(Не)мимолётный роман

Марина Повалей (2023)

Костры инквизиции давно отгорели. В них сгорели все упоминания о прекрасных и сильных женщинах. До Эльташи дошли лишь старые сказки и изжившие себя традиции. И книжка со смешными стишками. Её наследница южного края и использовала, чтобы избавиться от навязанного брака. Таше придётся сделать из похотливого духа фамильяра и помочь потерянному призраку. Обрести себя, но сохранить жизнь и положение. И не дать сердцу разбиться. Пожалуй, это будут посложнее остального.Первая часть дилогии. Книга в редактуре.

Глава 4. Игра на грани фола.

“Дабы семя было плодородным, в питьё добавлять кровь заячьего зародыша. Одна часть к четырём”.

Странное платье покоится на кровати. Серая, переливающаяся материя, как живая, скромно поблёскивает на свету. Кончиками пальцев коснулась гладкой ткани, скинула крышку с коробки, смирно дожидающейся своего часа, подцепила содержимое и сама почувствовала, как моё лицо вытягивается.

Это бельё. Ну конечно бельё, что же ещё? Кроме как спрятаться под платьем, у этих лёгких тряпиц и не может быть другого назначения.

Я другого не пойму — зачем! мне! ТАКОЕ! бельё!

Оно не греет, не прикрывает. Да с ним мороки больше, чем практической пользы! И запах: лёгкий, цитрусовый шлейф от короба до кружев в руке, протянулся нитью. На упаковке гравировка модного дома “Л.Э”, что-то она мне напомнила, но я так и не вспомнила, что именно. Тряпки и мода никогда не были в сфере моих интересов. Ох, как зря!

Несколько минут и я уже, задумавшись, разглядываю в зеркале результат стараний ба. Платье фантастическое! Поверить не могу, что кто-то отваживается надевать подобное. И что более нереально — теперь оно моё.

Серый, казалось бы безликий, цвет, он должен одним только своим названием обезличить в него облачённую, но, вдруг, стал благородно-скромным. Что оказалось очень актуально, учитывая фасон. Две широкие лямки по плечам, круглый вырез. Вырез! Мне, у которой всё и всегда было под горло, чтобы не маяться. Да, неприличным его не назовёшь, но у меня такое чувство, что отсутствующая до этого момента, а сейчас вмиг выросшая грудь, всё же вывалится из него. Вот прямо сейчас. Каждую секунду! Мягкий корсет до нереального утянул и без того тонкую талию, а юбка струится, ниспадает до пола. Песочные часы.

Невероятное платье. И я в нём, словно… словно…

Невероятная!

Ни разу в жизни я не была такой красивой, как сейчас…

Будто выпила мифическое зелье привлекательности.

Обычно худые плечи стали трогательно-хрупкими, острые локти и длинные руки — изящными. Но самое главное — грудь! Нет, не так — ГРУДЬ! У меня появилась грудь! Плевать, как я буду в нём передвигаться! Побоку, что нужно контролировать осанку и дышится не так легко. Я смотрю на потрясающую девушку в зеркале и не понимаю, где она была раньше? Жёваный крот!

Когда я искала рецепты мазей и зелий для увеличения груди, когда сидела на сдобной диете, чтобы перестать быть похожей на прямую палку?! Когда каждое утро делала гимнастические упражнения для роста мышечной массы в груди и ягодицах!

Руки, не посовещавшись с головой, сами выдернули шпильку из ставшего привычным узла волос, а те, как тяжёлой волной о берег, ударили об оголённые плечи и спину. Слегка влажные, почти чёрные, немножко волнистые. Они придали воздушности всему образу. Или я пытаюсь задержать в себе эту незнакомку, или сейчас выгляжу так, словно не успев в спешке и волосы досушить, схватила первое попавшееся, привычное платье. Очень надеюсь, так и есть.

Аккуратно, невесомо почти, дотронулась до горящей скулы, пробежала пальчиками по шее… ключицы, грудь…

Совладала с собой и всё же собрала волосы в причёску, одним глазом заглянула в шкаф и отправилась к бабушке, на ходу вдевая в уши серьги, положенные к туалету.

Интересно, только мне кажется очевидным, что под платьем у меня такое непотребство, именуемое бельём, или инженер-недоросль тоже догадается?

— Лиззи, — голосом проявила духа, подходя к покоям герцогини.

— Ваша светлость, — она не проявилась, откликнулась только. Где-то занята.

— Предупреди бабушку о моём визите.

— Герцогиня Эстесадо ждёт вас в кабинете. Она в курсе, что вы идёте.

