Игра в камешки

Мария Федотова, 2019

Однажды девочка Нулгынэт увидела совсем маленького человечка и удивилась: почему он низенький такой? «Он просто ребёнок, точь-в-точь как ты!» – засмеялась мама. А откуда малышке знать, что на свете существуют другие дети? На всю округу она единственная – до ближайшего посёлка день пути на санях! Имя Нулгынэт означает «рождённая во время кочевья», и живёт она в бригаде оленеводов в якутской тундре. Шоколадная конфета или резиновый мячик для неё диковинки из «большого мира», зато она не боится встречи с волками и однажды помогла вылечить раненого орла. Ездить верхом на олене Нулгынэт научилась раньше, чем писать и читать, а её любимые игрушки, разноцветные камни, умеют превращаться хоть в диких зверей, хоть в дома, хоть в сокровища. Девочка словно героиня мультсериала «Гора самоцветов»: настолько же нереальной кажется она сама, настолько же волшебной – её жизнь. Но хотите верьте, хотите нет, а собранные под этой обложкой истории – вовсе не сказки, а воспоминания повзрослевшей Нулгынэт! Её зовут Мария Прокопьевна Федотова, она педагог с большим стажем и популярный на Дальнем Востоке детский писатель, чьи книги выходят на трёх языках: якутском, эвенском и русском. Книга «Игра в камешки» изначально опубликована на якутском языке, на русский её перевела Ариадна Борисова. За эту повесть автор и переводчик удостоены премии имени Владислава Крапивина в номинации «Малая Родина – Большая Россия». Иллюстрации Ирины Галкиной идеально передают уникальный колорит книги. Для читателей младшего школьного возраста «Игра в камешки» наверняка станет открытием: какой, оказывается, разнообразный наш мир! В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Собачье ухо

Пастухи отлавливали важенок. Мама собралась их доить.

— Дочка, принеси ведро!

Все вёдра в чуме были полны воды. Я остановилась в нерешительности.

— Эй, где ведро? — рассердилась мама.

Я попробовала поднять ведро с водой, но мне его даже сдвинуть не удалось. В сердцах я пнула ведро. Вода выплеснулась на постель, на оставленную в чуме одежду, замочила полы моего пальтишка. Тогда я вылила воду и принесла ведро маме. Она меня похвалила. И надоила полное ведро молока! Оленье молоко густое, жирное. Я зачерпнула кружкой, отпила — вкуснотища!

Все пошли обедать, а я осталась. Меня томило недоброе предчувствие. Вдруг пастухи громко закричали. Я испугалась и побежала прочь.

«Подумаешь — мокро! Ничего страшного! Высушат, — успокаивала я себя. — А как высушат, так и забудут о пролитой воде. Тогда и домой вернусь».

Вдруг сзади послышался топот. Я, конечно, припустила изо всех сил, но огромная ручища ухватила меня за плечо. Не растерявшись, я позвала собаку Пенку. В ответ раздался звонкий лай, и через минуту Пенка напала на моего преследователя. Им оказался пастух Никус. Пенка схватила Никуса за ногу и зарычала, мотая головой. Он кричал… Тут прибежала его собака, и они с Пенкой стали драться. Никус сел на землю, а я помчалась домой.

Увидев, как родные развешивают мокрую одежду, я почувствовала себя ужасно виноватой и заплакала.

— Не плачь, Никус пошутил, — сказала мама. — Он хотел тебя просто попугать…

Хромая, подошёл Никус. Мама завела его в чум, чем-то помазала укус на ноге, перевязала белой тряпкой.

— Хорошо хоть моя собака вступилась, а то бы твоя Пенка совсем меня съела, — пожаловался Никус. И заплакал горько, даже подвывал! Или он опять шутил? Мне всё равно было жалко пастуха. Я же не просила Пенку так сильно его кусать!

— Никус, хочешь, я и Пенку плакать заставлю?

Я подозвала её и крепко укусила собачье ухо. Пенка жалобно завыла.

Никус от удивления перестал плакать и вдруг оглушительно захохотал. Остальные тоже засмеялись. Я хотела обидеться, но и мне стало смешно.

Ухо Пенке я помазала костным жиром. Другие собаки слизывали жир и лечили Пенку. Ухо зажило быстро, гораздо быстрее Никусовой ноги. Зато меня с тех пор никто не пугал, даже если, бывало, провинюсь.