Смерть старого мира

Марина Шамова, 2023

Мир Агнессы отчаянно похож на наш конца XIX века, но и разительно отличается: вроде бы та же Англия, но кэбмены-демоны рассекают по улицам Нижнего Лондона, пугая простой люд, а в стеклянных садах парящего в небе Верхнего – вершится великая политика…Агнессу Баллирано узнают незнакомцы. У неё очень высокий коэффициент магического резонанса. И даже имеется персональный демон со смешным именем «Мельхиор»! Она – молодая девушка, официантка в пабе «Очаг», имеющая серьёзные планы на будущее – поступить в лучший на материке Университет магических искусств.Всё бы хорошо, но у Агнессы проблемы с памятью и невероятная способность попадать в переделки… Кто поможет выйти из них живой и невредимой? И что делать, когда прежний мир сгорает дотла?

Глава 3 — О разновидностях воров

Среда — самое время пойти и пополнить запасы съестного.

Ангессе нравились эти походы — можно не только закупиться свежими продуктами, но и поглазеть на всякие диковинки! В число последних входили одни из основных поставщики этих самых «диковинок» — Ши, тонкокостные и очень красивые, остроухие и высокие, исполненные потустороннего чувства собственного достоинства. Прежние обитатели Загранья, с разрушением Тир на Ног, Сердца их мира они перешли в этот, и отчасти даже смогли сжиться с людьми. Впрочем, особой любви между этими народами так и не случилось — слишком разным было восприятие этой, насквозь вещественной реальности.

Агнессу они неизменно восхищали, и довольно горько ей было наблюдать, как их угнетают. Впрочем, глубоко в душе она признавалась себе, что Ши привлекают её в той же мере, что произведения высочайшего искусства — такие же уточнённые и непостижимые. А вот сочувствовать им как тем, кто утратил свой родной дом, у неё не получалось никак — в конце концов, у неё своего-то и не было никогда.

На рынке Ши занимали довольно специфическую нишу — серебряные безделушки и поделки из стекла и камней, необычайно тонкой работы рисунки и резные игрушки… Всё, за что брались Ши, выходило безупречным. Изредка Агнесса позволяла себе подойти к их лоткам и, если предыдущая смена в пабе была удачной, купить что-нибудь младшим. Тайком — опекуны крайне не одобряли приобретения чего-либо у «богомерзких выродков», Магрит могла отнять и разбить безделицу.

Но сегодня, увы, приметных и ярких Ши вовсе не наблюдалось.

И хотя день едва занялся — на рыночной площади уже вовсю кипела жизнь. В изрядной толчее хватало народа, в том числе и чужаков. Возможно, именно из-за них волшебный народ и предпочёл временно не показываться. В Европе, и, в частности, на юге, где всё ещё бушевали отголоски войны, Ши не бывало отродясь — вот и случались конфликты. Причём, местные жители, обычно пеняющие чужестранцам, в подобных ссорах вставали на их сторону, объединяясь, скорее, по видовому признаку.

Корзинка постепенно наполнялась, Агнесса с улыбкой кивала знакомым торговцам, аккуратно выбирала самое свежее, стараясь делать это незаметно, чтобы не обижать людей, и поглядывала уже в сторону зеленщика — финальной точки нынешнего похода, как вдруг…

Она не могла сказать, что конкретно заставило её опустить руку, чтобы проверить кошелёк, надёжно привязанный шнурочками к поясу юбки, и теряющийся в её складках. Что-то неуловимое, дрогнувшее на самом краешке зрения, или, быть может, ощущение лёгкой прохлады — там, где должно быть тепло от нагретого телом через тонкую ткань кошелька. В общем, даже если бы её долго и усердно пытали, едва ли девушка сумела бы объяснить — как именно ей удалось поймать за руку вора.

То есть — совсем буквально, вместо кошелька она поймала чужое запястье, которому на её бедре было совершенно точно не место! Обычно кроткая и спокойная, Агнесса моментально взъерошилась, сжав пальцы до побелевших костяшек, чтобы воришка не посмел сбежать, круто развернулась на месте, и за малым лишь не ткнулась носом ему в плечо. Вор оказался как минимум на полторы головы выше самой девушки, но сейчас её это совсем не смущало — вскинув лицо вверх и уставившись на преступника гневным взглядом, она прошипела:

— Воровать — гнусно! Не сметь покушаться на мой кошелёк! — пальцами она ощущала знакомый затёртый шнурок, обёрнутый вокруг очень тонкой, почти детской, кисти. И вот этот факт хрупкости заставил схлынуть пелену злости, что застила ей взгляд. Агнесса увидела мальчишечье болезненно-бледное, слегка сероватое осунувшееся лицо с тонкими чертами. Но не это привлекло её внимание, а взгляд — ярко-голубые глаза смотрели откровенно изумлённо, без тени страха. Да ещё и этот глупый завиток тёмных блестящих волос на лбу, выбившийся из-под козырька картуза…

И, если подумать, парень даже не пытался вырваться из её хватки! А ведь, скорее всего, мог без труда. Агнесса, конечно, не была слишком слабой — всё-таки работа в пабе и большая часть домашних забот сделали её весьма крепкой барышней, — но всё ещё недостаточно сильной, чтобы противостоять молодому мужчине. Однако он растерялся. Агнесса, впрочем, и сама стушевалась, не зная, что делать дальше, но шнурок всё же сдёрнула с его запястья и тут же сжала кошелёк в кулаке.

— Ты поступил плохо! — припечатала она его — всё так же шёпотом, но в момент, когда кожаный мешочек перекочевал в руку Агнессы, парень отмер, быстро моргнул и уставился на неё с некоторым подозрением.

— И что теперь? Полицию позовёшь? — с неожиданным для пойманного на месте преступления глумлением процедил он, но девушка успела заметить, как быстро метнулся по сторонам его взгляд.

— Будешь ко мне лезть — точно позову, и закричу, не сомневайся! — чувствуя его неуверенность, Агнесса расхрабрилась ещё сильнее.

Ну и что, что вместо мальчишки-карманника перед ней оказался такой вот дылда! Пускай только посмеет что-то сделать!

«Я выпущу ему кишки прежде, чем он коснётся тебя!» — в унисон с её всколыхнувшейся злостью довольно заворчал и воспрял Мельхиор, уже мысленно потирая руки.

— Ой-ой-ой, больно ты мне нужна, — напряжённо, по-крысиному парень оскалил зубы — неожиданно ровные и белые, для такого маргинала. Да и одежда… Агнесса отметила, что та, хоть и достаточно старая и застиранная, была чистой, опрятной и аккуратно заштопанной. В сущности, в толпе он мог затеряться без труда, чем, очевидно, и пользовался.

— Вот и уходи прочь! — Агнесса даже слегка топнула на него ногой, до сих пор не до конца понимая, что такое на неё нашло. — И… и не смей воровать у других, слышишь?!