Кто бы сомневался! Бабуля в курсе, куда какая мышь юркнула в тайных ходах крепости! Что ей человеческие перемещения!

Гостиная, будуар, неприметная дверь в кабинет. Здесь я притормозила и легонько тренькнула костяшками пальцев о дверь.

Бабушка за рабочим столом поприветствовала меня насыщенно-изумрудной шевелюрой. На этот раз. Вообще, гадать, с каким цветом причёски герцогиня сегодня спустится к завтраку, когда-то для нас с папой было одним из любимых развлечений.

— Можно войти? — полюбопытствовала, сунув нос в дверной проём.

— Конечно, дорогая, — старшая герцогиня закрыла книгу, отложила её в сторону.

Из распахнутого окна шумит, беснуется море. Шум прерывается только криком снующих птиц. Прошла прямо к креслу, крепко обняла бабулю, поцеловала натянутую щёку, пахнущую корицей.

— Соскучилась, — промямлила, извиняясь за сантименты.

— Я тоже, милая. Оценила мой подарок? — ба просто лучится самодовольством.

— Оценила. Но ничего не поняла. С чего такие резкие перемены?

— Ташенька… — вздохнула пожилая леди, — ты растёшь. Уже выросла. Выросла, а я с трудом успела уловить переход из подростка в молодую женщину, — голос властительницы земли сей дрогнул. Едва уловимо, но я заметила.

— Скажешь тоже, — пальчики мои привычно потянулись к красному мармеладу в вазочке на столе.

— Видишь ли, милая, — герцогиня, взяла паузу, сцепила руки в замок и продолжила, — на днях прибудет граф Дортконд.

Маленький кругляшок скользнул в горло… ниже по пищеводу и, несколько раз подскочив с глухим стуком, осел где-то в пятках. Я не почувствовала вкуса.

— Но ведь до свадьбы…

“Ещё так много! У меня же ещё есть время!” — захотелось прокричать.

— Год, верно. Он и не намерен менять планы, — голос словно в отдалении. Вперившись взглядом в длинный, утончённый нос, так похожий на мой собственный, я изо всех сил стараюсь расслышать всё сказанное. — Тади в переписке поведал ему о твоей учёбе, и, кажется мне… твой будущий муж разделяет восторг отца от образованности невесты.

— Он не против?

— Недовольства в письме я не усмотрела. Скорее интерес. Это не удивительно! Такие свершения! Создатель всемогущий! Мы так гордимся тобой! Твоим умом! — старая леди села было на любимого конька.

— Бабушка… Но зачем же он едет?

— Не знаю милая, но как человек, повидавший жизнь, полагаю, что хочет увидеть, в кого превратилась та маленькая девочка, обещанная ему в жёны. Познакомиться поближе…

— Скажи… — не знаю, как подобрать слова. Но понимаю, что сейчас самое время, — ты слышала о его причастности к преступлениям, прошумевшим недавно?

— Продолжай, — прищурилась в недоверии герцогиня.

— Около двух лет назад в Келсе было раскрыто громкое дело. Ну как громкое… Его старались не афишировать, но… Группа мужчин, представителей самых знатных фамилий, на протяжении, года что ли, заманивали девушек, кого-то держали по нескольку суток, с кем-то расправлялись сразу. Убивали, но до этого… до того, как у бедняжки обрывалась жизнь, над ней издевались. Насиловали, истязали, все вместе… — бабушка смотрела на меня с ужасом в глазах. Её высокий, обыкновенно гладкий лоб, уподобился доске для стирки, а чёрные глаза не отрывались от моего дергающегося лица. — Следователям удалось доказать только восемь убийств. И причастность семерых. Их повесили. По делу проходили ещё трое, они получили оправдательный приговор, за недостаточностью доказательств. Граф Дортконд в их числе. Лиззи.

Несколько секунд тишины.

— Леди Эльташа? — материализовалась призрачная девочка лет десяти с белёсыми косицами.

— В моём багаже была синяя папка с документами. Где она?

— На вашем письменном столе, миледи.

— Принеси, — и продолжила герцогине: — я наняла сыщика. Там достаточно доказательств. Прочти, пожалуйста.

— Ташенька… но… ты уверена? — бабуля дрожащей рукой всадила в мундштук тонкую сигару.

