на меня собаку. Понимаешь, ту… и хотела её остановить.

— Тебе это удалось. Она остановилась и не подошла к тебе. Теперь пошли, погладишь её.

— Нет! Даже под дулом пистолета не пойду.

— Пойдёшь, пойдёшь. Надо преодолевать свои страхи. Сейчас ты знаешь, что сумела её остановить. Теперь надо с ней подружиться.

— Я пьяная. Собаки пьяных не любят.

— Джесси по барабану пьяный или трезвый. Оближет любого, она любит всех. Особенно меня. Хотя нет. Меня побаивается и слушается. Она в общем-то неплохо выдрессирована, но не на охрану. Она любимая игрушка моих мальчишек. Чего парни с ней только не делают, всё терпит. Лишь делать ей больно не даю. Если вдруг, даже по случайности кто-то сделал, будет наказан. Причём если сам признается, вполовину менее строго.

— То есть если бы они сейчас не признались, что выпустили Джесси, четыре часа заставил бы стоять?

— Возможно с большими перерывами, или в течении нескольких дней по часу утром и вечером, а в дополнение вообще бы всех развлекаловок лишил. Они знают, я могу. Поэтому предпочитают сразу правду говорить. И не спорить.

— Ты выдрессировал даже детей.

— Как умею, так и воспитываю. По другому не умею. Хотя лукавлю. Дочь воспитывал вначале, конечно же, не так, но результат меня не слишком порадовал. Теперь отношение поменял. И правила сейчас примерно те же, что и с мальчиками. Моё слово — закон, обсуждению не подлежит, и я не повторяю. А если не нравится, никого не держу. Ладно, что о том. Пошли к Джесси.

— А если не пойду?

— На руках отнесу и с ней в вольере запру, а сам уйду. Хочешь?

— Ты тиран и диктатор! — нервно выпалила я.

— Я босс. Это круче, — усмехнулся в ответ он. — Пошли.

— Ты про Дубровского в школе читал? — я решила сменить тактику и надавить на сочувствие. — Помнишь, как там Троекуров в комнате с медведем дворню запирал? Так вот сейчас я себя ощущаю такой дворней.

— Я же рядом стоять буду, если сама пойдёшь. Пошли, не упрямься. Обещаю, дверь открою и войдём лишь с твоего согласия, — привёл он самый убедительный довод, и я сдалась.

— Ладно, уговорил, — пошатываясь, я встала.

Он приобнял меня и повёл в вольер к собаке.