— Как скажешь, сестрёнка! — в голосе сквозила неприкрытая издёвка, но мешкать вор не стал, сделав пару шагов назад, умудрившись не столкнуться ни с кем из толпы… а затем словно растворился в ней — как ни старалась Агнесса следить за ним.

Впрочем, старания увенчались успехом очень неожиданно, и то — девушка подозревала, что исключительно потому, что этого захотел сам карманник. Просто в какой-то миг она вновь сумела поймать тот самый пристальный взгляд голубых глаз — весьма вдалеке, у выхода с рынка. Парень будто только и ждал, чтобы она заметила, а после этого просто протянул в сторону руку, и словно фокусник вытащил из кармана пиджака какого-то мужчины кошелёк. Помахал им Агнессе, и только после этого исчез окончательно.

— Ну и прохиндей! — в сердцах воскликнула Агнесса, ощущая одновременно и гордость — от того, что отстояла своё нехитрое «богатство», и вину — за то, что кому-то другому повезло значительно меньше. Вполне возможно, из-за того, что она не подняла шум и не позвала полисменов. Увы, даже себе она не могла толком объяснить, почему не сделала этого. Пожалела воришку? Удивилась его поведению? Он ведь мог вырваться, забрать кошелёк, ударить её… но не стал.

Погружённая в эти думы, Агнесса начисто забыла о намерении купить зелень, и пошла домой — до самой калитки сжимая кошелёк в руке, поскольку её неотступно преследовало ощущение, что за ней наблюдают.

***

— Что с тобой, Агни? — в прихожей она буквально столкнулась с Сандро, который, кажется, собирался куда-то уходить. Впрочем, корзину у неё из рук он забрал довольно поспешно, и девушка благодарно улыбнулась в ответ.

— Спасибо, братик, — она устало опустилась на стул в прихожей, растерянно глядя себе под ноги. — Меня на рынке ограбить попытались, представляешь?

Парень мгновенно выпрямился и невольно развёл плечи шире, чтобы казаться ещё крупнее, чем есть. В свои неполные семнадцать кареглазый и русоволосый Сандро был сильно выше своей сестры, а почти год работы на заводе значительно укрепил его фигуру и словно задал некий вектор мужественности. Агнесса утверждала, что он очень похорошел, впрочем, и сам мальчишка в этом не сомневался ни на секунду.

— Ну ты, мать, даёшь! А ну-ка рассказывай! — он присел на стойку для обуви, чтобы не нависать над сестрой, и требовательно заглянул Агнессе в глаза. Та, поколебавшись, коротко описала злополучный эпизод на рынке, и слегка зарделась, когда братец уважительно присвистнул в итоге.

— Карманника — за руку! Нет, конечно, может быть это какой-то новичок зелёный, азов не знающий, но…

— В каком смысле — азов не знающий? — перебила его Агнесса, нахмурившись и с прищуром глядя в глаза братца. Выражение лица того на миг стало очень глупым — этакая смесь растерянности и плохо прикрытой хитрости.

— Н-ну… я хотел сказать… — замычал он, бочком пытаясь соскользнуть с ящика, но Агнесса поднялась первая, встав перед ним, и решительным жестом положила руку ему на плечо, не давая улизнуть.

— Куда собрался? Давай-ка, дружочек, просвети меня на счёт азов карманного воровства! — ей без труда удалось придать шёпоту грозные интонации. Кричать о таком она, конечно же, не собиралась — не в доме, безусловно, но стоило выяснить о дурных наклонностях брата сейчас и купировать их в зародыше, пока это не переросло в тлетворное влияние на остальных детей.

— Да ну чего ты начинаешь, Агни?! Ну бывало пару раз, по молодости, по глупости, — оправдывался парень, стыдливо отводя взгляд. — Череп несколько фокусов показывал, а нам попробовать интересно же было!

— Сандро, ты что, водишься с бандами? — скорее даже удивлённо, чем осуждающе, спросила его Агнесса.

Тот несколько неуверенно выглянул на сестру исподлобья и резко дёрнул плечами:

— Ну не то, чтобы вожусь… прямо с бандой. Не! Просто знаю парочку людей Макмилланов, парочку — близнецов… Ну правда, какие знакомства, Агни?!

— Значит, так… — девушка ощутила вздымающуюся злость в груди, но тут же заставила её частично притухнуть, увидев как вжал голову в плечи Сандро.

На миг прикрыла глаза: надо успокоиться.

— Сандро… Милый, — она улыбнулась, погладив брата по щеке. Затем мягко приподняла его лицо, заставив посмотреть себе в глаза. — Ты — старший брат. Подумай, что будет, если о таких связях узнают младшие? Они же равняются на тебя, ты — самый сильный, надёжный, и ты — наша опора. Я не могу без тебя, ты же понимаешь? Мне очень нужна твоя помощь.

Сандро вновь расправил плечи и даже слегка самодовольно ухмыльнулся на словах про опору, но в глазах всё ещё сквозила лёгкая тень неуверенности.

— Агни, я же правду сказал — это давно было. Я, как работать пошёл — сразу завязал, зуб даю! Я же не хочу, чтобы меня мужики крысой считали! А то и вовсе — вышвырнули…

— Вот и чудно. Я тебе верю, братик. Ладно! Пойду разбирать покупки! Сегодня на ужин будет мясное рагу — не гуляй допоздна, чтобы поесть свежего, а не разогретого, идёт? — ободряюще подмигнула Агнесса парню и направилась на кухню, мурлыча себе под нос.

Попутно размышляла, где именно она свернула не там в воспитании Сандро, что он позволил себе ступить на скользкую дорожку воровства? Мысли о том, что он младше неё лишь чуть больше, чем на год, и что воспитывать уже взрослого, в общем-то, мальчишку, совсем не задача старшей приёмной дочери — она, конечно же, не допускала.

***

Вечер клонился к закату, а по июньской поре недалеко было и до темноты. Уложив сопротивлявшуюся малышню, рассказав положенное количество сказок и показав строго отмеренное число фокусов, Агнесса наконец-то смогла уйти к себе. День выдался довольно насыщенным, и она ощущала себя уставшей, в особенности после подзарядки оберегов — каждый раз ей приходилось отдавать крошечную частичку чего-то в себе, не имеющую названия, но тесно сплетающееся с физической энергией. И всё же это было необходимо — особенно после недавней эскапады Жёлтого, который просто прошёл через всю её защиту, словно не заметив. Это, признаться, покоробило Агнессу, и потому она выложилась нынче на полную.

Подготовившись ко сну и привычно пожелав Мельхиору спокойной ночи, девушка уютно свернулась калачиком в постели. Затем, спохватившись, сняла кольцо, положив его на тумбочку в изголовье. Так оставалась хоть какая-то надежда, что демон не станет в эту ночь потчевать её привычными ему ужасами.