— Конечно нет. Я же там не присутствовала, и королевский суд его оправдал, но… понимаешь, я боюсь его до дрожи, — чирканье спички и резкий запах табака наполнил кабинет. — Как только вспоминаю… судороги стали чаще. Так часто, что я уже не всегда чувствую их приближение. Ощущаю постфактум. Мне страшно бабушка. Ты только, Создателя ради, пойми меня правильно. Поверь, это не блажь, не каприз. Я уже шесть лет знаю, что он станет моим мужем. Привыкла. Всегда нормально это воспринимала. Всегда считала, что пусть не молод, не красив. Но он был добр, отец его уважает, — Лиззи материализовалась, бесшумно положила папку на стол. Я ухватилась за мягкую, тёплую кожу и передала её ба. — Я была уверена, что именно такой муж мне и нужен. Крепкий, как скала. Умный, мудрый. Он бы принял гарнизон, я — остальные заботы об Эстесадо. Но теперь… я ничего не могу поделать с собой. Меня трясёт, стоит только вспомнить его лицо! Ты всегда говорила мне о долге, о чести, о нашем Эстесадо… Я с трепетом жду, когда стану здесь хозяйкой, как буду заботиться о наших людях, об этой земле… Недавно я впервые допустила крамольную мысль — а если нет? А если я не доживу? Что-то со мной случится после свадьбы? Я не боюсь смерти, нет. Я выполню свой долг, даже если мне придётся умереть, производя на свет следующую герцогиню, но… вдруг не успею? Если не оставлю наследницу?

— Милая… — голова герцогини чуть наклонена, веки опущены.

— Не надо бабушка. Вспомни, что произошло два года назад. Вспомни войско, всех их, как одного, с ружьями наперевес, прямо под нашими окнами! — ловлю губами слёзы, не в силах сдержать крик: — я помню. Я помню их ругань! Я помню, что эта солдатня кричала о тебе и мне, какими словами они нас называли, требуя у дяди принять их присягу. Я до сих пор вижу их во сне… их лица. А помнишь, как он вытащил меня за шкирку на балкон, крича о том, что девчонка будет ими править?

— Таша…

— Их лица, их крики… пьяные, безумные глаза…

— Ташенька…

— Если бы не он, если бы не дядя, я была бы нормальной! — сорвалась на противный визг. — Не было бы этого трясущегося лица! Этих конвульсий!

— Таша, пожалуйста!

— Прости. Прости меня. Я так много думала обо всём этом, так давно хотела поговорить, рассказать тебе. Бабушка, ты просто прочти. Если ты сочтёшь, что оснований нет, я справлюсь. Обещаю, что преодолею весь тот ужас и омерзение и выйду за него. И лягу с ним. И понесу наследницу.

— Я не дам тебя в обиду. Создатель всемогущий мне свидетель: никому не позволю сделать тебе больно, — герцогиня встала за моей спиной, гладя по голове. — Настойку принеси. Успокоительную, — обратилась она к духу. В отличие от остальных, ей не требуется голосовая активация. Лиззи связана с бабушкой ментально. — Я всё выясню. Обещаю. Никто не посмеет тебя обидеть. Не в этих стенах. Ни капли крови женщин Ракос здесь не пролилось. И не прольётся.

— Король тоже не проливал кровь тех дворян. Сначала их лишили титулов, потом повесили, — хмыкнув, я поддержала разговор.

Вообще, пора прекращать этот балаган. Мне до артистизма Змея далеко. Сама понимаю, что начала переигрывать, как бы не передавить.

— Не шути так, девочка! И не сравнивай кровь выслужившихся когда-то прихлебателей с древней княжеской кровью Эстесадо!

Язык, конечно, я прикусила. Тем более, вовремя — Лиззи принесла серый пузырёк.

— Пойду умоюсь.

— Если ты окажешься права, нам нужно придумать запасной план, — заявила герцогиня, растирая шею сзади, стоило мне вернуться.

Умылась, выпила бабулиной настойки. И правда, полегчало.

Вопрос выразила взглядом.

Бабушка снова закурила, дым плотным облачком отделился от её губ, воспарив к потолку.

— Мне становится хуже. Лиззи помогает, делает всё, что я вложила в неё при привязке, но боюсь, что скоро этого будет недостаточно, — как это возможно? Главная задача Лиззи — давать бабушке лекарство каждое утро. Что здесь может пойти не так? — Лекарство скоро не справится. Мой разум становится слабее. Я чувствую это, но! Время ещё есть! Если помолвку с Дорткондом придётся разорвать, у нас должен быть ещё вариант. У тебя нет никого на примете?

— Нет, — даже если бы и был! Демона с два я признаюсь в этом после устроенного представления, разом смазав эффект!

— Я подумаю, кем можно его заменить. А сейчас, пойдём ужинать!