Надеждам было суждено оправдаться, да и собственные кошмары нынче обошли Агнессу стороной — ровная и глубокая чернота без сновидений баюкала на своих волнах, возвращая силы, давая полноценный отдых…

И тем неприятнее было ощущение срабатывания одного из амулетов, завязанных ею на внимание и тревогу — словно с размаху плеснули ушат ледяной воды прямо в лицо.

Девушка рывком села, бездумно щёлкнув пальцами и пробуждая крошечную искру огненного элементаля, привязанную к лампе, стоящей на столе чуть сбоку. И тут же сама едва не взвыла, ослепнув от ярко-солнечного света. Вновь — колотится сердце, дыхание поймать невозможно, а руки дрожат… что за напасть! Где опасность, что потревожила амулет?

Запоздало, сверившись с внутренними ощущениями, Агнесса похолодела — сработал тот оберег, что висел прямо здесь, в её комнате! Она была очень близка к тому, чтобы закричать, позвать на помощь — но останавливало противоречивое нежелание потревожить сон кого-то из домашних…

— Хш-ш-ш, не могла бы ты погасить эту штуку?! — смутно-знакомый голос раздался со стороны вешалок, приколоченных к стене, на которых аккуратно располагались её выходные вещи. Пытаясь сморгнуть красно-жёлтые пятна, девушка вскочила на ноги, но внезапное узнавание моментально сделало те ватными — тот самый воришка с рынка!

— Что ты забыл в моей комнате, вор?! — яростным шёпотом прокричала она, неожиданно для себя постигнув тот самый талант опекунши.

Очевидно, для подобающего исполнения был необходим соответственный моральный настрой. Злость на долговязого нарушителя порядка, вторгшегося в её спальню, оказалась, судя по всему, основой частью этого самого настроя.

Парень тем временем тёр глаза руками, и на короткий миг Агнессе показалось, что они черны целиком — нет ни радужки, ни белка, но, когда он наконец-то прямо посмотрел на неё, выяснилось, что она обозналась. Обычные голубые глаза. И снова этот взгляд! Потерянный, непонимающий и даже… обиженный?

— Как ты это, чёрт возьми, делаешь?! — с непонятным ей упрёком и возмущением прошипел он, умудряясь смотреть на неё исподлобья.

Агнессе, глядящей на него снизу вверх, это казалось странным трюком, сбивающим с толку. И интонации, и взгляд… и, Господи, ощущения, исходящие от него! Парень действительно был сбит с толку и начисто растерян, но, вполне очевидно, не излучал ни тени опасности. Непосредственно к ней, к Агнессе, он не испытывал ненависти или даже злости. Так, лёгкая досада, но в большей мере — недоумение.

— Делаю что — ловлю тебя за руку? — насупилась девушка, машинально стянув рукой горловину ночной рубашки — вор, несмотря на смятение, оставался верным своей мужской натуре и пытался заглянуть в скромный вырез. Агнесса, покраснев слегка, протянула руку и сдёрнула со спинки стула накидку, чтобы укутаться.

— Ну… вообще-то да, — моргнув и переведя взгляд на её лицо снова, вор приобрёл озадаченное выражение. — Именно об этом я и говорил. Как ты умудряешься меня поймать?

Кажется, он был в отчаянии. Решив, что надо ковать железо, пока горячо, Агнесса подошла к нему и, развернув за плечо в сторону двери, принялась подталкивать на выход.

— Давай, брысь отсюда… только тихо! — едва разжимая губы и стараясь издавать поменьше звуков, она открыла дверь в коридор и вывела туда парня, настороженно прислушиваясь.

Теперь, когда опасность миновала, если кто-то из опекунов решит встать и попить ночью воды — как ей объяснить такую компанию? Агнесса представила, какой шум поднимет Магрит, и сглотнула, снова порадовавшись тому, что не закричала. Да уж… лучше всё решить мирно и тихо.

— Да чего ты дёргаешься? Все спят, — неубедительно отмахивался вор, но не возражал против выдворения. В молчании они спустились на кухню, и Агнесса, видя, что парень намеревается продолжить путь прямиком до двери, ухватила его за рукав.

— Куда это ты собрался? — строго вопросила, бесстрашно встречаясь с удивлённым взглядом голубых глаз.

— Эм… ну, как бы, дельце не выгорело, пора линять — не? — неуверенно проговорил он, тем не менее, не делая попытки выскочить на улицу — хотя Агнесса заметила, что замок был аккуратно открыт.

— Сначала ты дашь мне хорошую причину не вызывать полицию. Ты вторгся в чужой дом, где полно несовершеннолетних детей, с целью кражи. А до того, очевидно, преследовал меня! И ещё ты расскажешь мне, как прошёл через все ведьмо… — кашлянула, отведя чуть в сторону взгляд. — Магические обереги?

— Ну… если бобби меня схватят — моим брату с сестричкой не поздоровится, — рассудительно пожал парень плечами. — Конечно, меня задержат, возможно, даже — повесят. Справедливость будет торжествовать. А ты?

Вообще говоря, поведение вторженца сбивало всю агрессию, которая и так-то не была свойственна девушке. А уж такая растерянность вкупе с послушанием и вовсе остужали боевой пыл. Агнесса поджала губы, отвернувшись. Это прямо ниже пояса — рассказать про зависимых от него родственников. Она и так-то полагала, что на воровство его толкнула крайняя нужда — ведь как иначе-то может быть? — но получить такое подтверждение… было неловко. Теперь ей даже стало стыдно за собственную вспышку злости.

— Что же касается амулетов — ну, у нас, воров, свои методы. Тот, на калитке, легко усыпить порошком, — парень покопался в кармане брюк и бережно вытащил оттуда полотняный мешочек. Развязав шнурок, стягивающий горловину, он на раскрытой ладони подал его Агнессе — без сомнений и без страха. — Вот, ознакомься.

Девушка, сбитая с толку такой покладистостью, осторожно заглянула внутрь, увидев россыпь чего-то мелкого, похожего на чёрно-серый песок. С виду. Если же посмотреть на него чуть иначе…

Агнесса протянула руку, коснувшись кончиком пальца порошка, и удивлённо вздохнула — привычный «зов» охотно резонировал с содержимым, значит, в нём определённо была магия.

— Это… из чего оно?

— Понятия не имею, если честно — я же не маг! — беспечно пожал плечами вор, после чего вновь завязал мешочек и бережно спрятал в карман, а затем продолжил с наставническими интонациями. — Только если заметишь у «сторожка» вот такую пыль — имей в виду, кто-то явно вламывался к тебе.

Агнесса моргнула обалдело, даже не найдя что сказать в ответ. Попенять ему, что он-де и сам не лучше? Поблагодарить за науку? Помотала головой, решив, что он слишком странный, чтобы вписываться в стандартные рамки «теневого мира» Нижнего Лондона.

— Л-ладно, я запомню. А тут? — машинально ткнула пальцем в верхний угол дверного косяка, указывая на неприметный пучок трав, связанных в строгом порядке. Парень, вскинув лицо, нахмурился, глядя на пучок, а затем покачал головой.

— Не знаю. Не заметил.

Девушка расстроенно вздохнула, отметив, что, вероятно, этот оберег был недостаточно сильным. А также, что она уже совершенно, ни капельки не злится на вора.

— Ладно, — проворчала она, подходя к двери и открывая её. — Уходи. Но, прошу тебя, прекрати меня преследовать! Я тебя отпускаю только потому… — осеклась и мотнула головой. — Не важно! Просто не попадайся мне на пути… хорошо?

Эффект от грозных слов предупреждения был начисто смазан едва ли не заискивающей интонацией просьбы, но парень не подал виду, что заметил — просиял, разулыбался, резко став поразительно симпатичным, даже красивым, и незнакомым жестом коснулся костяшкой согнутого указательного пальца своего лба, кивнув ей.

— Будет исполнено, сестрёнка, — ломко поклонился, не вычурно и не по-настоящему, скорее… насмешливо. Но обидеться Агнесса не успела — вор угрём выскользнул в дверь, аккуратно притворив её за собой, и буквально растворился в холодном предрассветном воздухе.

***

В соответствии с еженедельным расписанием, на следующее утро Агнесса, после того как часы пробили десять, направилась в городскую библиотеку. Во-первых — таково её правило, учиться всегда и везде, когда выпадала возможность, не обращая внимания на жизненные неурядицы. Во-вторых — откуда-то нужно же черпать конкретные примеры и задачи для детей. В-третьих — иногда, совсем чуть-чуть, она позволяла себе «проглотить» томик-другой художественной литературы. Романы, сонеты, исторические очерки… Агнессе просто необходимо было систематизировать и обосновать самой себе такую банальную и человеческую любовь к чтению.

Здание библиотеки было типовым, созданным в ходе градостроительного ритуала, где-то во времена пятой волны расширения города, то есть века два назад. Тип семь тире восемнадцать апостроф А. Присутственное заведение культурного назначения. Гладкие стены, каменные, но без стыков и швов, центральная часть с высоченной двойной дверью, в которой прорезана дверь поменьше, для повседневного использования, и два низких длинных флигеля с рядами одинаковых прямоугольных окон. За прошедшие годы маловыразительный серый камень стен успел обветшать, а фасад — обрасти различными дополнениями и украшениями уже ручной работы. Над входом организовалась арка в античном стиле, с тяжелым фронтоном и высокими колоннами, а над окнами приделали металлические решетки. Зимой и осенью они умудрялись проржаветь насквозь от близкого соседства с магически стабилизированными стенами, но каждый год их упорно обновляли.

Когда-то вокруг здания был разбит небольшой парк, но не так давно скверы и парки, не затронутые ритуалом, разрешили застраивать индивидуально, и теперь на его месте громоздились несколько новомодных унылых улиц, состоящих сплошь из одинаковых, плотно слепленных стена к стене двухэтажных домов. Перед фасадом библиотеки осталось жалкое подобие зеленых насаждений — пяток полумертвых вязов — и фонтан, в котором система труб давно засорилась, и вода упрямо текла из трещины в основании сначала в невысокую гранитную чашу, а потом, через еще одну дыру — прямиком в прикрытую кованой решеткой сточную канавку, тянущуюся до канализационного стока.

У фонтана стоял человек с потухшей трубкой в руке, задумчиво разглядывающий матовые от пыли окна библиотеки. Этим случайным прохожим жизнь вокруг библиотеки и ограничивалась. Агнесса аккуратно, стараясь не потревожить возвышенных мыслей незнакомца, прошмыгнула мимо фонтана ко входу.

Потянув на себя створку массивных и старых дверей, покрытых лиственной резьбой, Агнесса с удовольствием нырнула в прохладный сухой воздух библиотеки. Здесь пахло бумажной пылью, деревом и холодным камнем. Звук шагов гулким эхом взмывал под высоченные своды основного зала, и девушке в который раз стало неловко — как бы она ни старалась, всё равно ходить бесшумно здесь просто невозможно. Не в центральном проходе. Между стеллажами-то как раз это было более чем реально — тем лежали вытертые, но исправно выполняющие свою функцию ковровые дорожки, а вот главный подход к Владыке и Господину места сего прослушивался очень хорошо.

Старший, он же единственный, библиотекарь стоял на своём неизменном посту за конторкой, в дальнем конце зала, и чтобы получить или предъявить карточку постоянного читателя — следовало прошествовать к нему, под аккомпанемент собственных шагов. Агнессу это всегда ужасно смущало, в особенности из-за укоризненно-раздражённого взгляда, которым окидывал каждого посетителя библиотекарь. Несомненно, он осуждал любой шум, производимый в этом Храме Книги, и явно давал всем это понять.

— Здравствуйте, мистер Мерриман[1], — вежливо поздоровалась она приглушенным, на грани шёпота, голосом, когда её «позорное шествие» закончилось у конторки.

Библиотекарь, который, кажется, всю жизнь положил на то, чтобы противоречить своей фамилии, нахмурился ещё сильнее — что не значило недовольство. В равной мере это могло быть внимание, доброжелательность и даже радушие. Во всяком случае, Агнессе очень хотелось так думать.

— Ваш билет, — сухим и трескучим голосом потребовал он вместо приветствия. Девушка, не стушевавшись, тут же положила на тёмное и потёртое дерево столешницы требуемый документ. За два года он принял уже совсем непрезентабельный вид, но поменять его стоило денег и времени, так что Агнесса намеревалась использовать его до последнего. Как было и со школьным, который она истрепала намного сильнее, поскольку в период обучения с чистой совестью посещала библиотеку не раз в три дня, а ежедневно.

«Я никак не пойму, почему ты сопротивляешься небольшому применению летального воздействия к этому заносчивому сморчку?» — лениво проявился Мельхиор. В библиотеке он становился почему-то несколько вальяжным и непривычно остроумным.

«Ровно потому же, почему я возражаю против насилия во всех остальных случаях — это плохо,» — мягко откликнулась Агнесса.

Мистер Мерриман в который раз разыграл небольшую сцену, выразив всевозможную брезгливость и снисходительность. Взял в руки кончиками больших и указательных пальцев читательский билет Агнессы и на вытянутых руках поднял тот на уровень белёсых глаз. Медленно и тщательно прочёл написанное там имя, внимательно, поверх билета, посмотрел на девушку, потом сверился с номером документа…

«…например, можно запихать ему книжку в рот и сломать шейные позвонки…»

«Нет, нельзя.»

Иногда Агнесса ловила себя на совсем неучтивой и неподобающей юной леди мысли стукнуть кулаком по столешнице и закричать, что она сюда уже четвёртый год исправно ходит, что он её с детства знает, и что пора бы уже запомнить, как её зовут и как она выглядит! Останавливало только твёрдое понимание, что весь этот спектакль — единственное доступное одинокому и всеми покинутому библиотекарю развлечение. Так почему она должна отказывать ему в этом маленьком удовольствии? И она продолжала улыбаться, терпеливо дожидаясь разрешения приступить к чтению.

— Вроде всё сходится… мисс Баллирано. Вот ваши перчатки, — с мягким шлепком он выложил на столешницу безразмерные белые хлопковые перчатки, обязательный атрибут пользователя местной литературой, а затем вновь строго воззрился на девушку. — Правила поведения в библиотеке…

«…или оглушить, завалить кучей ненужной макулатуры из раздела теоретической магии и поджечь…»

«Не-а.»

— Извините, мистер Мерриман, но я правда знаю правила, — осмелилась прервать поток нравоучений Агнесса, поскольку он мог затянуться на все полчаса, а ей сегодня ещё нужно было успеть вечером на работу. Когда она подходила к библиотеке, часы пробили одиннадцать, стало быть, времени на чтение оставалось не так уж много.

Она постаралась сгладить впечатление виноватой улыбкой, хотя и знала, что это бесполезно, схватила перчатки и с нетерпением нырнула в ближайший боковой проход, к книжным стеллажам.

Здесь царило для неё настоящее раздолье — десятки тысяч книг, рукописей и журналов, столы со светильниками, за которым можно было удобно расположиться и конспектировать нужную информацию, и в некоторых секциях — даже стояли уютные кресла. Правда, доступ туда был только у очень важных гостей, но Агнесса пару раз, всё же, умудрялась просочиться и почитать в невероятно комфортных условиях. Нужно просто вовремя улизнуть.

Но сейчас в планах у Агнессы не было засиживаться допоздна, на одной из полок, предусмотрительно отмеченных ею незаметным кусочком бумаги, стоял недочитанный алхимический трактат. Конечно, это был очень базовый справочник, но Агнессе он виделся именно могущественным и магическим фолиантом.

«Ты же знаешь, что изучать алхимию в теории примерно так же осмысленно и продуктивно как сношаться по переписке?…»

Агнесса немного опешила от внезапного ехидного голоса Мельхиора. Он вообще недолюбливал теорию, но у всего же должны быть границы! Тем более, редко затрагиваемая им в силу слабого понимания тема… сношений оставалась за рамками любых приличий.

«…со свиньей», — закончил он и был выдворен долой с пальца в карман без дальнейших разговоров.

Да, девушка понимала, что изучать алхимию «в теории» — глупо и бессмысленно, но считала, что подготовка перед настоящей учёбой в университете ей совсем не помешает. Выписать основы, запомнить стадии творений и главные их элементы… да мало ли что! Никакое знание лишним не будет — это Агнесса знала твёрдо.

Обнаружив сложенный «птичкой» обрывок, она нашла и полку, где, конечно же, на положенном месте стоял искомый справочник — ведь едва ли кому-то, кроме библиотекаря, пришло бы в голову переставлять книги, а он нынче планировал заниматься уборкой совсем в другом крыле зала. Других же посетителей в библиотеке по нынешнему времени было мало. Точнее сказать, кроме Агнессы и мистера Мерримана совсем никого. Девушка привыкла к комфортной тишине и застывшим во времени и в воздухе крошечным пылинкам, ей нравилось странное ощущение… присваивания этого места. Сам библиотекарь воспринимался как его неотъемлемая часть — элемент декора, и, стало быть, всё это книжное великолепие принадлежало только ей.

Тем более странно и неприятно было услышать чужие шаги, жёстко впечатывающиеся в каменный пол. Это очень диссонировало с атмосферой места, и Агнесса почти против воли прислушалась — походка ведь, если вдуматься, очень многое могла рассказать о человеке. Этот — чеканил шаг, не намеренно, но явно привычно, по-военному. Каблуки, опять же, подбиты железом, подходящие для долгих переходов. А ещё он совершенно не пытался идти тихо… и, да, Агнесса была уверена, что пришлый — мужчина.

Помотав головой и постаравшись вновь вернуться к чтению, она, тем не менее, уже утратила концентрацию и краем уха продолжала следить за шагами. Она чётко знала, сколько нужно их проделать, чтобы дойти от входа до конторки, но полагала, что мужчине их потребуется меньше. Ожидания вполне подтвердились.

— Добрый день, уважаемый, — твёрдый и хорошо поставленный голос чудесно оттенялся затухающим эхом последнего перед конторкой шага. И был он, под стать шагам, громким и чётким. Оглушительным, по меркам места. Мистер Мерриман, должно быть, балансировал сейчас на грани сердечного приступа.

— Что говорите?

Агнесса не могла разобрать, что ему ответил библиотекарь, но без труда вообразила.

— Мне нужна книга. Вполне логично, что за книгой я пришёл в библиотеку, а не направился в бордель. В чём проблема? — мужчина явно испытывал лёгкое раздражение, скорее всего — из-за манеры его собеседника общаться шёпотом.

— Хм, даже для разового посещения нужен билет? Ладно, не надо так смотреть, выписывайте. Да, вы уже сказали, что это обойдётся мне в шиллинг, вот деньги.

Агнесса, мучительно напрягающая слух, сумела, кажется, различить в тихом покашливании мистера Мерримана яростные нотки. Воистину, для него это был день, переполненный стрессом. Повинуясь безотчётному порыву, она отложила книгу в сторону вместе с конспектом и тихо прошла вдоль стеллажа, чтобы увидеть посетителя. Обычные завсегдатаи этого места вели себя совсем иначе…

Со спины и чуть сбоку вид открывался ожидаемо нестандартный — походная одежда, удобная обувь, военный вещмешок, боевой жезл, неприкрыто носимый в набедренном чехле. Причёска — русые волосы — также была военного типа, с выбритыми висками и затылком, и зачёсом назад на макушке. Очень целостный образ вояки в отставке, ведь здесь война-то уже закончилась.

Мужчина, между тем, спорил с библиотекарем:

— Что значит — у вас её нет? Я точно уверен, что эта книга должна быть здесь! Я что, по-вашему, даром протопал пол-Англии, чтобы вы мне сказали, что её нет?

Что отвечал Мэрриман — разобрать было невозможно. Но когда он, со стуком захлопнув приходную книгу, вышел из-за конторки и беззвучно — поскольку носил мягкие тапочки прямо поверх ботинок — направился в самый дальний угол, не обращая на гостя ровным счётом никакого внимания, стало очевидно, что к диалогу он не расположен. Он даже на Агнессу не посмотрел, хотя та теперь особо и не скрывалась.

Мужчина тоже развернулся, проводив растерянно-раздражённым взглядом Мерримана, и тут уже увидел Агнессу.

Она, в свою очередь, смогла теперь рассмотреть его черты, и те ей показались довольно странными… чем-то неуловимо знакомыми, хотя девушка точно знала, что никогда прежде не видела этого человека. Светло-серые глаза, длинноватый нос, вытянутое костистое лицо с широкой челюстью — ничего особенного, на первый взгляд.

Пришлый же, очевидно, изучал Агнессу, и от его взгляда девушке стало не по себе, даже первоначальный интерес к нему оказался вытеснен некоторым смущением. Слишком пристально смотрел этот тип, слишком… жадно, что ли? Очень-очень внимательно, на грани непристойности. Агнессе почему-то захотелось извиниться и сбежать, но вместо этого вышло несколько иначе.

— Извините… сэр. Я случайно услышала ваш с мистером Мерриманом разговор. Вы ищете какую-то особую книгу? — негромко спросила она, чинно сплетая пальцы на подоле платья.

Мужчина моргнул поочерёдно обоими глазами, что показалось ей весьма необычным, а затем почти видимо расслабился и выпрямился. Как оказалось, прежде он стоял неуловимо подобравшись и чуть сгорбившись, а теперь стал более чем на голову выше неё. Впрочем, немудрено — почти все, кого знала Агнесса, смотрели на неё сверху вниз, даже Пенни.

— Верно подметили, юная леди, — удивительное дело — говоря с ней, он без труда понизил голос до приемлемого уровня шума, так что каждое слово не продолжало множится эхом, а звучало вполне как часть нормального разговора. Она улыбнулась в ответ, а мужчина продолжил, чётко, по-военному, полупоклонившись. — Джеймс Финниган Прайс, к вашим услугам.

А вот представился он без чина, что уже немного странно.

— Агнесса Баллирано, очень приятно, — вежливо откликнулась, продолжая наблюдать за ним. Показалось, или немного сузились глаза, когда она назвалась? Сложно сказать — лицом он, судя по всему, владел просто замечательно.

— Что ж, мисс Баллирано. Я так полагаю, вы здесь довольно частый гость, — непонятно было, то ли он спрашивал, то ли утверждал, но Агнесса на всякий случай кивнула. — Ага, чудно. Быть может, вы сумеете оказать мне помощь.

Прайс даже понизил голос, заговорщицки посмотрев в сторону, куда удалился библиотекарь. Девушка склонила голову к плечу, всё с тем же вежливым интересом.

— Да, мистер Прайс? Чем я могу быть вам полезна?

Кажется, это его воодушевило, вон — даже слегка улыбнулся.

— Мне очень нужно найти одну книгу. Она довольно приметна, если правильно видеть и смотреть. Этот старик скорее всего её проморгал, но вот вы… вы могли и заметить.

Он ей польстил, но сделал это достаточно изящно, тем более — в той области, по поводу которой Агнессой могла с легкостью принимать комплименты. Одно дело — когда тебя хвалят за ум и бдительность, и совсем другое — когда поют дифирамбы каким-то внешним качествам. Первое неизмеримо ценнее, поскольку целиком и полностью зависит от тебя.

— Быть может, мистер Прайс, вы опишете эту книгу? Чем она так особенна?

— О, всё довольно просто. У неё переплёт разных цветов, на ней постоянно меняется название, и она редко когда остаётся на одном месте, даже если её не трогать, — беспечно проговорил мужчина, а Агнесса даже опешила на секунду, услышав такую характеристику. Неудивительно, что мистер Мерриман вспылил!

— Эм… прошу меня простить. Вы хотите сказать — у неё цветная обложка? — осторожно уточнила, но Прайс только отмахнулся.

— Нет, я сказал, что она разных цветов. Она их меняет, понимаете? Как хамелеон.

Кто такой «хамелеон» Агнесса не знала, но постеснялась признаваться в этом, тем более теперь, когда ей оказали такое доверие. А ещё… кажется, она действительно сумела понять, о чём говорил этот человек.

— Уверяю вас, помощь не будет безвозмездной! Я заплачу вам… скажем — фунт. Идёт? — Агнесса хотела было отмахнуться от предложения оплаты, но услышав сумму едва не поперхнулась.

— М-м… мистер Прайс, вам не кажется, что это немного… не соразмерная услуге плата? — немного настороженно спросила она.

— Отчего же? Смотрите, здесь есть вы и мистер Мерриман. Лишь один из вас, очевидно, обладает необходимым талантом, чтобы мне помочь. Вы знаете, что такое уникальный дар? Вы согласны, что применение этого дара для оказания услуги другому лицу должно расцениваться совсем по иному прейскуранту, нежели… скажем, услуга чистки ботинок? — Прайс щурился с непонятным ей весельем, но, если вдуматься, его слова вполне резонны. Тем более, ей всё ещё очень сильно нужны были деньги…

— Хорошо, мистер Прайс. Я помогу вам, — решительно отмела она все сомнения и кивком подкрепила свои слова.

— Вот и славно! Тогда приступаем к поискам немедленно! — и с этими словами мужчина, развернувшись, направился к стеллажам на другой стороне зала, к немалому облегчению Агнессы. Она не слишком любила делать что-то, когда над плечом стояли любопытствующие или бдящие зеваки.

Книга, о которой говорил Прайс, несколько раз попадалась ей на глаза. Действительно, обложка была не просто разного цвета каждый раз, а изменялась в зависимости от того, с какого ракурса на неё смотреть, переливаясь и играя на свету подобной опалу. Название на переплёте также было разным и каким-то… нейтральным. Не интересным. Что-то вроде «Тысяча рецептов ревенёвого пирога» или «Жизнеописания бельгийского волопаса». Взгляд скользнёт и не задержится. Но теперь Агнесса почти охотилась, высматривая «добычу» на множестве полок, не страшась забираться на приставные лестницы и стараясь уловить хотя бы краешком глаза знакомый отблеск.

Удача улыбнулась ей на пятом повороте, неподалёку от того места, где девушка встретила эту книгу в последний раз — почему-то сейчас это вспомнилось особенно отчётливо. Фолиант средней толщины лежал совершенно неподобающим образом, не рядом с другими книгами, а поверх них. Но Агнесса его всё равно заметила, и с чувством выполненного долга сразу же схватила, иррационально боясь, что искомое исчезнет, стоит отвернуться на секунду. Только теперь она задумалась над тем, что ведь это в самом деле интересно — книга, меняющая вид и название! Но прежде отчего-то ей не приходило в голову её взять.

— «Справочник климата в Никарагуа, 1897 год», — шёпотом прочитала она название и тихо фыркнула. Агнесса повертела книгу так и этак, любуясь переливами цвета, а затем, совершенно машинально, раскрыла её наугад — хотя, безусловно, следовало начать с оглавления…

…ахнуть она не успела. Собственно, произошедшее поймало её где-то на середине вздоха, а когда лёгкие наполнились целиком — девушка уже находилась совсем не в библиотеке.

Бескрайняя серая равнина простиралась во все стороны, до самой линии такого же серого горизонта. Ровная, точно площадка, поверхность, была усеяна мелкими камушками, покрывающими серую мёртвую землю. Не земля, по сути — прах, на котором ничто и никогда не может вырасти. Тем не менее, вдалеке — на неопределённом расстоянии, умудрилось прорасти единственное дерево, словно некий ориентир.

— Эй?.. — неуверенно позвала Агнесса, совершив два полных оборота вокруг своей оси и убедившись, что ей это не привиделось. Даже ущипнула себя, на всякий случай, и отметила, что боль ощущается как-то… приглушенно, что ли?

— Есть здесь кто-нибудь?! — громко воскликнула она, и тут же сама себе зажала рот — настолько неестественно прозвучал крик.

Мягко. Никакого эха, никакого звона. Как в подушку вопить.

— Пожалуйста… кто-нибудь? Помогите! — страх навалился незаметно, но сразу, целиком.

То она ничего не понимала, а вот уже ноги несут её вперёд, к единственному отличному от окружающей серости предмету — дереву. И тут же, ответом на её мольбы и призыв, за спиной раскатился совершенно потрясающий по силе грохот, оглушивший Агнессу на несколько секунд. Такое бывает во время грозы, когда молния бьёт где-то совсем рядом, и вот этот треск, будто небеса ломаются на части, заставляет инстинктивно вжимать голову в плечи.

Девушка обернулась на бегу, и увиденное заставило её снова закричать — от ужаса.

Чернота заволокла блекло-серое небо. Клубящаяся, густая тьма наползала неестественно быстро, затягивая обозримое пространство и разделяя мир напополам — серое внизу, и чёрное вверху. Но спустя несколько мгновений — или часов? — граница начала постепенно стираться, смешиваться в какой-то грязный оттенок, и до ушей Агнессы донёсся нарастающий шум, ровный, монотонный и шипящий. Дождь. Казалось бы, самое обыденное явление! Однако, почему-то именно сейчас ей ужасно не хотелось попасть под конкретно этот дождь в этой грозе.

Спотыкаясь, падая, поднимаясь — она продолжила бежать к дереву, которое, вопреки тревожным мыслям, не отступало вдаль, как бывает в дурных снах, а вполне приближалось. Она даже могла разглядеть небольшие листья на ветках и даже цветы — яблоня. Крона дерева колыхалась под порывами влажного пронзительного ветра, который, несмотря на то что бил Агнессе в спину, вовсе не помогал ей бежать, а, напротив, тормозил, путал юбки и рвал за волосы. Гроза настигала с пугающей скоростью и, хотя память твердила, что ни в коем случае нельзя прятаться от молнии под деревом, какой-то глубокий инстинкт продолжал гнать девушку именно к этому ненадёжному укрытию.

Дождь успел первый.

Словно подвинули некую невидимую линию, и Агнесса оказалась в один миг мокрая до нитки, но не остановилась. Её цель была уже близко — буквально рукой подать, и она действительно вытянула вперёд ладонь, ведь самым важным в этом мире сейчас было коснуться этого дерева…

Ослепительная вспышка заставила её отшатнуться и закрыть лицо руками, а над ней, в вышине, разверзся Ад — чёрное небо вскипело, изорванное и разломанное белоснежными росчерками молний, что без устали, непрерывно били в яблоню, пока от неё не остался один горелый остов. Агнесса съёжилась на земле в пепельной грязи, бездумно закрывая голову руками и, кажется, даже забыла как дышать. Мир вокруг громыхал, трещал и рвался по швам, и она совершенно ничего не могла с этим поделать — ей казалось, что это не закончится никогда. И тем оглушительнее стала наступившая тишина. Точнее, в первый миг Агнессе показалось, что у неё просто не выдержали барабанные перепонки, но когда она осмелилась выглянуть из-под обвисших, набрякших водой рукавов, оказалось, что дождя действительно нет, а небо вернуло свой тускло-жемчужный цвет. Даже земля вокруг неё была сухой, как прежде. Только дерева не стало — лишь низенький чёрный пенёк.

Девушка неуверенно пошевелилась и выпрямилась, но не спешила вставать на ноги. И ответом ей, прислушивающейся, откуда-то из недр обгорелого остова донёсся тихий треск, а затем из останков ствола, сопровождая движение осыпающейся трухой и пеплом, показалась изящная когтистая рука. Серая. Присмотревшись, Агнесса даже различила мелкий узор чешуек, почти незаметный на ладони, но становящийся более явным к запястью и выше — вдоль предплечья. Завороженная, следила она за тем, как рука необычайно гибким и даже красивым движением повернулась ладонью вверх и замерла так, протянутая к ней. Рука словно манила, призывала пожать её, и…

Казалось, девушка только моргнула, и снова оказалась в библиотеке. В пустых раскрытых ладонях книги не было, зато перед ней стоял Прайс. Выглядел он, скорее, встревоженным, нежели разозлённым, но Агнесса на всякий случай потупилась.

— Простите пожалуйста, мистер Прайс! Я… признаться, сама не знаю, что произошло, я только открыла книгу!

— Тш-ш, не всё так страшно, юная леди. Вы живы, и, уверяю вас, в сложившихся обстоятельствах это не самое малое достижение! — вроде бы он действительно не был раздражён, и потому девушка осмелилась спросить:

— А… вы не знаете, что это было? Эта… серая равнина, чёрное небо… дерево? — беспомощно улыбнулась она, принимаясь бездумно сплетать и выламывать пальцы, и внезапно ощутив, как по ним стекает вода. Опустив взгляд — ошарашено отметила, что она вся целиком, от макушки до пят, мокрая. То-то так неуютно! И стыдно…

— Загранье, равнины Мёртвых, полагаю, — почти равнодушным тоном прокомментировал мужчина, с большим вниманием изучая книгу, нежели промокшую Агнессу.

— Но… туда же могут только демонологи, разве нет? Или маги. Обученные, — хорошо подкованная «в теории», девушка заподозрила Прайса во вранье, и потому ещё пуще удивилась, когда тот кивнул.

— Да. Всё так. А ещё некоторые одарённые личности, когда им в руки попадает «Малая книга Имён», — в подтверждение своих слов он развернул фолиант фронтальной частью к Агнессе, и та с замиранием сердца прочитала озвученное название.

— Невероятно! Всё это время… она была здесь? Я читала про неё! В школе, конечно, ничего такого не преподавали, но, знаете, чисто теоретически ведь никто не может запретить читать дополнительную литературу? Так вот, нам про неё говорили, но я не представляла, что книга по Именованию, тем более — младшему, может перенести человека за Грань! — девушка тараторила, не в силах остановиться, и во все глаза смотрела на Прайса. Тот рассеянно листал страницы книги, на которые Агнессе теперь было боязно коситься.

— Похвальное стремление к знаниям, мисс Баллирано. Однако, смею заверить, что Имена — это сильнейший раздел Искусства. Случается, что одно правильно выбранное и своевременно произнесённое Имя может сделать то, что не под силу сильнейшему боевому магу, — наставительно проговорил мужчина.

— О-о… — восхищённо протянула она, но тут же сосредоточенно нахмурилась. — И всё же, я точно помню, что описывалась эта книга немного иначе…

— Это расширенное издание, — ровным тоном парировал Прайс, и Агнесса отчётливо поняла, что он что-то недоговаривает. — Но не могу не отметить, что у вас очень хорошая память.

Она зарделась слегка от столь небрежной похвалы, но склонила голову не покорно, а, скорее, упрямо.

— Мой учитель тоже так говорил. А ещё он сказал, что мне обязательно надо попытаться поступить в Бирмингемский университет, потому что у меня высокий показатель… то есть, коэффициент… — запуталась и сбилась, теперь уже краснея от стыда за то, что начала бахвалиться. Прайсе же воззрился на неё с некоторым удивлением.

— Простите? Я не мог настолько отпасть от реальности, чтобы упустить факт того, что в Лондон прибыл древний Род Баллирано. Точнее сказать, что фамилия Баллирано вообще принадлежит к какому-то из благородных Родов. Даже как младшая ветвь.

Агнесса несколько даже обиделась, отведя взгляд в сторону.

— Не вижу ни одной причины, чтобы вы решили меня оскорблять, мистер Прайс.

— Помилуйте, и в мыслях не было! Я абсолютно серьёзно попросил развеять мои заблуждения, буде таковые имеются! — мужчина пожал плечами.

— В таком случае — нет, ваши сведения не устарели. Я… мои опекуны… в смысле, моя семья не принадлежит ни к какому благородному Роду, или Дому, или… не важно. Простите, не вижу, каким образом это относится к моему стремлению поступить в университет, — Агнесса немного чопорно поджала губы.

— Боюсь, самым прямым образом, мисс Баллирано. Видите ли, год обучения в Бирмингемском университете стоит пятьдесят тысяч фунтов стерлингов. И, полагаю, в наше время семья, располагающая подобными средствами, а, равно, и возможностью оплатить все пять лет обучения, смело может требовать внесения своей фамилии в разряд Благородных, — Прайс смотрел на неё странно. То ли встревоженно, то ли… сочувственно? Возможно, последнее было оправдано, поскольку Агнесса после его слов побледнела смертельно.

Пятьдесят тысяч фунтов.

Пятьдесят.

Тысяч.

— Вам плохо, мисс? Мисс? — она почувствовала, как чужие руки обхватили её за плечи и слегка потрясли.

Впрочем, сейчас совершенно любое потрясение было совершенно мизерным и ничтожным, в сравнении с тем, что испытала она, когда осознала, что… шансов нет. Возможности вырваться из нищеты — нет. И детей вытащить она тоже не сможет.

— О, Силы, за что мне это… — ворчливо проговорил Прайс, тряхнув её сильнее. — Вы намерены падать в обморок?

— Извините, нет. Конечно, нет, мистер Прайс, — абсолютно ровным и спокойным тоном проговорила Агнесса, деликатно, но решительно отстраняя его руки. — Мне жаль, если вам так показалось.

Ни одно внутреннее крушение не должно отражаться вовне, это девушка усвоила ещё в раннем возрасте. Потому, дичайшим усилием воли, заставила себя улыбнуться.

— Боюсь, возникло некоторое… недоразумение, — спокойно проговорила она. — Господин Уилфред уверял меня, что хватит и тридцати фунтов — стоимость билета на поезд, чтобы добраться до Бирмингема, и что оттуда я всяко не уйду не обученной. Возможно, он тоже не знал…

Прайс сжал губы в тонкую линию, становясь очень суровым, а затем с шумом вздохнул.

— Ладно, я не любитель давать пустые надежды и обещания… но, клянусь, если бы я брал учеников, не сомневайтесь, что вас бы я выбрал в первую очередь. Но не ближайшие двадцать лет, нет-нет, — пробормотал он, глядя куда-то вдаль, а затем, моргнув, вновь посмотрел на Агнессу. — Вы, всё же, попытайте счастья в Бирмингеме. Есть призрачный шанс, что ваш ИКМР действительно сослужит добрую службу, и вас примут. Но я бы на вашем месте не обольщался.

Агнесса нахмурилась, опустив голову и пристально изучая собственные ногти, срезанные под самый корень, чтоб грязь не набивалась.

— А как же… пятьдесят тысяч? — не сумев сдержать угрюмости, поинтересовалась она.

— Всё ещё стали бы неплохим подспорьем, — усмехнулся Прайс. — И всё же… я знал лично нескольких выпускников, что пришли поступать без гроша. Если заглянете в справочник по истории и разыщете биографию Альфреда Блэка, то местом обучения будет значиться именно этот славный университет. А родился он в семье фермера.

Девушка незаметно прикусила нижнюю губу изнутри, чтобы не застонать — от смеси обиды и надежды.

— Значит, всё-таки можно?

— Да. Грубо говоря — один шанс на десять тысяч у вас есть. В принципе, куда лучше когда вероятность один к миллиону… — мужчина вздохнул, поправляя лямку вещмешка на плече. Руки его были пусты — куда и когда делась книга Агнесса не успела заметить.

— Один к миллиону? Вы что, это же в сто раз меньше! — воскликнула она.

— Да, но, как говорят, один шанс на миллион выпадает примерно каждые десять попыток, — ухмылка Прайса стала куда более заметной и явной. — Попробуйте, мисс Баллирано.

— Спасибо, мистер Прайс! Непременно! — девушка вновь улыбалась легко и привычно, кивнув ему в ответ.

— А, да, чуть не забыл, — порывшись во внутреннем кармане куртки, он достал потёртый бумажник, и вытащил оттуда пятифунтовую купюру. — За труды.

Агнесса нахмурилась, даже спрятав руки за спину.

— Мы договаривались на один!

Прайс насмешливо приподнял бровь.

— Кажется, я недооценил ваш уникальный дар. К тому же, я вас расстроил. Будем считать это компенсацией за огорчение. Тем более, как мы выяснили, деньги вам не помешают. Кто знает, может в один день именно четырёх фунтов вам будет не хватать для чего-то очень важного, м?

— Мы оба знаем, что это так не работает, — всё ещё хмурясь, проворчала Агнесса.

— О, напротив, я-то совершенно точно знаю, что это работает именно так, и никак иначе. Так что — ваша оплата, мисс Баллирано.

Неуверенно Агнесса всё же взяла деньги, правда, не поняла, куда их положить — кармашек на юбке, куда она машинально запустила руку, был мокрым, как и кольцо с Мельхиором. Она вытащила его и надела на палец, решив, что деньги уберёт в сумку.

— Спасибо, мистер Прайс. Было приятно с вами познакомиться, — учтиво сказала она, поднимая взгляд и успев заметить, что мужчина — как и тот, седой в пабе, посмотрел на кольцо. В отличие от седого, правда, не стал хватать её за руку, а только усмехнулся коротко чему-то своему.

— Всего хорошего, мисс Баллирано.

— И вам лёгкой дороги, мистер Прайс.

Подавленная произошедшим, Агнесса не обратила внимание на то, что из черноты камня в кольце пропали все золотые искры. Молчание Мельхиора также не показалось ей чем-то из ряда вон…

Поначалу.

[1] Мерриман (англ. Merryman) — весельчак.